— Наталья Юрьевна, это уже настолько всё избито, что даже одна мысль о беседе с проституткой навевает скуку.
— Согласна, — кивнула редактор. — А ты напиши по-новому, интереснее, так, чтобы все ахнули!
Подчинённый приподнял руки.
— Ради Бога, помилуйте.
— Женечка, прекрати, ты это прекрасно можешь, ты талантливый, — отрезала лесбиянка.
Меньшиков безмолвно вышел прочь. Работа есть работа.
По длинному, тускло освещённому коридору двое в камуфляжной форме волокли жалкого, перепуганного человека.
— Чего-то он плохо идёт, — проговорил один высокий на украинском языке.
— Давай поможем, — спокойно предложил второй.
Они кинули беднягу на пол, принявшись дубасить ногами. Унылое помещение огласилось воплями несчастного, свернувшегося калачиком.
— Вперёд, сука! — велел двухметровый тип.
— Бегом, тварь! — пробасил его напарник, со всей дури отвесив пинок валявшемуся невольнику. Тот со стонами медленно по стенке встал на ноги, поплёлся вперёд. Его обезумевшие глаза то и дело останавливались на огромных толстых решётках, за которыми сидело поодиночке с десяток людей.
"Где я? Кто они? Что с ними? Они там живы или уже нет?" — пронеслись дикие мысли в голове новичка. Тем временем кто-то отворил гулкую дверь.
— Здорово, мужики! Я вижу, вы в компании, — проговорил лысый здоровяк с рыжими пышными усами.
— Здоровенько, Микола! Вот тебе ответственный квартиросъёмщик, — усмехнулся высокий, толкнув заключённого.
— Г-господа… что з-здесь происходит? Д-давайте поговорим, господа. Я уверен, это какая-то ошибка… — попробовал наладить контакт задержанный, но мощный удар в челюсть могучего Миколы вырубил его.
Меньшиков ехал по вечернему проспекту Победы, по бокам которого фонари напористо раздвигали надвигающуюся мглу, постоянно терпя на себе пронизывающие серебряные стрелы стихии. Но не прекращавшийся ни на одну минуту дождь явно не прибавлял Меньшикову и без того скверного настроения. На улице темнело, точно такая же темнота опускалась на душу Евгения. Иногда бывают такие моменты, что никого и ничего не хочется видеть, когда готов пустить себе пулю в лоб, лишь бы только убежать от проклятой действительности, вот как сейчас.
"А что будет, если вдруг, словно нечаянно, я потеряю управление да врежусь в столб? Или втаранюсь сейчас вон в тот грузовик?" — думал Меньшиков, а впереди показались две девушки в коротких юбках с раскрытыми зонтами, стоящие у края дороги.
Притормозил, к нему сразу подлетела толстая отвратительная тётка.
— Интересуетесь? — спросила мамка.
— Да, только мне, чтоб кривую, на костылях и желательно чтоб с дефектом речи, пусть шепелявит, например, — пошутил Евгений, не выходя из машины.
— Конечно, желание клиента для нас закон! Но у нас девочки другие. Будете выбирать?
— Вы меня разочаровали. Опять я пролетел со встречей с девушкой моей мечты. Ну, давайте, что есть.
Мамка озадаченно смерила его взглядом и подозвала девушек. Подошли трое: рыжая, блондинка и брюнетка.
Репортёр осмотрел девиц.
— Мне вон ту, — указал на рыжую. — И на всю ночь, — добавил он, отдав сутенёрше деньги.
Избранная девушка села в машину, они уехали. После недолгих разъездов Меньшиков остановил автомобиль в глухом тихом тупике.
— Здравствуй, Таня! — обратился он к бывшей однокласснице.
Рыжая несмело посмотрела ему в глаза.
— Здравствуй, Жека! Я тебя тоже сразу узнала, — проговорила она.
— Как же ты докатилась до такого? — спросил Евгений.
— Это долгая история, ты же не для этого меня снял?
