— Хорошо, обойдемся без рентгена, — решил Бобер. — Пускай разведку. Я третьим, ты замыкающим.
— Яволь, герр Бибер, — Швед козырнул и усмехнулся.
— А чего по-немецки? — в свою очередь усмехнулся Бобер. — Ты же швед.
— По-шведски язык сломаешь, — наемник попятился в темноту. — Разведка пошла!
* * *Люди неисправимы. Если они не плетут интриги, не выдумывают сверхзадачи, не задирают планку до недосягаемой высоты, их жизнь становится пресной и скучной. Не жизнью становится, а существованием. В чем разница? Машине этого не понять, даже самой совершенной, наделенной искусственным интеллектом. Значит, незачем и стараться. Следует просто поверить, что для людей эта разница существенна.
Троян вывел на виртуальный экран объемную проекцию убежища и сети примыкающих к нему подземелий. Просчитать все возможные маршруты движения людей, как владеющих нужными Трояну наноботами, так и претендующими на них, было делом одной наносекунды. Скорг обозначил для себя оптимальную точку пересечения маршрутов и бесшумно покинул наблюдательный пункт.
В безупречно просчитанный план скорга теоретически могли закрасться лишь две логические ошибки.
Если человек, укравший контейнеры с Н-капсулами, окажется не подручным мафии, а профессорским приятелем, который помог разыграть спектакль с «дерзким похищением» наноботов. Для чего? Нет версий. Но это вопрос несущественный.
И вторая вероятная ошибка заключалась в непредсказуемости Лешего, которого вор явно собирался нанять в качестве проводника.
Троян успел неплохо изучить этого сталкера и убедился, что он ненормален даже по меркам самих людей. Психиатры называли состояние, подобное тому, в котором пребывал Леший, шизофренией. Но Троян был уверен, что в данном конкретном случае речь шла не о заболевании.
Лешего, как и самого Трояна, опекал Механик. И вот как раз этот человек был действительно сумасшедшим. Для него не существовало вообще никаких правил или алгоритмов. Ни человеческих, ни машинных. Он мыслил непонятными всему сущему категориями, хотя и прикидывался вполне вменяемым. Какими соображениями руководствовался Механик, совершенствуя тело Лешего, не знал никто, кроме самого Механика. А уж для каких отдаленных задач ему потребовалось создавать такую странную вариацию на тему человека, да еще явно противопоставлять ее Трояну…
Нет, никакой натуральный мозг и никакой искусственный интеллект не могли просчитать всю задуманную Механиком комбинацию. Возможно, это мог бы сделать Пожарский, то есть легендарный жженый по прозвищу Мерлин. Но никто другой, это точно.
Троян проскользнул между руинами жилого дома, пересек проспект, заваленный бетонными обломками виадука, который до Катастрофы тянулся над проспектом вторым уровнем, и быстро отыскал тропу между высоченными грудами вывороченной земли и мусора. Когда впереди показался неглубокий, но широкий, более ста метров, и прямой бетонный желоб Гребного канала, Троян трансформировал корпус в подобие ничем не примечательного куста автонов и затаился.
Дороги ходоков и следующих по их следам наемников должны были пересечься именно здесь, Троян был уверен в расчетах. Существовала небольшая вероятность, что они сцепятся еще в подземелье, но Троян таким мизерным шансом пренебрег. И Леший, и его преследователи были далеко не новичками в Зоне, чтобы затевать разборки в ограниченном пространстве, да еще в прицеле у биомехов, которых полно в тоннелях метро. Нет, сначала они должны были выбраться на поверхность и прийти сюда, к высохшему гребному каналу. Именно здесь тот, кто приходил первым, получал огромное преимущество — мог устроить засаду, выманить противника на абсолютно открытое пространство и уничтожить. Не опасаясь при этом, что стрельба привлечет внимание биомехов и место решенной проблемы тут же займет новая.
Почему? Обычно в районе Гребного канала в Крылатском концентрация изделий техноса была минимальной, слишком уж низким был в этих местах фон аномальной энергии. Биомехи в таких местах были вынуждены использовать только запасы энергии в аккумуляторах, что серьезно ограничивало их боевую мощь. Ведь каждый выстрел из лазерника требовал огромных энергозатрат.
Так что Гребной канал у людей считался оптимальным местом для внутренних разборок.
Они ведь не рассчитывали, что в их дела вмешается такая совершенная машина, как Троян.
