В другой биографии об Ольге сказано:
«Глаза женщины невыразительны, зато несколько напоминают огромные черные глаза самого художника; в остальном же черты ее несколько грубоваты ».
Относительно грубоватости ее черт можно было бы и поспорить. У нее было очень правильное и типично русское лицо. Единственное, пожалуй, это подбородок: он был крупноват, что придавало всему облику некоторую тяжесть. С другой стороны, он выдавал характер Ольги - твердый, решительный и весьма упрямый.
Кроме того, ее отличали прекрасные манеры, умение держаться без лишнего апломба и наигранного кокетства, а также некий особый «русский шарм», который всегда так ценился в Западной Европе.
Кстати сказать, Дягилев сразу уловил в Ольге великосветский шарм. Ведь именно это качество придает танцующей на сцене женщине некий изысканный аристократизм, которым, между прочим, всегда отличалась его любимая балерина La Karsavina, как называли Тамару Карсавину французы.
Правда, по сравнению с Тамарой Ольга Хохлова была, как утверждают многие биографы, «немножко пресновата», не обладала тем внутренним огнем, которым блистала главная дягилевская прима.
Короче говоря, Ольга была «девушкой из хорошей семьи», отличалась великолепными манерами и прелестно смотрелась на сцене. Что же касается характера, то главной ее чертой можно считать бескомпромиссность, которая порой начинала походить на банальное упрямство. Впрочем, это только усиливало ее работоспособность, которая выгодно отличала Ольгу от других танцовщиц из труппы Дягилева. А уж в том, что все они были трудолюбивыми, можно не сомневаться...
Есть версия, что Хохлова считалась в труппе Дягилева одной из многих, и сам Сергей Павлович не мог понять, почему именно на нее до такой степени «запал» Пабло Пикассо. Но если это и так, достаточно посмотреть на все с другой стороны, и станет очевидно, что Дягилев вообще вряд ли мог похвастаться особым пониманием женщин. Недаром же он говорил, что «любовь к женщинам - ужасная вещь».
А вот уж чего ему было явно не занимать, так это умения привлечь к работе над своими балетами людей с самыми громкими именами. Именно поэтому Дягилев пригласил обожавшего все новое Пикассо оформить балет «Парад» на музыку Эрика Сати в постановке Леонида Мясина.
Отметим, что к тому времени Пабло Пикассо уже был знаменитым на всю Европу художником. И, между прочим, русские критики и коллекционеры по-настоящему оценили его творчество в числе первых. Например, в 1914 году блестящий анализ его работ сделал философ Н. А. Бердяев, который не любил кубизм и видел в нем «глубокий кризис искусства». Однако о Пикассо он написал:
«Кубизм Пикассо - явление очень значительное и волнующее. В картинах Пикассо чувствуется настоящая жуть распластования, дематериализации, декристаллизации мира, распыление плоти мира, срывание всех покровов. После Пикассо, испытавшего в живописи космический ветер, нет уже возврата к старой воплощенной красоте».
Отметим также, что купец и коллекционер искусства Сергей Иванович Щукин, а также промышленник Иван Абрамович Морозов в то время приобретали картины Пикассо, и они сейчас находятся в Эрмитаже и Пушкинском музее.
Откликнувшись на крайне вовремя подвернувшееся приглашение Дягилева, Пикассо моментально подружился со всеми девушками из труппы «Русского балета», гастролировавшего в Италии, и не без гордости писал из Рима своей давней приятельнице и почитательнице, американской писательнице Гертруде Стайн:
«У меня шестьдесят танцовщиц. Ложусь спать поздно. Я знаю всех женщин Рима».
Но об Ольге Хохловой художник до поры до времени умалчивал.
//__ * * * __//Итак, в Риме темпераментный Пикассо впервые увидел голубоглазую, белокожую и стройную русскую балерину Ольгу Хохлову. Увидел и остолбенел.
- Выглядите потрясающе, - только и смог сказать он, и в глазах его Ольга прочла неподдельное восхищение.
Это было странно, ведь, по мнению некоторых его друзей, Ольгу никак нельзя было назвать внешне уж как-то особенно примечательной. А кое-кто даже считал ее откровенно бесцветной и скучной. Что это было? Субъективное мнение? Зависть? Да какая разница, ведь ярких красок и темперамента хоть отбавляй было у самого Пикассо, а люди, составляющие пары, как известно, в идеале должны по всем параметрам дополнять друг друга до единицы.
Да, об Ольге до поры до времени художник умалчивал, однако факт остается фактом: Пикассо много времени проводил с балетной труппой Дягилева, и когда по-настоящему «увидел» Хохловоу, то забыть уже не смог. Некоторое время спустя он рассказывал той же Гертруде Стайн:
- Поглядела бы ты на ее гордую осанку и на поистине аристократическую неприступность.
