— Что это меняет? — спросил Антоненко.
— Во-первых, фактически это новый вид оружия, — не раздумывая, ответил подполковник. — Если проводить аналогию с привычными людям видами вооружений, наноботы серии «Х» это одновременно бактериологическое оружие и отравляющее вещество психотропного действия. Только для техноса. Во-вторых…
— Неизвестно, какие указания заложены в программу этих наноботов насчет людей, — перебил разведчика Вьюхин. — Если спонтанная имплантация таких наноботов вызывает хотя бы те же последствия, что и другие спонтанные имплантации… дело плохо. Если украденные наниты будут переправлены за Барьер и проданы корпорациям, миру грозит «механическая эпидемия».
— Полковник, не запутывайте меня, — генерал поморщился. — Мы говорили о Трояне и распространении наноботов серии «Х» внутри Зоны.
— А я говорю о главном, господин генерал, — твердо заявил Вьюхин. — Если троянские наноботы подчинят половину техноса этому суперскоргу, Зоне грозит гражданская война биомехов: узловые против троянских. Это будет серьезное испытание и для техноса, и для нас, но мы его как-нибудь переживем. Убедим группировки заключить перемирие, уйдем на базы, займем оборону. Это наша работа. И пусть биомехи выкручивают друг у друга гайки, сколько им влезет. Нам это только выгодно. А вот если наноботы серии «Х» попадут за Барьеры… Малейшая утечка — и по планете понесется техническая эпидемия. Наноботы «заразят» нормальные машины и сделают из них биомехов. Внешне, конечно, они вряд ли сильно изменятся, для этого машинам нужно пройти через Узел, но внутри… это будут настоящие биомехи. Технос — пусть не узловой, а троянский, не вижу особой разницы — выйдет за пределы Зоны. Со всеми вытекающими последствиями. Я не уверен, что обычные люди готовы к такому повороту событий. Плюс вспомните мой первый вопрос: насколько механический вирус опасен непосредственно для человека?
— Теперь понял, — генерал взглянул на разведчика. — Что еще скажете, Терещенко?
— Согласен с господином полковником по всем пунктам. Особенно насчет вероятной утечки наноботов за Барьеры. Судя по ловкости, с которой было обставлено похищение, дело организовала мафия. А у Барьерной мафии обширные связи в мире крупного бизнеса. То есть повод для беспокойства у нас имеется и он более чем значительный. На поиски украденного пенала, а также сделанных наемниками тайников в других локациях следует бросить все свободные силы.
— Для начала все это, — Антоненко указал на папку разведчика, — надо убедительно доложить в главном штабе. Но пока будем делать то, что зависит от нас. Искать пенал.
— Трояна тоже, — добавил Вьюхин. — У него десятый контейнер.
— У нас мало свободных людей, — заметил Терещенко.
— Так найдите еще, подключите резервы, агентов, командированных, легкораненых… Родите, если получится! Меня волнует только результат, — Антоненко похлопал ладонью по столу. — Вот здесь завтра вечером должен лежать рапорт… Отставить! Должен лежать пенал с десятью контейнерами. А напротив меня должен сидеть Профессор. Задача ясна?
— Так точно, — Терещенко и бровью не повел, будто бы воспринял невыполнимый приказ как единственно верный.
Вьюхин, в отличие от начальника разведки, отреагировал более эмоционально. Не то чтобы оспорил или осудил приказ. Каким бы Вьюхин ни был своенравным, он был всё-таки человеком военным, приказы не обсуждал и выполнял в точности. Но в чем полковник не мог себе отказать, так это в удовольствии поморщиться, неразборчиво поворчать или фыркнуть, если миссия невыполнима.
У каждого свой характер. Даже в армии. А вы думали, там все одинаковые, как болванчики на китайском рынке?..
…Подполковник Терещенко вышел из кабинета командующего Московской бригадой спокойным и даже умиротворенным, будто бы побывал не на «ковре», а в сауне или в массажном кабинете.
Капитан спецотряда Барьерной армии Кирилл Кольцов, ожидавший Терещенко в приемной, незаметно усмехнулся. Что, интересно узнать, Антоненко ему там массировал? Мозги? Или шею? Или…
Подполковник бросил взгляд на офицера, и Кольцов, спохватившись, встал. Терещенко махнул капитану: «Иди за мной» — и вышел из приемной. Шел подполковник вроде бы не спеша, он вообще никогда никуда не торопился, но спецназовец догнал начальника разведки только в коридоре. Есть такие люди — никогда не спешат, но и никогда не опаздывают. Просто талант у людей. Дисциплинарный, если можно так выразиться.
— Слушай внимательно, капитан, — жестом приказывая идти рядом, сказал Терещенко. — Повторять не стану, времени в обрез.
