Кашель все сильнее и сильнее разбирал старика. Девчонки уже и воды ему принесли, но ничего не помогало. Только умолкнет – через минуту снова кашляет. Наконец он слабо махнул рукой:
– Полежать мне надо… А вы приходите ко мне, приходите. Не обиделись на старика за плохой характер, а?
И он, продолжая кашлять на ходу, скрылся в доме. Кошка сразу же побежала за ним.
– Вы расслышали его последние слова? – почти беззвучно прошептал Филя, когда ребята вышли за калитку. – Расслышали?! Он сказал: «И этот камень подарю»! Значит…
– А может, показалось? – задумчиво пробормотал Даня. И сам же ответил, взглянув на всех друзей по очереди: – Нет, не показалось. Всем одно и то же не кажется. Значит…
– Значит, Иван Фролович хранит талисман своего отца! – за всех сформулировала Аня, впервые так назвав камень.
– Правильно! – поднял вверх палец Филя. – И мы обязательно сюда еще придем.
– А если бы камня не было? – ехидно спросила Аська. – Просто по-человечески общаться ты уже не хочешь?
– Ты что, Аська! – успокоил ее Филя. – Что мы, звери какие-нибудь? Или что-нибудь вроде Испанца? Думаешь, нам этот камень нужен? Справедливость нам нужна! Знаешь, чего я боюсь? Что Испанец все-таки постарается выкрасть талисман… – И Филя покосился на соседние ворота. – Будем следить, – коротко сказал он.
Глава XVII Близнецы
Наконец-то пригодилась ребятам их многочисленность!
Четверым следить легче – по очереди. К тому же улица Десантников – совсем недалеко от палаточного городка. Родители и не беспокоились, когда кого-то одного из четверки друзей не было рядом. Через час – еще кого-то. И еще. Но трое-то всегда были перед глазами.
За два дня ребята так и не увидели Испанца перед домом Шляпина. И не только перед домом. Гена словно сквозь землю провалился.
– Ну и хорошо, – говорил по этому поводу Филя. – Я-то боялся, что он старика вздумает ограбить. А если два дня было спокойно, значит, и на третий будет так же. Значит, Испанец настолько сильно чем-то занят, что только к концу срока и появится. И мы все узнаем про его дела. В этом я уже не сомневаюсь!
А вот к старику ребята ходили все вместе. Ухитрялись ускользнуть из лагеря – то «на аттракционы», то «за мороженым». Но совершенно бесполезными оказались эти визиты. Во-первых, посещения были краткими: посидят полчасика, поиграют с Таськой – и бегут обратно к родителям. Очень не хотелось ссориться с папами-мамами перед решающим, третьим днем. Свободу ребята решили оставить про запас именно для этого дня.
А во-вторых, почему-то совершенно изменился Иван Фролович. Слова из него нельзя было вытянуть. Как ни старалась Аська – и дыню ела, и персики, и виноград, – старик только вздыхал, мрачнел и думал какие-то свои невеселые мысли.
Ребята даже извинялись несколько раз, порываясь уйти, но старик и тут вел себя странно: чуть ли не силой удерживал их.
– Посидите, посидите, – просил он. – Не обижайте старика.
Расспрашивать о чем-то человека, когда он в таком настроении – наверное, садизм. Так Даня и сказал:
– Только попробуйте выспрашивать про камень! Садистом надо быть, чтобы сейчас задавать этот вопрос. Прав Коля – если надо, Иван Фролович сам все расскажет.
Но до каких пор можно было оттягивать расспросы? Ведь уже наступил последний, третий день! И сегодня вечером должен был состояться концерт Филиппа Приколова. И должен был появиться Испанец – после своего таинственного трехдневного отсутствия. И наконец должно было разрешиться тревожное ожидание, в котором ребята находились все это время. А старик – молчит.
