Туманов вздохнул. Нечего было и думать о том, чтобы сейчас вот так по телефону заставить жену быть благоразумной и немедленно уехать домой. Она и раньше частенько заявляла о том, что дома ей скукотища. А теперь и вовсе. Дома она старательно изображала из себя примерную жену. Наверное, Федор не ценил ее стараний. Или ценил, но слишком недостаточно, за что и пострадал. Теперь Даша там, где ей лучше. Возможно, там и ценят лучше ее.
– Что-то слишком часто у вас дни рождения, – немного с обидой сказал Туманов. На что Даша сразу же возразила, прилюдно укорив мужа:
– Федор, не будь таким занудой. И не порть людям праздник.
Тут же Туманов услышал, как мужской голос совсем рядом весело произнес:
– Дашенька, брось трепаться. Пошли лучше танцевать.
– Отстань, Артур. Я разговариваю с мужем, – ответила Даша на приглашение. А Федор услышал, как этот Артур слишком не лицеприятно выразился в его адрес, и отключил телефон, решив, что непременно должен туда наведаться. Причем, сделать это сейчас, не откладывая.
Ресторан «Три розы» находился недалеко от метро «Комсомольская». Пару раз Федор бывал там. Публика обычно там собиралась денежная из «новых русских». Поговаривали, что там даже на втором этаже имеются номера, где по желанию и за дополнительную плату клиенты ресторана могут уединиться. Подумав об этом, Федор поморщился. Очень уж не хотелось, чтобы какой-то там Артур уединился с его Дашей и своим членом расшевелил ее.
Дежуривший на входе швейцар, не хотел открывать дверь Туманову, показав на табличку, извещавшую о том, что свободных столиков в ресторане нет.
Но Федору долго его уговаривать не пришлось. Стоило лишь раскрыть служебное удостоверение, как швейцар с проворством мальчугана широко распахнул перед ним дверь.
– Пожалуйста, проходите. Вот тут у нас имеется первый зал, – показал он налево, потом махнул рукой направо. – А вот тут – второй. Куда желаете?
Стоя в коридоре, стены которого были увешаны огромными зеркалами, Федор призадумался. Когда разговаривал с Дашей, не спросил, в каком она зале. Да и вполне может получиться так, что она все-таки вспомнила о семейных узах и уже отбыла домой. Тогда и ему задерживаться, здесь не придется.
Видя, что майор уголовного розыска в раздумье, швейцар терпеливо ждал, стоя рядом.
Федор глянул в его проникновенное лицо и улыбнулся.
– А, пожалуй-ка, начну с этого зала, – сказал он и шагнул налево.
Швейцар пожал плечами, не понимая, что означало слово «начну». Но он все-таки проводил важного посетителя до дверей зала, и только когда майор вошел туда, вернулся на свое место и застыл, как статуя.
Оглядев зал, Федор увидел Дашу. Она сидела за одним из столиков вместе с еще двумя молодыми девушками и тремя представителями мужского пола. Причем, один из них, толстячок с увесистой золотой цепью на шее в белой рубашке, положив Даше руку на плечо, что-то старательно нашептывал ей на ухо, отчего она заливисто хохотала, делая вид, будто не замечает, как толстячок прижимается к ней.
Федор подошел, бесцеремонно сбросил руку толстячка с Дашиного плеча, сказав:
– А ну-ка, боровок, подвинься.
Толстячок с недовольством взглянул на нахала. А Даша, увидев Федора, как будто и не удивилась. Поставив на скатерть недопитую рюмку с коньяком, взглянула на него и спросила:
– Ну и что дальше?
Все за столиком сразу притихли, в ожидании чего-то особенного. И оно произошло.
– А вот что, – сказал Туманов и, взяв жену под мышки, легко поднял ее со стула, положил себе на плечо. Причем, голова Дашина оказалась у него за спиной, а ее ноги спереди. Легкое, точно воздушное платье, теперь вплотную прилегало к ее кругленькой попке, и сквозь него было видно узкую полоску трусиков.
