Зазвонил телефон Ричера. Тот, что они купили для связи, а не трубка Саропиана, добытая в Вегасе. Это была Диксон. Они с О’Доннелом вели наблюдение за Хайленд-Парком уже четыре с половиной часа. Всю возможную информацию они собрали, и Диксон опасалась, что они могут вызвать подозрения.
– Отправляйтесь домой, – сказал Ричер. – Мы выяснили все, что нужно.
Затем подал голос личный телефон Нигли. Звонил ее человек из Чикаго. Десять тридцать в Лос-Анджелесе, в Иллинойсе время ужина. Нигли выслушала, не двигаясь и не задавая вопросов, молча воспринимая информацию. Потом отключила телефон.
– Информация от нашего источника в полиции Лос-Анджелеса, – сказала она. – За двадцать лет службы на Ламейсона было заведено восемнадцать дел отделом внутренних расследований, и во всех случаях он сумел выкрутиться.
– Обвинения?
– Самые разные. Превышение полномочий, взятки, коррупция, пропажа наркотиков, пропажа денег. Он плохой парень, но очень умный.
– Как этот человек мог получить работу на объекте с такой высокой степенью секретности?
– Как он вообще умудрялся работать в полиции Лос-Анджелеса? И даже сделать там карьеру? Да просто создавал видимость работы и прикладывал все усилия, чтобы его личное дело оставалось чистым, – вот как. И еще имел подходящего напарника, который знал, когда нужно держать язык за зубами.
– Значит, его напарник такой же мерзавец, – заметил Ричер.
– Тебе лучше знать, – сказала Нигли.
Через сорок минут Беренсон спустилась вниз. В одной руке она несла дорожную сумку из дорогой черной кожи, во второй – ярко-зеленый нейлоновый рюкзак со спортивным логотипом. Для себя и сына. Она положила сумки в багажник «тойоты». Ричер и Нигли вернулись к своим машинам и поехали вслед за Беренсон в качестве охранников. Тот же метод наблюдения, только с другой целью. Нигли держалась рядом, Ричер чуть подальше. Проехав милю, Ричер подумал, что О’Доннел ошибся, предположив, что в Калифорнии самыми незаметными машинами будут подержанные «хонды». «Тойота» подходила под эту категорию гораздо лучше. Он не спускал с нее взгляда, но опасался, что может потерять в любой момент.
Беренсон остановилась возле школы. Большое коричневое здание было окружено кольцом тишины – так бывает, когда идут уроки. Через двадцать минут она вышла вместе с мальчиком с каштановыми волосами. Он был довольно маленьким и едва доставал до плеча матери. Недоумение на его лице мешалось с радостью освобождения.
Потом Беренсон проехала небольшое расстояние по 110-й автостраде, свернула на Пасадину и направилась к гостинице на тихой улице. Ричер одобрил ее выбор. Стоянка находилась во внутреннем дворе, значит, с дороги «тойота» не будет видна. У дверей швейцар, две женщины за конторкой. Лифты постоянно под наблюдением. Гораздо лучше, чем мотель.
Ричер и Нигли дали Беренсон с сыном десять минут на то, чтобы устроиться. Они провели это время в баре на первом этаже. Двойные сэндвичи и кофе для Ричера, содовая для Нигли. Ричер любил двойные сэндвичи. Ему нравилось, что после еды он мог поковыряться в зубах заостренной палочкой, скрепляющей сэндвич. Он не хотел говорить с людьми, когда у него во рту оставались остатки курицы.
Когда он заканчивал пить кофе, зазвонил его телефон. Снова Диксон. Они вместе с О’Доннелом вернулись в мотель. У портье их поджидало срочное сообщение от Кёртиса Мани.
– Он хочет, чтобы мы приехали в медицинский центр к северу от Глендейла, – сказала Диксон. – Прямо сейчас.
– Это то место, куда мы ездили взглянуть на Ороско?
– Да.
– Они что, нашли Санчеса?
– Он этого не сказал. Но, Ричер, он не уславливался о встрече в морге. Мы должны встретиться с ним в больнице, которая находится на другой стороне улицы. Если это насчет Санчеса, то он жив.
Глава 68
Диксон и О’Доннел стартовали из мотеля, а Ричер и Нигли – из отеля в Пасадине. Оба этих места находились на одинаковом расстоянии от больницы, расположенной к северу от Глендейла. Десять миль, две боковые стороны равнобедренного треугольника.
Ричер предполагал, что они с Нигли прибудут на место первыми. Им предстояло двигаться почти по прямой, вдоль подножия гор Сан-Габриель, по 210-й автостраде. А Диксон и О’Доннелу пришлось ехать по обычным улицам на северо-восток, под углом к различным автострадам.