— А у меня времени позарез. Может, ты спешишь куда? Я нет, а ты? — располагающе улыбнулся мужчина.
— Смеёшься?! — подметила одноклассница.
— Нет, давай поговорим, — прозвучал ответ.
Путана провела ладонью по огненным волосам.
"Красавица! А проститутка", — подумал он.
— В двух словах: у меня умерли родители, после школы я залетела по глупости, родился ребёнок, который просит есть и часто болеет. Нам надо было как-то жить, в общем, вот и всё.
— Пойти работать не пробовала? — поинтересовался клиент.
Она взглянула на него как на сумасшедшего.
— Куда? Без высшего образования, без профессии? В уборщицы, за тысячу рублей, полы подметать?
— Всегда есть другой выход, — предположил Меньшиков.
— У меня нет, — отрезала девушка.
Она потянулась к нему, её рука нежно прошла от синей рубашки до чёрных брюк. Одноклассница начала расстёгивать молнию ширинки, но Евгений остановил попытку.
— Что-то не так? — удивилась путана.
— Я тебя взял не за этим.
— Ты хочешь начать с меня? — не поняла Татьяна.
— Нет. Я вообще не хочу начинать, — отозвался категорично клиент.
— Почему? — вовсе озадачилась ночная бабочка.
— Потому что моя задача покруче: написать о твоей профессии в моём журнале. Хочу задать тебе несколько вопросов, — сказал репортёр бесцеремонно.
— Ну, попробуй, — приготовившись, согласилась рыжая.
Меньшиков положил цифровой диктофон на панель.
— Давно ты этим занимаешься?
— Как прижало, так и пошла раздвигать ноги.
— И какие блага тебе твоя работа принесла?
— На квартиру себе наскребла.
— Менты, наверное, часто достают?
— Ничего, жить можно, — нервно проговорила Татьяна. — Расплатишься натурой и свободна.
— Был ли у тебя момент, когда ты хотела завязать?
— Был, но о глупостях я стараюсь не думать.
— Случался ли у тебя необычный клиент или особенный вызов?
— Да, тогда я даже толком не поняла, куда нас возили.
— Подробнее… — заинтересованно попросил Меньшиков.
— Приехал кто-то, заказал меня и ещё трёх девушек, завязали нам глаза, усадили в тачку да повезли куда-то.
Рыжая улыбнулась.
— Знаешь, такие мысли в голову тогда лезли, сейчас, думаю, закопают нас живьём, и никто даже не хватится. Хорошо, хоть мамка нас заверила, что ничего хренового не будет, просто клиент серьёзный, хочет всё в тайне сохранить.
— А что дальше? — поинтересовался Евгений.
— Приехали в тюрягу какую-то, в комнате сидят хохлы, сало с водкой трескают. Всю ночь они пили, и мы пили, а потом по коморкам разошлись. Мне какой-то таракан усатый достался, Миколой представился. На утро нас с завязанными глазами увезли.
— Интересно… — покачал головой репортёр. — Что же за тюрьма?
— Не подумай, не государственная, в ментовскую мы с закрытыми глазами не ездим, по-моему, это частная, — сказала Таня.
И кто же там сидит? — недоумённо проговорил Евгений, выбросив бычок в серебряный дождь, следом закурив новую.
— Виновные, — ответила девушка, пожав плечами.
Глава 5
Прохладное утро. На синевато-голубом небе, будто бы сквозь тюль, проглядывало летнее солнце, скупо дарящее своё нежное тепло. Город давно проснулся. Рабочий день начинался.
Троллейбус "шестёрка" с бросающейся в глаза рекламой бразильского кофе по бокам повернул направо и, описав полукруг, замер на конечной остановке. Двери открылись, выпустив нескольких пассажиров, которые пошли в сторону стоящей на первом пути электрички, минуя маленький вокзал.
До отправления оставалось десять минут. Я остановился напротив второго вагона, подумал: "Какая разница, в каком вагоне ехать? Они все одинаковые — неприятно зелёного цвета. Поеду в этом". Встал у открытых дверей, задымил, приятно затягиваясь.