2
Зона, локация Москва, 02.06.2057 года
Генерал Антоненко родился в Минске, школу закончил в Киеве, а военную карьеру сделал в Российской Армии. Невероятно, но факт.
Накануне Катастрофы он имел звание полковника и непыльную штабную должность в Московском гарнизоне, жил в скромном двухэтажном коттедже под Зеленоградом, растил двух сыновей и уже подумывал выйти в отставку и заняться бизнесом. Все равно генеральские лампасы ему не светили. И должность была не та, и биография сомнительная — все эти переезды из страны в страну, пусть и братскую, изрядно смущали кадровую службу, а заодно и контрразведку. Антоненко все понимал, не обижался и потихоньку копил стартовый капитал для выхода на новый театр военных действий. Вернее, не военных, а частнопредпринимательских. Но судьба распорядилась иначе.
Во время Катастрофы Антоненко, как и многие военные, «пропал без вести», но вскоре (тоже как многие) вернулся живым и здоровым, разве что страдающим частичной потерей памяти. Где пропадал около двух месяцев, полковник не помнил, хоть лечи, хоть убей.
Какое-то время его держали в специальном госпитале под Казанью, но затем, когда число случаев возвращения людей неизвестно откуда и с одинаковыми провалами в памяти перевалило за пятую сотню, Антоненко освободили из-под стражи (ведь фактически казанский госпиталь был тюремной больничкой общего режима), вернули в строй и даже повысили в должности. Правда, прослужил он последующие три года не в Москве, а под Новосибирском.
Впрочем, к тому времени стало окончательно ясно, что фраза «служить в Москве» больше не будет вызывать зависти ни у кого и, возможно, уже никогда. Катастрофа по-новому расчертила и условные контуры военных округов, и умозрительные границы престижных мест службы, и карьерные рамки для офицеров, прошедших горнило Зоны.
К началу четвертого года службы в новых условиях заслуги Антоненко оценило командование, и полковника перевели на должность начальника тыла в Московскую бригаду Барьерной армии. Если честно, возвращаться туда, где потерял семью и дом, полковнику Антоненко было тяжело, но отказаться он не мог. Не умел. Родина приказала, отвечай «Есть!» и шагом марш. От этого принципа полковник не отступал никогда. К тому же новая должность была генеральской.
Почти два года Антоненко, не разгибаясь, пахал на новой ниве, и настолько успешно, что его усилия оценил сам генерал Шепетов, командующий всей Барьерной армией. В октябре 2056 года Шепетов даже вызвал Антоненко на ковер и предложил на выбор: пойти прямо сейчас к нему вторым помощником или стать заместителем начштаба армии, но чуть позже. Обе должности были хороши, однако Антоненко выбрал второй вариант. Не сказать, что это был стремительный карьерный взлет, но полковника все вполне устраивало. А почему он выбрал второй вариант — он не хотел, чтобы на него смотрели как на выскочку. Антоненко всегда предпочитал потерпеть, подождать, дать время угаснуть слухам и нездоровому ажиотажу, зато после честно смотреть в глаза товарищам. Что заработал, то и имею.
И, как ни удивительно, судьба, похоже, вполне разделяла философию полковника Антоненко. Когда после Большой зачистки в ноябре 2056 года генерала Шепетова сняли с должности, практически весь его штаб был отправлен по разным бригадам, невзирая на срок совместной службы с Шепетовым, хоть все пять лет, хоть один день. А вот тех, кто состоял в штабном резерве, никто третировать не стал, даже наоборот, устроили им второпях собеседование и приняли на новые должности всех скопом.
Не наугад, конечно, раздавались новые должности, нет… Хотя, положа руку на сердце, бог его знает. Может, и наугад, в режиме лотереи. Иначе объяснить свои новые погоны с зигзагами и назначение командующим Московской бригадой Барьерной армии генерал Антоненко — тыловик и по занимаемой на тот момент должности, и по призванию — не мог. Не настолько он был великим полководцем, чтобы командовать таким крупным боевым соединением. Ведь она только так называлась — «бригада». На самом деле по всем параметрам то, чем командовал Антоненко, соответствовало армии, не меньше. И личного состава, и техники, и вооружений было столько, что новоиспеченный генерал иногда терялся. Слава богу, рядом всегда был толковый начштаба, тоже «внезапно назначенный» (но в его случае обоснованно), полковник Вьюхин.
