– Тураш огар, – раздался полный гнева голос.
Передние ряды кровожадных тварей вдруг обуглились и рассыпались черным смердящим пеплом.
– Фор фадагор тураш, – вновь раздался тот же голос.
Огромный огненный шар вылетел из-за спины Эдарла и, врезавшись в самый центр многосотенной своры, буквально разметал ее, пожирая магическим пламенем разбегающихся в страхе в разные стороны песчаных собак.
– Уф, а я уже подумал, все, кончились мои приключения, – с шумом выдохнув, произнес Горарк, поднимаясь, при этом брезгливо стряхивая с себя пропитанный кровью песок.
Его немного трясло, но он словно не замечал этого.
– Ну, и что мне теперь делать, воды нет, помыться негде, теперь так и буду смердеть, как эти проклятые дохлые падальщики. Я навеки твой должник, чародей Лин, – восхищенно глядя на мага, заключил он. – И между прочим, если б кое-кто не разбрасывал направо и налево внутренности этих тварей, я б не поскользнулся, – заключил Горарк, заговорщицки подмигнув Лину и при этом косясь на Эдарла.
Но тот словно не слышал друга, одним ударом меча он отрубил голову песчаной собаке и теперь кинжалом пытался разжать сомкнувшиеся на его лодыжке ее челюсти.
– Не стоит, – качая головой, хмуро ответил Лин. – На самом деле я не благодарности заслуживаю, а порицания. Я рисковал вашими жизнями, и именно потому ты чуть не погиб, хотя мог сразу уничтожить их. Я самонадеянный болван, тысячу раз была права Наир-На, когда говорила мне эти слова. Выходит, я заблуждался, когда считал, что всякая жизнь священна, пусть даже это жизнь песчаных собак. А ведь именно этому меня учили мудрые друиды. И вот итог, ты чуть не погиб, а я, как и каждый из нас, чуть было не потерял верного друга. Я только сейчас понял, насколько ничтожна жизнь того или даже тех, кто хочет лишить этой самой жизни дорогих мне людей. До сегодняшнего дня я не понимал, что значит смертельный враг, не понимал, что значит ненавидеть. Но битва Хруста с мантикорой и наше сражение с песчаными собаками заставили меня многое осознать, понять и переоценить. И я клянусь, что больше никогда не подвергну ваши жизни столь безрассудной опасности.
– Великий маг не должен винить себя, – задумчиво глядя на песок, произнес Манур. – Волчонок грызет кость не потому, что хочет съесть ее. Нет, он учится, учится убивать, он пробует свои зубы на крепость, испытывает их силу, и все это не только для того, чтоб жить, но чтоб помочь выжить всей стае. Когда-то люди тоже жили по этим законам, и войн было гораздо меньше, и они не были столь кровопролитными. Теперь же люди в основном больше похожи на песчаных собак, чем на волков. Они сеют смерть, не только когда голодны, но и когда они сыты, и все потому, что они не только познали ненависть, но и приняли ее сердцем. Но не все, великий маг, не все, и тому доказательством являются Эдарл и Горарк. Ты, великий маг, до сегодняшнего дня просто не знал, что такое ненависть. Теперь тебе открылся ее истинный лик, и твой дальнейший путь будет зависеть от того, примешь ты ее или отвергнешь. Как, впрочем, и мой. Манур все сказал.
После чего карахай развернулся и быстрым шагом направился к безмятежно спящему волкару.
– Брось, Лин, я ни на мгновение не сомневался, что ты спасешь меня и…
– И очень скоро пожалеешь об этом, – вставил подошедший Эдарл. – Проклятая тварь, еще б немного, и сапог можно было выбрасывать. А вот Манур раньше никогда не говорил так долго, видимо начинает-таки сказываться дурное влияние, – кивнув на Горарка, хмыкнул мечник. – А Хруст-то здоров спать, тут такая катавасия была, а он даже ухом не повел. Молодец Лин, не зря Манур зовет тебя великим магом, ты один стоишь целой армии. И кстати, я вот что думаю, глядя на нашего Хруста, а не поспать ли и нам, конечно, за исключением Горарка. Кому-то же нужно охранять вход в пещеру.
– Что опять Горарк-то? – вскинулся мирамец. – Меня, между прочим, чуть не сожрали, меня, гляди, до сих пор трясет.
