— Ничего!.. Больше ничего не вспомнил, — обреченно развел он руками.
— Хоть что-то — и то хорошо… Ты завтрак приготовил? — с одной темы на другую перескочила она.
— Ну а то…
Завтрак, обед и ужин за ним. Так установила Лелька. Раз не справляется он со своими обязанностями телохранителя, пусть хоть на кухне от него польза будет. Никита не возражал. Ему не нравилось быть у нее на иждивении. Хотелось хоть как-то оправдать свое присутствие при ней.
— Сейчас пойдем завтракать… Но сначала… Лелька обожгла его похотливым взглядом, сочно облизнула языком пересохшие губы.
— Что сначала? — прикинулся дурачком Никита.
— У меня сегодня трудный день. Мне нужна зарядка…
Она бесстыдно стянула с себя майку, обнажила великолепную грудь.
— Ну что ты со мной делаешь? — застонал он. — Без ножа режешь…
И закрыл руками низ живота.
— Что, все еще болит? — досадливо поморщилась она.
— Болит…
Лелька продолжала домогаться его. Нравился он ей. Вообще секс она обожала И немудрено, что жуть как ей хотелось переспать с ним. А Никита почему-то не отвечал ей взаимностью. Самому было противно строить из себя недотрогу. Но тем не менее…
А потом, у него была веская причина отказывать ей. Слишком крепко схлопотал он по одному месту. Коки распухли, ствол посинел. За четыре дня вроде бы все пришло в норму. Но когда настроение в штанах вдруг поднималось, болевые ощущения давали о себе знать.
Все-таки мужик он, не импотент какой-то. А Лелька девчонка смачная. И когда она от беспардонности своей устраивала перед ним стриптиз, боль поднималась вместе с объектом ее вожделений…
— Эх ты! Никакого толку от тебя! Ни драться, ни баб топтать, — незло попеняла она ему. И снова натянула на себя майку. — Пошли челюсти разминать, — сказала она.
На завтрак был омлет с ветчиной. Вкусное, сытное и главное простое блюдо. Только Лелька почему-то в восторг не пришла.
— Ты что-нибудь еще готовить умеешь? — с кислым видом спросила она.
— Макароны по-флотски. Ну и суп еще. Из «Галины Бланки»..
— Вот сегодня на обед суп и приготовь. С макаронами…
— Не получится, — решительно покачал головой Никита. — Я с тобой иду… Я же твой телохранитель как никак…
— Ну да, конечно…
Иногда сарказм у Лельки выделялся невольно. Как яд у змеи…
— Пудрой не поделишься? — Никита показал на рыжеватые пятна вокруг глаз.
— Не, ты что, серьезно?
Никита не ответил. Он всего лишь посмотрел на нее. Очень убедительно.
— Ну гляди, — пожала она плечами. — Я тебя за собой не тяну…
Пудра нашлась. Никиту подгримировали. Следы побоев заметно потускнели.
На порностудии Лельку ждали.
— Лелька, как хорошо, что ты приехала! — встретил ее с распростертыми объятиями режиссер. — У нас сегодня много работы…
— Жду не дождусь! — развязно хихикнула она.
— А ты чего приперся? — не очень вежливо спросил он Никиту.
— Он же со мной, — ответила за него Лелька.
— А, ну да, телохранитель, — хмыкнул Евгений. — Мальчик для битья…
— Я разве вас оскорблял? — с обидой спросил Никита.
— А ты попробуй! — расправил грудь порнорежиссер.
Никита промолчал.
— Давай, дорогуша, готовься. Там уже жеребец в конюшне застоялся, — поторопил Лельку Евгений. — С большим и твердым… Не то что у некоторых…
И снова смешок по адресу Никиты.
Порнорежиссер исчез. Никита остался с Лелькой.
— Зачем ты все ему рассказываешь? — с упреком спросил он.
— Я?! Ему?! А что я ему рассказываю?
