Майк Гелприн Ксенофобия
Перед последним гиперпрыжком Карло сказал, что не прочь пару суток побездельничать. Антон был против и принялся спорить, в результате сошлись на двадцати четырех часах.
Карло положил «Братьев Иванини» в дрейф, и экипаж приступил к безделью. Антон посмотрел пару боевиков и драму, почитал скучнейший детектив. Зевая, заглянул в конец, узнал, кто убийца, и отправился на боковую. Карло к этому времени уже вовсю храпел. Поспать без сопутствующей гиперпереходам тряски он считал лучшей наградой, выпадающей на долю рабочей скотинки – пилотов космического почтовика.
За три часа до истечения отведенных на безделье суток Антон проснулся, отправил в пищевой процессор заказ на завтрак и двинулся будить брата.
Карло разметался на каютной койке – большой, мускулистый, смуглокожий. Даже во сне он улыбался. Да и вообще он был добряком, жизнерадостным, веселым и шумным. Антон в который раз подумал, как ему повезло, что у него такой брат.
– Поднимайся уже, лежебока, – немилосердно тормоша Карло за плечо, стал уговаривать Антон. – Курс пора считать.
– Кому пора, почему пора? – Карло разлепил глаза, спустил с койки ноги и принялся протяжно, со вкусом зевать. – Нет чтобы самому посчитать, пока родная кровь спит.
– Твоя очередь, – резонно возразил Антон.
Настоящими братьями Карло Панини и Антон Иванов не были. Родной кровью, соответственно, тоже. Карло с Антоном побратались и взяли общую фамилию десять лет назад, в госпитале, когда выяснилось, что из всего десанта уцелели они двое. Остальные погибли в стычке с бородавочниками на безымянной планете в системе не менее безымянной звезды. В строй после ранения побратимы вернуться не успели – с бородавочниками заключили мир. Был этот мир тем самым худым, который хотя и лучше хорошей войны, но ненамного. Две расы разнились во всем – начиная от внешнего облика и заканчивая нормами этики и морали. Бородавочниками матери пугали детей. По слухам, едва вылупившихся из яиц детенышей бородавочники стращали людьми.
Демобилизовавшись, братья Иванини оттрубили пару лет в полиции на периферии – гоняли расплодившихся в военные годы мародеров. Затем, когда мародерам прижали хвосты и выдворили их за пределы контролируемого землянами космоса, братья подали в отставку. Купили в рассрочку списанный армейский транспортник, два года горбатились, его ремонтируя, и, наконец, переоборудовали в почтовик. Как ветеранам недавней войны, им полагались льготы, поэтому урвать контракт на доставку почты с перевалочной базы в систему беты Стрельца оказалось довольно легко. И вот уже шестой год Карло с Антоном гоняли письма, посылки и бандероли через ближний к базе космос. Пять недель туда, еще одна на посадку-разгрузку-погрузку-взлет, пять обратно, недельный отдых. И так четыре раза в год, тягомотно, тоскливо, уныло, зато надежно и почти безопасно.
В системе Аркаба, беты Стрельца, пригодных для жизни планет было две. Четвертую от светила, колонизированную бородавочниками, не без изящества окрестили Горгоной. Пятую, аграрную, где гнули спины на полях три сотни землян-колонистов, – Афродитой.
Космодром на Афродите отсутствовал, его функцию выполнял обширный огороженный пустырь, который за неимением космических кораблей использовали как загон для скота. Раз в год происходило важное событие – Афродиту навещал торговый караван, и на время купли-продажи стадо уводили прочь. Визит почтовика важным событием не считался, и ради него глобальным перемещением крупного рогатого не утруждались. Недовольных излишней суетой коров лишь отгоняли к северной ограде, так что «Братьям Иванини» ничего не оставалось, как садиться в районе южной.
