— А чего слава богу-то? — Леший снова ухмыльнулся. — Хабара у нас нет. И у Каспера его скоро не будет. Чугунки конфискуют, как пить дать. Да еще и самого посредника могут шлепнуть. Никакие наемники не спасут.
— И что же нам делать? — по глазам Леры было видно, что она окончательно запуталась. — Спасать Каспера?
— Нет, — Леший мотнул головой. — Он сам виноват, пусть теперь сам и выкручивается.
— Но мы останемся без товара!
— Считай, уже остались. Столько чугунков нам не одолеть. К тому же Троян там мелькал, заметила?
— И военные могут помешать, — уныло добавила Лера. — У них же ориентировка на нас. «Задержать или уничтожить при попытке оказания сопротивления». Получается… реабилитацию мы не заработаем?
— Еще и должны останемся, — подлил масла в огонь Леший. — Мы ведь аванс взяли. Да нехилый. Кто же знал, что этот Каспер, позор высшего общества, так по-скотски поступит?
— Никогда не подумала бы, что Каспер на такое способен, — чисто по-женски печально вздохнув, пробормотала Лера. — Всегда считала, что так только жулики себя ведут, что крупные дельцы, да еще приятели Механика, до мелкого «кидалова» не опускаются.
— Ошибочка, дорогуша, — Леший щелкнул пальцами. — Это мы с тобой до такого не опускаемся. Потому что больших денег не нюхали.
— Попрошу не обобщать.
— Ну ладно, ладно, — Леший примирительно поднял руки. — Ты знаешь, что это такое, допускаю. Знаешь, но деньгами не болеешь. Я — босота, как ты выразилась, и больше ста штук наличными за раз не видел даже издалека. Вот поэтому для нас с тобой миллионы — это понятие абстрактное. Из разряда «вот мне бы… уж я бы…». Вот мне бы столько денег, я бы развернулся, — Леший вдруг подмигнул спутнице. — Или «вот мне бы такую девчонку, уж я бы с ней зажег».
— Не отвлекайся, — строго, но уже без неприязни сказала Лера.
— А для Каспера это нормальные деньги, он привык, что у него в кармане всегда лежит по крайней мере миллион на мелкие расходы. И зарабатывать он привык на всем. Знаешь, наступает такой период, когда деньги будто бы сами к тебе липнут, возникают, кажется, из воздуха.
— Слышала, но пока… — Лера пожала плечами. — На себе пока не испытывала.
— Сам только слышал, но люди зря говорить не станут. Короче, для Каспера это не проблема. Ну, кинул товарищей, подумаешь! Они наверняка сами кинули бы рано или поздно.
— Чушь!.. — возмутилась Лера.
— Для нас с тобой! — перебил ее Леший. — А такие люди, как посредник, мыслят только так. Они никому не доверяют и всех боятся. А ну, как все вокруг желают отнять их капиталы? Кинь первым, пока не кинули тебя. Лера, неужели ты вела свой бизнес иначе? Признайся.
— Иначе, — Лера нахмурилась. — Иначе! В Старой Зоне люди честнее. Да и попробуй там кинуть кого-нибудь. Все ведь крутые, как стенки.
— Ерунда, — Леший поморщился. — Крутые — согласен, а что честнее… не знаю. Не встречал. Такие же все жулики, как и этот Каспер. Только масштабом помельче.
— Снова обобщаешь! — заупрямилась Лера. — Лично я стараюсь работать с нормальными людьми.
— Вот поэтому до сих пор и не поднялась до уровня Каспера. Чистенькой желаешь остаться. Это в Зоне-то!
— Короче, сталкер, ты воспитывать меня будешь?! — вспыхнула Лера. — Бизнесу учить? Лучше себя элементарным правилам поведения в Зоне научи! Как ты жив до сих пор, не понимаю! Вся надежда на твой новый имплант, может, хоть он тебя в чувство приведет. Хотя какой там! Ты уже вторые сутки с двумя имплантами в башке живешь, а все равно тупица тупицей!
— Все выплеснула? — Леший сделал вид, что пытается скрыть зевок. — Легче стало? Тогда идем дальше.
— Куда идем? — Лера нервно усмехнулась. — Зачем?
— Затем и вон туда, — сталкер кивком указал направление. — Там хотя бы безопаснее. Или желаешь, как посредник, пойти своим путем и попасть ногами в жир? Не вопрос, иди куда хочешь, не держу. А я пойду дальше.
— Я… — Лера на секунду замялась, — пойду с тобой.
— Умница, — Леший снова подмигнул.
— Прекрати подмигивать! Я иду с тобой только потому, что не такая сволочь, как этот Каспер! Потому что не хочу тебя бросать! Потому что поодиночке нам не выжить.
