– Да так, ерунда. Какая-то бомбошка за ветровым стеклом на веревочке. Но он ее не разглядел. Да таких бомбошек… - Участковый вздохнул. - На каждой машине…
– А что экспертиза замка показала?
Участковый вздохнул еще глубже.
– Показала, что замок был открыт ключом ихнего мальца, Сашки. Но это ерунда получается. Не станет же пацан сам у себя красть…
Это спорный вопрос, подумал я. Смотря какой малец. И смотря что красть. Несколько лет назад одна моя одноклассница скопила денег и наняла жуликов, чтобы они сперли из их квартиры пианино - так ее родители с этой музыкой достали.
А Санек? С его ненавистью к «компютеру»?
Я переглянулся с Алешкой и по его ответному взгляду понял, что его посетила такая же мысль. И что эту версию он обязательно отработает.
Только вот при чем здесь холодильник, хрустальные вазы и сервиз столетней давности? Впрочем, их жулики могли прихватить в качестве гонорара за кражу компьютера. Или в порядке перевыполнения плана.
Мы опять зазвенели инструментами, потому что участковый стал прощаться.
– Ну, что мне вам посоветовать, лейтенант? - сказал наш полковник. - Квартирная кража - это такого рода преступление, которое раскрывается чаще всего ногами, а не головой.
– Это как? - удивился участковый.
– Придется еще походить. И по соседним домам. И по рынку. Поспрашивать, поглядывать. Чем больше вопросов вы зададите, тем больше шансов, что когда-нибудь получите нужный ответ.
Участковый вздохнул:
– Будем искать, - и вышел в коридор.
– Здравствуйте, Василий Иванович, - поздоровались мы. А Лешка тут же деловито спросил:
– А вы куда сейчас пойдете?
– В опорный пункт, - немного удивился вопросу участковый. - А потом в отделение. А что?
– Значит, вы мимо нашей помойки пойдете, да?
Участковый на секунду призадумался, прикидывая свой предстоящий маршрут, и неуверенно признался:
– Вроде того.
– Тогда захватите, пожалуйста, этот столик. На помойку.
– Алексей! - взорвался папа. - Что ты себе позволяешь?
– А что? - невинно захлопал Алешка глазами. - Что такого? Нам все некогда, а…
Папа успел взять его за ухо. Иначе Алешка мог бы завершить фразу так:
– …А участковому все равно делать нечего.
– Ну что вы, товарищ полковник, - примирительно сказал участковый. - Какие пустяки. Конечно, занесу. Все равно мимо помойки пойду.
Папа выпустил Алешкино ухо, собрал в кучу остатки столика и кивнул на них Алешке:
– Чтобы через пять минут их дома не было. Все понятно?
– Все, - буркнул Алешка.
Я не оставил его в беде. Тем более что помойка довольно далеко от нас, за соседним домом, а на дворе было уже темно и поздно. Мы собрали все железки в кучу и отправились на улицу.
– Подумаешь, - ворчал по дороге Лешка, - трудно ему… Такой здоровый… - И вдруг он замолчал и схватил меня свободной рукой: - Смотри, Дим!
От подъезда соседнего дома отъезжал крытый фургончик (типа «Газель»). Он проехал мимо нас. За его стеклом болталась на веревочке какая-то бомбошка. Похожая на собачку. А за рулем сидел человек в лыжной шапочке, надвинутой почти до носа…
А на следующий день нам стало известно, что в этом доме тоже обворовали квартиру. И тоже нашего ученика…
Глава VII
ЧП В 107-Й ШКОЛЕ
Едва после первого урока прозвенел звонок на переменку, дверь в наш класс приоткрылась и в щели показалась Лешкина голова. Он поискал меня глазами и заморгал так, что на щелканье его ресниц обернулся Бонифаций.
– В чем дело? Закрой дверь.
– А уже звонок был, - нахально возразил Алешка.
– Урок кончается не по звонку, - строго заметил Бонифаций, тряхнув кудряшками, - а по разрешению учителя. - И повернулся к классу: - Урок окончен. Можете быть свободны.
Из класса я выскочил первым.
– Ты чего? - спросил я. - Опять двойка?
– Опять кража! - выпалил мой брат. - В соседнем доме. Где вчера машина с собачкой отъезжала. Витьку Козлова из нашего класса обворовали.
Вот еще новость!
– Здорово? - спросил я.
– Еще как! Все деньги забрали, которые они отложили на каникулы.
Точно, я вспомнил, Витька хвалился, что за его пятерки родители обещали взять его с собой в поездку по зимнему Средиземному морю. Съездили…
– Зря Витька старался, - вздохнул и Алешка. - Он из-за этих дурацких пятерок целый месяц из дома не выходил, все учился и учился.
Вот и доучился! Но мы-то здесь при чем? Нам что, своих проблем мало? Я так и сказал Алешке.