Торжественными встречами почтарей не баловали; точнее говоря, не баловали вообще никакими. Колонисты людьми были занятыми, а почта – событием хоть и приятным, но вполне заурядным, так что разгрузку Карло с Антоном проводили своими силами. Этот раз исключением не стал. Пока автопогрузчики освобождали трюм, братья успели пообедать и сыграть партию в рамс на кому идти в деревню. В результате победивший Антон остался блаженствовать в кают-компании, а Карло, браня невезуху, отправился на встречу со старостой.
– Собирайся, – сказал он, вернувшись. – Нас приглашают на вечеринку.
– Нас?! – не поверил Антон. Вечеринки на Афродите были не в чести за неимением на них времени. – С каких дел?
– Говорят, что сегодня пять лет со дня высадки первых колонистов. Не забудь надеть смокинг.
Смокингов на борту «Братьев Иванини» не водилось, равно как и прочей подходящей для торжеств одежды. По правде сказать, приличной одежды здесь не водилось вообще – вечеринки и светские рауты в корабельный распорядок не входили.
– Проклятье, – сказал Антон, критически осмотрев себя в зеркало. Оранжевый рабочий жилет поверх зеленого, рабочего же комбинезона смокингом назвать было нелегко. – Вылитый какаду.
– Пожалуй, да, – согласился Карло. – Очень похож, очень.
– Ты не лучше. Смахиваешь на артиста Челентано из древних фильмов про придурка.
– Это кто такой? – возмутился Карло. – Итальянец?
Антон отвечать не стал, и оба отправились на вечеринку. Справляли ее в единственном пригодном по размеру помещении – ангаре для сельскохозяйственной техники, в который набилось все население планеты.
– Хорошая девочка, – похвалил Карло, когда танцы закончились. – Как зовут?
– Это какая?
– Брюнеточка. Можно подумать, ты танцевал с разными.
Девушку звали Лори. Она работала в оранжерее, считалась специалистом по пасленовым и любила потанцевать. Еще она любила свою работу, Шекспира и выдержанные ягодные настойки.
На следующее утро Антон сказал, что не прочь пару суток побездельничать.
– Это еще зачем? – возмутился Карло.
– Да так. Поспишь без тряски.
В результате сошлись на двадцати четырех часах. Карло отправился на боковую, а Антон – в местную лавку, где за сумасшедшие деньги купил бутылку ежевичной настойки пятилетней выдержки. На корабль он вернулся за полночь, отыскал в фильмотеке «Гамлета» и уселся в кают-компании перед экраном. «Гамлета» сменил «Король Лир», за ним последовал «Отелло», так что пробудившийся Карло застал брата за «Ромео и Джульеттой».
– Диагноз таков, – Карло обесточил аппаратуру. – На борту имеется больной, одна штука. Недуг – патологическая влюбленность. Рекомендация врача – патологию ликвидировать, с предметом оной разлучить. Что и будет проделано немедленно. Ступай завтракать, через час стартуем.
– Подвязывай, – буркнул Антон. – Тоже мне остроумец.
Карло поскреб в затылке.
– У вас что, серьезно? – спросил он.
– Не знаю. Может быть, и серьезно.
Карло присвистнул.
– И что? Нам еще два года выплачивать кредит.
Антон не ответил.
Через час «Братья Иванини» взревел стартовыми двигателями и оторвался от земли.
Обстановка в пилотской рубке «Мертвеца» оставляла желать лучшего. Святоше удалось стабилизировать корабль после выхода из прыжка, однако состояние его было критическим. Отражатель вышел из строя, третий маршевый двигатель отказал, четвертый, по всем признакам, тоже дышал на ладан. Каждый второй прибор в рубке не работал, показания оставшихся не внушали доверия. А тут еще разгерметизация хвостовых отсеков, в одном из которых находились каюты экипажа.