Глава вторая. Пикассо влюбился
Весной 1917 года Пикассо было тридцать пять лет. В одной из очень хороших его биографий Пикассо сказано:
«В жизни Пабло не бывало любовного простоя: одна женщина просто- напросто «вытесняла» в его душе другую, как шампанское - пробку, под напором естественного давления прожитых вместе лет. Процесс разрушения шел медленно или быстро, но неуклонно: пробка скисшего терпения ползла вверх. Давление повышалось. Ссоры с прежней подругой становились чаще, недовольство ее привычками росло. обвинения - зрели. А потом - бац! За десяток-другой минут бурного объяснения старой пробки как не бывало. Куда-то улетела, и черт ее знает - куда. Способность Пабло забывать была не менее удивительна, чем его способность многое помнить.
И вдруг бутылка каким-то чудом снова наполнена свежим вином чувств, оно отстаивается, созревает. Потом неожиданно, против всяких правил виноделия, скисает, бродит, и все начинается сначала.
И пока первая женщина еще удерживала свои позиции, деля с художником постель, Пикассо с увлечением назначал свидания другой, так что и временного зазора между его подружками не образовывалось. Конвейер, настоящий конвейер. Бывали случаи в жизни, когда ему доводилось делить время и постель между тремя женщинами (прошлой, настоящей и будущей), не считая «разовых» натурщиц. И что примечательно: не было ни одной, которая по мере сил не услуживала маэстро не только как любовница, но и как помощница, как полезный человек».
И что характерно, Пикассо никогда не мучился угрызениями совести при смене любовниц на своем конвейере. В этом смысле у него была своя теория, достойная эгоцентричного гения: прекрасных женщин следует носить на руках, но ни в коем случае нельзя позволять, чтобы они садились на шею.
//__ * * * __//Итак, 25 октября 1916 года Пикассо исполнилось тридцать пять, и, скорее всего, ему, как и многим мужчинам в этом возрасте, просто надоело, что называется, таскаться. То есть надоело вступать в случайные связи с легкодоступными натурщицами, со всякими там Габи Лепинасс и ей подобными. Ольга Хохлова была совсем из другого мира. Главная ее характеристика: «очень приличная». Именно ее скромность и даже, можно сказать, обыденность показались Пабло невероятной «экзотикой».
К тому же художник порядком устал от бесконечных творческих терзаний, от внутреннего одиночества. В ту пору Пикассо был настороженным и сомневающимся, и ему необходим был оазис спокойствия, в котором он мог бы отдохнуть от горения страстей и решения самим же собой намеченных сверхзадач в живописи.
К тому же художник порядком устал от бесконечных творческих терзаний, от внутреннего одиночества. В ту пору Пикассо был настороженным и сомневающимся, и ему необходим был оазис спокойствия, в котором он мог бы отдохнуть от горения страстей и решения самим же собой намеченных сверхзадач в живописи.
Короче говоря, он увидел в Ольге тихую гавань, в которой можно пришвартовать для серьезного ремонта его «Летучий голландец».
Немаловажно оказалось и то, что Ольга была русской, а Пикассо, великому революционеру в искусстве, вообще нравилось все русское. Как и многие иностранцы, он любил Достоевского, и в каждой русской женщине видел Настасью Филипповну.
Знаменитый британский премьер-министр Уинстон Черчилль как-то очень образно сказал:
«Для Запада, Россия - это секрет, завернутый в загадку и упакованный в тайну».
В самом деле, это не просто эффектная фраза. Россия была для Пикассо именно загадкой. Жадно читая газеты, он внимательно следил за развитием революционных событий. Видимо, и они придавали русской балерине какой- то особый романтически-революционный флер. И не имел совершенно никакого значения тот факт, что саму Ольгу (дочь полковника царской армии, если кто забыл) революционные события на Родине пугали до отвращения. А вот Пикассо даже начал учить русский язык, перемежая нежные слова к своей избраннице пылкими лозунгами на тему «Долой самодержавие!»
//__ * * * __//Вся атмосфера дягилевской труппы и его постановок тоже отличались какой-то особой революционностью. Пикассо подружился с самим Дягилевым, с чутким ко всему новому Леоном Бакстом и с Игорем Стравинским, потрясшим художника своей манерой одеваться, как настоящий денди. И, что гораздо важнее, своей гениальной музыкой.
Раньше Пикассо yпорно твердил, что презирает любую музыку, за исключением испанского фламенко, но теперь был потрясен балетом Стравинского «Весна священная». Соответственно, и Ольга казалась ему восхитительной славянской дикаркой, похожей на ту, что танцевала в вихре музыки Игоря Федоровича, кружась до изнеможения, чтобы пробудить весну. Теперь, отогревшись и оттаяв душой в цветущем Риме, он готов был восторженно закружиться вместе с ней.
Гораздо позднее Пикассо понял, что ничего «такого» в его избраннице не было. Но это случилось потом, а пока Ольга Хохлова в буквальном смысле пленила его. Слишком уж сильно она отличалась от прежних его подружек, раз за разом вытеснявших друг друга на его любовном конвейере.
- В ней есть мудрость и спокойствие, - с удивлением и восторгом говорил он Игорю Стравинскому. - А это, если вдуматься, куда более редкий дар, чем умение танцевать.
