Витек кивнул. А Гвоздь, сидя на кровати рядом со спящим Валерой, продолжил:
– Поставишь машину под окно, но только не во дворе, а с другой стороны дома. Потом, поднимешься, откроешь его ключами дверь. Войдешь. Автомат положишь на кровать. Положи под одеяло. Это даже будет романтичней. Убийца спит в обнимку с автоматом. Как это тебе? – спросил Гвоздь. Но Витек скроил такую физиономию, что Гвоздь разочаровался в том, что спросил. Твердолобый помощник обладал огромной силушкой, которая не гармонировала с умственными способностями. Для него было куда легче выполнять готовые приказы, чем шевелить мозгами. А что касаемо романтики, то это и вовсе было для него вне досягаемости. И подумав об этом, Гвоздь вздохнул.
– Ключи потом положишь обратно ему в карман. А, уходя, дверь захлопнешь. И тогда у ментов не возникнет сомнений в том, кто убил Розовского.
Витек уставился на спящего Валеру. И заметив его некоторую озабоченность, Гвоздь спросил:
– В чем дело, Витек?
– А если он очухается до того, как я завалю Розовского? – ответил водитель.
Гвоздь улыбнулся, заглянув в доверчивое лицо великана. Иногда в нем появлялись трогательные чувства к Витьку. Тот был готов поверить во что угодно. Простодушный, как дитя. Такого обмануть, все равно что грех на душу взять. Поэтому Гвоздь сказал правду:
– Дорогой мой, – он обнял Витька. – После такой дозы, Ищенко будет долго спать. И поверь мне, даже не проснется, если захочет пописать.
Простодушный Витек захлопал глазами.
– А как же тогда он?.. Неужели терпеть будет, пока спит? – спросил он.
Гвоздь над этим не думал. Ему важен был эффект от таблеток. Он достигнут, а остальное все по боку. Будет он спать, или наделает на постель.
– Наверное, написает в постель, – сказал Гвоздь и добавил шутливо: – Как это делают младенцы. – Но тут же его тон сделался предельно серьезным: – И вот еще что, когда сделаешь свою работу, позвонишь мне сразу. Понял?
Витек молча кивнул.
Оставив спящего Валеру в спальне, они тихо вышли из квартиры. Витек запер дверь ключами, которые вытащил из кармана у Валеры.
Гвоздь подвез Витька до автостоянки, и стоя в сторонке, наблюдал за тем, как тот вошел на ее территорию, неуклюже перешагнув через натянутую веревку, служившую чем-то наподобие шлагбаума.
Сидящий в своей будке сторож отвлекся, разговаривая с кем-то по телефону, и это спасло его от смерти. Потому что если бы он остановил сейчас Витька, то его пришлось бы убить. Так первоначально и было задумано. Но мужику повезло. Когда Витек подъехал к тому месту, где должны быть ворота и вместо которых была натянута толстая веревка с привязанными к ней лоскутками красной материи, сторож ошалело выскочил из будки, отцепил веревку от крючка. В затемненное окно джипа он так и не сумел разглядеть, кто сидит за рулем. Да, наверное, и не очень-то ему это было надо.
А Витек отъехав от автостоянки, моргнул фарами сидящему за рулем «Форда» Гвоздю, после чего, прибавив газу, умчался по ночной улице спящего города.
Утром, в начале десятого, мобильник Гвоздя разразился настырной трелью. Стараясь не выдать голосом охватившего его вдруг волнения, Гвоздь включил телефон, проговорив:
– Да? Я слушаю.
Звонил Витек. Не очень-то страдая от недостатка словесного запаса, он заговорил голосом, в котором отсутствовали всякие эмоции:
– Ну, короче, все пучком. Я этого Розовского сделал.
Гвоздь облегченно вздохнул, словно камень свалился с плеч.
– А водила? Ты там все сделал, как надо? – спросил Гвоздь, чувствуя, что Витек как обычно не очень-то расположен к подробностям.