Однако 210-я автострада была забита. Проехав сто ярдов, они остановились. Поток замерших автомобилей уходил далеко вперед, сверкая на солнце, двигатели пожирали бензин, – классическая картина для Лос-Анджелеса. В зеркало заднего вида Ричер видел «хонду» Нигли, стоявшую сразу за ним. У нее был белый «цивик», давно вышедший из моды. Ричер не мог разглядеть ее лицо за затемненным стеклом. Вдоль верхнего края ветрового стекла шла пластиковая лента с серебристой надписью «Без страха». «Очень подходит Нигли», – подумал он.
Ричер позвонил ей.
– Впереди произошла авария, – сказала Нигли. – Я слышала по радио.
– Замечательно.
– Если Санчес сумел выжить, он потерпит еще немного.
– Где они допустили ошибку? – снова подумал вслух Ричер.
– Я не знаю. Им приходилось иметь дело и с более серьезными противниками.
– Значит, что-то случилось. Что-то непредсказуемое. С чего должен был начать Суон?
– С Дина, – ответила Нигли. – С человека, который отвечал за качество. Его поведение не могло не привлечь внимания. Сами по себе плохие результаты испытаний еще ничего не значат. Но плохие цифры в сочетании с очевидным стрессом, который переживал Дин, значат очень многое.
– Удалось ли ему услышать всю историю от Дина?
– Скорее всего, нет. Но он узнал вполне достаточно, чтобы немного продвинуться дальше и утвердиться в своих подозрениях. Суон был гораздо умнее Беренсон.
– Каким был его следующий шаг?
– Два независимых шага, – ответила Нигли. – Он постарался подстраховать Дина и начал искать новые улики.
– С помощью остальных членов отряда.
– Более того, он полностью доверил им это дело, – сказала Нигли. – Ему пришлось так поступить, потому что ситуация в офисе была небезопасной.
– Значит, он вообще не разговаривал с Ламейсоном?
– Думаю, да. Первое правило – никому не верить.
– Так где же они ошиблись?
– Не знаю.
– А как мог Суон подстраховать Дина?
– Он поговорил с местными полицейскими. Попросил о защите или хотя бы о том, чтобы патрульная машина почаще проезжала мимо дома Дина.
– Ламейсон служил в полиции Лос-Анджелеса. У него остались там приятели. И они могли его предупредить.
– Не получается, – возразила Нигли. – Суон не входил в контакт с полицией Лос-Анджелеса. Дин жил за горой, вне юрисдикции полиции Лос-Анджелеса.
Ричер немного помолчал.
– Из чего следует, что Суон ни к кому не обращался, – сказал он. – Ведь речь идет о владениях Кёртиса Мани, а он ничего не слышал о Дине или о «Новой эре». Да и о Суоне он узнал только через Франца.
– Суон не оставил бы Дина без защиты.
– А если предположить, что все началось вовсе не с Дина? Что Суон вообще о нем не знал? Что он нашел какой-то другой путь?
– И какой же? – поинтересовалась Нигли.
– Понятия не имею, – ответил Ричер. – Возможно, Санчес сумеет нам что-то рассказать.
– Ты думаешь, он жив?
– Будем надеяться на лучшее.
– Но готовиться к худшему.
Они закончили разговор. Машины впереди продвинулись еще немного. За время разговора они переместились на пять корпусов «хонды». За следующие пять минут – на десять, то есть в шесть раз медленнее, чем пешеход. Сидящие в машинах люди занимались своими делами. Говорили по телефону, брились, накладывали макияж, курили, ели, слушали музыку. Некоторые загорали: закатывали рукава и высовывали руки в открытые окна.
Зазвонил телефон. Снова Нигли.
– Новая информация из Чикаго, – сказала она. – Моим людям удалось внедриться в главную информационную систему полиции Лос-Анджелеса. Леннокс и Паркер ничуть не лучше Ламейсона. Они были напарниками. Вышли в отставку, когда отдел внутренних расследований в двенадцатый раз за двенадцать лет выдвинул против них обвинение. А уже через неделю Ламейсон нанял их для работы в «Новой эре».
– Я рад, что у меня нет акций «Новой эры».
– Ошибаешься. Это деньги Пентагона. Как ты думаешь, откуда они берутся?
– Не от меня, – сказал Ричер.
Еще через сто ярдов они выбрались на ровный участок автострады и увидели причину задержки, теряющуюся в дымке. На левой линии находилась разбитая машина. Ничего страшного, но вся автострада стояла. Ричер закончил разговор с Нигли и позвонил Диксон.
– Вы уже приехали? – спросил он.
– Нам осталось десять минут.
– Мы застряли в пробке. Позвони нам, если будут хорошие новости. Ну а если плохие, все равно позвони.