Менты прошли хозяйской походкой, метнув на меня подозрительный взгляд. "Козлы! — подумал про себя, глядя им вслед. — На свои морды посмотрите, салаги".
Покурив, поднялся по закиданным "бычками" ступеням тамбура, с трудом раздвинул дверь и, пройдя до середины вагона, сел у окна лицом к "хвосту" электрички. Кроме меня, в вагоне ещё были двое — лежащие на сиденьях бомжи. Они так крепко спали, что даже не заметили моего появления. Наверное, эта пара пользовалась минутами, где, может почти в спокойствии, в тепле на деревяшках отдаться сну.
Я посмотрел в окно — пожилая женщина с коляской спешила на посадку. Не открывая двери, она решила, что лучше будет поискать подходящее место в следующем вагоне. Сегодня понедельник, поэтому почти пусто. Так бывает часто, особенно в утренние рейсы.
Электричка тронулась, проехала выкрашенное любимым цветом коммунистов старое здание Пензы-3 и с каждым метром приближалась к точке "Б" — Ртищево. Так как до моей станции было приблизительно больше двух часов пути, я всегда предпочитал уделять время чтению, которое помимо удовольствия приносило мне ещё и пользу. Так было и в этот раз. Я очень люблю читать. Протерев толстые в роговой оправе прозрачные линзы носовым платком, я натянул очки на уши.
Не успел даже пробежаться глазами по первому абзацу, как меня привлёк шум раздвигаемых дверей. В вагон стремглав влетел темноволосый молодой человек. Его глаза были испуганы — он искал кого-то. Мне он показался очень знакомым. Подбегая ко мне, парень огляделся в страхе, что его увидит тот, кто должен появиться из третьего вагона. Я догадался — его преследуют. Наши взгляды встретились. Вынутая им из кармана бежевой ветровки маленькая видеокассета была брошена мне. И только успел сказать: "Пожалуйста, отнесите в 11 канал. Они знают…" — дверь "съела" последние слова.
Не успел даже пробежаться глазами по первому абзацу, как меня привлёк шум раздвигаемых дверей. В вагон стремглав влетел темноволосый молодой человек. Его глаза были испуганы — он искал кого-то. Мне он показался очень знакомым. Подбегая ко мне, парень огляделся в страхе, что его увидит тот, кто должен появиться из третьего вагона. Я догадался — его преследуют. Наши взгляды встретились. Вынутая им из кармана бежевой ветровки маленькая видеокассета была брошена мне. И только успел сказать: "Пожалуйста, отнесите в 11 канал. Они знают…" — дверь "съела" последние слова.
Пойманный чёрный "прямоугольничек", не знаю почему, я сразу же спрятал в своей красной сумке. Секундой позже действительно вошёл преследователь: высокий мужчина в кожаном пиджаке с широким лбом, с плавно опускающимися вниз чёрными волосами чуть ниже мочек ушей, с кольцами в ушах. Его длинный острый нос и страшноватое лицо с выпученными тёмными глазами напоминало одного из плохих киногероев нашумевшего ужастика. Я проводил его взглядом, он был сильно занят погоней, поэтому меня даже не заметил.
Мои руки невольно схватили сумку, я переложил её на колени, прижав к животу. Мысли понеслись лавиной в голове: "Ё-моё, да я попал в какую-то историю! Нет, если я избавлюсь от видеокассеты, то ни в какую переделку, получается, не буду втянут. Точно! Надо её оставить тут, а самому бежать отсюда в другой вагон. Как будто бы меня здесь вообще не было". Я живо достал из сумки кассету и сунул её в падину между сиденьем и стенкой вагона. "Подожди! А если вдруг тот, кто мне передал кассету, под пыткой расколется и скажет, у кого она. А этому бугаю не трудно будет догадаться, ведь в этом вагоне только я один, бомжи не в счёт. Как ни крути, а будет с меня спрос. И он не будет смотреть, есть у меня кассета, или нет…"
— А-а-а, — раздался из первого вагона жуткий крик. Потом выстрел.