– Ты что, Дим? - распахнул он глаза. - Ты такой равнодушный? Тебе Санька не жалко? И Витьку тоже? И ты на жуликов не злишься?…
Я почувствовал, что мой авторитет старшего брата стремительно падает на дно ущелья. И поспешил задержать это падение.
– Ну что ты! - воскликнул я. - Конечно, нет! - И тут же пожалел. Не Санька с Витьком, конечно.
– Значит, надо действовать! - вскипел Алешка. - Поймать этих жуликов, пока они весь город не обворовали!
– Милиция, - сказал я.
– Где? - встрепенулся Алешка, оборачиваясь.
– Этим занимается милиция, - уточнил я. - И наш участковый в том числе.
– Папа два раза говорил, - напомнил Алешка, - что без помощи общественности милиции очень трудно бороться с преступностью.
Вот он уже и общественность. Шерлок Холмс с двойками. «Папа говорил…» «Два раза!» Папа говорил, что надо учиться хорошо. Десять раз говорил. Или сто.
– Учеба никуда не уйдет, - отмахнулся Алешка. - Еще сколько лет впереди. А жулики без выходных работают. Наворуют и спрячутся. Никакая милиция их тогда не найдет. Папа говорил…
– Два раза? - перебил я.
– Три! Он говорил, что преступления легче всего раскрываются по горячим следам! Понял?
– И где эти следы? - снисходительно усмехнулся я.
– Вон они! - и Алешка показал глазами на Любашу, которая стучала каблучками по коридору с классным журналом под мышкой.
Слова его прозвучали так убедительно, что я и впрямь попытался разглядеть на полу горячие следы преступления. Только при чем здесь Любаша? Никаких видимых следов она не оставляла. Кроме звуковых - цоканья каблуков по паркету.
– Не туда смотришь, - с безжалостной иронией усмехнулся Алешка. - Они у нее под мышкой. - И снисходительно пояснил: - Точнее - в журналах.
Как бы в подтверждение его слов резко прозвенел звонок. И мы расстались. Не очень довольные друг другом.
Вторым уроком у нас тоже была литература. Но Лешка так загрузил меня своей настойчивостью, что я почти весь урок размышлял над его словами. И так задумался, что на вопрос Бонифация: «Оболенский, какими художественными средствами раскрывает автор образ Скалозуба?» - ответил:
– Раскрывает… По горячим следам.
– Это интересная трактовка, - коварно усмехнулся Бонифаций, когда в классе затих смех. - Нельзя ли подробнее?
– Он зубы скалит, - тихонько подсказала мне Милка Малышева, самая красивая девочка в нашем классе. И в нашей школе. В районе, наверное, тоже.
Это была необыкновенная девочка. Она вполне могла бы занять достойное место в Ведьмином углу среди колдунов и гипнотизеров. У нее были такие синие глаза… Вернее, такой глубокий взгляд, что никто не мог ей ни в чем отказать…
И я послушно повторил ее подсказку.
– По-моему, - рассердился Бонифаций, - это ты скалишь зубы. И очень несвоевременно. - Рука его с авторучкой ткнулась в журнал и сделала в нем характерную закорючку.
Юрка, который сидел за первым столом, обернулся и показал мне с усмешкой два пальца. А я ему - кулак.
После урока я догнал Бонифация возле учительской и сказал, что я был не прав. Что я не скалил зубы, а просто задумался. И что готов исправить свой поступок на противоположный.
– Зайдешь после уроков, - согласился Бонифаций. - Я тебя погоняю по «Горю от ума». Афоризмы выучи. Чтоб звучали из уст каждого персонажа. Что ты его дергаешь? - это он уже Алешку спросил, который, приплясывая от нетерпения, дергал меня за рукав.
– Он мне очень нужен, Игорь Зиновьевич. Прямо сейчас.
Бонифаций вздохнул и скрылся в учительской.
– Дим! Нужно срочно посмотреть все три журнала и сделать копии с этих следов, помнишь?
Я вздохнул, как Бонифаций, но скрыться мне не удалось. Тогда я сказал:
– И как мы это сделаем? Тоже журналы украдем?
– Зачем? - удивился Алешка. - Мы прямо в учительской их обработаем!
– Ага. Придем и скажем: дайте нам поработать с журналами. Кое-что из них выписать, да?
– Ну, Дим… Ну что ты дурачка из себя строишь? Осторожненько придем, когда там никого не будет…
– А если кто войдет?
– Не войдет, - почему-то уверенно сказал Алешка.
– А мы как войдем? Когда в учительской никого нет, ее на ключ запирают.
– Не запрут, - так же уверенно пообещал Алешка. - Не успеют.
Значит, что-то придумал.
– Рассказывай, - мне очень хотелось тепло, по-родительски взять его за ухо.