– Вот и посиди, подумай о жизни своей, только молча.
– Нет нужды, – бросил Лин. – Сегодня ночью все мы можем спать спокойно. Больше незваных гостей не будет.
Наутро друзья, собравшись, продолжили путь, Лин чувствовал, что они уже близки к цели их путешествия, но на сердце отчего-то было неспокойно.
* * *И вот теперь цель его долгого странствия, можно сказать, достигнута. Он чувствовал это, глядя на полноводную реку, точнее на небольшой пустынный островок, стоявший недалеко от берега этой самой реки. Но почему тогда на душе его который день так муторно и тревожно? Словно червь противоречия, дремавший в нем до сих пор, вдруг проснулся, заворочался, грызя сомнениями его душу и разум. Беспокойство и трепет. Странное, смешанное чувство ожидания великого открытия или горького разочарования. Лин вспомнил последнюю встречу с девой леса.
– Ты чувствуешь силу древней магии? – спросила его Наир-На. – Она зовет тебя, не так ли? Так иди же на ее зов. Иди, и, возможно, тебе откроются великие знания.
– Великий маг, тебя что-то тревожит?
– А, это ты, Манур, – обернувшись, устало произнес Лин. – Не знаю. Не могу понять. Этот остров манит меня, зовет, все время звал на протяжении всего пути сюда. Но найду ли я там ответы? И какую цену придется заплатить за эти самые ответы?
– Твои сомнения понятны, великий маг, – качнув головой, обронил Манур.
Он с завидным упорством называл Лина не как иначе, как великий маг, несмотря на все протесты последнего. И в конце концов, Лин сдался.
– Но Манур уверен, ты примешь верное решение, когда придет время. Укрепи свой дух, сомнения лишь делают тебя слабее, Манур знает, твой путь здесь не закончится, пусть свершится то, что должно свершиться. Ведь именно для того ты и шел сюда. Манур все сказал.
– Как же у тебя все просто, – ухмыльнулся Лин. – Сказал, и все. Ладно, утром, думаю, все встанет на свои места, во всяком случае, я на это очень надеюсь. Наверное, я просто устал, уверен, сомнения с рассветом покинут меня. Мы все здорово устали, возможно, все, что я чувствую сейчас, лишь следствие этой самой усталости.
– Твой путь не закончится здесь, – вновь повторил карахай. – Хруст бы непременно почувствовал, да и я тоже, – с твердой уверенностью произнес тот, после чего молча удалился.
Лин проводил взглядом друга и вновь задумался, затем взял в руки первую попавшуюся на глаза соломинку и стал бесцельно водить ею по мягкому прибрежному песку. Он, не отрывая взгляда, задумчиво смотрел на остров, а потому, наверное, и не заметил, как тростинка в его руке стала выводить на песке вместо бессмысленных линий совершенно незнакомые ему символы. Странные, загадочные руны, принадлежавшие, возможно, какой-то древней неведомой ему расе. Если б в тот момент он посмотрел на песок, то немало б удивился. Он не знал, не мог знать ни этих рун, ни того, что они значат. А между тем соломинка в его руке выводила все новые символы, но Лин словно не замечал этого. Даже когда руны одна за другой, вспыхнув, загорелись загадочным зелено-белым пламенем, Лин не шелохнулся. По его телу вдруг пробежала дрожь, взгляд потерял осмысленность, а его рука, движимая неведомой силой, продолжала рисовать на песке один за другим все новые и новые таинственные символы.
Во имя свободы
– Вот так вот, ваше величество, – грустно подытожил лорд Бранс. – Лорд Джурм и его город находится не в лучшем положении. Хорошо еще, что Кархан пообещал, что его воины, а точнее их кони, не будут топтать наши поля. И, слава богам, пока держит слово. Оно и понятно, вряд ли мы смогли бы выплачивать огромную дань, не получая урожая. И это большей частью заслуга лорда Гарнона. Он сумел убедить вождя Кархана в том, что гибель урожая приведет к существенному снижению размера дани. Ведь львиную долю всех урожаев мы отдаем проклятым кочевникам. Сил нет смотреть, как их кони набивают брюхо нашим зерном, отборным зерном. А его лазутчики в открытую шныряют по нашим городам. И, что страшнее всего, многие из них, да что там многие, почитай все, это подданные вашего величества. И мне трудно их судить. Им нужно кормить свои семьи, а Кархан платит им зерном, нашим зерном. И хотя нам известны почти все его шпионы, тронуть их, даже просто заключить под стражу я не могу. Еще немного, и они будут свободно шастать не только по городу, но и по коридорам моего дворца.