— Да, да, да, — сталкер состроил «понимающую» физиономию. — Отстанешь — ждать не буду.
— Так быстро пойдем?
— Сначала медленно, через Суворовский парк почти ползком, а потом, когда окажемся между Нарышкинским прудом и церковью, рванем, если получится, и до самого метро «Пионерская» — запомнила? — рысью. План понятен?
— Вполне.
— Тогда погна… тьфу ты! Вперед!
Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. А вполне понятными планами на ней сделана дорожная разметка. Никакого забега у ходоков не получилось. Пока они пробирались по горелому бурелому, перевитому, как плющом, длинными гибкими ветвями автонов, обстановка вокруг была относительно спокойной. Донимали мозгоклюи, висевшие над головами, как стаи крупных стрекоз, под ногами копошились скорги, на загривок с жестяных ветвей то и дело пытались прыгнуть стальные крысы. Но в целом шагалось спокойно, особых неприятностей в поле зрения не маячило.
Неприятности замаячили, когда впереди показались очертания невысокого черного купола. Этот вывернутый наизнанку участок местности когда-то был дном небольшого Нарышкинского пруда. Во время Катастрофы дно вспучилось и превратилось в блестящий и очень твердый купол, будто бы сделанный из темного стекла. Сходство вещества, из которого состоял купол, со стеклом было очень сильным. Купол поблескивал и, если ударить по нему чем-нибудь металлическим, позвякивал. А еще в редкие минуты, когда сквозь тучи пробивались солнечные лучи, внутри купола можно было разглядеть очертания плавающих в темной жидкости предметов. В основном обгорелых кусков дерева, но иногда удавалось разглядеть и более зловещие контуры человеческих останков. Единственное, чем гигантский перевернутый «стакан» не походил на своих миниатюрных предшественников, — это прочность стенок. Пробить купол не удалось бы, хоть стреляй из сотни импульсников, хоть взрывай.
Вокруг купола местность оставалась достаточно ровной и свободной от обломков строений и горелых парковых головешек, но это было одновременно и плюсом, и минусом. Ведь ровное местечко располагало как к забегам, так и к заездам. Едва сталкеры выбрались из жестяных зарослей на открытое место, из-за «стеклянного» купола им навстречу вырулили несколько рапторов.
Знаете, чем отличаются Москва и Новосибирск от других локаций Зоны? Нет, не количеством руин и торчащих из них человеческих костей, не изощренностью ловушек или оригинальным расположением тамбуров, хотя и этим тоже. В первую очередь они отличаются количеством рапторов — биомехов, бывших «в прошлой жизни» легковыми автомобилями.
Ни на Казантипе, ни в Старой Зоне, ни в Сосновом Бору накануне Катастрофы не было такого количества легковых авто, как в двух бывших столицах — страны и Сибири. Под столичными руинами оказались погребены десятки миллионов машин. В Москве их было втрое больше, чем официально проживавших в городе и области людей.
Да, Катастрофа безвозвратно уничтожила какую-то часть автопарка. Некоторые машины сгорели, некоторые оказались под завалами, сотни тысяч ударная волна превратила в мелкие обломки или в комки железа, алюминия и пластика. И всё-таки уцелело больше, чем было уничтожено.
Все потому, что даже безнадежно испорченные авто были восстановлены Узлом и возвращены в локации. Возвращены совсем другими, переделанными по неведомым автоконструкторам лекалам, но все равно это были те самые машины, которые еще недавно раскатывали по дорогам и виадукам, перемещая в пространстве людей и грузы. У некоторых даже сохранились регистрационные номера.
Представляете, каково это — встретить собственное авто в новом облике и вступить с ним в схватку? Страшный сон!
Впрочем, во время первого «пришествия» модернизированных легковушек подобных случаев зафиксировано не было. Слишком уж сырыми бойцами были рапторы первой генерации. В новых условиях машинам требовались новые ТТХ. Малый дорожный просвет и недостаточная мощность водородных и электрических (а иногда и вовсе бензиновых, газовых или дизельных — встречались и такие анахронизмы) силовых установок не позволяли рапторам разгуляться. Когда кругом сплошные завалы, когда дороги вдоль и поперек покрыты трещинами, разломами и ямами, а почти все виадуки обрушены, когда некоторые шоссе вовсе закручены в клубки и спирали, машине с обычной подвеской и двигателем ехать просто некуда.
Но рапторы не приуныли и не стали бросаться в отчаянии с крыш многоэтажных автостоянок. Не умели они унывать. Машины ведь — не люди. Они вернулись в Узел и вскоре предприняли новую попытку освоения изуродованных Катастрофой территорий.