Наблюдавший за всем этим толстячок, от удивления вытаращил глаза и облизнулся. А Даша принялась колотить кулаками Федора по спине.
– Федор, что ты делаешь? Отпусти немедленно. Не позорь меня перед коллективом. Ты – придурок несчастный! Что ты себе позволяешь? Отпусти.
Держа жену на своем плече, Туманов осмотрел сидящих за столом.
– Это твой коллектив? – спросил он со смешком.
Сидящий рядом с рыжеволосой девицей курчавый красавец с лицом осетина, чтобы не потерять перед дамой достоинства, чуть привстал:
– А что вы имеете против нас? – спросил он угрожающе. – Позвольте…
– Не позволю, – произнес Туманов это так решительно, что курчавый красавец осетин тут же плюхнулся обратно на стул, сразу закрыв рот.
Держа Дашу на плече и не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление, Федор повернулся, чтобы выйти, но тут же вернулся обратно к столику.
– Господа, а кто из вас будет Артур.
Сидящий ближе всех к Туманову толстячок, подал голос:
– Ну я. А что? – он гордо встряхнул головой.
Федор улыбнулся.
– Когда я разговаривал со своей женой по телефону, – сказал он, указав пальцем на упругую Дашину попку, лежащую у него на плече, – вы вмешались и выругались в мой адрес матом. Так вот я хочу сказать, чтобы вы больше никогда так не делали и вели, себя в обществе дам культурно.
Толстяк Артур усмехнулся, как бы этим давая понять, что ему плевать на все увещевания Туманова. И кто он такой, чтобы ему приказывать.
– Да я… – он хотел что-то сказать, но Федор перебил его:
– А это вам за причиненное мне оскорбление, – сказал Туманов и свободной правой рукой обхватив затылок толстяка, резко ткнул его мордой в фаршированный перец залитый томатным соусом.
В какой-то миг Федору показалось, что не только тут за столом, а и во всем зале ресторана сделалось тихо. И в этой тишине отчетливо было слышно фырканье толстяка, который чуть не захлебнулся в соусе. Но Федор проявил сочувствие, посчитав, что этого достаточно и убрал свою руку с затылка.
– Желаю вам приятно провести вечер, господа, – сказал он и с Дашей на плече, пошел через весь зал к выходу, сопровождаемый восторженными возгласами местных дам.
– Вот это мужчина! – неслась ему вдогонку похвала.
На выходе из ресторана изумленный швейцар вытаращил глаза.
– Вы… она… – он уставился на женскую задницу, окончательно потеряв дар речи.
Федор повернулся, давая швейцару возможность поглядеть не только на круглую Дашину попку, но и в ее хорошенькое личико, и сказал:
– Запомните эту женщину в лицо, и больше никогда не пускайте в ресторан. Она известная воровка. Находится в розыске.
– Ты – идиот! – заорала Даша, а Федор не обращая внимания на ее вопль, спокойно прошел в услужливо раскрытые швейцаром двери.
– Отпусти меня, – Даша колотила его по спине, дрыгала ногами. – Что, так и будешь нести меня на плече до самого дома?
Федор легонько хлопнул ее ладонью по заднице.
– Ничего. Своя ноша не тянет, – проговорил Туманов, топая по улице.
Прохожие от него просто шарахались в сторону, пораженные увиденным.
– Кретин. Идиот. Дурак, – кричала Даша. – Я тебе кто?
– Жена, – спокойно, как ни в чем не бывало, проговорил Федор.
– С женами так не обращаются, – обиженно заметила на это Даша и потребовала: – Отпусти меня немедленно. – Но тут же ее тон сменился. – Ну отпусти, Федор. Пожалуйста, прошу тебя. Я сама пойду. Слышишь?
Федор бережно поставил ее на тротуар. Встряхнул плечами, сбрасывая напряжение. Даша легонько стукнула его в грудь кулачком.
– А все-таки, ты неисправимый, – сказала она и, повернувшись, красивой походкой манекенщицы пошла по тротуару к метро.