– Все, – решительно сказал Филя. – Сегодня придется прямо высказать Ивану Фроловичу все наши подозрения. Наступает момент, когда скрывать ничего нельзя. Светлые силы должны объединиться в борьбе против темных – как в сказке. А то мы домолчимся до беды какой-нибудь! Надо сказать Ивану Фроловичу, что Испанцу во что бы то ни стало понадобится сегодня камень.
– А знаете что? – вдруг предложила Аська. – Давайте его пригласим сегодня в лагерь, в гости! Испанец придет к Ивану Фроловичу, а того и дома нет.
– Ну, если Иван Фролович согласится – это хорошая идея, – поддержал Даня.
Но Аня вздохнула:
– А концерт? Вы забыли про концерт!
Филя хлопнул себя по лбу:
– В самом деле! Я совсем забыл! Как же мы сами на концерт попадем? Небось там такая давка. Как же, сам Прикол приколы свои прикалывать будет! Уже давно надо было у Серого билетики попросить. Не отказал бы.
Аня покраснела.
– А билеты уже у меня. Вчера меня встретил этот ваш Серый и попросил передать. Я только почему-то боялась, что вы смеяться надо мной будете… Как над фанаткой.
– Ну, посмеемся, конечно, – улыбнулся Филя. – Но главное, ты спасла положение! А это уже серьезно. Оказывается, ты такая же проныра, как и Аська.
– Звучит, как похвала, – улыбнулась Аня.
Ребята так волновались, что это заметили родители.
– Что это с вами? – спросил Лев Николаевич.
– Да вот, собираемся на новом аттракционе прокатиться, – ляпнул первое, что пришло в голову, Филя. – И боимся.
– Ой ли? – усмехнулся Лев Николаевич. – Вы боитесь прокатиться на аттракционе? Филипп, придумал бы что-нибудь более правдоподобное. Наверное, не знаете, как незаметно вышмыгнуть из лагеря. Ладно, идите, гуляйте. Я понимаю, как приятно вам шляться по набережной. Свобода…
Филя удивленно взглянул на отца. Надо же… Ведь все понимают взрослые! Почему же чаще всего притворяются непонимающими?
Аська дежурила на улице Десантников.
– По-прежнему тихо, – шепнула она, встретив друзей. – Мы к Ивану Фроловичу?
Филя кивнул, вздыхая. Потому что по дороге сюда они бросили жребий и выпало, что говорить придется ему. Вот Филя и подбирал слова заранее. И про Испанца, и про концерт. Но как сказать, что он догадался, что талисман – у старика? Разозлится Иван Фролович, обязательно разозлится, что кто-то лезет непрошеными помощниками в его жизнь…
Ребята открыли калитку и остановились как вкопанные. Почему это Иван Фролович выглядит так торжественно?
– Проходите, проходите, – заметно волнуясь, пригласил он издалека. – Давно жду вас. И не надо было дыньку приносить – я припас, самую пахучую приготовил.
Дрожащими руками он стал нарезать дольки.
«Почему он волнуется?» – подумал Филя.
Кошка сразу бросилась к Аське. Иван Фролович даже не заметил, а словно почувствовал это – протянул руку, проверил, где кошка, и улыбнулся.
– Ну, садитесь, – сказал он.
Филя откашлялся, вздохнул и даже закрыл глаза, собираясь начать… Но не успел.
– Вот что, ребятки, – начал Иван Фролович.
«Ребятки» даже вздрогнули от его торжественного тона!
– Я долго думал, – продолжил старик, – много думал. Вспоминал свою жизнь, отца вспоминал… Вспомнил, как Таська-Аська лучше стала во сто раз, когда на тот камень в музее посмотрела. Подумал и о том, что мало мне уже жить осталось… И понял, что пришла пора. Отец ведь мне наказывал вернуть камень Максимилиану Александровичу. Говорил, пусть побудет кошачий глаз у тебя, а потом и верни. Обязательно верни. Я и вспомнил эти его слова, когда словно опять сестренку свою увидел… Таську-Аську. Вот, думаю, судьба как решила. Пусть она и отнесет камень в дом Волошина.
