– Далеко нам еще идти? – спросила Вероника у Прохора.
– Вон тот коттедж. – Он указал свободной рукой.
– Далековато.
Вероника выждала, когда провожатый погрузится в свои мысли.
– Смотрите! – крикнула она и остановилась, изобразив сильный испуг, для убедительности даже схватила Прохора за рукав.
– Где?..
– Там! – Обманщица повернула голову.
Бородач поступил так же, чем Вероника и воспользовалась. Она вырвала ладонь из его пальцев и бросилась к ближайшим кустам.
– Стой, дрянная девчонка! – Прохор устремился за ней.
Бегал он неплохо для своего возраста, но молодость давала преимущество. Вероника петляла, каждый раз уклоняясь от Прохора.
– Стой, дрянь!
– Ублюдок! Мерзавец! Старый козел!
Каждое новое ругательство придавало сил беглянке. Она ломанулась в кусты. Прохор тоже. Но габариты не дали ему продраться сквозь растительность. Психоаналитику пришлось выбираться назад.
– Черт, расслабился, поверил! – запричитал Прохор Никанорович, вытащил мобильник и натыкал номер. – Леонид Владимирович, тут накладка вышла. Девчонка только что вырвалась и убежала. Я же предупреждал!..
– Не паникуй. Сейчас улажу. Отсюда ей не выбраться. Я свяжусь с Довлатовым. Он все уладит. У него тут всегда есть хорошо обученные люди.
Прохор стоял, вслушиваясь в звуки, но беглянка пока не выдавала себя. К тому же мешал шум близкого леса. Ветер свистел в верхушках деревьев, раскачивал их. Бородатый тип не услышал, как Вероника выбралась из кустов и юркнула за угол коттеджа.
Девчонка отдышалась, выглянула. Прохор стоял неподвижно, даже ладонь к уху приложил, чтобы лучше слышать. Беглянка показала ему кулак и пошла к КПП, светящемуся в отдалении.
Вскоре железные двери в странном здании без окон открылись. Из них появились мужчины, вооруженные травматиками. Их было трое. Они приблизились к Прохору практически бесшумно. Он заметил охрану Довлатова в последний момент.
– Куда она побежала?
– По-моему, до сих пор в кустах прячется.
– Сейчас проверим, – пообещал мордатый охранник и раздвинул стволом ветки.
Глава 15
Князев сидел на КПП и разглядывал кроссворд, найденный в дальнем ящике стола. Насколько он понимал, разгадывал его Копоть. Богдан помнил этот почерк. Буквы имели наклон в неправильную сторону, справа налево. К тому же короткий карандаш на самом кончике был обгрызен. Эту дурную привычку Князев заметил, когда они с Копотем еще работали вместе.
«Удивительно, как люди опасаются иметь дела с вещами мертвецов, – думал Богдан. – Словно опасаются заразиться смертью. А она не заразная. Правда, от нее и иммунитета не существует».
Воспоминания о трупе, всплывшем после подводного взрыва, отпечатались в его памяти в мельчайших подробностях. Спроси его кто-нибудь, Богдан мог бы с точностью вспомнить, какие полосочки были на рубашке утопленника. Но дело было в том, что никого больше не интересовали загадки исчезновения и гибели бывшего охранника «Дубравы». Для правоохранителей он просто утонул. А вот понять, какого черта Копоть поперся во время дежурства к озеру, что заставило его лезть в воду, это никого не занимало. Составили правильную, удобную для себя бумагу и забыли. Вот и все расследование, подводившее черту под жизнью человека.
– Так-то вот, – пробормотал себе под нос Князев.
На сегодня работы не предвиделось. В списке не числилось ни одной машины. Пропускать он должен был лишь Довлатова и Камышегородского.
Больше всего Богдану не хотелось, чтобы сейчас появилась Настя. Он уже понял, что эта женщина от него не отвяжется, так и будет доставать своей идиотской мистикой. Возьми и покажи ей призрака. Можно было, конечно, соврать, что он самолично видел прозрачных монахов или даже утонувшего Копотя. Богдан был уверен, что Настя запишет его рассказ на видео, а потом выложит в Интернет. Только этого ему не хватало. Охранника, которому мерещатся привидения, потом никто на службу не возьмет.
Но пока Бог миловал. Настя крепко заснула, то ли ее задерживало что-то другое.
– Надо будет девчонкам из детского дома подсказать, чтобы они с Настей о призраках поговорили, – вслух подумал Князев.
Эту привычку он приобрел от продолжительных дежурств, когда не с кем было побеседовать. Хоть свой, но живой голос, вроде и пообщался с кем-то.