Федор догнал ее и заметил, что Даша уже совсем успокоилась. Более того, она смеялась, вспоминая недавнее событие в ресторане. Особенно Артура.
– Ты чего? – удивленно спросил он.
Даша обернулась.
– Я вспомнила, как ты сунул Артура мордой в перец, – она перестала смеяться, подошла и обняла его. – Федор, прости меня дуру. Пожалуйста, прости. Сама не знаю, что на меня находит, – проговорила Даша и всхлипнула.
Федор нежно погладил ее по волосам, посмотрел ей в глаза.
– Ничего, родная. Все еще у нас образумится. Вот увидишь. И я не позволю тебе скатиться в пропасть. Не дам. Так и знай. Ведь ты же не такая, Даша.
Смахнув со щеки слезы, Даша улыбнулась, и с хитрецой глянув на Туманова, спросила:
– Что, будешь ходить в каждый ресторан и говорить, чтобы меня туда не пускали?
– Буду, – кивнул Федор.
Даша посмотрела ему в глаза.
– Федор, я хочу домой. Я люблю тебя, Федор и хочу любить тебя всегда. – Ее руки, нежно обвили шею Туманова, и их губы слились в долгий поцелуй.
Глава 23
Стоило Федору войти в кабинет, как сидевший уже там Грек сказал:
– Пару минут назад звонил Глебов…
Федор остановился, не дойдя до стола. На его майорском месте сидел Грек, а перед ним стояла консервная банка едва ли не до половины заполненная окурками. Чувствовалось в отсутствие майора, Грек с Ваняшиным постарались тут вовсю.
– Я немного опоздал. Извините, – сказал Туманов, искоса глянув на часы и заметив, что это немного было около двух с лишним часов. Но не станешь же сослуживцам объяснять, что у них с Дашей была бурная ночь любви. И желая поскорее отойти от этого, Федор сел на свободный стул, на котором обычно сидел Грек и спросил:
– Я немного опоздал. Извините, – сказал Туманов, искоса глянув на часы и заметив, что это немного было около двух с лишним часов. Но не станешь же сослуживцам объяснять, что у них с Дашей была бурная ночь любви. И желая поскорее отойти от этого, Федор сел на свободный стул, на котором обычно сидел Грек и спросил:
– Так что там Глебов?
Ваняшин спрыгнул с подоконника, где до этого сидел, подсел поближе к майору. А Грек сказал важно:
– Он сказал, что Гвоздь назначил ему встречу.
Федор улыбнулся. По лицу Грека понял, что того мучат сомнения, и не понимал причину их. Спросил об этом самого капитана.
– А тут и понимать нечего, – с долей определенности заявил Грек. – Если Гвоздь раскусит, что ты мент, он пришьет и тебя и Глебова.
– То есть, если я тебя правильно понял, ты против? – спросил Туманов.
Грек согласно кивнул.
– Я на твоем месте не лез бы в банду. Все окружавшие Гвоздя парни, самые настоящие отморозки. Ты же сам говорил, на счету банды Гвоздя не одно убийство, – сказал Грек, на что Федор ответил молчаливым согласием. – Для них человека убить, все равно, что муху прихлопнуть. И с тобой они в случаи чего чикаться не станут, – подвел все сказанное Грек к логическому заключению, уставившись на майора и ожидая, как он на это отреагирует.
Реакция Туманова оказалась вполне спокойной, чего Грек не понимал, горячо отстаивая свое мнение на все то, что задумал майор.
– Ну, скажи, зачем тебе весь этот риск? Хочешь, чтобы твое имя вписали в списки героев? Посмертно, – убежденно проговорил Грек.
– Типун тебе на язык, – ответил ему на это Федор, не забыв трижды поплевать через левое плечо и постучать по деревянной поверхности стола, потом сказал довольно резко: – Вот ты советуешь мне не лезть в банду? Так?
Грек согласно кивнул.
