Алексей Пенза и Макс Монро Солнца нет
Глава 1
Владимир Корсаров в одиночестве сидел за круглым столиком любимого ресторана, застеленным розовой скатертью. Приятная лирическая мелодия, творение живого оркестра во главе плачущей скрипки, окружала и убаюкивала его с головой. Владимир был печален, грусть отражалась в глубоких серых глазах, он всегда был печален в этот день…
Мысли унесли мужчину крепкого сложения далеко-далеко в осень, к маленькому, темноволосому симпатичному мальчишке, одиноко пускавшему примитивные самодельные кораблики в большой давнишней луже, которая благодаря детскому воображению стала бескрайним морем. Снова раздался густой, страшный лай соседской собаки, гулявшей где-то за углом. Семилетний Володя боязливо дёрнулся, пугливо посмотрел в сторону растаявших звуков. А белопарусный кораблик, прочертив по тёмной воде, стукнулся об другое судёнышко.
Наверное, этот страшный пёс не собирается пока возвращаться к дому, так что можно ему особо не бояться. И вообще, скоро придёт с работы его мама. Она, как всегда, принесёт что-нибудь вкусненькое, с ней так хорошо, спокойно, совсем не страшно.
Вот, наконец, настал счастливый момент, стройная, красивая женщина, идущая с остановки, помахала сыну свободной рукой, в другой она держала тяжёлую хозяйственную сумку.
— Ура! Мама, — обрадованно воскликнул Володя, дёрнувшись с места, чтобы добежать поскорее до неё.
Но тут же остановился, словно парализованный. Огромная соседская собака бешено налетела на молодую даму, сходу вцепившись ей в руку. Не-ет, всё оборвалось в детской душе. Гигантский кобель с рёвом начал рвать на куски одежду. И посреди пустой улицы не было никого, кто мог бы отогнать эту тварь. А маленький, напуганный до смерти мальчик звал на помощь срывавшимся тонким голоском. Кричал, обливаясь слезами: "Мама, мамочка…". Ротвейлер, вцепившись мёртвой хваткой убийцы, повалил свою окровавленную жертву на землю. Мальчика парализовало обстоятельство, в котором был бессилен, он в истерике, заливаясь слезами, яростно кричал: "Помогите". Пёс принялся рвать куски мяса из горла и лица женщины, очень скоро её кровь залила асфальт.
Володя в оцепенении смотрел, как жуткая псина, оторвавшись от безжизненной "куклы", уставилась на него. Её бешеные глаза сверкнули жаждой убийства, пёс зарычал, уже было собравшись прикончить маленького свидетеля трагедии. Ротвейлер подался навстречу, оскалив злобную морду, с которой стекала кровь. А Володя в ужасе хотел спасаться бегством, но ноги отказывались двигаться.
В этот момент из-за угла выбежала большая рыжая бродячая собака, внимание жестокого убийцы переключилось на незваного собрата, что-то щёлкнуло в остервеневшем мозгу псины, и он кинулся на явившегося беднягу. Тот, заскулив, побежал прочь, но в диких глазах ротвейлера читалось неизбежная мысль: бесполезно удирать, ты всё равно не уйдёшь от меня. Дьявольская псина скрылась точно так же молниеносно, как и появилась.
Володя чувствовал, что земля уходит из-под ног, в глазах потемнело, мальчик упал и потерял сознание, раненая детская душа не выдержала пережитого ужаса.
Осиротевший ребёнок в слезах рассказывал щупленькому участковому, как всё случилось, назвав хозяина собаки. Мент, услышав имя владельца, поменялся в лице, хмуро выслушав показания мальчика, кинул пару успокаивающих слов и быстро ушёл…
Володя бежал, оглядываясь на холодные стены детского дома. Ему во что бы то ни стало, надо забрать самую дорогую на свете вещь — любимую фотографию мамы, оставшуюся в старом жилище. Но как только мальчик приблизился к заветной цели, внезапное появление из-за порота человека в милицейской форме с тремя большими звёздами на плечах заставило его отпрянуть в сторону. Огромный кобель послушно следовал рядом с хозяином.
И, несмотря на то, что мальчик быстро спрятался за раскидистом деревом, ротвейлер продырявил взглядом его убежище. Бешенство сверкнуло в звериных глазах. Чудовище рванулось на запах жертвы. У Володи сжалось сердце, когда строгий окрик начальника РОВД заставил повиноваться злобную тварь…
— Извините, вы ещё что-то желаете? — поинтересовалась официантка.
Корсаров косо взглянул на девушку.
— Счёт мне.