Экипаж, ко всему, был на грани паники. Святоше хватало опыта, чтобы определять такие вещи однозначно. Кастет кривил шишковатую небритую рожу, нервно сжимал и разжимал страшенные кулачищи, глубоко запавшие недобрые глаза налились кровью. У Хреноплета дрожали руки, дергался на тощей шее кадык.
– Отлетались, – угрюмо сказал Кастет. – Трындец нам.
– Говорил я не связываться с бородавочниками, – запричитал Хреноплет. – Теперь хана, здесь и подохнем к хренам.
– Ничего, я отпущу вам грехи, – голос у Святоши был спокоен, взгляд хищных, серо-зеленых, навыкате глаз тверд, руки не тряслись.
Идея захватить и загнать за хорошие деньги корабль бородавочников принадлежала ему, план операции был разработан им же, и он же нашел покупателей. Безмозглый Кастет, привыкший во всем полагаться на Святошу, принял идею на ура. Хреноплет до последнего сомневался и трусил, а унялся лишь когда огласили его долю, по любым меркам внушительную.
Операция поначалу шла по плану. Похожий на свернувшуюся улитку корабль бородавочников перехватили на выходе из прыжка. Накрыли его электромагнитным арканом и прошили импульсами жесткого излучения, гарантирующего мгновенную гибель живых организмов на борту. «Мертвец» уже подтянулся к жертве на расстояние, достаточное для механического захвата, когда из подпространства материализовалась новая «свернувшаяся улитка». Святошу она застала врасплох.
Он успел сманеврировать и уйти от прямого попадания фотонных ракет. Он даже успел проорать команду Кастету, и «Мертвец» огрызнулся залпом из бортовых орудий. Больше Святоша ничего не успел, и в спонтанный прыжок он послал уже подбитый, потерявший управление и маневренность корабль, фактически – беззащитный.
– Что нам теперь, на хрен, делать? – фальцетом взвизгнул Хреноплет.
– Прежде всего не нудить и заткнуться, – ответил Святоша и подарил Хреноплету такой взгляд, от которого желание нудить у того враз пропало. – Навигатор, похоже, работает, слава святой троице. Надо определиться, где мы.
– А пес его знает где, – определился Кастет, сверив показания навигатора с картой звездного неба.
– У меня предложение, – сказал Антон, едва стыковка с базой закончилась. – Вернее, просьба. Давай разгрузим-загрузим и сразу обратно, а? Не станем неделю бездельничать.
– Э-э… – Брови Карло от удивления поползли вверх. – Ты здоров? – заботливо осведомился он. – Жара, озноба, диареи нет? Постой, ты что же… Ради той девчонки?
– Считай, что так.
Карло укоризненно покрутил головой и двинулся к стыковочному шлюзу.
Начальник приемной смены перехватил братьев, едва закончилась разгрузка.
– Есть одно дело, ребята, – сказал он, глядя в сторону. – Пойдемте, посидим в кафетерии.
– Что за дело? – спросил Антон, когда уселись за столик.
– Надо взять пассажира.
– Кого?! – изумился Карло. – Какого пассажира? Куда? У нас не пассажирское судно. Да и кают на корабле всего две.
– Этому пассажиру каюты не надо, – начальник смены по-прежнему прятал глаза. – Он может пожить в трюме. Для него так даже лучше – в трюме.
– Что за чушь?
– К сожалению, не чушь. Пассажир, можно сказать, ваш коллега. Тоже почтальон. Он попал в переделку, корабль поврежден, напарник убит. Его надо доставить по месту назначения.
– А при чем здесь мы? – Карло отодвинул в сторону тарелку с салатом. – У нас контракт на доставку почты на Афродиту. Кроме нашего, никакие почтовики туда не ходят. И почтальонов, кроме нас, нет.
– Ему не надо на Афродиту. В общем, так, парни, – начальник смены поочередно заглянул братьям в глаза. – Дело серьезное. Приказ командующего флотом – принять пострадавшего на борт и доставить на Горгону.