– Ну, а то. С этим тоже все пучком. Храпит, падла. Ты здорово все придумал. Вот проснется, обрадуется, – захохотал в трубку Витек. Гвоздь улыбнулся, сказал сдержанно:
– Ладно, ладно. Ты там не очень веселись. Пока отдыхай. Вечером встретимся, как обычно. Ну пока, Витек. – И отключил свой мобильник.
Глава 20
Инна Розовская почему-то не удивилась приезду оперативников. Более того, ощущение было такое, будто она их поджидала и в ожидании стояла возле ворот. Стоило Туманову нажать на кнопку звонка, расположенную рядом с домофоном, как металлическая дверь в воротах открылась.
– С тех пор, как мы с вами виделись в последний раз, меня не покидало чувство, что скоро мы увидимся опять, – проговорила она шутливо, и не забыв при этом улыбнуться. В соломенной шляпке, прикрывавшей ее прелестную головку от палящего солнца и в ярко розовом платье, она могла сойти за придворную фрейлину, вышедшую в сад и от скуки взявшую в руки книгу.
Книга осталась лежать на скамейке, на которой перед этим сидела Инна, увлеченная чтением.
Федор не остался в долгу и ответил женщине со взаимной улыбкой:
– Ваше чувство вас не обмануло.
– Оно меня никогда не обманывает, майор Туманов. Но оно мне подсказывает и другое…. – проговорила Инна все с той же прелестной улыбкой.
Грек вылез из «Волги», потопал на месте, разминая занемевшие ноги, и уставился на Инну. Улыбка ее предназначалась ни ему, а майору. И Грек завистливо вздохнул. А майор Туманов спросил женщину:
– И что же оно вам подсказывает?
Теперь Инна перестала улыбаться. Взглянула на Федора с прохладцей.
– Оно мне подсказывает, что от вас не стоит ждать ничего хорошего. Или я ошибаюсь? – спросила женщина, заглядывая в глаза Туманову. – Вы ведь приехали ко мне не на чашку чая.
Федор вдохнул чистый воздух загородного оазиса, благоухающий запахами цветов. Не отказался бы он и от чашки чая. Да чтоб сесть на скамеечку, закрыть глаза и под приятное воркование этой красотки забыться обо всем. Но в последнее время в жизни опера выпадает мало приятных минут.
Туманов присел на скамейку возле фонтана, где до этого сидела Инна, глянул на раскрытую книгу, и, не ответив на ее вопрос, спросил:
– Что читаете?
Инна, как бы удивившись его вопросу, пожала плечами.
– То, что сейчас, наверное, читают все. Детектив. Новинка из серии убойного отдела.
Федор удовлетворенно кивнул.
– Знакомо, – сказал он, потом добавил, помолчав: – Знаете, не хочу вас разочаровывать, но мы приехали к вам по очень важному делу…
Инна не стала расспрашивать, по какому делу опера приехали к ней. И так понятно, раз следствие по убийству ее мужа еще не закончено. Подробности этого дела она приготовилась выслушать от майора Туманова.
– У нас есть предположение, что где-то на территории вашего участка закопан труп того самого человека, который привез вашему мужу деньги, – Федор не договорил, заметив, как у Инны Розовской от услышанного глаза полезли на лоб. С минуту она сидела молча, а потом изумленная, замахала руками.
– Скажите, вы это нарочно придумали, чтобы напугать бедную женщину? – спросила она, пытаясь понять, действительно ли все обстоит именно так, как сказал майор. Поверить не могла, что на ее участке закопан труп. Ну и дела.
Федор отрицательно помотал головой.
– Я ничего не придумывал, – убедительно произнес он.
– Тогда откуда у вас такое предположение? Можно узнать? – осторожно спросила Инна, заглядывая в глаза майору, убеждаясь в его искренности.
– Видите ли… есть заявление одной гражданки, которая говорит о том, что здесь произошло убийство. И мы хотим либо опровергнуть это, либо получить подтверждение, – сказал Туманов и добавил: – Только и всего.