— Весь внимание, — заверил Кольцов.
Излагал Терещенко сухо, но зато последовательно и предельно понятно. Вводная, постановка задачи, отпущенное на операцию время. Никаких фигуральных выражений или украшений речи. Заслушаешься. Если ты, конечно, военный. Или сдохнешь от тоски, если штатский.
— Вот такая задача, Кольцов, — покончив с официальной частью, подполковник Терещенко почти перешел на нормальный язык. — Возьмешь в группу проводника, это наш агент, капитан Галимов, по легенде — сталкер Щука. Поскольку ты прибыл сюда за Трояном, ищи Трояна. Только с учетом новой вводной. Вопросы?
Так вот сразу сообразить было трудно, но Кольцов всегда умел выделять главное. За что его и ценили в спецотряде.
— Троян может использовать содержимое контейнера, насколько это осложнит нам жизнь?
— Одного контейнера хватит, чтобы заразить наноботами серии «Х» до тысячи крупных изделий.
— Весело!
— Спокойно, капитан, — Терещенко легонько похлопал спецназовца по плечу. — Если Троян это сделает, считай свою миссию выполненной. Ведь тогда наноботы не уйдут за Барьер.
— Моя миссия заключается не в этом, а…
— Это уже другой вопрос! Пока ты и твои люди в Москве, будете выполнять эту миссию. В связи с особой оперативной необходимостью, — Терещенко отдал честь. — Свободны, капитан Кольцов. Шагом марш готовиться к боевому выходу. Выдвигаетесь в пять ноль-ноль…
* * *Орден Священного Узла. Великий и могучий. Славный своей героической историей, традициями, подвигами братьев и алмазной твердостью воли Командора Хантера. Символ несгибаемости человеческого духа и суровой решимости преодолеть любые препятствия, выдержать любые испытания и победить! Таким он всегда был, таков он есть и таким он будет, когда Зона Смерти выйдет за Барьеры и охватит всю Землю. Оплотом добра и стабильности, островом жизни в текучем, как жидкий металл, мире зла, несправедливости и смерти.
И так далее, и тому подобная чушь. Было время, брат Рихтер сам сочинял пропагандистские пассажи. Было это давно, еще когда новоиспеченный брат валялся в подвалах Цитадели на дощатых нарах и не надеялся ни занять приличный пост в Ордене, ни хотя бы выжить. Проклятая механическая «зараза» пожирала его тело, а приличных мнемотехников, способных стабилизировать колонии наноботов, внедрившихся в человеческий организм, на Казантипе считали по пальцам одной руки.
Люди вокруг Рихтера умирали каждый час, даже чаще. Братья-лекари с трупами не церемонились, выносили наверх, грузили на телегу и увозили к морю. Хоронить в нормальных могилах здесь было не принято. Грунт каменистый, да и некогда возиться. Разве что вырыть братскую могилу. Шарахнуть тротилом, свалить трупы, да и засыпать каменным крошевом. Но опять же — некогда. А тротил пригодится для войны с железными тварями.
Как Рихтер умудрился дотянуть до прибытия в Цитадель подкрепления из четверых «жженых», он до сих пор не понимал. Молодой организм и жажда жизни, наверное, помогли. Потом, когда «жженые» мнемотехники стабилизировали «заразу», брата Рихтера перевели наверх, поселили в одной келье с братом Зеро и поручили на период выздоровления легкую работу. Сочинять «агитки», как это называл брат Герасим, в то время отвечавший за этот раздел идеологической работы.
Сладкое было время. Непыльная для человека с высшим образованием работенка, приличное питание и ощущение полной защищенности.
Старинное здание незаконченной АЭС на Казантипе в те времена еще не было превращено в неприступную Цитадель, но Орден уже практически полностью вытеснил из Крымской локации Зоны прочие группировки и банды вольных сталкеров. Узловики даже умудрились блокировать военных, оставив им восточный берег Керченского пролива, акваторию Азова и Черного моря вблизи Барьера и несколько километров узкой косы Арабатская стрелка, отделяющей море от Сиваша.
С биомехами так лихо справиться не удалось, тамбур постоянно подбрасывал техносу пополнение, но года через три Орден более-менее решил и эту проблему. Биомехи были вытеснены на периферию локации, а стабилизированные мнемотехниками Ордена непроходимые заросли из автонов образовали нечто вроде зоны безопасности между Цитаделью и тамбуром. Некоторое время биомехи пытались вернуть отвоеванные людьми территории, но Орден мужественно выдержал все атаки, и в конце концов местный технос успокоился, занялся другими делами. Например, строительством Городищ — сооружений, напоминающих исполинские птичьи гнезда, только сделанных из сплетений автонов, внутри которых технос, предположительно, «ковал новые кадры». В Феодосии было выстроено, пожалуй, самое крупное железное гнездо во всей Зоне, а ближе к Керченскому проливу, на траверзе Марьевки, прямо в Черном море, гидроботы выстроили нечто и вовсе уникальное — Городище-на-дне.