— Как же они со всем этим справляются, не понимаю, — Антоненко окинул взглядом карту. — Тылы, снабжение, транспорт… тут мне все ясно, но все эти операции, маневры, взаимодействие… полная каша! Да еще провокации эти, будь они неладны! Как Котову удается все держать под контролем?
— Котов — это сила, — начштаба усмехнулся. — Тот еще старик. Хватка железная. Правда, сегодня и у него черный день. А у генерала Тихонова так вообще беда, его бойцов изделия в котел загнали. Если резервы вовремя не подойдут, потери у Тихонова будут, как в ноябре.
— Ладно, а этот, морской пехотинец, как справляется? Да еще и с флотом.
— Который из них?
— Питерский, какой же еще? Горовиков. У него что, два военных образования?
— У адмирала Колесника в Крыму тоже нет сухопутного опыта, но ничего, командует.
— В Крыму проще. Там узловики сушу контролируют, нам только и остается акваторию утюжить и гидроботов отстреливать. Кстати, о Кракене морячки ничего нового не докладывали?
— Видели опять. Только не в Крыму, в Финском заливе. Но обошлось, никого не сожрал змей чугунный. А что?
— Ничего, — Антоненко махнул рукой, — просто вспомнил. Наши потери уточнили?
— Уточняем, — сдвинув к переносице густые черные брови, ответил Вьюхин. Нахмуриться действительно было от чего. Потери у Московской бригады намечались серьезные, до двадцати процентов личного состава, начштаба знал это и без уточнений. — Разрешите доложить об оперативной обстановке на этот час, господин генерал?
— Только вкратце, что изменилось, — Антоненко потер виски, — а то голова пухнет.
— На данный момент не осталось сомнений, что главный штаб стал жертвой дезинформации. Для каждой локации легенда была своя. Котов, например, отправился к тамбуру искать лабораторию по изготовлению уникальных наноботов, Тихонову «заслуживающий доверия» источник подбросил «дезу», что жив Академик, а нас заставили поверить, что неподалеку от тамбура намечается передача крупной партии контрабанды. В Питерской локации и в Крыму провокации имели другое информационное прикрытие, но результат во всех пяти случаях приблизительно одинаковый. Ударные группы Барьерных бригад были стянуты к тамбурам, где их блокировали превосходящие силы изделий техноса и боевые отряды незаконных зональных группировок.
— Полковник, — Антоненко поморщился, — я же просил коротко.
— Виноват, — Вьюхин кивнул. — Если коротко: кто-то явно всех подставил и продолжает осложнять ситуацию, натравливая группировки на законные власти и друг на друга, а биомехов на людей. Кто и зачем это делает, никому не понятно. Ясно одно — заговорщики желают, чтобы мы блокировали все подступы к тамбурам как можно дольше.
— Но зачем?! — генерал всплеснул руками. — Я не понимаю, зачем блокировать тамбуры, если во время пульсации они и без того непроходимы?!
— Были непроходимы, — уточнил начштаба. — Пульсация закончилась шесть часов назад. Теперь идет «обратная тяга». В локации возвращаются биомехи.
— Погоди, — Антоненко поднял руку. — Погоди! В Зону возвращаются биомехи, а мы по-прежнему блокируем подступы к тамбурам?
— Так точно. Мы вынуждены это делать, потому что физически не можем вернуться к местам постоянной дислокации. Мешают незаконные группировки и биомехи, которые оставались во время пульсации у нас в тылу, вблизи Барьеров.
— А ведь в этом что-то есть, — генерал вновь обернулся к объемному изображению карты. — Что-то… не пойму пока что… но есть. Тамбур, Узел, два кольца биомехов, а между ними… гвоздик. То есть мы и сталкеры. Интересная диспозиция. Не находишь?
— Так точно, — полковник вновь кивнул. — Поэтому и считаю сложившуюся ситуацию результатом заговора.
— И кто заговорщики?
— Не могу знать, господин генерал.
— А разведка что говорит?
— Разведка и Специальный отряд работают, но пока результат нулевой.
— А у соседей? — спросил Антоненко с затаенной надеждой. — У Котова спецотряд проводил операцию перед самой пульсацией…
— Они другую тему прокачивали, — Вьюхин отрицательно качнул головой. — Трояна искали. Главный штаб предположил, что скорг тоже заинтересуется лабораторией по производству уникальных наноботов, вот наверху и решили совместить приятное с полезным.
— Получилось?
— Как обычно, упустили, — полковник пожал плечами. — Хотели как лучше, получилось как всегда.
— Разведчики, мля! — Антоненко добавил беззвучное ругательство.