Я вздрогнул. "Чего сидишь? Ноги в руки и рви когти…"
Я вскочил, чуть-чуть отбежал, но, вспомнив, что забыл видеокассету, бегом вернулся за ней. Что-то необъяснимое мне подсказывало: кассету нельзя здесь оставлять. Забери её с собой. За окном пролетел вертолёт. "Что я делаю? — удивлялся я своему выбору. — Это же проблемы. Что там произошло?"
Я проходил спешным шагом вагон за вагоном, пока не дошёл до предпоследнего и не остановился, запыхавшись, в тамбуре, который был ближе к "хвосту".
"Надо бросать курить. А-то прибавил темп ходьбы и потом минут пять таскаешь язык на плече. Может, на этой станции сойти?"
Электропоезд, плавно сбавив скорость, резко дёрнул, отчего меня кинуло в сторону. "А вообще, зачем убегать? Что я сделал такого? Да отдам я ему эту чёртову видеокассету, пусть забирает, мне она не нужна. Да и что он мне сделает, если я сам её ему верну? Я же не знаю, что на ней записано? Это тот знал и за это… Да, кулаками с пистолетом не справишься. Если бы просто подраться, я ему дал бы отпор. Что я не смог бы с ним справиться? Вроде бы не мало мужиков от моего левого хука падали в нокаут. Хоть я и ростом маловат и худощав, но силой меня в детстве не обделили. А так…".
Двери передо мной с шипением отъехали, словно обиделись друг на друга. Я отошёл, чтобы пропустить поднимающихся людей. Проследил взглядом за двумя женскими ножками, что росли "от ушей", поднял глаза и наткнулся на приближающееся "пугало", которое смотрело на меня.
Моя рука полезла в боковой карман ветровки, нащупала кассету и медленно стала вытаскивать её оттуда, как вдруг быстро сунула обратно, потому что тот достал из-под пиджака вороной пистолет. Я тут же, растолкав поднявшихся, спрыгнул на перрон в тот момент, когда было произведено предупредительное закрытие дверей. Отпружинившись от места падения, я заметил, что "пасть" вагона не успела сомкнуться. Этому помешал мой преследователь. Он со злостью, напрягаясь, отчего его лицо сделалось ещё безобразней, с упорством раздвигал двери.
Отбегая от электрички, я то и дело оглядывался. "Пугало" добился своего (не обошлось без помощи машиниста) и, вылетев из тамбура, погнался за мной.
Я понёсся, как ветер, лишь бы оторваться от погони. Выбежав на дорогу, перерезал путь сизой легковой машине, которая чуть не сшибла меня. Водитель с матом "вылетел" из неё.
— Мужик, даю тыщу, увези меня отсюда как можно быстрее, — попросил я его, открыв заднюю дверцу.
— Сначала покажи.
— В машине… Без п. ды, — уверил я, уже садясь в автомобиль.
Усатый хозяин "Волги" увидел метрах в тридцати резко остановившегося высокого мужчину в кожаном пиджаке, который, чуть присев и держа пистолет двумя руками, сделал пару выстрелов.
Водитель шустро сел на своё место с испуганным видом и также быстро сорвался с места. Над нами пролетел вертолёт. Я смотрел, как "пугало" неторопливо подошёл к месту, где ещё несколько секунд назад стояла "Волга", и словно почувствовал его провожающий, испепеляющий взгляд. Он отдалялся и уменьшался с той быстротой, с какой скоростью увозила меня машина. Превратился сначала в жирную точку, затем в малюсенькую, потом и вовсе исчез.
Вроде бы пронесло. Но надолго ли?
— Ух, ты блин, в меня же стреляли! Во что ты меня втянул?! — испуганно спросил водитель, смотря в зеркало заднего вида. — Надеюсь, не попали в мою красавицу, ведь она только из ремонта, — проскулил он.
Я промолчал.