— Ну, про мои проблемы… То, что побили меня… С этим… ну, сама знаешь, с чем… проблема…
— Я не понимаю, о чем ты говоришь? Про твои проблемы Женя сам знает. Ты пробы проходил. У тебя не встало… А то, что тебя побили, так это на твоем лице написано…
— Все равно тут что-то не то… Ты точно ему про меня не наговаривала?
— Да сдохнуть мне на этом месте!
— Значит, Евгения твоего из другого источника проинформировали, — решил Никита.
— Из какого?..
— Точно, с этим хреном Павлом Сергеевичем он знается… Вот, значит, откуда ветер дует. Ты этого козла чуть ли не в задницу целуешь, а он тебя на круг пустить хочет. Вместе с Павлом хрен Сергеевичем. Триста мужиков за восемь часов… Фашисты!..
Лелька ничего не сказала. Только тяжко вздохнула, обреченно поджала плечи и поплелась в свободную комнатушку готовиться к встрече с «жеребцами».
Никита остался в полутемном коридоре. Минуты через три появился Евгений. С ним какой-то крепыш. Может, один из тех «жеребцов», которые ждут Лельку.
— Ты чего здесь делаешь? — грубо спросил режиссер.
— Да вот, Лельку жду…
— На улице жди… Давай, давай, проваливай! — по направлению к выходу помахал он рукой.
— Да мне и здесь неплохо!
Никиту начала душить злость на этого зажравшегося типа. А потом, ему и поговорить с ним кое о чем нужно…
— Тебе что, еще раз морду набить? — зарычал режиссер.
— А не ты бил, не тебе и вонять.
— Ну ты меня достал!..
Никита думал, что этот ублюдок сам бросится на него. Но вперед выступил его спутник.
Крепыш опрометчиво протянул к нему руку. Видимо, хотел схватить его за шкирку. Чтобы затем вышвырнуть на улицу.
Никита и сам не понял, как это у него вышло. Его руки сами по себе пришли в движение. Блок, захват, болевой прием. Крепыш скорчился и взвыл от боли. Никита отпустил его, чуть оттолкнул от себя. И тут же тело его будто само по себе подлетело вверх, нога вырвалась вперед. И врезалась крепышу в подбородок. Тот только ахнул и, беспомощно размахивая руками в воздухе, рухнул под ноги режиссеру.
— Ну давай, давай, иди, набей мне морду! — поманил его к себе Никита. — Ты же у нас крутой…
Евгений в растерянности помотал головой. И попятился. Не такой уж он и герой…
Но Никита не собирался отпускать его от себя. Он догнал режиссера, когда тот свернул в свою комнату. Он ворвался туда вместе с ним, ткнул кулаком в шейный позвонок. Режиссер поплыл, стал медленно оседать на пол. Но сознания не потерял.
Никита закрыл дверь. Сел на корточки перед Евгением. И пару раз с силой съездил его ладонью по щекам.
— Пал Сергеич, кто он такой? — спросил он. — Твоя «крыша»?
— Какой Пал Сергеич?.. — прикинулся дураком Евгений.
Никита вспомнил, как было ему больно, когда его ударили по кокам. И как бы в отместку за это он ударил режиссера по тому самому месту. Взрыв боли, стон… Только через несколько минут Евгений снова мог говорить.
— Ну что, вспомнил?
— Да-да… Павел Сергеевич, да, он моя «крыша»…
— Ты порно снимаешь. Ну и снимай себе, козел ты помойный… Но зачем ты Лельку заставляешь три сотни мужиков обслужить?..
— Не понимаю, о чем разговор… Никита замахнулся. Как будто снова по яйцам хотел его ударить.
— Не-ет, не надо! Я все понял… Это не я. Это Павел Сергеевич. Это его идея.
— Чем он занимается, этот мудак?
— У него свой бизнес.
— Криминальный?
— Я не знаю. Не в курсе…
— У него своя банда?
— Не банда, мафия…
— Уже колени затряслись… Сколько у него людей?
— Да я откуда знаю?.. Но ребята у него крепкие. Сам знаешь. Они же котлету из тебя сделают…
— Не сделают… Где тусуется твой Павел Сергеевич?