– Уверен, Маша с Дашей ей такого наврут, что волосы на голове дыбом встанут. Им-то что, лишь бы засветиться в Сети. Все девчонки мечтают стать знаменитостями.
В открытое окно врывался ветер. Князеву нравился его пост. Он остался еще от военной части и напоминал ему о службе в ВДВ. Ночь выдалась чудесная, достаточно теплая, с полной луной на небосклоне и таинственными звуками.
Богдану было приятно осознавать, что сейчас в гостевом комплексе разместились не какие-то извращенцы, а воспитанники детского дома. Для ребят важно разнообразие. Уж лучше пусть купаются, на теплоходе катаются, чем маются от безделья.
Князев бросил взгляд на мониторы и не увидел ничего особенного. Наверное, журналисты знали, что сейчас тут живут подростки, а потому и не рисковали забраться на огороженную территорию. Для них есть прок в компромате на знаменитостей, чиновников, политиков. Какой смысл снимать отдыхающих детей? Кому это интересно? На первую полосу в газете не поместишь. В блог не выложишь, по телевизору не покажешь.
Тут Князев краем глаза уловил движение, включил тепловизор, укрупнил изображение. К КПП кто-то спешил со стороны озера. По одежде сразу можно было понять, что это женщина – мужчины юбок не носят.
– Неужто опять какие-нибудь извращенцы со своими любовными играми?
Но Князев тотчас напомнил себе, что в гостевом комплексе живут воспитанники детского дома. После захода солнца он никого не запускал в ворота. Правда, никто не мог помешать каким-то извращенцам заехать на территорию днем.
Богдан уже решил, что ни за что не станет заходить туда, куда ему запрещено, и остался на месте. Женщина приближалась. Когда она оказалась у ворот, Князев развернул навстречу ей прожектор и вышел к шлагбауму.
Сперва Богдану показалось, что его худшие опасения оправдались. Женщина походила-таки на извращенку. Вернее, ее одежда. Какая-то манерная, под старину, будто эта особа пришла из прошлого, но не нашего, а западноевропейского. Короче говоря, какая-то сказочная одежда. Но Князев присмотрелся и узнал воспитанницу детского дома. Она еще выступала на концерте с отдельным номером.
– Вероника? – само собой вспомнилось имя. – Что ты тут делаешь в такое время?
Девчонка прикрыла лицо от яркого света прожектора. Она вглядывалась в Князева, не зная, можно ли ему довериться. Все-таки он работал в «Дубраве» и мог быть заодно с Порошиным. Вероника выглядела испуганной, явно подумывала, не повернуть ли ей назад.
– Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?
Эти простые слова подействовали на Веронику. Она поверила в то, что перед ней друг. Во всяком случае, тот человек, который может ей помочь. Девчонка хотела что-то сказать, но разревелась.
Богдан нырнул под шлагбаум, обнял ее за плечи и спросил:
– Что случилось?
– Не трогайте меня! – Вероника отшатнулась, но тут же сама повисла на Богдане. – Там, там… – шептала она, не будучи в силах сказать что-нибудь вразумительное.
– Кто тебя обидел? Мальчишки? Они приставали к тебе? – Князев интуитивно попал на правильный путь.
Все-таки профессия заставляет любого охранника быть еще и немного следователем.
– Я… он хотел меня… – прозвучало уже осмысленно.
– Кто именно? Я ему уши и еще кое-что оторву, чтобы больше тебя не обижал.
Князев нутром чуял, что перед ним чистая душа, и потому искренне хотел ей помочь даже в ущерб службе. Пусть потом Камышегородский ругает его за то, что зашел на территорию. Девочке надо помочь, успокоить ее.
– Пошли, ты мне его покажешь. Я с ним поговорю по-мужски.
– Спрячьте меня, выпустите. Вам туда нельзя, – уже вполне членораздельно произнесла Вероника.
– Почему? Это нельзя так оставлять. Пойдем разбираться.
– Нельзя! Меня Порошин хотел изнасиловать. Он извращенец.
– Ты уверена? – не мог поверить Князев.
– Вы не верите? – Вероника глянула ему в глаза.
И он поверил. Ведь до этого были искренние слезы. Да и какой смысл девчонке клеветать на спонсора? Она явно была не из тех, кто может придумать подобную историю, чтобы потом шантажировать богатого человека.
– Пошли, я тебя спрячу, потом позвоню одной хорошей женщине, и она заберет тебя отсюда.
– Кому вы позвоните? Только не Ольге Петровне. Она заодно с ними! – ужаснулась Вероника.
– Нет-нет, совсем другой женщине. – Князев приобнял Веронику за плечи, чтобы вести на КПП.
– Пошли, я тебя спрячу, потом позвоню одной хорошей женщине, и она заберет тебя отсюда.
– Кому вы позвоните? Только не Ольге Петровне. Она заодно с ними! – ужаснулась Вероника.
– Нет-нет, совсем другой женщине. – Князев приобнял Веронику за плечи, чтобы вести на КПП.
Тут из темноты ударили два мощных фонаря – прямо в лицо.
– Ты какого черта с поста вышел? – прозвучал грозный голос.
– Кто вы такие? – спросил Князев.
– Охрана.
– Я тоже охранник.
– Давай нам девчонку, она убежать хотела. И возвращайся на пост.
Голос Богдану не понравился сразу – наглый, напористый. В нем не ощущалось никакого сочувствия к Веронике, которая испуганно прижалась к бывшему десантнику.
– Зачем она вам?
– Я же сказал, убежать хотела. Нас послали ее вернуть.
– Кто?
– Довлатов.
– Врут!.. Им Порошин приказал. Он педофил. Они его слушаются, – выпалила Вероника.
Повисла пауза. Богдан понял, что услышал правду. Вероника сумела убежать, а педофил решил ее вернуть.
– Она нагло врет, – уменьшил напор человек, говоривший из-за стены слепящего света. – Сам понимаешь, детдомовка, такой контингент.
Слово «контингент», слышанное от Ольги Латушко, покоробило Богдана. Теперь уже отпали и последние крохи сомнений. Он понимал, что ставки высоки. Педофил ни за что не захочет, чтобы правда вышла наружу. Князев должен был спасти девочку.
– Держи ключ, скутер у ворот, – шепнул он. – Беги! – Богдан толкнул от себя Веронику, даже не зная, сколько людей ему сейчас противостоит.
Та не стала спорить и рванула с ключом в темноту, на дорогу. Князев передернул затвор травматика.
– Ни с места! – крикнул он. – Стоять!
В ответ грохнул выстрел. Пуля просвистела у самой головы Богдана.
– Вали его! – крикнул кто-то.
Один из охранников пробежал рядом. Князев хотел подставить ему ногу, но не успел. На него набросились. Богдан раздавал удары налево и направо, сам удивляясь своей прыти. Если бы речь шла лишь о его безопасности или жизни, то он не дрался бы так отчаянно. Сквозь крики, собственный хрип и звуки ударов он расслышал, как завелся мотор скутера.
– Стой! – прозвучал крик, слившийся с пистолетным выстрелом.
Шум мотора скутера отдалялся.
«Цела, – подумал Князев. – Может, все и не зря?»
Он махал кулаками, ставил подножки, уворачивался от ударов. На него наседали двое хорошо подготовленных мордоворотов. Богдана пока спасало то, что он чувствовал за собой правоту и справедливую злость.
Но давали знать себя возраст, постоянное курение. Дыхание сбивалось. Движения становились не такими выверенными. А ведь в драке иногда решают дело не только сантиметры, но даже миллиметры. Богдан выдыхался.
– Получи, гад! – кричал он. – Получи!
«Гад» получал свое, но упрямо держался на ногах. До Князева дошло, что убивать его не собираются. Иначе давно пустили бы в ход не только травматики, но и холодное оружие.
Мордоворот с лысой как колено головой умудрился схватить Богдана. Охранники неплохо работали в паре. Князев был подставлен под удар, который пришелся в дых. Второй был мастерски нанесен в челюсть, которая вышла из суставов. Князев взвыл от боли.
– Заткни его, – посоветовал лысый. – А то дети его услышат, проснутся еще.
Напарник выверенным ударом опустил сжатый кулак на голову Князева. Тот отрубился, так и не узнав, удалось ли ему спасти отчаянную девчонку.
– Жив, – проговорил лысый, проверяя пульс на шее.
– А ты как думал. Я же не на поражение его бил.
– На поражение только стреляют, – профессионально уточнил лысый. – А бьют на отрубон или на болевой шок.
– Какая разница?
– Большая. – Лысый почесал затылок. – Чего с ним теперь делать?
– Закопать. Топить больше нельзя, Григорий строго-настрого запретил.
– Закопать, это еще яму вырыть надо.
– Надо – выроем.
К воротам подъехал джип, из него выбрался Камышегородский. Выглядел он не очень свежим – недавно проснулся, не успел привести себя в порядок.
– Что тут у вас случилось?
Лысый принялся пояснять, но начальник охраны прервал его на полуслове:
– Про девчонку я все уже знаю, доложили. Что с этим чудаком случилось?
– Задержали, по голове стукнули. Он все от девчонки узнал. Ну, сами понимаете.
Григорий почесал затылок.
– Какие есть предложения?
– Закопать придется. Топить нельзя. Уже раз прокололись.