Ха, он спрашивает, во что я его втянул? Я этого не делал, извини, все жалобы к сучке-судьбе. А кто мне ответит, почему именно было суждено отдать эту грёбаную кассету мне, а не кому-нибудь другому. Или я "лысый"? Я взглянул на себя в зеркало. Да нет, вроде бы. Короткие тёмные волосы, модная стрижка. Нос чуть торчком. Губы узкие, бородка "подковка", которую уже ношу два с половиной года. Оскалился. Зубы ровные, правда, немного желтоватые, но зато все свои. Подёргал за мочку левого уха, касаясь серебряного шарика: приятно. Ну да, я понял почему. "Четырёхглазые", наверное, чем-то похожи на "лысых". Улыбнулся самому себе, и тёмно-карие глазки за линзами очков в оправе голубого цвета засияли. Люблю себя.
— Не подумай, что я любопытный парень, но всё же я стал частью этой истории и, получается, выручил тебя. В чём же дело?
"Ну, куда ты лезешь? Ты знаешь, что случилось с любопытной Варварой?"
Я не спешил отвечать, размышляя как ему сказать: честно или приврать.
"А как обычно говорят некоторые?"
— Хочешь жить, лучше не интересуйся.
Фраза заставила водителя замолчать, вернуться в свои мысли. Я был уверен, в эти минуты он гадал, кто же я такой и что сделал. Он вёл машину и не говорил, куда едет, не спрашивал, куда мне надо или где меня высадить. Его выражение лица говорило за себя: он напуган. И нисколько в этом не сомневаюсь. Наверное, для него я казался опасным бандитом, потому что не в каждого станут палить из пушки среди белого дня. Хотя для кого-то я самая большая и серьезная заноза.
Я не стал дожидаться, когда водитель опомнится и попросит меня где-то выйти.
— Шеф, останови.
— А-а. Да-да-да, — и он остановил "Волгу" рядом с кинотеатром "Октябрь".
Я его похлопал по плечу, перед тем как выходить.
Ха. Вздрогнул.
— Спасибо. Здорово мне помог.
Приоткрыл дверцу и полез в карман. Усатый, который уже разочаровался в оплате за проезд, вдруг вновь заулыбался. Протянутую мной потрёпанную бумажку в пятьдесят рублей он принял с большой радостью.
— Вообще-то я не хотел с вас брать, но если вы уж настаиваете, они не помешают.
— Это за бензин. Ещё увидимся.
Ага, водила об этом только и мечтает.
Ступив на бордюр, я захлопнул дверцу, и поискал глазами отметину от пули на отъезжающей "Волге", но таковой не нашлось. Ведь стреляли?.. Очень странно… "Волга", втеревшись в поток автомобилей, потихоньку стала удаляться, стараясь спрятаться за троллейбусом.
Несмотря на опасность и неопределённость ситуации, мне понравилось находиться в роли бандюги и "стряпать" из себя крутого. Тем более, что у меня это здорово получилось.
Конечно, если бы у водителя не ушла душа в пятки и он не чувствовал себя зайцем передо мной, а наоборот, вёл себя обычным образом, то по крайне мере вместо обещанной "тыщонки" смог бы меня легко покрыть семиэтажным матом и не только…
Ещё бы.
В электричке я был одним, но, шагая по Кировке, стал другим. Теперь в каждом для меня подозрительном человеке: будь это женщина или мужчина, неважно, — казался один из тех, кто не хочет, чтобы переданная мне кассета попала в руки журналистов. Я стал озираться по сторонам, пугаться тех пустяков, на которые до этого не обращал никогда внимания.
Теперь я понимал внутреннее состояние киногероев, попавших в подобную моей ситуацию. И как тут не поменять взгляд? Ведь раньше я смотрел на окружающий мир, порой не замечая некоторые детали, а сейчас всё бросается в глаза, даже кое-что я узнаю заново, — удивительно. Настораживаешься, чувствуешь себя на йоту шпионом, но больше всего мышкой.