– Тогда может ты знаешь, как нам доказать причастность Гвоздя к убийству Розовского? К убийству – Ищенко? К убийству – курьера, который привез Розовскому деньги? У тебя есть для этого четкая обвинительная база? – спросил Туманов, заметив неуверенность капитана. Сначала он отмалчивался, но, понимая, что майор ждет от него конкретного ответа, проговорил:
– Ну у нас есть свидетельские показания секретарши Розовского… признания прапорщика Глебова. Разве этого мало? – спросил упрямый Грек.
– Мало, – все с той же резкостью заметил Туманов и добавил в сердцах: – Ты думаешь, суд на этом построит обвинение при вынесение приговора Гвоздю?
Грек приумолк, понимая, что Туманов во многом прав.
– Дело развалится, если его обвинительная база не будет выстроена на уликах, – сказал Федор, предоставляя Греку шанс поразмыслить над его словами.
Грек покосился на Ваняшина, который молча наблюдал за поединком двух опытных сыскарей. Не хотелось терять авторитет перед молодым коллегой, и настырный Грек решил не отступать, выдвинул свою версию:
– Хорошо. А если мы возьмем Гвоздя, и он расколется?..
Майор Туманов недоверчиво покрутил головой.
– Не думаю, что Гвоздь вот так возьмет да и расколется.
– А мы ему – бац, проведем очную ставку с секретаршей и прапором Глебовым, – стоял на своем капитан, хотя уже и чувствовал, что майор его одолевает. Но сдаваться просто так Сан Саныч Грек не собирался. А майор еще узнает, кто из них двоих был прав.
– А ты не думал о том, что Гвоздь слишком крепкий орешек для нас. Вот он возьмет на очной ставке, плюнет в твою усатую харю и, глядя в глаза, в присутствие следователя прокуратуры и понятых, скажет, что вообще не знает ни секретаршу Розовского, ни этого прапора Глебова. И вообще, не имеет никакого отношения к тому, в чем ты его обвиняешь. Тогда, что?
Грек насупился, с сожалением для себя понимая, что майор окончательно одержал над ним еще одну победу в этой словесной перепалке.
– Я ему плюну. Рога обломаю, гаду, – решительно пригрозил Грек.
– Да, ладно, не бери в голову, Саня, – хлопнул Туманов капитана Грека по плечу. – Это я так, условно. Нет, нам так просто этого ублюдка не взять. Мы ведь даже не знаем, кто конкретно из троих стрелял в Курьера. Может, Гвоздь не убивал его. И Розовского с Ищенко он не убивал. Он только отдавал приказания. Причем, заметь, на словах, а не на бумаге.
– Тогда, как же быть-то, Николаич? – в конец, растерявшись, спросил Грек.
Федор внимательно посмотрел в глаза капитану и сказал:
– Взять его с поличным при совершении преступления. И тогда ему хана.
Грек улыбнулся.
– А как же ты, Николаич, узнаешь, когда он захочет совершить это преступление? – как всегда в своем стиле, с издевочкой спросил капитан Грек.
Федор закурил, а молчавший до этого лейтенант Ваняшин не выдержал:
– Ну ты, Грек, вообще, тупой, – покрутил он пальцем у виска и продолжил: – Для этого Николаич и хочет внедриться в окружение Гвоздя, чтобы постоянно быть в курсе всего, что он задумывает. Понял теперь?
Грек так глянул на лейтенанта, что тот вместе со стулом отодвинулся подальше от него.
– Ты помолчал бы, салага, когда старшие разговаривают, – тут же в адрес Ваняшина последовало строгое замечание Грека. – Я и сам все прекрасно понимаю, – проговорил капитан.
– А если понимаешь, ни к чему тогда задавать дурацкие вопросы, – парировал Ваняшин нападки Грека.
– Я, Леша, не дурей тебя. Ты еще у мамы под подолом сидел, а я уже, таких как Гвоздь, на чистую воду выводил. И сам не раз бывал в таких ситуациях, в какой скоро будет наш майор, – с долей бахвальства произнес Грек.