– Куда? – опешил Карло.
– На Горгону, – терпеливо повторил начальник смены. – От Афродиты вам сутки лету. Пассажир – бородавочник. Они шли тандемом, везли почту. Их атаковали какие-то гады. Напарник убит, головной корабль уничтожен. Уцелевший добрался до базы. Чудом, между прочим, добрался.
– Послушайте, – сказал Антон ошарашенно. – Как вы себе это представляете? Мы с братом не ксенофобы. Но с этой дрянью мы воевали шесть лет. Потеряли друзей, боевых товарищей. Сами едва уцелели. И вы нам предлагаете провести пять недель на одном корабле с такой тварью? От них, между прочим, смердит. И в дрожь бросает. Ладно, допустим, мы стерпим. Но как с ним общаться? Чем его кормить, в конце концов? Что эта зараза жрет?
– Они травоядные, вам загрузят овощей. Для общения есть трансляторы. Правда, его нелегко будет понять даже в переводе, у них другие речевые структуры. Еще и эмоциональная цветовая гамма. Неважно. Перекантуетесь как-нибудь с месячишко. Премиальные я гарантирую.
– Да черт с ними, с премиальными. Вот же проклятье! – сказал Антон в сердцах.
– Ну, и договорились, – улыбнулся начальник смены. – Вылетать надо завтра.
– Как – завтра?! – ахнул Антон. – Почему?
– Военные хотят уладить дело как можно быстрее. Бородавочники подали ноту, может привести к обострению отношений. Я распоряжусь – «Братьев Иванини» начнут грузить немедленно.
– Дважды проклятье!
– Не жалуйся, – Карло хлопнул Антона по плечу. – Ты ведь хотел вылететь безотлагательно? Вот и прекрасный повод. Здорово вы нам удружили, – он повернулся к начальнику смены.
В ответ тот лишь развел руками.
– Пятая от звезды планета, – бубнил Хреноплет, зачитывая данные из популярной космической энциклопедии. – Названием Афродита, умники хреновы, хорошо не Гермафродита. Сила тяжести 1.1g, кислородная атмосфера, климат, прочая хренотень…
– Короче, – прервал Святоша. – Хренотень меня не интересует.
– Период вращения вокруг местного солнца, так, эклиптика…
– Ты что, издеваешься надо мной?
– Боже меня упаси! Так, три материка, хреновато как-то. Покрыты скалами. Для колонизации непригодны. Остров в тропическом поясе, хрен ли, ага, вот. Земледельческая колония на острове. Двести девяносто колонистов, по данным за позапрошлый год. Фермы, оранжереи, крытые теплицы, хреновина всякая, парники. Координаты…
– Наконец-то, – досадливо бросил Святоша. – Добрались до сути, слава творцу. Кастет, сюда топай. Наденешь скафандр, дойдешь до склада. Оружие, все что отыщешь, отволочешь в шлюз. Хреноплет, будешь ему помогать. На один прыжок двигателей должно хватить.
– А дальше? Дальше-то что? – привычно заистерил Хреноплет. – Садиться как будем? Гробанемся к хренам!
– На все воля божья. – Святоша ввел координаты пятой от беты Стрельца планеты в бортовой компьютер. – За грехи наши, может, и гробанемся. А может, и нет.
– Пускай нет! – вновь заблажил Хреноплет. – Там три сотни придурков. Повяжут нас и сдадут к хренам собачьим!
Святоша вздохнул.
– Кастет, заткни ему глотку, – велел он устало. – Надоел, прости господи.
– Ты как? – спросил брата Антон на третий день полета. – Я уже еле держусь. Не могу смотреть на эту сволочь. И потом… – Антон замялся и замолчал.
– Что потом?
– Мы не первый год вместе. Прошли через многое. Ты видел когда-нибудь, чтобы я праздновал труса? Так вот, я его не просто на дух не переношу. Я его боюсь, брат. Этот урод мне по ночам снится. Душит меня, режет, расстреливает.
Карло опустил голову.
– Мне тоже, – сказал он. – Я просто стыдился признаться.
– Это не ксенофобия, – проговорил Антон задумчиво. – Вернее, ксенофобия, конечно, но не только. Это что-то совсем другое.
– Давай попробуем с ним поговорить. Объяснить, что существуют этические нормы, принятые среди людей. И нормы поведения в гостях.
– Давай, – вздохнул Антон. – Боюсь только, что я не выдержу. Меня от одного его вида блевать тянет.
Карло кивнул. Вид у бородавочника был самый что ни на есть отвратный. Покрытое бурой слизью уродливое крокодилье тело. Нижние конечности как у человека при слоновой болезни. Верхние – скрюченные, словно вывернутые в суставах, с распяленной когтистой пятерней. И страшная, чудовищная башка, будто свиное рыло, сплошь покрытое бугристыми асимметричными наростами, сочащимися желто-зеленым. Кроме того, от бородавочника воняло гнилью, затхлой тошнотворной гнилью, провоцирующей рвотные спазмы. А помимо всего он повсюду оставлял за собой следы – лужицы от покрывавшей тело слизи.
– Посторонись, ты, скотина, – со злостью сказал Антон, затаскивая в трюм громоздкий параллелепипед с вмонтированным в него транслятором. – Расселся тут, сволочуга. Господи, как здесь смердит!
– Перетерпим, – гулко сглотнув, сказал Карло. Он подключил аппаратуру и уселся на контейнер с почтой. – Мы хотим с тобой поговорить.
Транслятор разразился шипением вперемешку с булькающими утробными звуками, затем выдал ответную реплику:
– Я говорить.
– Замечательно. Меня зовут Карло Иванини. Это мой брат Антон Иванини. Назови свое имя.
– Санментблудетдвоенргл.
– Сан… Санмен… – Карло невнятно выругался. – Я не способен воспроизвести твое имя. Я буду называть тебя Санни, ты согласен?
– Мое имя есть Санментблудетдвоенргл. Однако понимать, что ты трудно. Соглашаться на Санни.
– Прекрасно, – встрял Антон. – Слушай меня внимательно. Ты у нас в гостях, понял? Здесь, – Антон обвел руками помещения, – наш дом. Ты в нем гость, ясно тебе?
– Нет ясно. Что есть гость?
– Человек… тьфу. Пускай не человек. Живое существо, которое не живет там, где находится. А пребывает, потому что его пригласили. Позвали. Не смогли от него отвертеться, наконец. Теперь ясно?
– Санни допускать он гость. Какое следствие?
– Следствие такое. Санни передвигается по кораблю, только когда Антон и Карло ему разрешат. В кают-компанию Санни не ходит. В пилотскую рубку не ломится. В каюты экипажа тоже. Лучше всего, если Санни будет сидеть в трюме и никуда не ходить. Еду Антон и Карло будут ему доставлять сюда. Ах да, в туалет ходить можно. И непременно смывать за собой. А также убирать после себя грязь.
– Почему Санни нет ходить где он хотеть?
Антон переглянулся с братом.
– Давай я ему объясню, – сказал Карло. – Значит, так. Тебе нравится, как я выгляжу? Или он?
– Нет нравиться. Санни думать вы оба есть уроды. Страшно смотреть. Санни стараться не смотреть.
– Молодец. Теперь представь: не ты пришел в наш дом, а мы к тебе. И тебе приходится на нас смотреть. Мириться с нашим присутствием. Нюхать нас. Терпеть, что мы шляемся у тебя в доме, где хотим. Тебе бы это понравилось?
– Нет понравиться. Но Санни не запрещать. Санни терпеть. И ждать, когда вы уходить.
– А если мы не захотим уходить?
– Санни менять дом.
– А попросить гостей вести себя поскромнее – нет?