— Чего?
— Где найти его?
— А-а… Так он это… — Евгений запнулся. Как будто опомнился. — Так я ж не знаю. Откуда мне знать?
Пришлось снова провести сеанс яйцетерапии. Говорят, отличное средство против склероза. Даже то, что не знаешь, вспомнить можно…
— Да фирма у него своя. «Эллада», что ли?
— Он что, грек?
— Да нет вроде…
— А почему «Эллада»?
— Не знаю… Может, просто нравится ему это слово.
— Адрес фирмы?..
— Да откуда ж я… — начал было Евгений.
Но Никита снова поднял кулак. Этого хватило.
— Да у меня визитка его есть, — вспомнил тот. — Там, на столе…
Визитку Никита нашел, деловито рассмотрел ее, сунул себе в карман.
— Ты, конечно же, не расскажешь своему Павлу хрен Сергеевичу о нашем разговоре? — спросил он у Евгения.
— Да нет, я же не дурак…
— Не советую я тебе этого делать. Или он тебе секир-башка сделает, или я тебя очень крепко накажу… Ты это, вот что… В общем, скажи, что у Лельки проблемы со здоровьем. Скажи, что она не сможет принять участие в трах-шоу. И посоветуй Пал Сергеичу, чтобы он сам обслужил всех мужиков. Он же последний пидер, у него получится… Ну все, пока. Лельку я у тебя забираю. На денек…
— Ага, забирай…
— Но ты ей заплатишь сегодня за полный съемочный день…
— Ага, заплачу…
— Ну все, пока…
Никита сделал Евгению ручкой и вышел из его кабинета.
Лельку он нашел в большой комнате. Так называемый «съемочный павильон». Кровать — траходром, свет софитов, видеокамера. Лелька сидела в кресле, в белом кружевном белье и чулках с подвязками. К бою готова… Рядом с ней стоял тот самый побитый крепыш. Он увидел Никиту и задергался, будто ему в штаны горячих углей набросали.
Лельку он нашел в большой комнате. Так называемый «съемочный павильон». Кровать — траходром, свет софитов, видеокамера. Лелька сидела в кресле, в белом кружевном белье и чулках с подвязками. К бою готова… Рядом с ней стоял тот самый побитый крепыш. Он увидел Никиту и задергался, будто ему в штаны горячих углей набросали.
— Поехали! — Никита взял Лельку за руку и потащил к дверям.
Она сопротивлялась. Но очень вяло.
— Ты чего? — так же вяло она и возмущалась.
— У тебя сегодня отгул, в счет отпуска.
— У нас не бывает отпусков.
— Теперь будут.
— А где Женя?
— Женя ловит кайф…
— Ты его побил?
— Ну как же я мог? Я ведь ни на что не способен.
— Ага, Сева мне рассказал…
— Это тот «жеребец»?
— Ну да… Говорит, машешься ты будь здоров… Кстати, а куда мы едем?
— А куда ты хочешь?
— Да ты и сам знаешь, куда я хочу. И с кем и что я хочу…
Они зашли в комнату, где она оставила свою одежду.
— Так куда едем-то?
— К Пал Сергеичу…
— Ты издеваешься, да?..
— Я что, похож на садиста?.. Я не шучу, мы едем к Пал Сергеичу.
— Зачем?
— Пока просто прокатимся. Посмотрим, где его фирма. Понаблюдаем за ним. Глянем, где он свободное время проводит.
— Я не хочу! Я не поеду! — замотала головой Лелька.
— Тогда давай ключи от машины! Я поеду один!
Еще сегодня утром Лелька насмехалась над ним, чувствовала свое превосходство. А сейчас она сама попала под его зависимость. Она безропотно достала из сумочки ключи, отдала их Никите.
И только после этого спохватилась.
— А ты хоть водить умеешь?
— Ну а как же…
Только сейчас Никита понял, что он умеет водить машину. Вернее, когда-то умел. А это значит, что и сейчас умеет.
— Тебя могут остановить. А у тебя прав нет, — сказала Лелька.