Инна захлопала глазами.
– Это как, получить подтверждение?.. – оживленно спросила она.
– Как, как. Труп найти. Вот тогда и будет подтверждение, – бесцеремонно вмешался в разговор Грек. Ему показалось, что хозяйка поместья просто выламывается перед ними. И нечего с ней чикаться, как это делает Туманов.
– Ах вон оно что, – понимающе кивнула Инна. – Раз так, ищите. В бассейне и фонтане точно нет никакого трупа. За дом, не ручаюсь. В нем можно спрятать кого угодно. Хотите, идите, смотрите, – пожала она плечами, как бы этим подчеркивая, что к заявлению какой-то гражданки, она не имеет ни малейшего отношения, и ни о каком трупе слышать не слыхивала. Но если оперативники уверены, что дело обстоит так, как заявляет какая-то ненормальная, то пусть они ищут. Лично Инна в этом принимать участия не намерена.
Но милиционеры дом осматривать отказались сразу.
– Дом нам осматривать не зачем. Если позволите, мы осмотрим территорию, – настойчиво произнес Туманов.
Инна позволила, предоставив операм полный простор действий, а сама ушла. Полностью была уверена в том, что Туманов со своей командой только зря теряют время. Перекапывать сад и цветочные клумбы она им запретила, а что касаемо остальной части земли, то ей не жалко. Если им охота поразмяться, пусть помашут лопатами. Засиделись, поди, в кабинете мужички.
Усевшись поудобней на скамейке, Инна продолжила чтение детектива.
Прихватив на всякий случай пару лопат, Туманов с Греком и Ваняшиным направились в заднюю часть территории. Именно там, по мнению Федора Туманова Гвоздь мог закопать труп убитого им курьера.
– И чего, так и будем ходить до вечера друг за другом? – ворчал Грек, чертыхаясь по поводу того, что секретарша Розовского не знала конкретного места захоронения. – Может, тут вообще нет никакого трупа. Может, Гвоздь засунул его в багажник машины и отвез куда-нибудь в лес. А мы тут топчемся, как бараны. – Он хотел услышать от майора хоть что-то вразумительное, но Туманов молчал. Водил их с Ваняшиным то в один конец территории, где забор упирался в лес, то в другой. Потом вдруг спросил:
– Грек, где ты нашел часы?
Грек усмехнулся в усы. Уж не думает ли их майор, что Гвоздь со своими бандитами закопал труп Курьера рядом с бассейном. Ну дает Туманов.
– Вон там. В саду. Недалеко от бассейна, – показал Сан Саныч точное место, где они сидели тогда с Ваняшиным и наблюдали за обнаженной Инной. Потом появился и ее хахаль. При воспоминании о хахале, лицо у Грека сделалось грустным. Любовничек хренов. Присосался к денежной бабехе.
Туманов внимательно осмотрелся. Призадумался.
– Так. Понятно, – проговорил майор задумчиво, вертя головой то в сад, то в дальний конец территории, где высоченная крапива была примята.
Грек встал рядом с Тумановым, тоже покрутил головой. Но лично ему было ничего не понятно, и потому он спросил майора:
– Николаич, что тебе понятно? Будь добр, скажи, пожалуйста нам.
Федор отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
– Погоди, Грек, не мешай рассуждать, – сказал он ему.
Грек подошел к стоявшему в стороне с беззаботным видом Лехе Ваняшину, прикурил от его сигареты и сказал с ехидцей, кивнув на Туманова:
– Видишь, Леха, командир наш думает, а мы с тобой пока покурим.
Ваняшин согласно кивнул. Честно говоря, это бесполезное хождение по территории ему тоже порядком надоело. Больше получаса протопали из одного конца в другой, а толку пока никакого.
– Правильно, – согласился Федор и спросил: – А почему?