Как мы уже говорили, Ольга была, «из хорошей семьи» и держала марку во всем, начиная от таланта в любое время выглядеть элегантно и стильно (она как-никак выросла в среде, где женщине полагалось знать толк в одежде) и кончая умением держать прямо спину. На улицах Рима многие обращали на нее внимание, и Пикассо тогда казалось, что Ол-га Кок-ло-ва (он так до конца и не выучился произносить ее русские имя и фамилию) не шла, а парила над бренной землей.
Но дочь полковника царской армии могла не только держать прямо спину, она умела не выставлять напоказ свои чувства. Воспитание сделало ее некоей «вещью в себе». Таких обычно называют «скрытными девочками». Стандартно мыслящие окружающие к недостаткам Ольги относили и ее изрядный педантизм. Она и в самом деле была «аккуратистка» во всем, постоянно следовала определенным установкам, укоренившимся в ней с детства.
А еще Ольга удивляла Пикассо своим немного старомодным, зато очень правильным французским языком, который совсем не портил ее легкий славянский акцент. Он восхищался ее манерой держаться без ненужного апломба и наигранного кокетства, чем, кстати, всегда отличались французские и итальянские танцовщицы. Все в Ольге было исполнено достоинства, сдержанности и простоты. Сочетание это было чем-то новым для Пикассо, среди бывших любовниц которого никогда не водились не то что аристократки, но даже просто «порядочные девушки». И что характерно, чем наивнее и чище была восхитившая Пикассо женщина, тем охотнее он верил в ее «идеальность» и тем больше желал ее.
Волосы девушки постоянно были затянуты на затылке в тугой пучок и заколоты шпильками из слоновой кости. Пикассо все время хотелось вынуть их из ее прически и увидеть, как рассыплются по плечам роскошные волосы.
Многое в этой женщине волновало, даже завораживало его. Он просто не мог перестать думать о ней. А, как известно, когда сильное физическое влечение и идеализация «выступают в паре», жди неминуемого: последнего бессильного вздоха мудрости.
//__ * * * __//Сергей Дягилев, видя происходящее, мыслил категориями будущего своего балета. Он всегда умел добиваться творческих целей с помощью обстоятельств... весьма далеких от искусства. Для этого он, как паук, ткал паутину, пуская в ход как «негоции» (так он сам шутил, используя словечко гоголевского Манилова), так и тщательно продуманные интриги. Сейчас ему было крайне выгодно, чтобы отношения Ольги и Пабло оказались как можно прочнее и обрели какой-то статус. Ведь его балерина могла стать надежным «мостиком» к Пабло Пикассо, в таланте которого он был заинтересован.
Естественно, истинные расчеты Дягилева и в голову не могли прийти наивной Ольге Хохловой и тем более Пикассо, вечно обуреваемому страстями. А между тем причины для дягилевских «негоций» были весьма серьезны: речь шла о выживании всей труппы «Русского балета», и в этом гениальный антрепренер сделал ставку на Пикассо. И в Париже, и во всей Европе тот уже был широко известен, вошел в моду, знал многих нужных людей, но еще больше таких людей знало имя Пикассо. Заметим, что подобных «цепочек» в жизни Дягилева было немало: чего стоит, например, его подруга Мися Серт, за которой стояла великолепная и очень влиятельная Коко Шанель. В результате, прекрасно умеющий играть на чужих слабостях Дягилев взял под свою «опеку» отношения пары Хохлова - Пикассо, как всегда, даже не спросив чьего-то на это согласия.
//__ * * * __//Как ни странно, на первых порах Ольга была достаточно сдержанна в общении, а вот Пикассо увлекся ею со всем присущим испанцам темпераментом. Он прекрасно понимал, что Ольга не годится на привычную ему роль любовницы или содержанки, но и отступать он не собирался.
В Риме он встречался с Ольгой практически каждый день, совершая с ней длинные прогулки по этому прекрасному городу. Гуляя, они часто оставались наедине, но Ольга и не думала давать ему повод для полного сближения. Пикассо находился в растерянности: как завоевать эту женщину?
В одной из биографий Пикассо читаем:
«По всем законам любовных романов, в Ольге и Пабло проснулось огромное любопытство друг к другу.
Необыкновенная энергия, которая распирала Пикассо изнутри, стала для Ольги тем самым недостающим звеном. Он был экстравертом, она - интровертом. Он был напорист и импульсивен, она - застенчива и меланхолична. Он был атеистом, она - верующей. Она была белокожа, он - смугл, как просмоленный с головы до пят. Она - аккуратна и педантична, он - неряшлив и сумбурен. Она ценила верность, семью, традиции, он терпеть не мог такие «буржуазные предрассудки и способы человеческого закабаления». Она любила классическую музыку, он ее не понимал. Список можно продолжить до бесконечности: от привычек - до меню. Столь разных, да что там - диаметрально противоположных друг другу людей по характеру, воспитанию, языку, национальности, идеалам, не говоря о колоссальной разнице в сексуальном опыте и темпераменте, было трудно отыскать.