Только через четверть часа они добрались до разбитой машины и проехали мимо нее. А дальше все помчались со скоростью семьдесят миль в час, словно ничего не случилось. Через десять минут Ричер и Нигли подъехали к больнице. Десять миль за сорок минут. Средняя скорость пятнадцать миль в час. Не слишком хороший результат.
Только через четверть часа они добрались до разбитой машины и проехали мимо нее. А дальше все помчались со скоростью семьдесят миль в час, словно ничего не случилось. Через десять минут Ричер и Нигли подъехали к больнице. Десять миль за сорок минут. Средняя скорость пятнадцать миль в час. Не слишком хороший результат.
Они оставили машины на стоянке для посетителей больницы и по солнцепеку пошли к главному входу. Ричер заметил на стоянке «хонду» О’Доннела, а потом и машину Диксон. В вестибюле было полно красных пластиковых стульев. На некоторых сидели посетители. Люди почти не разговаривали. И нигде не было видно ни Диксон, ни О’Доннела, ни Кёртиса Мани. За длинным столом сидели не медсестры, а какие-то клерки. Ричер спросил у них про Мани, но не получил никакого ответа. Они ничего не знали о Хорхе Санчесе. Тогда Ричер поинтересовался, где можно узнать о неопознанных больных, доставленных на машинах скорой помощи. Его направили к столику в углу.
Там ему сказали, что новых больных недавно не поступало и что им ничего не известно о Хорхе Санчесе или об окружном шерифе Кёртисе Мани. Ричер вытащил сотовый телефон, но его попросили не звонить внутри здания, чтобы сигнал не испортил сложное медицинское оборудование. Он вышел на стоянку и позвонил Диксон.
Никакого ответа.
Тогда он позвонил О’Доннелу.
Тот же результат.
– Может быть, они отключили телефоны, так как пошли в блок интенсивной терапии? – предположила Нигли.
– К кому? Здесь ничего не знают о Санчесе.
– Но они должны быть где-то рядом. Они только что приехали в больницу.
– Что-то мне это не нравится, – сказал Ричер.
Нигли достала из кармана визитную карточку Мани и протянула Ричеру. Ричер набрал номер сотового телефона Мани.
Никакого ответа.
Он набрал номер обычного телефона.
Аналогичный результат.
И тут зазвонил личный телефон Нигли. Она ответила и какое-то время слушала. Внезапно от ее лица отхлынула кровь. Оно стало белым, как воск.
– Это из Чикаго, – сказала она. – Кёртис Мани был напарником Аллена Ламейсона. Они вместе проработали в полиции Лос-Анджелеса двенадцать лет.
Глава 69
«Значит, что-то случилось. Что-то непредсказуемое». Нигли оказалась права, но только наполовину. Дин был существенным фактором, но все началось не с него. Суон вышел на него позже, каким-то иным путем, после того как подключил к делу своих друзей. Другого способа объяснить масштаб этой катастрофы не существовало. Стоя на больничной парковке, Ричер закрыл глаза и представил себе, как это могло происходить. Он увидел, как Суон беседует с Дином, последней частью этой головоломки, у него дома, на севере, за горами, в пустыне возле Палмдейла, в маленьком городке, в раю для тех, кто бежит от городской жизни, в идеальном убежище. Он увидел проходящую мимо дверей молодую девушку, увидел страх на лице Дина и тревогу на лице Суона. Ричер увидел, как Суон вытягивает из Дина всю историю, спокойно и уверенно, как и всегда. А потом Ричер представил, как Суон подъезжает к пыльному офису шерифа, разговаривает с Мани, все ему объясняет, просит или даже требует помощи. Потом Суон уходит, и Мани поднимает телефонную трубку. И определяет судьбу Суона. А заодно Франца, Ороско и Санчеса.
«Что-то непредсказуемое».
Ричер открыл глаза и сказал:
– Мы не потеряем еще двоих. Во всяком случае, пока я жив и дышу.
Они оставили «цивик» Нигли на парковке возле больницы и сели в «прелюд» Ричера. Они не знали, куда им двигаться дальше. Просто ехали, лишь бы не оставаться на месте. И говорили, чтобы как-то заполнить тишину.
– Они знали, что рано или поздно мы появимся, – сказала Нигли. – Но их снедало нетерпение. И они начали выстраивать временную линию событий так, как им было удобно. Мани убедил Анджелу Франц позвонить мне. Он придумал ложную версию, чтобы удержать в своей команде Томаса Бранта. Он отслеживал каждое наше движение, подбрасывал нам информацию, которая уже и так была нам известна, он задавал вопросы, пытаясь понять, насколько нам удалось продвинуться. Они рассчитывали, что мы успокоимся и отстанем от них. А когда стало очевидно, что мы не остановимся, они попытались нас убрать. Сначала в Вегасе, а потом возле больницы.