Глава 2
Жизнь может быть счастливой, может быть светлой и радостной, но что поделаешь, если в душе беспроглядная темнота? Освободи её и перенеси на холст, тогда, возможно, тебе станет немного легче. Пусть вместо души кричат краски, пусть они скажут то, чего никогда не скажут слова. Молодой художник создавал непроглядное небо, в котором отсутствовало солнце; наступало затмение. Евгений разочарованно откинул кисть в сторону: всё не так, всё плохо. Его состояние было намного сложнее, чем то, что сейчас появилось на незаконченной картине. Он вытер лицо…
"Надо закурить, потом выпить, тогда будет легче!"
Закурить? На полу просторной художественной мастерской уже ступить было нельзя, чтобы не наткнуться на пустую, измятую пачку из-под курева. Так много их валялось. Ну да, не в привычках нашего художника обращать внимание на бардак и на дурацкие, надоевшие надписи на пачках сигарет о том, что курение вредит нашему здоровью. Евгений Меньшиков расслабленно задымил очередной сигаретой, прищуривая правый глаз; единственная лампа, тускло освещавшая неухоженную обшарпанную комнату, казалось, теперь сосредоточилась на нём одном, поливая тёплым электричеством.
"Господи, как тошно!" — подумалось Меньшикову, он прицельно откинул дымившийся бычок в помятое ведро, уже наполовину полное. Кашель пристал.
Медленно подошёл к широкому окну, за которым давно бушевала ночь. На подоконнике вместо цветов стояли ряды пустых бутылок. Он налил себе прохладной водки, не закусывая, выпил. МАЛО! Опрокинул ещё, теперь за работу. Кисть снова заговорила на холсте, выводя свой узор. Творец покрылся холодным потом.
"Надо больше чувства, больше тьмы…" — колотилась мысль в воспалённом мозгу Евгения. Лишь спустя час он оценивающе посмотрел на готовое полотно.
— Хорошо, — прошептал художник, после чего обессиленно опустился на стул, веки тяжелели, сон окутал его одеялом, приглашая в свой неповторимый мир.
Рассвет разбудил его словно будильник, мужчина приблизился к полотну. Оно скоро высохнет, это неплохо, на днях состоится выставка в областной филармонии, а пока надо одеть картину. Евгений вынул из-за шкафа внушительно широкую раму, примерил.
"Наверное, будет смотреться", — решил он про себя.
Корсаров ехал в личном тёмно-синем "Мерседесе", неспешно переговариваясь с клиентом.
— Ну так как порешим?
— Есть интересное местечко, весьма располагающее к нашему разговору, — раздалось на другом конце.
— Это где же?
— В филармонии.
— Что мы там забыли? — придирчиво спросил Владимир.
— Атмосфера хорошая, да к тому же люди интеллигентные шатаются. Там выставка проходит. А я по искусству заскучал.
— А я не ценитель, — резко отрезал Корсаров. — Но если ты хочешь, уж так и быть, поглазеем на картинки.
Телефонный разговор закончился, и Владимир дал указание водителю направляться к месту встречи.
Уже в филармонии Корсаров довольно посмотрел в упор на собеседника.
— Значит, договорились! — спросил он.
— Договорились, — улыбчиво ответил заказчик.
— А всё-таки, чего тут такого особенного в этой мазне? — произнёс Владимир, небрежно махнув рукой.
— Да ты пройдись, посмотри, вещи здесь стоящие.
— Не заметил! — наплевательски отозвался Корсаров, даже не смотря на выставленные полотна.
— Ну, как знаешь, — равнодушно ответил собеседник, пожав руку на прощанье, и ушёл.
В просторном зале разношёрстные посетители оценивали, любовались, изучали непохожие друг на друга работы пензенских художников. Владимир не понимал пришедших людей, и чего они находят в этих размалёванных квадратах? Сам не заметил, как влился в зрительский поток, мимолётно придирчиво разглядывая висящие картины. Корсаров, вскользь взглянув, прошёл мимо последней работы, но уйти не смог, что-то заставило его вернуться к ней. Небесная чернота пленила Владимира, накрепко приворожив загадочной красотой. Чёрное солнце нежно, по-родственному коснулось состояния души, дав понять, что нет такого человека, которого искусство не обратило бы в свою веру.
Корсаров неотрывно рассматривал странное творение в полном одиночестве, к этой картине вообще мало кто подходил, что-то непонятное отталкивало остальных людей, и именно это что-то притягивало теперь очарованного бизнесмена. Он так увлёкся созерцанием работы, что неожиданный голос за спиной испугал его.
— Вас заинтересовало моё полотно?
Владимир резко обернулся, встретившись лицом к лицу с Меньшиковым.
— Это сделали вы? — незамедлительно спросил он.
— Я, — услышал он в ответ.