Ваняшин промолчал. А Грек отмалчиваться не собирался. Сан Саныч Грек не из таких. И он сказал майору прямо:
– Козе понятно почему. Потому, что мы не присутствовали при убийстве и не знаем, где зарыт труп.
Федор на это согласно кивнул головой, но оставлять не законченной свою точку зрения на это не собирался, и проговорил убежденно:
– Значит, мы должны поставить себя на место убийц, и представить, как бы действовали мы на их месте. И так, попробуем, – предложил он.
Грек промолчал. Очень ему это надо. Отвернувшись, он зевнул. Утомил его майор своими рассуждениями. И Грек не вытерпел.
– Ближе к делу, – произнес он таким тоном, будто строгий учитель принимает экзамен у нерадивого ученика, не подающего больших надежд в учении.
– Уверен, что дело обстоит так, – сказал Туманов, указав на тот куст жасмина, за которым сидели Грек с Ваняшиным. – Когда курьер понял, чем для него все закончится, он побежал туда, в сад. И там возле куста жасмина произошла драка, в результате которой Гвоздь получил легкое ножевое ранение и потерял свои часы. Там же, скорее всего, они и убили курьера. Но закапывать его там не стали. Слишком близко к бассейну. Да и Розовский имел привычку гулять по саду. Значит, что?
– Что? – тут же, как попугай повторил Грек за Тумановым.
Не обратив внимания на вопрос усатого капитана, Федор продолжил свои размышления вслух:
– Они втроем оттащили труп. Но куда?
На этот раз Грек удержался от вопроса. Стоял с полураскрытым ртом, преданно глядя в глаза майору.
– Близко не закопаешь. Розовский наткнется на свежеперекопанную землю, сразу обо всем догадается и устроит хороший разнос. Поэтому, несомненно, они оттащили труп в дальний конец территории.
Грек усмехнулся. Пять минут назад они об этом и говорили, и майор не сделал никакого открытия. Только отвлек их от поисков своей болтовней.
Федор посмотрел на тот угол, где Грек с Ваняшиным пролезли на территорию участка. Место ему показалось очень подходящим для захоронения.
– Точно утверждать не берусь, но лучшего места для этого, чем вон там, в зарослях крапивы не найти. Никогда бы Розовский туда не сунулся.
Теперь же туда заперся Сан Саныч Грек, решив справить малую нужду. Тихонько посвистывая от удовольствия себе под нос, он расстегнул молнию на брюках и отвернулся от Туманова с приятелем Лехой, чтобы не отвлекали его.
– Стой, Грек. Куда дуешь? На этом месте труп закопан, – закричал Ваняшин так, что Сан Саныч Грек вздрогнул. Останавливаться в такой момент не стал, повернулся к забору, присмотрев там дырочку между кирпичным столбом и листом рифленого железа. В нее и прицелился. После того, как дело было закончено, он почувствовал несказанное облегчение. По дороге сюда, выпил литровую бутылку пивка, а живот-то не резиновый. И где, как не здесь в укромном уголке, подальше от глаз хозяйки дома, освободить его.
– Леха, вот так из-за тебя я когда-нибудь инвалидом стану, – застегнув молнию на брюках, проговорил Грек.
Туманов с Ваняшиным подошли. Лейтенант глянул на обмоченную крапиву и покачал головой.
– А ты и так им скоро станешь, – сказал Ваняшин, ссекая лопатой, как секирой, высокие стебли густо разросшейся крапивы.
Грек насупился. В упор уставился на приятеля.
– Это почему же? – спросил он.
Ваняшин сделал серьезное лицо и, глянув в глаза приятеля, сказал:
– Потому что ссать нельзя на могилу. Член отсохнет. Понял? Тупица усатая.
Грек съежился. Недоверчиво захлопал своими черными глазами.
– Так я же это, не знал, что труп тут закопан. Да и я только начал, а потом-то я вон туда, в дырочку. Николаич?.. – едва не прослезился доверчивый Грек.