Они вновь свернули на 210-ю автостраду. Машины мчались по ней на полной скорости.
– Каков план? – спросила Нигли.
– Нет плана, – ответил Ричер.
Телефонный справочник, который добыла Диксон, остался в номере О’Доннела, но они не хотели появляться рядом с бульваром Сансет. По крайней мере, сейчас. Совместными усилиями они вспомнили адрес фабрики в Хайленд-Парке и двинулись в том направлении.
Хайленд-Парк удалось найти довольно быстро. Симпатичное место с множеством улиц, домов, скверов и небольших фабрик по производству высокотехнологичного оборудования. «Новую эру» найти было несколько сложнее. Ричер и Нигли не рассчитывали на помощь указателей. Они стали искать здание без вывески с прочной оградой и вертолетной площадкой. И нашли несколько подобных. Такой уж здесь был район.
– Диксон сказала, что речь идет о вертолете «Белл-двести двадцать два», – вспомнил Ричер. – Ты узнаешь его, если увидишь?
– За последние пять минут я видела три таких вертолета, – ответила Нигли.
– Она сказала, что вертолет белый.
– Таких было два.
– Где?
– Второй примерно в миле позади. Два поворота налево и один направо. А первый – за три участка до этого.
– И в обоих случаях имелись ограды?
– Ага.
– И различные пристройки?
– Верно.
Ричер сделал запрещенный разворот, и они поехали обратно. Он дважды повернул налево и один раз направо, притормозил, и Нигли указала на группу металлических ангаров за оградой, которая больше подошла бы для тюрьмы строгого режима. В высоту ограда была никак не меньше восьми футов, а в толщину – четыре: два ряда туго натянутой колючей проволоки с цилиндрическими спиралями внутри. Верхнюю часть ограды защищали такие же спирали. Такой барьер совсем не просто преодолеть. За оградой Ричер насчитал четыре здания: один огромный ангар и три поменьше. На большой прямоугольной бетонной площадке стоял белый вертолет с длинным носом.
– Это «Белл-двести двадцать два»? – спросил Ричер.
– Точно, – ответила Нигли.
– Значит, мы нашли нужное место?
– Трудно сказать.
Рядом с вертолетной площадкой высился столб с оранжевым ветровым конусом, который вяло висел в неподвижном сухом воздухе. На небольшой парковке стояло тринадцать машин. Все довольно скромные. И ни одного синего «крайслера».
– На чем должны ездить рабочие такой фабрики? – спросил Ричер.
– На таких машинах, – ответила Нигли.
Ричер поехал дальше, миновал одно место с вертолетной площадкой, потом другое. Третье очень напоминало первое.
Мощный забор, четыре здания без вывесок, обшитые серым металлом, парковка, забитая дешевыми машинами, белый «Белл-222» на площадке. Никаких имен, знаков или обозначений.
– Нам нужен точный адрес, – сказал Ричер.
– У нас нет времени. А до мотеля отсюда далеко.
– Но до Пасадины близко.
Они помчались на восток по бульвару Йорк, а потом по 110-й автостраде и через пятнадцать минут остановились возле отеля в Пасадине. Еще через пять минут они вошли в номер Маргарет Беренсон и сказали ей, что им нужно. Но не стали объяснять зачем. Ради ее спокойствия они притворились, будто знают, что им делать.
Беренсон объяснила, что первое место, которое они видели, и есть то самое.
Через пятнадцать минут они проехали мимо нужного участка. Ограда производила сильное впечатление. Возможно, боевой танк сумел бы пробить подобную преграду, но обычная машина не справится с такой задачей. В частности, «хонда прелюд». И даже мощный «крайслер». И большой грузовик. Все дело в эластичности проволоки. Внешняя часть проволоки натянется, как гитарные струны, принимая на себя силу удара, замедляя скорость машины, уменьшая инерцию. А затем внутренняя часть среагирует как пружина. В результате машина остановится. На колесах здесь не прорваться. Не преодолеть ограду и пешком. Человек с кусачками умрет от потери крови, прежде чем преодолеет половину пути. Да и перебраться сверху не получится. Верхние витки висят свободно, и на них не поставить лестницу.
Ричер объехал весь квартал. «Новая эра» занимала около двух акров. Участок имел форму почти идеального квадрата со стороной около ста ярдов. Четыре здания, одно большое и три маленьких. Желтая пожухлая трава, гаревые дорожки от одного здания к другому. Общая протяженность ограды была около четырехсот ярдов, но Ричер не нашел ни одного слабого места. Всего одни ворота – широкий стальной щит, отъезжающий в сторону на колесиках. По верхней планке – витки колючей проволоки. Рядом с воротами находилась будочка охраны.
– Требования Пентагона, – заметила Нигли.