— Очень впечатляет, — отрезал Корсаров, сухо представившись. Художник назвал себя, они пожали друг другу руки.
— Название… Я не понял его смысла. Почему вы так назвали работу — "Солнца нет"? — полюбопытствовал Корсаров.
— Сильно захотелось. Сердцу не прикажешь.
— Да, я вас понимаю… — согласился задумчиво собеседник, он на секунду задумался, принимая решение… — Послушайте, я хочу немедленно купить эту картину. Сколько вы за неё хотите?
Евгений гордо ухмыльнулся.
— Нисколько. Она не продаётся.
Владимир непонимающе уставился на нового знакомого.
— Не продаётся?! Вы смеётесь?! Нет в мире такой вещи, которую нельзя было бы продать или купить, особенно за хорошие деньги. Уж поверьте мне.
— Значит, это первая в вашей жизни такая вещь, — спокойно ответил Меньшиков, развернувшись, чтобы уйти.
— Стойте! — окликнул Корсаров. — Тысячу долларов! Я плачу вам прямо сейчас!
— Нет, — не раздумывая, спокойно отрезал художник.
Настойчивый покупатель озадачился.
— Две тысячи!
— Не пойдёт, — отозвался творец.
— Цену набиваете? — уверенно спросил Владимир. — Пять!
— Уважаемый друг, пожалейте свой кошелёк и моё время, я же сказал, что картина не продаётся. Для меня деньги не имеют значения, я обеспеченный человек. Но раз уж она вам так понравилась, то мне не жалко её подарить.
Владимир снова озадаченно посмотрел на него, он не припоминал, чтобы ему так запросто что-то отдавали.
— Вы серьёзно? — недоверчиво, поинтересовался он.
— Абсолютно, — бескомпромиссно произнёс Евгений.
— Не ожидал. Спасибо, — сухо поблагодарил бизнесмен. — Скажите, у вас есть ещё картины на подобную тематику?
— Есть на что посмотреть, — похвалился Меньшиков.
— В таком случае вот… возьмите, — Корсаров передал свою визитку. — Если надумаете показать их, звоните.
Глава 3
Высокий молодой мужчина задумчиво шагал по длинному коридору шикарного особняка. Необычная цыганская внешность во многом отличала его от прочих людей, с которыми он знался. И все эти люди, честно говоря, испытывали страх перед смуглым мужчиной. Найдя нужную дверь, молодой человек учтиво постучался.
— Входи, Денисушка, — пригласил знакомый голос.
Денис Роев вошёл в уютную комнату, где горел, потрескивая, красивый камин с узорами, даря тепло и наполняя комнату красно-жёлтым, радующим глаз светом.
— Садись, дорогой, — дозволил человек, сидевший спиной к вошедшему в кожаном кресле с высокой спинкой, полностью скрывавшей его.
Цыган занял место напротив говорящего.
— Что-то случилось? — поинтересовался он.
— Ничего. А чего ты сразу? Думаешь, я тебя вызываю, только если неприятности случаются? — порицательно произнёс хозяин.
— Я просто… — замялся гость.
— Понимаю, работа тяжёлая, — прервал его собеседник. — Да ты расслабься, Денисушка, я всего лишь повидать тебя хотел, поговорить. Ну, как ты поживаешь?
— Я? — спокойно переспросил Денис. — Нормально… А ты?
— А я вот искусством любуюсь, — отозвался тип напротив, наливая для себя стакан виски, на мизинце у него блеснул бриллиантовый перстень.
Роев безразлично взглянул на большую картину, висевшую над камином, сперва он её даже не заметил.
— Ну как? Хороша? — прозвучал вопрос.
— Не знаю. Тебе виднее.
— Да уж, конечно… — усмехнулся хозяин. — Чего, словно не родной, смутился? Давай выпей со мной, — предложил он.
Мужчина встал, налил себе во второй стакан, они чокнулись.
— А что там творится, всё ли нормально? — поинтересовался мужчина постарше.
— Там нормально, — успокоил Денис, коснувшись платиновой серьги в левом ухе.
— Смотри у меня, не то высеку задницу твою цыганскую, — шутливо заявил хозяин. Разговор пошёл своим чередом, меняя темы, но как-то сдержанно, холодно…
Раннее солнце бесцеремонно заглянуло в комнату, разбудив юную кучерявую фотомодель.
— Привет, — слегка улыбнулась девушка молодому человеку, только что освободившемуся ото сна.
— Доброе утро, детка! — ответил он.
Красавица, потягиваясь, встала, накинула шёлковый халатик и отправилась приводить себя в порядок в ванную.
— Женя, а когда ты обо мне напишешь, ты гадкий, лживый человечек? — послышался её голос из ванны.