– Мне второй трупак на одной неделе не нужен, – заявил Камышегородский. – Один охранник пропал, потом в озере всплыл, следом второй исчезает. Тенденция, однако. Она никому не нужна. Ни вам, ни мне. Это ясно?
– Но и так оставлять его нельзя, – вставил охранник. – Проговорится обязательно.
– Прохора сюда! – приказал Камышегородский.
Охранник бросился в темноту. Не прошло и нескольких минут, как к воротам подъехал электрокар. Прохор Дугов выбрался с пассажирского места, глянул на Князева, лежавшего в траве.
– Слушаю, Григорий, – проговорил психоаналитик.
– Тут дело такое. – Камышегородский показал на Богдана. – Убирать его никак нельзя, во всяком случае, сейчас. Ты ему память стереть можешь?
– Могу, – после короткого раздумья согласился Прохор Никодимович. – Только просто стереть мало. Надо дать замещение. Иначе у него в мозгу появится временной провал. Он попытается его заполнить. Пусть думает, что с ним что-то другое приключилось. Шишку с головы я снять не смогу. Он сам объяснение искать станет.
– Все это твои проблемы, внуши ему что-нибудь подходящее. У меня времени нет, некогда над такими мелочами раздумывать. Ты же специалист. Ребята тебе расскажут, что тут было, а ты уж сам ориентируйся.
– Постараюсь. – Прохор помрачнел.
Сегодняшний день ему не нравился. Все шло наперекосяк. Дугов опасался, что так будет и дальше. Охранники наскоро объяснили ему ситуацию.
– Ясно. – Прохор вздохнул. – Грузите его в электрокар и везите в лабораторию.
Один из охранников повернулся к Камышегородскому и заявил:
– Да, Григорий, за этой сумятицей я забыл сказать. У южного края ограды на берегу какая-то компания обосновалась. Вроде не журналисты. Пара девиц и два парня. Костер разожгли, палатку ставить собрались. Бухло у них с собой, закусь. На машине приехали. Хорошо, если просто трахаться будут и бухать. А могут и купаться полезть, на нашу территорию выбраться. Я к ним подходил, хотел по-хорошему объяснить, чтобы другое место для отдыха выбрали, подальше от нашего комплекса. Но они и слушать не захотели. Мол, с какой это стати мы перебираться будем.
– Ты им угрожать не пробовал? Ну, травматиком постращал бы, – спросил Камышегородский.
– На мажоров похожи, уверенные в себе. Номера у них московские. Вдруг родители у них – шишки столичные. Я решил, что не надо нам таких неприятностей.
– Хорошо, что предупредил. Я с ними сам разберусь. У нас есть проверенный метод. – Григорий усмехнулся. – Сами с места снимутся. Про выпивку и амуры вмиг забудут.
Охранники положили бесчувственного Князева на заднее сиденье электрокара. Беззвучная машина подкатила по дорожке к мрачному зданию. Ворота открылись. Электромобиль скользнул вовнутрь, заехал в просторный грузовой лифт.
Князев заворочался, застонал.
– Может, его еще раз по голове огреть? – предложил охранник.
– Не рискуй. У него, похоже, сотрясение, – отозвался Прохор. – Приедем на место, ты ему челюсть вправишь.
Машина выкатилась из лифта и двинулась по бетонному коридору. Охранники на руках внесли постанывающего Князева в небольшое помещение, напоминавшее операционную, уложили на стол-каталку. Руки и ноги Князева они пристегнули кожаными ремнями, еще один пропустили поверх шеи, но сильно его не затягивали. Охранник обмотал руку салфеткой, запустил пальцы Богдану в рот и дернул. Вывихнутая челюсть с щелчком стала на место.
От боли Князев тут же пришел в себя, часто заморгал, ослепленный яркой лампой. Он задергался, но ремни крепко держали его.
– Где я? – Князев не мог повернуть голову, поэтому не видел Прохора. – Кто здесь? – Он ощущал движение в изголовье, слышал осторожные шаги.
Прохор так и не ответил, подошел к компьютеру, защелкал клавишами. На плазменном экране, висевшем на стене, стали появляться иконки папок. Психоаналитик запустил нужную программу, погасил экран, выключил свет и выскользнул в коридор.
Обездвиженный Богдан оказался в полной темноте.
– Выпустите меня, гады! – крикнул он.
Князев четко помнил, что с ним случилось, отдавал себе отчет, почему полез в драку. Тут зазвучала тихая, умиротворяющая музыка. Она обволакивала сознание, укачивала Богдана.
Через пару минут он, находившийся в полной темноте, потерял ориентацию – где верх, а где низ. Ему стало казаться, что тела у него вообще нет. Душа избавилась от телесной оболочки, воспарила. Мира вокруг него не было, лишь пустое пространство, в котором растекалась музыка.