На этот раз они пришли не только самостоятельно мыслящими, но по всем статьям подготовленными к освоению пятиземелья Зоны. Их силовые установки теперь использовали аномальную энергию, которую черпали из силовых линий (их расположение соответствовало рисунку сети подземных коммуникаций, прорытых биомехами), или же могли «залить» эту энергию в аккумуляторы на энергополях. У рапторов появилось оружие, чтобы защищаться от людей, они стали хитрее, быстрее и проворнее. И главным новшеством, недоступным другим биомехам, стала способность рапторов… к прыжкам.
Нет, у них не выросли ноги вместо колес. Просто теперь подвеска машин позволяла им прыгать в любую сторону метров на двадцать, а то и на полста. Без разбега. Да так резко, что люди просто не успевали отскочить в сторону и превращались в лепешки.
Вот тогда-то и появились байки о том, как некий парень встретил свою машину, а она, сволочь, его раздавила. И это при том, что до Катастрофы он ее, гадину, десять лет холил и лелеял, содержал в гараже и эксплуатировал исключительно по выходным.
Жуть, правда?
Лично Леший в эти истории не верил. Он считал, что все они пошли от единственного достоверного случая, когда некто Геннадий Хомяков, бывший вертолетчик, а теперь знаменитый сталкер по прозвищу Алмазный Мангуст, столкнулся с драконом, который до Катастрофы был его боевой вертушкой Ка-85. Причем конкретно в том случае дракон повел себя не так, как расписывали в своих байках сталкеры. Чем все закончилось, Леший точно не знал (наверное, миром, раз Мангуст был до сих пор жив), но точно знал одно — из всех историй это была единственная реальная. Все остальные были байками чистой воды.
И всё-таки где-то в глубине души у Лешего сидела заноза. А ну как встретится его любимая «бэшка» в темном переулке. Поднимется ли рука швырнуть в красотку плазменную гранату? Понятно, что теперь она уже не красотка, и вообще не «БМВ» модели «Бейджин» тридцать седьмого года выпуска, шедевр передового по всем статьям китайского автопрома. Но ведь все равно хотя бы на один процент это она, родная развалюшка, которая кормила и поила частного извозчика Лешего целых пять лет, вплоть до самой Катастрофы.
Леший отогнал глупые фантазии и попытался промчаться по опушке жестянки, в надежде укрыться за уцелевшей стеной одного из строений на улице Полосухина. Лера не отстала, и в целом забег можно было оценить на «хорошо», но рапторы двигались гораздо быстрее ходоков. Машины рассыпались по всей поляне и прыжками помчались наперерез.
Зрелище было жутковато-нереальное. Без малого два десятка уродливых железных хищников прыгали, как здоровенные лягушки, только не по прямой, а каждый раз прямо и чуть в сторону, то влево, то вправо, затем проезжали несколько метров и снова прыгали. Очень скоро пять или шесть машин двигались уже не наперерез, а навстречу ходокам, а около десяти приближались сзади. Остальные зашли справа. Свободным пока оставался лишь один путь — влево, в сторону Звенигородского переулка.
На первый взгляд, этот путь отхода был удобным. Дом номер 34 по Малой Филевской улице имел множество корпусов, каждый из которых делился на строения. В прошлом это был, наверное, какой-то складской комплекс или что-то подобное, теперь под слоем золы и щебня не разобрать, а импланты сообщали только точный почтовый адрес, без комментариев. Именно этот «дом» и формировал как левую сторону переулка, так и затейливый лабиринт руин, в котором можно запросто укрыться от колесных биомехов, не дружащих с внедорожной проходимостью. Одна беда: рапторы очень уж ловко перепрыгивали через все, что нельзя объехать.
Беглецам удалось немного оторваться лишь в первый момент, когда они лихо вскарабкались на груду кирпича и щебня, которая раньше была «домом 34, корпусом 2». Спуск занял гораздо больше времени, чем восхождение, и рапторы успели обогнуть завал слева, со стороны руин с тем же адресом, только с припиской «строение 1». Пришлось Лешему мысленно прокладывать новый маршрут и скакать по грудам строительного мусора в сторону «дома 34, корпус 2, строение 2».