– Ну… Знаешь… Вот как бы это…
– Ничего не понял, - сказал я сурово.
– Ничего не понял, - сказал я сурово.
– Ну вдруг кто-нибудь школу заминирует! - брякнул он. - Тут все помчатся на улицу, двери не запрут, конечно. А пока милиция приедет, мы уже все успеем сделать.
Я рассмеялся:
– А если никто школу не заминирует? Или заминирует, положим, через три года? Подождем?
– Заминируют, - твердо и уверенно пообещал Алешка. - Еще как!
Я молча сунул кулак ему под нос.
Алешка хладнокровно отвел мою руку.
– Это хулиганство, - сказал я.
– А вот и нет! Хулиганство - это когда во вред. А мы для пользы, не понял, что ли?
Тот еще аргумент!
Правда, я еще немного поломался, посопротивлялся, но согласился. Я думаю, на моем месте никто бы перед Алешкой не устоял. Не зря мама говорит, что он обладает даром убеждения.
Однажды он даже убедил нашу кристально честную маму не возвращать продавщице деньги, когда она дала ей по ошибке сдачу больше положенного.
– Ты что! - завопил Алешка. - Сколько раз ты говорила, что она тебя обсчитала! Это она тебе еще должна!
– Это ее дело, - сопротивлялась мама. - Хочет быть нечестной - пусть. А я не хочу!
Мы с папой внимательно прислушивались к их спору, но своего отношения к его предмету не выражали. Только папа легонько улыбался.
А мама разгорячилась:
– Я предпочитаю быть обманутой, чем самой обманывать! - Алешка изумился. - Пусть лучше украдут у меня, чем я украду у кого-нибудь хоть копейку! - Алешка растерялся. - Я не буду врать даже негодяю! - завершила мама изложение своих принципов.
Тут Алешка разозлился:
– Я тоже не буду врать жуликам и врунам! Давай мне деньги, я пойду в магазин и верну их этой воровке. И скажу ей правду: хоть вы столько раз обманывали нашу маму, она все равно осталась честным человеком!
Мы с папой расхохотались, а мама смирилась.
Правда, как мы случайно узнали, она только сделала вид, будто согласилась с Алешкиными доводами. А сама на следующий день вернула деньги и только и сказала продавщице:
– Вы вчера ошиблись немного, возьмите, пожалуйста.
С тех пор эта продавщица всегда давала сдачу верно. По крайней мере - нашей маме. Так что кто тут прав, а кто нет - я так тогда и не понял. Надеюсь, жизнь покажет…
Алешка отозвал меня в сторонку, огляделся с таинственным видом и раскрыл свою сумку.
– Сунь сюда голову, - сказал он.
Я сунул - на дне сумки сверкнул зеленым боком корпус гранаты. Не опасней простого камня. К гранате был приклеен скотчем клочок бумаги, на котором было написано «Замениравано!» и нарисован череп с костями.
– Пойдем в учительскую, ты директора отвлечешь, а я ему взрывное устройство подложу.
– А как его отвлечь? - тупо спросил я.
– Ну ты хоть это придумай! - возмутился Алешка. - А то все я да я должен соображать.
– Ладно, пошли, - я поскреб в затылке, но ничего не выскреб. Никакой хитрой мысли. Понадеялся на экспромт.
В учительской уже никого не было - учителя разошлись по своим классам. Директор задумчиво сидел за столом и делал вид, что работает, как президент, с документами. На самом деле он разгадывал кроссворд. Это была его тайная слабость. О которой знала вся школа.
Подполковник поднял на нас затуманенный взор, медленно проговорил:
– Один из символов монархической власти, - и сам себе с удовлетворением ответил: - Скиптор.
– Извините, Семен Петрович, - сказал я, пораженный его знаниями, - Иван Ильич просил глобус принести.
– Зачем на уроке трудового воспитания глобус? - удивился директор.
– Чинить будем, - соврал я еще раз. - Он ведь с дыркой. - Тут я сказал правду. Наших с Алешкой рук дело. Но очень давнее.
– Одобряю, - сказал директор, встал из-за стола, подставил к шкафу стул и взобрался на него. - Школьное имущество должно быть в порядке.
– Ага, - согласился Алешка. - Как в казарме. - А сам в это время сунул в ящик директорского стола свое взрывное устройство.
– Вот именно, - директор спрыгнул со стула, держа глобус двумя руками и сдувая с него пыль веков. - Держите.
Мы забрали глобус и поспешили смыться. А директор уже бормотал под нос:
– Транспортное средство для межпланетных сообщений. Шесть букв…
– Паровоз, - подсказал Алешка.
– Не влезает, - задумчиво ответил директор.
…А через несколько минут включилась школьная трансляция и громовой голос подполковника провозгласил:
– Внимание! Чрезвычайная ситуация! Всем учащимся, педагогическому и техническому составу немедленно и без паники покинуть школу! В здании обнаружено взрывное устройство!