Но все это не мешало узловикам чувствовать себя в Крыму, словно у себя дома. Вернее, как в надежной крепости. Спокойно и уверенно.
Брат Рихтер поначалу так себя и чувствовал. Но минуло полгода, организм пришел в норму, и Рихтера вместе с десятком прочих молодых братьев призвал к себе Командор.
Рихтер до сих пор помнил, какое впечатление произвел на него этот великий человек. Худощавый, седой, покрытый шрамами и каким-то мистическим налетом величия и вечной славы. Внушительный, как монумент, и будто бы светящийся изнутри, как посланник из другого, лучшего и более справедливого мира.
Примерно такая белиберда изначально пришла в голову Рихтеру, поднаторевшему в агитационных метафорах.
На самом деле брат Рихтер понимал, что видит перед собой пожилого, нездорового человека, фанатично преданного своим идеям и глубоко переживающего по этому прискорбному поводу. Переживающего, что он предан именно идеям, а не чему-то материальному. Например, семье, дому, Родине. Нет, семья у Командора была, о его дочери, боевой и смелой девице по прозвищу Титановая Лоза, ходили легенды, зачастую более невероятные, чем эпические саги о ее отце. Но Командор был велик не только в своих делах, он был велик и в своем отречении от материального мира в пользу идеи спасения человечества.
Да, в этом плане «агитки» не врали. Спасение человечества — ни больше ни меньше — такой была сверхзадача Командора Хантера. И ради ее реализации он готов был пожертвовать всем на свете, даже собственной дочерью, если потребуется. Что уж говорить о жизнях десятков тысяч чужих людей. В том числе братьев по Ордену.
К чему этот намек? Да к тому, что первое посещение апартаментов Командора стало для Рихтера последним. И не только последним посещением этой части Цитадели, а вообще последним эпизодом сладкой жизни.
Великий Командор возложил изуродованную «заразой» клешню поочередно на голову каждому из десяти молодых братьев, а затем толкнул патетическую речь, из которой следовало, что не Цитаделью единой жив Орден и что контролировать он должен всю Зону, а не только ее пятую часть. Но для этого некоторым братьям придется пожертвовать приятной жизнью в безопасном гнездышке и улететь в опасный мир большой Зоны. Нет, не для того, чтобы сеять зерна истины в заблудшие души сталкеров и военных, а чтобы «работать под прикрытием», как говорят герои полицейских сетевых интерактивов. А грубо говоря, чтобы шпионить.
Рихтер не возражал против смены деятельности, нести в М-сети идеологический бред ему порядком надоело. Но и отправляться в Зону под видом какого-то сталкера, добровольно обрекать себя на лишения, подвергать риску свою жизнь ему тоже не очень-то хотелось. Впрочем, ни о какой добровольной отправке речь не шла. Командор лично раздал братьям конверты с легендами и приказал немедленно отправляться по местам новой службы.
Вот так брат Рихтер стал военным. Нет, он и раньше, до Ордена, был военным, поэтому ничего особенно трудного в задании не было. Однако Рихтера тяготила неопределенность. Надолго ли он застрял в тылу у врага, сколько еще ему жить в этой роли? Если честно, не для того в 2054 году Рихтер дезертировал из армии, чтобы в 2056 вернуться к тому, от чего бежал.
Время шло, служба в Барьерной армии, как ни странно, складывалась удачно, а определенности так и не было. Не выходи на связь штаб разведки Ордена, не подбрасывай он новые задания, Рихтер мог бы и вовсе забыть, кто вернул его к жизни, вылечил и дал новый шанс сделать карьеру. Но штаб выходил на связь с завидной регулярностью, видимо понимая, что «предатель» — это диагноз и, если не держать руку на пульсе, можно пропустить рецидив «болезни» брата Рихтера.
Приходилось продолжать рискованную игру в шпиона, мечтая в один прекрасный день либо вернуться в Цитадель, либо, наоборот, забыть о службе в Ордене как о досадном недоразумении.
В один прекрасный день. Но явно не сегодня.
Рихтер еще раз тщательно проверил снаряжение и взвесил в руке тяжелый «Страйк». Приказ генерала Антоненко о всеобщей мобилизации несколько подпортил Рихтеру настроение. Рейд в глубь Московской локации в составе чистильщиков не входил в планы шпиона. Но тут уж как сложилось, так сложилось, ничего не изменишь. Да в общем-то это было и неплохо. Задание военного начальства вполне стыковалось с заданием штаба разведки Ордена, которое Рихтер выполнял вот уже вторые сутки кряду, и ничуть не ограничивало шпиона в свободе передвижения и выборе средств для достижения цели.