Это строение, скорее всего, при жизни являлось чем-то вроде склада, оно было длинным, имело плоскую крышу и широкий пандус слева. Хотя Леший видел на востоке Новосибирска и на юге Москвы высотные дома, утопленные в землю по верхние этажи, и потому тоже казавшиеся чем-то вроде ангаров. В Зоне и не таких чудес можно насмотреться. Взять тот же стадион «Динамо», который превратился в большое каменное блюдо, торчащее из земли под углом градусов в сорок пять, или церковь в Петровском парке, которую будто бы разрезали бритвой по вертикали и отодвинули получившиеся половинки метров на сто одну от другой. Или взять закрученную в спираль двухъярусную скоростную магистраль, что когда-то разгружала центр Новосибирска. Нетронутый асфальт, разметка, развязки, пешеходные переходы… все осталось целым. Только дорожное полотно теперь было закручено в горизонтальную спираль, а все развязки-переходы торчали под такими углами, что шею свернешь, если попытаешься хотя бы проследить за получившимися хитросплетениями.
В общем, много в Зоне таких чудес, что и не снились прежним мудрецам, но в данном конкретном случае Леший решил для себя, что «строение 2» прежде являлось складом. На том и остановился. Было о чем подумать и помимо идентификации закопченных руин.
Когда Леший и его спутница добежали до дальнего края крыши строения, выяснилось, что рапторы успели перекрыть ходокам кислород и на этом направлении. Прямо по курсу около десяти машин присели на подвесках, готовясь к прыжку. Леший коротко оглянулся и увидел, что количество преследователей вовсе не уменьшилось. Выходило, что рапторы впереди присоединились к охоте только что. Леший прикинул шансы и пробормотал невнятное ругательство. Такими темпами через пару минут вокруг ходоков могли собраться штук семьдесят рапторов, и уж тогда никакие спринтерские качества не помогут. Сожрут чугунки однозначно, вместе с амуницией.
— Что будем делать? — невольно пятясь от края крыши, спросила Лера.
— Будем проявлять чудеса смекалки и ловкости, — Леший ощутил приближение очередного «приступа героизма». То ли второй имплант проснулся, то ли собственный организм решил взбодриться, было непонятно. Однако Леший чувствовал, что знает, как поступить, а главное — он был уверен, что справится с задачей. Нет, раньше он ничего подобного не делал. Но сейчас был стопроцентно убежден, что у него все получится.
— Опять что-то задумал? — обеспокоилась Лера. — Только не как в тоннеле… мимо дверцы, ладно?
— Спокойно, Маня, я Дубровский, — Леший вдруг резко, ловкой подсечкой уложил Леру на бетон и одновременно выстрелил в самого крупного из рапторов, затаившихся прямо по курсу. Затем, буквально в ту же секунду, сталкер развернулся и выстрелил в лидера преследующей группы.
Провокация была неожиданной, но настолько очевидной, что машины отреагировали в полном соответствии с боевой программой. Они прыгнули, надеясь уйти с линии огня, а затем приземлиться и раздавить нахального органического стрелка. Леший ждал, что машины эффектно столкнутся в воздухе, но чуда не произошло. В последний момент рапторы сообразили, что их подставляют, и догадались отпрыгнуть чуть в сторону. Оба чугунка взяли чуть влево по ходу движения и в результате приземлились справа и слева от ходоков.
В принципе, рапторам такая позиция была выгодна. Все, что им оставалось — резко продвинуться на пару метров вперед и друг к другу, чтобы зажать людей между бортами и растереть в кровавую кашу. Машины так и поступили, но тут произошло нечто рапторам непонятное. Люди вдруг исчезли. Вот только что сталкеры приседали от страха в узком пространстве между машинами и вдруг испарились.
Раптор из передовой группы догадался сдать назад и тут же обнаружил пропажу. Люди сидели на крыше лидера группы машин-загонщиков и как-то подозрительно копошились, видимо пытаясь вскрыть люк, которым щеголяла бывшая легковушка. А быть может, люди просто старались проломить крышу. Ведь оба опасных органических врага были вооружены «Фричами».
Леший вновь отогнал фантазии. Что за маразм, представлять себе ситуацию с точки зрения биомехов?! Так ведь можно скоро начать их оправдывать. Сочувствовать им. Бред!
Леший и Лера действительно закрепились на крыше у раптора и теперь вскрывали броню биомеха с помощью «Фричей». И это ходокам вполне удавалось. Осознав, что вляпался в серьезные неприятности, раптор попробовал стряхнуть «органическую грязь». Он прыгнул сначала далеко вперед — лихо перемахнув через строй рапторов передней заградительной линии, — затем прыгнул влево и очутился на Малой Филевской улице. Для третьего прыжка раптор собрался было разогнаться, но в этот момент облаченная во «Фрич» рука Лешего пробила бронированную крышу и провалилась внутрь машины. Вряд ли это доставило раптору какие-то неприятные ощущения, но, просчитав возможные варианты дальнейшего развития событий, раптор решил замереть и выслушать требования укротителей.