В ту же секунду по коридорам и лестницам загрохотали шаги. Захлопали двери. Школа опустела. Директор вышел из здания последним, как капитан тонущего корабля. Строевым шагом. Без паники.
А мы с Алешкой выскользнули из туалета («мальчикового»), осторожно подобрались к окну и выглянули во двор.
Перед школой столпились все ее обитатели и с нетерпением ждали, когда она взлетит на воздух.
Глава VIII
В БАНДИТСКИХ ЛАПАХ
– Быстро! - сказал я. - В учительскую! Пока милиция не приехала! Петрович наверняка уже ее вызвал!
Сейчас меня это беспокоило больше всего. Времени на следственный эксперимент у нас в обрез. Минут десять.
Но Лешка был спокоен.
– Времени навалом, - сказал он. - Сколько надо. Ты только сделай, что я тебе подскажу.
И подсказал. Надо признать, соображает он здорово! Здоровее меня, это честно. И гораздо быстрее.
Когда мы вошли в учительскую - незапертую, конечно, ведь в нее должны, по мнению подполковника, проникнуть саперы для обезвреживания взрывного устройства, - я сразу снял телефонную трубку и позвонил в наше отделение.
– Дежурный старший лейтенант Воробьев. Слушаю вас.
– Это из сто седьмой школы, - сказал я. - У нас все в порядке. Вы уж извините за беспокойство. Ошибка произошла. Уборщица банку из-под «колы» приняла за гранату.
– Ивановский! - крикнул кому-то дежурный. - Выезд отменяется. Ложный вызов. А вам спасибо за звонок.
– Пожалуйста, - сказал я. - Всегда готовы.
– Порядок? - спросил Алешка, когда я положил трубку. - Приступим?
И мы приступили. Не торопясь, аккуратно. Копирки в учительской было навалом, времени тоже.
Затаив дыхание, мы приступили к эксперименту. Я подложил под журнальную страничку с неявным текстом копирку, а под нее чистый лист.
Алешка достал из сумки платяную щетку и с нажимом, но осторожно прогладил вмятинки слов и цифр.
– Все, - сказал он. - Давай смотреть.
Я с волнением вытащил чистый лист. Эксперимент (точнее - экспертиза) нам удался. Чистый лист уже не был чистым. На нем явственно отпечатались несколько строк. К сожалению, они вкривь и вкось наложились друг на друга и разобрать текст было непросто. Однако кое-что удалось прочесть сразу. Кроме уже знакомых «Лесная, 6» и «…генерала… пер… просп…» легко просматривались другие слова и несколько рядов цифр - номера телефонов, скорее всего.
Когда мы обработали таким образом все три журнала, то получили семь совершенно четких адресов и четыре сомнительных. Там были обрывки названий улиц, но мы надеялись восстановить их полностью.
– Дома разберемся, - сказал Алешка, убирая в сумку бумаги и щетку.
Мы уничтожили следы своей деятельности и поставили журналы на место.
– Все? - спросил я.
– Не-а, - сказал Алешка.
– А что еще? - мне не терпелось поскорее убраться из учительской. Я ведь даже легально заходил в нее с большой неохотой - приятных сюрпризов от нее никогда не ждал. А уж тайком, да еще с гранатой… - Ну, что там еще? - торопил я Алешку.
– А еще, - ответил он, - совершим заодно героический поступок. - И он забрал гранату из выдвинутого ящика директорского стола.
Вот тут я его сразу понял. Что и говорить - умеет красиво жить Алешка. Одним разом и следы преступления уберет, и в герои дня вылезет. Ну и я в стороне не останусь. К чужой славе примажусь.
Мы пулей пролетели по коридору, скатились по лестнице, отдышались у дверей и осторожно и торжественно, затаив дыхание, вышли на школьное крыльцо.
Сначала кто-то из учителей ахнул во весь голос, кажется, Любаша. А потом, когда все разглядели в Алешкиных ладонях зеленое железо гранаты, раздался дружный вздох, плавно перешедший в оглушительный визг.
Алешка медленно спускался по ступеням, освобождая родную школу от опасности, а я бережно поддерживал его под локоть.
По мере нашего продвижения школьный народ, постепенно отступая и расступаясь, освобождал для нас пространство двора. Перед нами раскрылся коридор, ограниченный застывшими фигурами и бледными лицами с открытыми ртами.
Тут уж мне стало немного стыдно. И я уже немного пожалел, что пошел на такое легкомыслие. Тем более что впереди возникло непреодолимое препятствие в виде нерушимой фигуры отставного подполковника, бывшего командира 107-го стрелкового полка.
Мы остановились. А директор шагнул вперед, вплотную к Алешке, протянул руку, и граната исчезла в его широкой ладони. Которую он сжал в кулак.