Иван Фролович отвернулся, стыдясь слез, и пошел в дом.
Ребята, ошеломленные, сидели молча.
И вдруг… солнце сверкнуло в руках Ивана Фроловича!
Кошачий зрачок в середине камня смотрел на каждого из ребят и переливался, словно спрашивал: ну что, дождались?
– Иван Фролович! – воскликнула Аська. – Как же это?!
– А так, Асенька, так, – впервые назвал ее настоящим именем старик. – И не надо тебе быть во сто раз лучше. Ты и так хорошая. Любуйся камнем и неси его на место… На его место. Пусть и люди любуются. – Иван Фролович вгляделся в камень. – Вот ведь как хитро все устроено. Обязательно должны быть в жизни схожести. Два камня, две сестренки-близняшки, две кошки… И жизнь кажется от этого интереснее. Смотрю на этот кошачий глаз и думаю: а ведь веселей ему будет рядом с тем, который я раньше Николаю отдал, а? Веселей. Близнецы – они на то и близнецы, чтобы рядом быть. Вот как Асенька с сестренкой.
Старик протянул Аське камень, и она осторожно приняла его на руки, как самого живого котенка. Иван Фролович улыбнулся:
– А я на него насмотрелся. Это вы вот с непривычки… Даже и дыньку не съели! Ну, пусть останется – придете же вы еще ко мне, а? Не забудете старика?
Филя сглотнул ком в горле:
– Придем… А как же, Иван Фролович, обязательно придем! Только… можно, мы сейчас побежим, ладно?
– Можно, можно, – разрешил старик. – Камень только не уроните. Спрячьте под маечку и идите спокойненько. Дело серьезное, бегать не надо. Музей еще открыт. И Николаю передайте, чтобы обязательно всем рассказал, что это дети, что это вы принесли от старика камень. Мне… так надо.
Филя сглотнул ком в горле:
– Придем… А как же, Иван Фролович, обязательно придем! Только… можно, мы сейчас побежим, ладно?
– Можно, можно, – разрешил старик. – Камень только не уроните. Спрячьте под маечку и идите спокойненько. Дело серьезное, бегать не надо. Музей еще открыт. И Николаю передайте, чтобы обязательно всем рассказал, что это дети, что это вы принесли от старика камень. Мне… так надо.
Оглядываясь, ребята медленно пошли к калитке. Старик смотрел им вслед, плакал и улыбался одновременно.
– Какой он тепленький, – прошептала Аська на улице, поглаживая камень.
– А который час? – воскликнул Филя. – Ведь до концерта осталось совсем немного!
Все-таки ребята побежали. Не очень быстро, поглядывая на Аську, но побежали. А возле музея остановились как вкопанные. Музей был закрыт. «Санитарный день» – было написано на табличке.
– И что делать? – прошептала Аська.
– А ничего! – спокойно ответил Филя. – Не такой он и большой, этот камень. Незаметный. Завтра в музей отнесем, пусть пока в палатке полежит. Смотрите, сколько народу в писательский парк направляется.
И правда, у ворот парка собиралась толпа.
– А надо еще за родителями успеть! И камень спрятать! – воскликнул Филя.
– Нет, – прижала к себе камень Аська. – Не будем мы его никуда прятать, пусть с нами побудет. На всякий случай…
Никто не стал с ней спорить.
Возле пирса Аська затормозила.
– Стоп! – сказала она. – А вот и он.
До чего же зоркие у нее глаза! У самой кромки воды, где рыболовы удили бычков, она разглядела Испанца. Рядом с ним стоял Серый. Они о чем-то переговаривались, глядя на поплавки. Словно наблюдали за рыбной ловлей.
Аська осторожно передала Ане камень.
– Ты куда это? – дернул ее за руку Филя. – Испортишь все! Давай отсюда наблюдать.
Но глаза у Аськи загорелись каким-то хитреньким блеском.