Меньшиков, одев трусы, лениво подошёл к ноутбуку и принялся стучать по клавишам.
— А я уже давно начал, дорогая, можешь посмотреть… — он набрал два предложения и вставил фотографию блондинки.
— Сейчас я проверю! — пообещала девушка, появившись обнажённой с мокрыми волосами в проёме. Она подошла к ноутбуку, в котором прочла: "В нашем городе недавно взошла новая, неповторимая звезда по имени Ксения Королёва. Её великолепные снимки ярко выражают весь многогранный талант этой девушки".
— Ах, котёнок, как я тебя люблю! — промурлыкала героиня статьи, нежно поцеловав Меньшикова, а он хлопнул её по аппетитной попе.
— Очень жаль, детка, но придётся сейчас нам расстаться, — будто бы с сожалением произнёс мужчина.
— Почему? — расстроившись, не поняла Ксения.
— Потому что мне надо закончить эту колонку о моей принцессе! — ласково заявил Евгений.
— Милый, напиши обо мне сногсшибательную вещь, — попросила девушка, положив голову ему на колени.
— Не волнуйся, детка, эта статья проникнет в сердца! — обнадёжил репортёр. Затем, перекинувшись парой дежурных фраз, он с облегчением распрощался с любовницей. Она ушла, а Меньшиков сварил себе крепкий кофе, плотно позавтракал, наслаждаясь любимой группой "Ария".
"Надо валить на работу", — решил Евгений, вдруг взгляд его упал на раскрытый ноутбук.
— Ах да, чуть не забыл… — молодой человек подошёл к ноутбуку, ловко набрал ещё два предложения, получилось следующее: "В нашем городе недавно взошла новая, неповторимая звезда по имени Ксения Королёва. Её великолепные снимки ярко выражают весь многогранный талант этой девушки. Настолько ярко, что становится понятно — место этой курицы не на обложке крутого журнала, а на последней странице жёлтой газеты. А ещё паче на цирковой афише, ведь совершенно ясно, что эта блондинка только в паре с дрессированной мартышкой сделает неплохую карьеру!"
— Я пишу о криминале, детка! — усмехнувшись, сказал Меньшиков, нажав на удаление, и текст со снимком исчезли безвозвратно.
Мужчина второпях вышел из своего добротного частного дома. На улице начался дождь. Он прошёл по яблочному саду, ворота гаража открывались.
Спустя некоторое время Евгений ехал в жёлтом двухместном спортивном "Мерседесе" в сторону города.
— Привет, народ! В эфире "Мост радио", с вами, как всегда, ведущий Арсений, и я говорю вам друзья — жизнь прекрасна!
Меньшиков, как только услышал эту дежурную фразу, тут же выключил приёмник.
"Но только не у меня, бедный восторженный идиот. По-твоему, может быть прекрасно то, в чём столько дерьма, что как в переполненном туалете, того гляди и через края польётся! Уж я-то знаю это, как никто другой, моя прямая обязанность об этом писать, да ещё и во всех подробностях".
Итак, для многих пензенцев светит солнышко, птички поют в парках, вокруг фонтана жизнь беззаботная, когда в это же время на других концах города расходится дождь и мать травит свою невестку, чтобы любимый сынок остался рядом только с ней. Или две девочки душат свою маму лишь потому, что она не разрешала им вечером гулять.
Глава 4
Меньшиков оказался в редакции популярного журнала. Его сразу окликнула сотрудница.
— Женя, тебя Юрьевна вызывает.
— Зачем? — не понял репортёр.
— Что-то срочное, — сообщила веснушчатая девушка.
Евгений немедля поднялся на второй этаж и, не стучась, вошёл в кабинет главного редактора.
— Здрасти! — произнёс он.
— Здравствуй, Женя! — улыбнулась сорокалетняя миловидная брюнетка в стильных очках, сидящая за письменным столом.
— Ты-то мне и нужен.
Меньшиков уселся напротив.
— Слушаю вас, Наталья Юрьевна.
— Вчера милиция совершила очередной рейд по отлову ночных бабочек. Давай, друг, срочно займись статьёй о жрицах любви. Возьми у какой-нибудь интервью, только не увлекайся.
Евгений изнурённо взглянул на начальницу, синие глаза которой на первый взгляд отталкивали, но со временем, если в них чаще всматриваться, понимаешь глубину их житейской опытности, их манящую привлекательность, делающую эту сочную женщину-ягодку ещё сексуальнее, чем она выглядит. Меньшиков много раз себя ловил на мысли, что желает её, и хотел бы прилипнуть губами к ложбинке высокой груди, вдыхая соблазняющий аромат начальницы именно здесь, в кабинете, на столе… Преградой для воплощения бурной фантазии составляла её ориентация.