Имелась только одна сложность. К четверым проверенным бойцам сводной группы (двое из которых были на крючке у Ордена, а один, якобы прикомандированный морпех из Крымской локации, и вовсе был узловиком — вышеупомянутым братом Герасимом) добавлялся проводник, сталкер по прозвищу Щука, он же капитан Галимов. Особой опасности этот факт в себе не таил, в любом случае расклад был в пользу «орденоносцев», четверо против двоих (кроме Галимова к шпионской сети Ордена никакого отношения не имел и сержант Гелашвили), но лучше было бы свести риск к минимуму. Когда в группе был только один «чужой», пусть и такой серьезный боец, как сержант, Рихтер чувствовал себя вполне уверенно. С появлением же Галимова, человека незнакомого и явно опытного, риск разоблачения удваивался.
Рихтер покосился на проводника, который беседовал с Гелашвили об особенностях Московской локации.
«Ничего, будет мешать, избавимся. Главное, чтобы он не заподозрил, что брат Герасим не военный. И чтобы не догадался, кого мы ищем на самом деле. Для него, как и для штаба Барьерной армии, наш объект — Троян. Пусть так и остается».
На имплант-коммуникатор поступил вызов, и Рихтер сосредоточился на связи с братом Герасимом.
— Я готов, брат Рихтер, — сообщил Герасим.
— Вижу. Выходим в пять утра. Как дела у тебя с сигналом?
— Все в порядке. Каспер больше не надевает нейтрализатор, поэтому сигнал стабилен.
— Хорошо. У меня такая же история. Главное, чтобы они не разделились. Ведь наши пеленгаторы ловят только сигнал импланта посредника. Позывных имплантов его спутников в наших базах данных нет, а перехватить их мы никак не можем.
— Да, следить за троими по сигналу только одного импланта рискованно, но я не вижу причин, чтобы эта троица разделялась. У них одинаковые проблемы, и вместе им легче с ними справиться. Думаю, они это отлично понимают.
— Я тоже так думаю, брат Герасим, но мы должны учитывать все возможные варианты. Например, вмешательство Трояна. Если он заставит беглецов броситься врассыпную, это серьезно нарушит наши планы.
— Меня больше беспокоит активность военных и наемников, брат Рихтер.
— Как раз поэтому мы с тобой и работаем в связке, брат Герасим. Военные нам не помешают, можешь положиться на меня.
— А наемники? Кто сдержит их?
— Пока никто. Но ведь ты сам видел, насколько хорош Избранный. Я уверен, если наемники вновь выйдут на его след, он справится с этой проблемой.
— Если он действительно Избранный, — вырвалось у брата Герасима.
— Разве это было не твое предположение? — удивился Рихтер. — Ты хочешь взять свои слова обратно?
— Нет, — твердо ответил Герасим. — Просто я по твоему примеру рассматриваю все возможные варианты.
— Время покажет, брат мой. Если мы ошибаемся, это не станет роковой ошибкой.
— Для кого как, — недовольно пробурчал Герасим. — Избранный — мой шанс вернуться в Цитадель.
— Возможно, и мой тоже, — Рихтер вздохнул. Правда, без особой грусти. — Но подумай, насколько опаснее было бы наше бездействие. Принять обычного человека за Избранного — ошибка, но посчитать Избранного обычным сталкером и упустить его из вида — катастрофа. Мы все делаем правильно, брат Герасим. Вне зависимости от того, кем является этот странный тип, Избранным или просто везучим сукиным сыном по прозвищу Леший.
3
Зона, локация Москва, 02.06.2057 года
Леший неплохо разбирался в устройстве убежища, ведь три года назад он сам помогал Эдику обустраивать подземную квартирку. Поэтому сталкер буквально на ощупь отыскал путь отхода по «зеленому коридору», а еще именно поэтому ушел без камня на сердце. Сбежать вместе с ходоками Эдик не мог, но вполне мог спрятаться в своем убежище, на этот случай у него имелась целая система потайных ниш и коридорчиков; узких, душных, но зато надежных.
Керамическая дверь открылась легко, хотя со стороны коридора, а вернее, подземного хода дверной проем перекрывали густые заросли автонов. Будь дверь железной, автоны могли намертво припаяться к ее поверхности, и тогда попасть в «зеленый» коридор было бы затруднительно. Но керамику вездесущие металлорастения не любили, поэтому все отсечки и люки, ведущие в подземелья, сталкеры делали из прочной молекулярной керамики.