В этот момент в дверь постучали.
— Разрешите?
В кабинет заглянул подполковник Терещенко, начальник разведки Московской бригады.
— Легок на помине, — Антоненко махнул рукой. — Входи. Присаживайся. С чем пожаловал?
— Разрешите доложить, господин командующий, — Терещенко вошел, сел за приставной стол, разложил какие-то бумаги (что было довольно редким по нынешним временам явлением, даже в Барьерной армии), поправил архаичные очки с затемненными стеклами и лишь после всех этих подготовительных процедур соизволил начать доклад: — Два срочных рапорта, господин генерал. Разрешите докладывать по времени поступления?
— Говори уже, — Антоненко жестом поторопил разведчика.
— В двадцать три ноль две в нашу локацию из Новосибирска прибыла оперативная группа спецотряда в составе пяти человек под началом капитана Кольцова. Цель прибытия — проверка сведений о передислокации по тому же маршруту изделия Троян, а также троих особо опасных преступников. Вот ориентировка.
— Только Трояна нам тут не хватало, — пробурчал Антоненко. — Ну и что, проверил этот Кольцов свои сведения?
— Так точно. Троян здесь. Это подтверждает второй рапорт. Поступил в ноль тридцать пять от агента Щуки — это оперативный псевдоним капитана Галимова. Прошу ознакомиться. Там все коротко и внятно.
— А в двух словах? — Антоненко взял бумагу и пробежал по тексту взглядом. — Устал, плывет все… Хотя ладно, прочитаю.
На чтение рапорта у генерала ушла ровно минута. Закончив, он удивленно округлил глаза и передал листок Вьюхину. Начштаба управился вдвое быстрее.
— Дела, — сказал Антоненко, когда полковник вернул рапорт начальнику разведки. — Мало того что у нас своих проблем по макушку, так нам еще и от чужих кусок отломился.
— Разрешите продолжить? — разведчик сложил свои листки в прозрачную папку. — Считаю, проблемы общие. Это доказывают подчеркнутые в рапорте выдержки из диалога Профессора и Трояна. Наниматель пообещал скоргу помочь с вербовкой биомехов во всех пяти локациях Зоны. Я поднял данные о тоннельном трафике за последние трое суток. Наши регистраторы отметили повышенную активность наемников. Из Московской локации в Сосновый Бор, Новосибирск и ЧАЭС за указанный период было отправлено до трех десятков «диких гусей», но ни один не был замечен в обычных для этого контингента операциях.
— Зачем же они туда ходили? — Антоненко помотал головой. — Послушайте, Терещенко, вы проще изъясняться умеете? Не казенным языком, а по-русски.
— Так точно, — подполковник чуть стушевался. — Виноват, — он прикусил язык и явным усилием воли «отключил официальные речевые настройки». Какого титанического усилия ему это стоило, было написано у него в глазах. — Наемники просто побродили по локациям и вернулись.
— Ничего никому не передали и не припрятали? — уточнил Вьюхин.
— Скорее всего, припрятали, — подполковник кивнул. — Думаю, такие же контейнеры с Н-капсулами, как были в украденном у Профессора пенале.
— Наноботы серии «Х», — припоминая, проронил Антоненко. — Почти такие же, как те, что у Трояна. А ну, подполковник, позовите сюда начальника экспертной группы, спросим у него, насколько эти наноботы действительно уникальны. Чувствую, очень интересная комбинация у нас складывается.
— Разрешите доложить… — разведчик осекся. — Я уже проконсультировался с нашими учеными. Они уверены, что речь идет о тех самых нанитах, которые Котов и спецотряд надеялись найти в бункере поблизости от тамбура ЧАЭС. Эти наноботы могут работать вне локаций без энергетической поддержки «аккумуляторов», аномальных силовых линий и «энергополей».
— То есть в принципе могут работать, — упростил Вьюхин. — Довольно ценные наноботы. И не только для нас. Для Трояна тоже. Ведь для него это фактически эликсир свободы. Чем больше в составе скорга наноботов, способных к автономной работе, тем дальше Троян может уйти от Зоны.
— Уточнение, — Терещенко поднял руку. — Это модификация. Их основное отличие от наноботов Трояна — новая программа. Наноботы серии «Х» с семизначным индексом не просто соединяют прочие колонии нанитов между собой, как в изделии Троян, а подчиняют изделия техноса тому, кто знает коды управления.
— Что это меняет? — спросил Антоненко.