Ваняшин презрительно хмыкнул.
– Тоже мне, агент ноль, ноль, семь. Может, тряхнешь стариной, раз ты такой шустрый? – с ходу предложил лейтенант. Но Греку трясти стариной что-то не захотелось. Рисковые мероприятия он не уважал, всячески стараясь избегать их. Но и виду не подал, что испугался. Сказал:
– Как Николаич скажет.
– Я сам пойду, – сказал Федор. А Грек тут же добавил:
– А мы с Лехой будем тебя прикрывать. Если что, сразу вмешаемся. Николаич, а Василькову ты доложил о будущей операции? – спросил он.
Туманов отрицательно помотал головой.
– И не собирался. Во-первых, наш старик – консерватор. Привык, как ты работать по старинке. Я заранее знаю его мнение.
Грек возмущенно округлил глаза.
– А чего я? Я завсегда, как ты. Если ты говоришь, что так надо. Значит, надо.
Федор улыбнулся, сказал:
– Ну, а наш начальник не такой. Он точняк запретит проведение операции. А во-вторых, я его перестаю понимать. Иной раз не знаешь, чего он хочет.
Грек вздохнул и чтобы угодить майору Туманову, сказал:
– Это верно. Иногда «батяню» клонит куда-то не туда, – помолчал, потом добавил: – Стало быть, операция наша секретная? Никто об ней не знает?
Федор пожал плечами, но тут же поразмыслив, согласился с Греком.
– Получается, так, – сказал майор. Грек посмотрел на него.
– Вопрос можно? – спросил он.
Туманов кивнул.
– Валяй.
– Скажи, Николаич, ты собираешься идти на встречу с Гвоздем, как оперативный сотрудник управления уголовного розыска? – спросил Грек. Прозвучало, как упрек, хотя сам майор нашел его в высшей степени справедливым. Прежде, чем соваться к такому авторитетному баднюку, как Гвоздь, надо было придумать себе легенду в достаточной степени правдоподобную, чтобы братки не заподозрили подлога. Как нельзя лучше, сюда подошла бы история о волке одиночке, приехавшем в Москву отвоевать себе территорию для прокормления.
Грек сидел с задумчивым видом и ковырял пальцем в носу. Туманов рылся в информационных справках, когда Ваняшин вдруг воскликнул:
– Есть!
Грек вздрогнул от неожиданности.
– Вот черт. Напугал. Чего орешь, как резанный? – нахмурившись, спросил он Ваняшина. – Чего у тебя есть? Отвечай полным ответом, лейтенант.
Ваняшин придвинул свой стул ближе к столу и радостно сообщил:
– Утром я слышал, как Семин рассказывал, что выезжал на труп. Ночью один приезжий придурок задумал повоевать с таджиками возле автосервиса. Их было пятеро. Он один. Заперся к ним и отобрал недельную выручку. Причем четверых завалил. Пятый южанин смылся. Но в перестрелке и его самого зацепило. От автосервиса он ушел на своих ногах, а на соседней улице упал. Ну сознательные граждане пожалели бандита и вызвали «скорую помощь». Умер он в больнице, не приходя в сознание. И я вот о чем подумал, об этом дерзком налете наверняка узнает Гвоздь. Но он не знает, что нападавший умер…
Федор понял мысль лейтенанта.
– То есть, ты предлагаешь мне выдать себя за этого налетчика?
Грек изобразил умудренную физиономию, задумчиво хмыкнув при этом. А Ваняшин, расплывшись в улыбке, согласно кивнул и сказал:
– Точно.
Федор призадумался.
– А что, по-моему, идея довольно не плохая. Как она тебе, Грек?
Капитан почесал затылок.
– Да ничего. Я тоже слышал про этот случай. Хотел тебе предложить. Да Леша у нас быстрый, как понос, – с обидой покосился Грек на лейтенанта.
А Федор решил, не откладывая, сходить к главному криминалисту, чтобы выяснить подробности прошедшей ночи. Его заинтересовал этот случай.