В самое яблочко попала. Нет у него прав.
— Тогда денег дай.
— Зачем?
— На такси.
У Лельки, похоже, не было особого желания давать деньги на такси.
— Может, все же сама повезешь?
— Нет!..
И она полезла за деньгами. Лучше ими пожертвовать, чем самой к Павлу Сергеевичу ехать.
Никита взял деньги. Вышел во двор дома. Двинулся к перекрестку, на котором можно было поймать такси. И там догадался посмотреть, сколько же денег дала ему Лелька. Десять рублей. Да с такими деньгами его на смех поднимут.
Может, она ошиблась. Или у нее просто больше нет ничего… Нет уж, пусть она сама везет его к Павлу Сергеевичу.
Никита повернул обратно. И по дороге встретил порноактера Севу. А рядом с ним еще люди.
Это «актеры» и рабочий персонал студии. Что-то у них случилось, раз их всех распустили. А ведь Евгений обещал всем напряженный рабочий день.
Никита понял все, когда совсем близко подошел к студии. У входа стояли два джипа. Уж не «братки» ли пожаловали?..
Он остановился.
Все-таки не внял Евгений его совету, сообщил своему покровителю о разговоре с ним. И сделал это немедля. Павел Сергеевич также не заставил себя долго ждать. И, как итог, его бойцы уже в подвале и ищут Никиту.
Надо уходить. Но в студии Лелька. Он не может оставить ее. Никита двинулся вперед, но снова остановился. До входа в подвал оставалось метров десять.
Он вдруг почувствовал, что сзади к нему кто-то подкрался. Но было уже поздно. Что-то твердое уперлось под левую лопатку. И над ухом прогрохотал чей-то бас:
— Ну чего встал, козляра!.. Двигай вперед, шевели поршнями!..
Деваться некуда. Пришлось идти вперед.
В студии его ждали. Павел Сергеевич собственной персоной. С ним четыре крепко сбитых молодца. Еще двое позади Никиты. А еще Евгений Батькович. Довольный, как жираф. Как же, потеха намечается…
Павел Сергеевич сидел в кресле в дальнем углу съемочного павильона. По обе стороны от него по два бойца. Чуть в стороне порнорежиссер. И Лелька.
В чем мать родила она лежала на траходроме. А там ни покрывала, ни хотя бы простыни, чтобы скрыть наготу.
Никиту ввели в комнату. Все оживились. Авторитет ткнул в него пальцем, пренебрежительно сморщился.
— Этот, что ли? — спросил он у Евгения.
— Он, он…
— Да это козел, которого мы тогда отмудохали, — послышалось сзади.
Значит, Никиту держал под прицелом один из трех уродов, которые Лельку контракт заставили подписать. Не этот ли по яйцам его ударил?
А главный урод вот он, в кресле.
— Этот, что ли, видеть меня хотел? — еще больше скривился авторитет.
— Он, он, — поддакивал режиссер.
— Ты, мандовошка хренова! Кто ты такой, чтобы на меня буром переть? Кто ты вообще такой? Никита молчал. А что он мог сказать?
— Ты чо, совсем борзой, да? — продолжал куражиться Павел Сергеевич. — Ты на кого бочку катишь, козел вафельный?.. Из-за какой-то сучки на меня прыгнуть хотел… Да я тебя, мудила, с дерьмом смешаю!..
Авторитет остановился. Как будто набрал дыхание, чтобы продолжить. И спросил у Евгения:
— Так он что, советовал меня по кругу пустить?
— Да-да! Мне даже неудобно говорить об этом…
— Зато мне удобно… Совсем отморозился, выродок. Меня вместо Лельки под мужиков пустить… Ты хоть знаешь, что за такие базары бывает?.. Да ты у меня сейчас сам толпу обслужишь. Я тебя, петушара конченый, научу, как девкой быть… Вареник, давай на контакт этого вафлера!..
Вареник — это «браток», который стоял позади Никиты, мозолил ему спину стволом. И Вареник этот убрал «пушку», двумя руками толкнул Никиту на кровать. К Лельке.
— Они сейчас нас в паре обслужат! — гоготнул кто-то.
— А чо, им это за праздник! — подхватил Вареник.
Опускаясь на кровать, Никита зацепил его взглядом. Точно, как раз тот самый урод. Это он ударил Никиту сначала по кокам, затем в живот, а в завершение головой в переносицу. «Браток» явно уверен в себе. Думает, одной левой управится с Никитой. Даже «пушку» за пояс брюк сунул. Вроде как ненужная сейчас вещь.
— Ну чо, придурок? — прогрохотал «браток», который стоял рядом с Вареником. — Давай, скидавай штаны, булки кажи…
И этот без «пушки». Где-то под курткой «ствол» спрятан. Или вообще нет его. Зато у Вареника вот он, на виду. Только руку протяни. Но сначала ногу.
— Да без проблем! — кивнул Никита. И резко вскинулся с кровати. Выбросил ногу вперед. И с силой врезал Варенику в пах. Тот даже боли почувствовать не успел, а Никита уже выдернул у него из-за пояса «ствол».
— А-а! — заорал Вареник.
Никита враз успокоил его. Головой в переносицу. Оказывается, он тоже умеет так бить.
Вареник падал на пол, а телохранители Павла Сергеевича тянули руки к своим пистолетам. Самого быстрого из них Никита опередил на какие-то доли секунды.
Он развернулся лицом к авторитету, наставил на него «ствол».
— «Стволы» на пол! Руки в гору! — крикнул он всем. — Мордой к стене!..
«Братки» повиновались. Никто из них не хотел, чтобы их босс угодил под раздачу. Пока они опускали оружие на пол, Никита еще ближе подобрался к Павлу Сергеевичу, приставил ствол к его животу. Свободной рукой обхватил его за шею, с силой сжал ее. И начал поднимать его с кресла, закрываясь им как щитом.
— Отпусти! — захрипел авторитет.
И очень страшное лицо сделал. Будто Никита должен был сейчас испугаться, отпустить его, бросить пистолет, а вдобавок еще пасть перед ним ниц. Только все его потуги не более чем хорошая мина при плохой игре.
— Ну да, размечтался… — пробормотал себе под нос Никита. И громко, всем: — Руки на затылок, лицом к стене!..
Он дождался, когда «братки» выстроятся вдоль стены спиной к нему. И глянул на Лельку:
— А ты чего расселась?
— Мне тоже к стене? — испуганно спросила она.
— «Стволы» собери.
Лелька закивала. Она спорхнула с постели, трясущимися руками собрала с полу все оружие. Все пять пистолетов как дрова сложила на полусогнутых руках.
— Давай, забирай все. Дуй одеваться. И бегом в машину…
Она снова кивнула и вышла вон из комнаты. Правда, по пути выронила один пистолет, но подобрала снова.
И Никита вышел вслед за ней вместе с Павлом Сергеевичем. А потом призвал к ноге режиссера.
— Где ключ от зала? — строго спросил он.
— Да у меня, — белый, как снег, пролепетал тот.
Никита велел ему запереть дверь. Когда это было сделано, забрал у него ключ. А напоследок рубанул его рукоятью пистолета по шее. Бородач отключился и распластался на грязном полу, перегородил своим телом дверь. «Вместо бревна будет», — решил Никита.
Вместе с заложником он двинулся к выходу из студии.
Тот уже не трепыхался. И не разговаривал. С каждым его лишним движением и словом Никита все туже стягивал его шею. По пути обезоружил его, забрал у него изящный «браунинг» карманного формата. Что-то вроде дамского пистолета.
Лелька быстро привела себя в порядок. И выбежала на пятачок перед входной дверью. Вместе с пистолетами, которые она тащила в обыкновенном пакете. Там ее уже ждал Никита. Он бросил ей ключи от ее «девятки». Велел ей сесть за руль. А сам с Павлом Сергеевичем занял место сзади. Когда машина выехала на оживленную трассу, только тогда он ослабил хватку.