Федор, как и Ваняшин, усердно размахивал лопатой, вырубая в крапиве небольшую поляну. Отвлекаться не стал. Сказал, не переставая махать лопатой:
– Да слушай ты Ваняшина. Пошутил он над тобой. Я лично такой приметы не слыхал. А потом, ты и в самом деле не знал, что тут труп закопан.
Прозвучало, как оправдание, и окрыленный этим оправданием Грек напустился на приятеля лейтенанта, желая немедленно рассчитаться с ним.
– Понял, летеха? Мать твою! И не болтай, чего не надо. Член у меня, видишь ли, отсохнет. Нашел, гад, по какому месту ударить. Ты что не знаешь, это место для меня самое дорогое. Без него я пропаду совсем. Не одна женщина тогда на меня не взглянет. Так что знай, чего в следующий раз болтать языком.
Ваняшин воткнул лопату в землю и поднял обе руки, давая понять, что он забирает свое пророчество назад.
– Ладно, Сан Саныч, успокойся, – он покосился на обмоченный забор и решив, не отказывать себе в привычке, не упустил, чтобы опять не поддеть Грека: – Да, от твоего графите теперь забор поржавеет, – проговорил он.
Грек взревел лютым зверем:
– Николаич, скажи ты ему, чтобы заткнулся, или я за себя не отвечаю. Урою его, гада, прямо здесь. На этом месте.
Туманов уже во всю орудовал лопатой, снимая верхний слой земли, который состоял из нарезанных кочек с переплетенными корнями крапивы. Когда этот слой был снят, лопата легко стала вонзаться в рыхлый песок. И вскоре из песка показался угол целлофанового пакета, заметив который Грек тут же забыл о недавней неприязни к лейтенанту Ваняшину. Вырвал у него из рук лопату, сказав:
– А ну, дай-ка теперь я разомнусь.
– Давай, разомнись, – проговорил Ваняшин и отошел в сторонку, наблюдая за тем, с каким усердием Грек принялся копать. Причем, делал он это так, будто откапывал клад, за который ему непременно полагалось двадцать пять процентов вознаграждения. Но то, что они откопали, кладом не назовешь.
В большом целлофановом мешке лежал человек, посмотрев на которого, Грек брезгливо поморщился и отвернулся.
Ваняшин внимательно посмотрел на Грека, сказав:
– Ты чего, Сан Саныч, свою хрюшку воротишь в сторону? Не нравится?
Грек покосился на труп лежащий в целлофане. ФедорТуманов возле него присел на корточки, внимательно разглядывая. А Грека чуть не стошнило.
– Не нравится мне, Леша, мертвецам в лица заглядывать. А этому особенно. Видишь, как оскалился. Язык высунул, как будто лизнуть хочет, – сказал он.
Ваняшин наклонился, осматривая рану на голове убитого.
– Не нравится ему, – хмыкнул лейтенант. – Тебе бы так по башке двинуть, как бы ты тогда оскалился, – проговорил Ваняшин.
Грек едва не пнул сидящего на корточках приятеля ногой под зад.
– Вот только не надо переходить на личности. Понял, лейтенант, – с обидой проговорил Грек, потом спросил у Федора: – Николаич, ну что, будем вызывать экспертов?
Кивком головы майор подтвердил на это свое благословение.
– Придется. Имеются все признаки насильственной смерти. Рана на голове. Пулевое отверстие в груди, – начал он перечислять признаки, согласно которым смерть этого человека следовало классифицировать, как насильственную.
Но перечисления получились неполными. Скорее всего, майор не счел нужным продолжать, и Ваняшин решил продолжить за него.
– Да и сам он не стал бы залезать в этот целлофановый мешок и закапывать себя землей, – дополнил он. Федор согласно кивнул. А Грек достал свой сотовый и набрал номер эксперта Семина. Когда тот ответил, Грек назвал ему адрес, по которому криминалисту надлежало приехать, причем, в срочном порядке. Потом он отключил телефон и сказал Туманову с Ваняшиным: