Так и движемся. Страдалец ведет себя прилично: на волокуше лежит ровно, руки-ноги за пределы отведенного пространства высунуть не пытается, хрипеть даже на спусках не начинает. Дышит размеренно, как и положено порядочному 'трупу'. В общем, золото, а не тело. Был бы покойником, цены б ему не было! Но и так грех жаловаться. В общем, он лежит, я тащу. Упираюсь, корячусь, матерюсь, но медленно и верно приближаюсь к базе со скоростью снежной черепахи. Снежных черепах не бывает? Еще как бывают! А что получится, если фильм про черепашек-ниндзя снимут снежные люди? Оно и получится: Егор Сергеевич зимой на транспортировке!
Одним словом, иду. С глюком разговариваю. С каким глюком? Да самым обыкновенным. Приблудился тут. Лезу на очередной бугор, жилы рву так, что в глазах круги красные плавают, и вижу, параллельно моей траектории движения по снегу старик шкандыбает. Восточного вида дедок с узенькой седой бороденкой. Вылитый Хоттабыч, в халате, чалме и туфлях с загнутыми носами на босу ногу. Только ковра-самолета не хватает. Впрочем, он и без него в снег не проваливается. Даже не примнет! Хотя не скользит, ножки переставляет, как положено. Но идет по снегу, аки посуху, ни единого следочка. И нет, чтобы помочь, в волокушу вторым впрячься, смотрит, паскуда, на мои мучения и ухом не ведет. Хотя в его возрасте… Может, и страдалец таким образом гулял? И догулялся! Хлопнется сейчас дед в обморок, и что я буду с двумя телами делать? У меня здоровья не море Лаптевых! Так весь подъем 'Хоттабыч' рядышком и проходит. А когда я на пригорок, наконец, выбираюсь и торможу, чтобы дыхалку восстановить, изрекает:
— Ассалам алейкум, уважаемый!
— Лейкой по салу! — откликаюсь. — Я глюков не заказывал. Чего приперся?
— Молодость нетерпелива, — вздыхает саксаул, — вместо того, чтобы спокойно сесть, угостить дорогого гостя чаем, поинтересоваться его жизнью, а уже потом обсудить животрепещущие вопросы, что привели его к величайшему из спасателей…
Во дал дед! Я, между прочим, тут не просто так. Делом занимаюсь. Транспортирую пострадавшего от точки обнаружения до пункта дислокации патрульно-спасательного отряда для экстренней эвакуации в медицинское учреждение, где ему и будет оказана квалифицированная помощь. А если по-русски, так тащу тело от стены на базу, чтобы оно могло сдохнуть культурно, в больнице, а не на стене, как последний бродяга. О чем и сообщаю пригрезившемуся джинну:
— Разве эта заполошная суета достойна Величайшего из Спасателей? — удивляется старец. — Вы, кому по силам спасать миры, заняты подобной ерундой. Сам Сулейман ибн Дауд, мир с ними обоими, не был более достоин великих дел! Видит Аллах…
— Ты кончай дифирамбы петь. Говори, чего надо, и проваливай. Занят я!
— Почему бы Вам, о уважаемый Егор ибн Сергей, не спасти мир, что находится в страшнейшей из бед и вопиет о приходе единственного, кто способен помочь?
— Счас, — отвечаю. — Всё брошу, и помчусь мир спасать. Мне что, больше делать нечего? Впрочем, если уважаемый домулло, вместо разглагольствований, выдернет волосок из своей волшебной бороды и перенесет нас со страдальцем прямиком на базу, то обязуюсь организовать чай в столовой минут через пять после телепортации. Восточных сладостей не обещаю, но лаваш и сгущенку гарантирую!
— Разве могу я, ничтожный, вмешиваться в деятельность величайшего из спасателей…
Тоже верно. Подергать себя за бороденку глюк может. А вот насчет мгновенных перемещений у произведения моего воспаленного мозга есть некоторые проблемы.
— Ну раз не можешь, так и не путайся под ногами. Не видишь, 'ми кюшаем'! То есть, тащим!
С дедом происходят неожиданные метаморфозы. Халат и чалма трансформируются в набедренную повязку, голова взмывается на добрый метр вверх и обрастает длинными курчавыми локонами, гармонично сливающимися с окладистой бородой и пышными усами. К голове прилагается великолепный торс, мускулистые руки… ну и всё остальное, положенное атлету. В левой руке появляется что-то, похожее на кусок разлохмаченной пеньковой веревки, только светящейся и, вопреки законам физики, самостоятельно поддерживающей форму. Бородач хмурит роскошные 'брежневские' брови и громовым голосом заявляет:
— Возрадуйся, смертный, боги Олимпа доверяют тебе важное дело! Сам Дий Громовержец снизошел с Олимпа!..
Ох ты! Ну и фантазия у меня!
— Ты Зевс, что ли? — уточняю на всякий случай. — А чего сам? Мог и Гермеса какого послать. Или кто там у тебя на побегушках?
Возле босых ног олимпийца начинают закручиваться снежные бурунчики.
— Не тебе решать за богов, кого и куда посылать!
— Да ладно! Я и сам посылать умею. Ежели ты Зевс, то кончай пургу гнать! Давай, оборачивайся быком!
— Каким быком? — озадаченно переспрашивает бог.
— Да хоть тем самым, в образе которого девок портил. И как они, бедные, такое выдерживали?!
Оказывается, я неплохо помню греческие мифы! А ведь с детского возраста не перечитывал!
— Зачем? — от удивления у олимпийца весь гонор пропал. — Ты вроде не склонен к урании…
— Какой еще урании, урод?! Запрягу тебя в волокушу, мигом страдальца допрем! И можно по чайку со сгущенкой!
Зевс вылупливает на меня глаза, словно видит небывалого зверя и удивленно переспрашивает:
— Ты собрался запрячь бога в повозку?
— А что? — теперь мой черед удивляться. — Один мой предок Ящера в плуг пристроил. Своего бога, между прочим! С чего бы мне чужого не припахать?
— Наглый мальчишка! — голос глюка набирает силу. — Да как ты смеешь?!
Бурунчики у его ног набирают силу, превращаясь в небольшие смерчи.
— Не холодно без одежки-то? — будет еще мне привидение хамить! — Превращайся! В бычьей шкуре, да под нагрузкой, не замерзнешь…
— И правда, холодно, — замечает Громовержец и сдувается.
Уменьшается в росте. Худеет в плечах. Сильно худеет, но фигура женоподобной не становится: плечи узкие, но ни груди, ни бедер. Просто задохлик. Такого не запрячь, сдохнет. Даже, если быком обернется. Прическа не меняется, но на худом изможденном лице смотрится совершенно иначе. Жалко смотрится. Тело, ставшее тельцем, прикрыто наверченной простыней, которую я идентифицирую, как хитон, ноги обзаводятся сандалиями на деревянной подошве. За спиной хиляка вырастают два крайне неприятных типа в таких же простынях, с белоснежными крыльями, откровенно бандитскими рожами и тесаками класса 'меч огненный' в руках. Здоровые, но сразу понятно: этих работать не заставишь!
— Милосерден будь, о человек, — восклицает задохлик. — И воздастся тебе по делам твоим, когда придешь ты к Отцу Небесному… Только так можно спастись, ибо грешен ты…
Ну уж фигушки! Таких глюков мне даже в кошмарах не надо. В следующий отпуск никакой цивилизации. Этого я только в Москве мог нахвататься!
— Свали отсюда! — возмущаюсь я. — И верни Зевса! Мы с ним не закончили!
Бандюки с крыльями перехватывают ножики поудобнее. Хиляк продолжает разливаться соловьем. В голосе появляется угроза:
— Те, кто не слушает слово Господне…
С трудом вытягиваю волокушу на очередной бугор, выпрямляюсь и гаркаю, что есть силы, обращаясь к бандитам;
— Пошли отсюда, уроды! Не то перья из крыльев повыщипываю и железяки ваши в задницы позапихаю! И придурка своего заберите! За отсутствием дерева на камнях распну!
Всё, естественно, на русском разговорном. Мат оказывает на глюков благотворное действие. Крылатые братки исчезают, задохлик избавляется от хитона и сандалей, а взамен обзаводится короткой черной шерсткой, небольшими рожками, длинным хвостом и широкими раздвоенными копытами.
— Вызывали, Егор Сергеевич?
— Не-а!
— Точно?
— Точно! Я сказал — Зевса вернуть! И лучше сразу в образе быка!
Черт чешет трезубцем пятачок:
— Чего не можем, того не можем. Ладно, — в лапах появляется старинный фолиант и гелевая ручка. — Отмечаем, как ложный вызов. Опять наши бюрократы что-то напутали, Вы вообще не по нашему ведомству.
Вместо копыт возникают поношенные штиблеты, шерсть меняется на лапсердак, ермолку и роскошные пейсы. Классический еврей-ростовщик из анекдотов. С богами и их оппонентами, будем надеяться, покончено.
— И объясните мне, пожалуйста, зачем так шуметь? — интересуется новая персонализация моих фантазий. — Ну так ми тут немного погорячились и кое-что перепутали. Шо за разница, Егор Сергеевич? Ви же знаете, правильных связей барахлит по определению, а на Чайке ее таки просто нет! Разве есть таких причин не сделать хороший гешефт? Ви здесь спасаете людей по одной-две штуки, так сказать, в розницу. А там таки можно спасти сразу целый мир. Оптом. И, обращу Ваше внимание, с очень хорошим гонораром! Объясните старому Амфибрахию, почему нет?
— Оптом и незадаром, это хорошо, конечно. Только сначала надо бедолагу до базы допереть. А это еще километров десять, если не больше.
— Оптом и незадаром, это хорошо, конечно. Только сначала надо бедолагу до базы допереть. А это еще километров десять, если не больше.
— Таки Ви согласны?
Быстрый какой!
— Перебьешься!
— Азохенвей! Разве можно быть таким непрактичным?! Егор Сергеевич, Ви же уже немолодой человек! И, скажу Вам по секрету, до Вас скоро придет лавина, и даже никого не спрашивая. А тут Вам предлагают долгую жизнь и полное омоложение. И совершенно безвозмездно. То есть даром! Только немного помочь одному миру не свести счеты с реальностью. Разве же это цена? Мои штиблеты смеются над этой ценой, так, шо у них отклеились подметки. Ви таки видите?
Собеседник показывает носок штиблета. Действительно, каши просит. Удивительно! Дыхание, пока чертей с бандитами гонял, вроде восстановилось, а гость не исчез. Ежели глюки у меня от перенапряга, он просто обязан был в воздухе раствориться. Ладно, моё дело маленькое — сани тащить. А ежели всякие мерещиться начинают, то это их личное дело. Под разговор дорога короче покажется. А что собеседники только в моем воспаленном мозгу существуют — вопрос десятый.
Встал, впрягся в волокушу, попер. Глюк рядом идет. Теперь не дед азиатский, не бог и не ростовщик, а представительный товарищ средних лет и европеоидной наружности в черном деловом костюме, при галстуке и лакированных туфлях. Классический чиновник городской администрации.
И всё в ту же дуду:
— Понимаете, Егор Сергеевич, там очень нужна Ваша помощь.
Хорошо, давай за спасение мира побазарим, пока тебя на какого-нибудь божка недоношенного не заменило. Дорогу в ущелье я в любом бреду не потеряю!
— Уговорил. Рассказывай по порядку. Что такого случилось в мире, что его потребовалось спасать? Только начни с того, кто ты такой. И как тебя кликать?
— Извините, пожалуйста! — засуетился мужик. — Зовите меня Амфибрахием Аполлонарьевичем! Я конфигуратор мира Кверт…
Тут он выдал такую зубодробительную последовательность цифр и букв, что она даже из моей шахматистской (в прошлом) памяти улетучилась мгновенно. Да это бы и Каспаров не запомнил, куда уж мне с моим первым разрядом! А он продолжает:
— В этом мире сложилась…
— Погоди, — перебиваю. — Мне тут длинные слова выговаривать недосуг. Давай, я тебя буду звать Амфи. А ты меня Егором зови, без отчества. И на 'ты'!
— Но в Вашем мире это считается невежливо!
— В мире — возможно. А в горах нормально. И не перечь мне. А то сяду отдохнуть на полчасика — вообще исчезнешь! И мир твой. Это что, не наш мир?
— Не ваш, — соглашается Амфи.
Мда, перечитал я фантастики. Необычный глюк! Хотя предыдущие еще хуже были. Да и откуда мне знать, какие должны быть глюки? Никогда не сталкивался!
— Тогда мир этот тоже надо покороче назвать. Пусть будет Кверт! Так чего в этом Кверте приключилось?
— Да в общем, ничего не приключилось, — пожимает плечами конфигуратор свежевыдуманного мира. — Но я пытался получить долгосрочный прогноз. Во всех ветвях гибель всех разумных рас.
— А что, там много рас?
— Больше семи десятков.
Ничего у меня фантазия?! Семьдесят разных рас!
— И как же они вымирать собираются?
— Не знаю. Вроде, живут, как жили, а потом вымирают.
Я приостанавливаюсь на пару секунд. Не столько от удивления, сколько дыхание перевести. Очередной подъемчик прошел. Пологий, а всё одно мрачно.
— Слушай, Амфи, а ты кто в этом мире будешь? Конфигуратор — это кто?
— Моя обязанность — следить, чтобы развитие мира шло штатным порядком. Предотвращать всякие глобальные неурядицы. И… — он замялся. — Как бы это объяснить попроще?..
— Бог, что ли?
Вот кому я сейчас харю начищу! Хотя бить морду собственному глюку — моветон!
— Егор Сергеевич! Какой бог?! Хотя аборигены иногда считают нас богами. Но Вы же материалист! Мы такие же разумные существа, как и вы. Только более развитые…
— А Зевса кто из себя изображал? И этого, с охраной?
— Зевса? Я?.. Ну… Я же не знал, какой образ для Вас понятнее…
— Вот начищу тебе морду, сразу узнаешь!
Глюк превращается в Колю Валуева, смотрит мне в глаза и возвращается в предыдущую ипостась. Хм… всегда подозревал, что боксеры умнее чиновников.
— Понимаете, мне необходимо, чтобы мир развивался. В идеале, не очень быстро. То есть, по Инструкции — чем быстрее, тем лучше. Но это надо из него не вылезать. Меня вполне устроит, чтобы он как-нибудь развивался.
— И зачем это нужно?
Пожимает плечами:
— Работа у меня такая…
— Так какого хрена ты ее не делаешь? — вполне, между прочим, логичный вопрос. Что это за работник такой? На вверенном ему предприятии глобальная катастрофа намечается, а он даже не выяснил, от чего именно! — Найди причину намечающегося катаклизма. Устрани. Своей божественной, то есть конфигураторской силой.
— Пытался уже…
А морда унылая. Хуже моей! Но я-то замудохался уже волокушу тащить. А эта сволочь идет рядом с моей траншеей и хоть бы на миллиметр провалился.
— Чего ты пытался?
— Прогнозы запрашивал. Кое-какие действия произвел. Снова прогнозы получал. Всё равно вымирают…
— И кто у вас за оракула выступает? — интересно, до какой степени может дойти фантазия спасателя, занятого полезным, но утомительным делом?
— Все данные по миру собираются автоматически. Загружаются в фантогомыртон. Он считает и выдает прогноз.
— Компьютер, что ли?
— Нет, ваши компьютеры не справятся. Фантогомыртон…
— Блин, ну ты фокусник! Простой комп, сложный, какая разница. И что, нельзя вывести ключевые моменты?
— Я же не фантогомыртонщик! Могу заложить дополнительные условия и считать результат.
— А результат в любой момент посмотреть можешь?
— Могу.
— Так просмотри все прогнозы покадрово!
— Вы сошли с ума! — взрывается этот недоделанный полубог. — Просто не понимаете, какой это объем работы! Я даже не представляю, сколько веков мне придется провести за фантом! И не факт, что будет толк!
Ну ни хрена себе заявочки!
— Так какой ты, к черту, конфигуратор, если не можешь свою работу делать?
Амфи сморщился, словно лимон сожрал!
— Ну плохой я конфигуратор! Плохой! Но если на Кверте все вымрут, я лишусь работы! Знаете, чего стоило ее получить?!
Интересно, какие проблемы мое подсознание припишет богам?
— Взятки давал? — спрашиваю.
— Давал! И подарки дарил! И даже жену Верховного трахал!
Во, блин! Трахарь хренов!
— И что, жене понравилось?
Аполоныч приосанился.
— А то!
— А Верховному?
Ехидство пропадает втуне. Недобог сникает:
— Ему еще больше. Пока этим занимался я, он мог от нее отдохнуть.
— Что, так страшна?
— Не то слово… — да, тут одним лимоном дело не обошлось. — Это был кошмар!
Всё! С фэнтези завязываю! Надо же такое придумать! Бардак современной России во вселенском масштабе! Сейчас передохну полчасика, чтобы глюки исчезли, и попру дальше!
Сажусь на край волокуши, где лежат вещи и расслабляюсь. Проклятый глюк мало того, что не пропадает. Ходит вокруг меня и жалуется на жизнь. Как же ты меня достал, сука! Мне еще километров семь пистюхать, а сил совсем не осталось! Мышцы болят зверски! Все! До единой! А еще ты со своим нытьем! Господь недоделанный! Хорошо хоть, облики менять перестал!
— Короче так! — заявляю глюку. — Мне надо дотащить страдальца до базы. Хочешь, чтобы я тебя дальше слушал — впрягайся, и тащим вдвоем! А то я впахиваю тут, как папа Карло, взятый за жабры итальянским военкоматом, а здоровенный бугай идет рядом и песни поет!
— Я не пою, — возражает это чмо.
— А мне по фиг! — встаю на ноги. — Впрягайся!
Глюк-то он глюк, а тащить стало легче. Вполне ощутимо тянет! Скорее всего, это у меня второе дыхание открылось. Организм внутренние резервы изыскивает столь экстравагантным способом. А мне не по фиг?! Дело-то двинулось! Семь километров таким темпом я часа за четыре осилю! А может и за три! Чего он там несет?
— Я не могу обратиться к другим специалистам. Напишут рапорт о моей некомпетентности. Меня выгонят. У меня жена, дети…
— Угу, — ехидно хмыкаю. — Серна. Дети от Серны. И еще от одной женщины…
— Какая Серна?
Говорить тяжело. И страшно обидно, когда впустую. Этот недобог не знает классики! И это мой глюк? Вот бред!
— Проехали! А почему ты решил, что я могу спасти Кверт? Я ни разу не конфигуратор. И с компами вашими не знаком. Я и с нашими-то не слишком.
— Я загонял разные условия. Даже сумел просмотреть варианты разных вмешательств. В случае Вашего переселения на Кверт вероятность выживания разумных более 50 процентов! А если у вас будет помощник — еще выше.
— И кого ты метишь мне в помощь? Тоже спасателя?
— Как ни удивительно, но да.
— И что мы должны делать?
— Не знаю. Просто переселиться и жить.