– Ну и наблюдайте, – сказала она. – А я… поздороваюсь с Сергеем.
Никто не успел ее остановить.
Совсем не собиралась Аська здороваться с телохранителем! Да он и не смотрел по сторонам. Один из рыболовов вытащил бычка, отцепил его и стал возиться в сумке. А леска от его удочки осталась лежать на гальке. Аська притворилась, что собирает камушки вместе с другими гуляющими. Она подняла леску, обошла с ней один раз вокруг Испанца с Серым, бросила камешек в воду, еще раз обошла… И юркнула в сторонку. Рыболов поднял удочку, вскрикнул: «Эй, что такое!» – и потянул. Испанец попятился, оттолкнулся от Серого, взмахнул руками и упал в воду. Рядом с ним булькнул какой-то сверкающий кругляшок…
– Осторожно! – с опозданием крикнул Серый, выпутывая ноги из лески.
Испанец барахтался в воде, выискивая потерянный предмет. Найдя его, он вылез на берег и набросился на рыболова:
– Да я тебя сейчас, как бычка, утоплю!
Но Серый остановил его:
– Тихо, тихо, – сказал он. – Сам виноват. Под ноги смотреть надо.
Аська затерялась в толпе. Но Серый, хоть и не заметил ее, все равно выискивал кого-то по сторонам. Он улыбался. Наверное, догадался, что без Аськи здесь не обошлось.
– Ну что, видели? – Переводя дух, Аська вынырнула из кустов. – Видели, что у него было? Точно такой же камень! Как наш!
– Ты, Аська, получишь, – пообещал Филя. – А если бы не Испанец, а Серый в воду плюхнулся? Зачем это нужно?
– Сергей ловкий, он телохранитель, – ответила Аська. – А Испанец – толстый и неповоротливый. Я все рассчитала.
Ребята не удержались от смеха. Рассчитала!
– Значит, у тебя не голова, а компьютер, – сказал Филя. – За секунду рассчитать траекторию падения в воду такой туши… Это фантастика!
– Но где же Испанец взял камень? – нахмурился Филя. – Что они, на деревьях здесь растут?
– Три дня, – объяснил Даня. – Вспомни про три дня. И про то, что Испанец умеет делать украшения из камней. Значит, он три дня изготавливал подделку! Помнишь, Фрол Шляпин заказывал дубликат камня у ювелира?
– А Серый, – поднял вверх палец Филя, – передаст эту подделку…
– … Приколову, – закончил Даня. – Ты, Филя, и раньше об этом догадывался! То-то всегда с таким умным видом действовал. Отдавал приказания, как командир… А почему сразу нам о своих догадках не сказал?
– Вам же доказательства были нужны. – Филя скромно потупился, как будто и в самом деле давно обо всем догадался. – Вот, пожалуйста. Так сколько же этих камней?
– Так нельзя говорить, – поправила его Аська. – Камень один. И вдобавок к нему две подделки.
– Значит, Прикол тоже жертва обмана, – вздохнул Филя. – Вот в этом я ошибся. Я думал, он тоже жулик. А оказывается, Испанец его вокруг пальца обвел. Помните, как Иван Фролович рассказывал про его методы обмана? Пообещал Приколу волшебный камень, три дня его «разыскивал», то есть просто выпиливал и шлифовал. И вот – передал! Только несколько подмочил, как говорится, свою репутацию.
Филя хихикнул и сразу же стал серьезным:
– Но у нас нет времени! Как же вывести этого мерзавца на чистую воду? Хоть он уже в ней и побывал… А заодно и Приколу глаза его глупые раскрыть. Чтобы не доверялся всяким ворюгам! Да на этого Испанца только посмотреть – сразу понятно, что у него в огромной башке обман один. И как это Серый не понял?
– А можно, я придумаю? – предложила Аня.
– Если ты так говоришь, значит, все уже придумано, – улыбнулся Даня. – Так?
– Но вы же мне не доверяете? – переспросила Аня.
– В умных вещах ты у нас занимаешь первое место, – заверил ее Филя. – Как же тебе не доверять? Ну, может быть, еще Даня с тобой это первое место делит. А что ты придумала?
Но Аня тоже не страдала отсутствием хитрости, хотя их мама говорила так про Аську. Она быстро взглянула на часы и воскликнула:
– Ой, мы опоздаем! Надо спешить в лагерь!
– Как хотя бы называется таинственная операция, которую ты разработала? – спросил Филя.
– Как-как! – отмахнулась на бегу Аня. – «Концерт», как же еще?
Глава XVIII Операция «Концерт»
Летний открытый кинотеатр Дома творчества писателей был полон. А народ все ухитрялся проникать в зал. Подростки и вовсе спокойненько перебирались через стены. Многие сидели на деревьях, не боясь соседства с летучими мышами, которые демонстрировали фигуры высшего пилотажа над самыми головами зрителей.
Музыканты уже вышли на сцену, а концерт все не начинался. Ребята сидели в одном ряду с родителями – совсем близко от сцены.
«Что он там тянет, Прикол этот? – злился Филя. – Наверное, в этом тоже фокус: замучить зрителей ожиданием, а потом выйти – вот я, поздравляю, дождались! Интересно, что же все-таки Аня приготовила? И почему она так долго шепталась с Колей? И куда это он исчезал?»
Но спрашивать Филя ни о чем не стал. Не просят помощи, значит, справятся и без него. А он подстрахует, если что. К этому он всегда готов. У самой сцены Филя заметил Испанца. Тот уже успел переодеться, и сейчас его физиономия светилась от удовольствия. Наверное, он думал о своих успешных делишках. Пусть думает. Пока…
Филя видел, как мучаются папы. Конечно, им этот концерт, мягко говоря, не очень был нужен. Смотреть и слушать какого-то кумира двенадцатилетних девчонок? Папы согласились пойти на концерт только из-за обещанного сюрприза. Когда ребята, словно загнанные лошади, прибежали за родителями в лагерь, Филя сказал:
– Не пожалеете! Впечатление не для слабонервных!
Лев Николаевич под «впечатлением» подразумевал пение Приколова.
– Да уж, – пробормотал он. – Это кль-ово! Я тащь-усь! Тьфу ты! Даже не умею подделать этот дурацкий жаргон. И никогда не думал, что черт меня занесет на подобный концерт.
Но вот все приготовления остались позади. Наконец на сцене открылась боковая дверца, и вышел Филипп Приколов. Зал взорвался аплодисментами, криками и оглушительным свистом. Певец расплылся в белозубой улыбке. Он прошелся по сцене туда, обратно, подошел к самому краю, под прожекторы. Родители ахнули и стали переглядываться. На груди Приколова в подвеске покачивался кошачий глаз! Точно такой же, как в музее… Но мамы и папы ведь не знали, что у певца – подделка номер два!
Приколов напряженно вглядывался в лица людей, сидящих в первых рядах. При этом он покачивал подвеску с камнем, словно пускал в зал световых зайчиков. Но никаких зайчиков не было. Не было даже переливов света. Словно на камне просто был нарисован кошачий зрачок, сверху покрытый каким-то прозрачным составом. Камешек, конечно, немного поблескивал… Как всякая стекляшка. Но не больше.
С каждой секундой Филипп Приколов мрачнел все больше. Он заметил, что публика абсолютно не обращает на камень внимания!
– Песни давай! – грубо прокричали откуда-то из задних рядов. – «Зайку» и «Любимую»! И без фанеры!
У сцены стояли лицом к залу два телохранителя. Серый, встретившись с Филей взглядом, подмигнул. Приколов, не обращая внимания на крики, рассматривал камень. Он вертел его и так и сяк, поворачивая под светом. Камень безмолвствовал. То есть совсем не отвечал на свет.