И Бранс в сердцах стукнул могучим кулаком по столу, да так, что дубовый стол заходил ходуном и затрещал, а кубки слетели на пол.
– Прошу прощения, ваше величество, за мою несдержанность, – опомнившись, пробормотал рыцарь. – К слову, совсем скоро мне нужно будет отвозить дань в стан Кархана, только вот дождусь Джурму, он должен со дня на день привести свою часть откупа.
– Нет нужды извиняться, благородный Бранс. Мне понятен твой гнев. Лорд Гарнон, как ты думаешь, мы сможем вывести гарнизоны городов незаметно для лазутчиков Кархана?
– Если на то будет ваша воля, то да. Мы можем закрыть города после того, как его покинут гарнизоны, а с лазутчиками вне стен городов разберутся мои люди.
– Нет нужды извиняться, благородный Бранс. Мне понятен твой гнев. Лорд Гарнон, как ты думаешь, мы сможем вывести гарнизоны городов незаметно для лазутчиков Кархана?
– Если на то будет ваша воля, то да. Мы можем закрыть города после того, как его покинут гарнизоны, а с лазутчиками вне стен городов разберутся мои люди.
– Но…? – воскликнул Бранс. – Тысяча демонов, не ты ли утверждал, что нельзя провоцировать кочевников, что каждый наш шаг известен Кархану.
– Ну, положим, не каждый шаг, – загадочно ухмыльнулся Гарнон. – Да и лазутчики его, скажем так, кое-кто из них, сами того не зная, служат больше Соршу, чем Кархану. К тому же и подчиняются не кому-нибудь, а мне.
– Что?! Но как? Что ты несешь, Гарнон? – взревел Бранс.
– Ваше величество, – игнорируя старого друга, произнес Гарнон, – прежде чем я все объясню, велите лорду Брансу оставаться на месте. Я знаю его горячий нрав, поверьте, это будет нелишним. Если, конечно, вы хотите, чтоб я еще послужил немного Соршу и вам.
– Хорошо, – заинтригованно произнес Аркадиас. – Лорд Бранс, вы слышали лорда Гарнона. Вы не должны без моего повеления трогаться с места. Надеюсь, лорд Бранс, лишним будет напоминать вам, что вы еще совсем недавно дали мне клятву верности.
– Да, конечно, мой король. Но что хочет сказать этот болтун?
– Да только то, – на всякий случай все же отойдя на несколько шагов от Бранса, ответил Гарнон, – что мне, лорду Гарнону, подчиняются все соглядатаи Кархана, ну или почти все, причем в обоих городах. А все потому, что я согласился служить вождю Кархану, вернее, генералу Кархану. «Ему больше нравится, когда его величают генералом, оно и понятно, генералов у колдуна Мордока наверняка меньше, чем вождей, что присягнули ему на верность». А также докладывать о твоих планах и намерениях, старый друг. Особенно если вдруг тебе вздумается поднять народ против Мордока.
– Ах ты, змей проклятый, предатель, негодяй, – взревел лорд Бранс. – Да я тебя… – вскочив, взревел Бранс, обнажив меч.
– Лорд Бранс, сядьте на место, – рявкнул Аркадиас. – Или вы забыли мой приказ?
– Но, ваше величество, он… этот перевертыш, этот…
– Сядьте, я приказываю вам. Пусть лорд Гарнон все же закончит. Мне почему-то кажется, что все не так очевидно, как кажется на первый взгляд. Не будем делать поспешных выводов.
– Благодарю, ваше величество, – поклонился Гарнон. – Как видите, я был прав относительно моего друга, – и, заметив, что Бранс собирается ему возразить, поспешил добавить: – Но вы, как и должно мудрому королю, оказались дальновиднее моего друга. Я согласился на предложение Кархана только по одной причине, и эта причина – Сорш. Пока я делал вид, что преданно служу этому дикарю, я мог беспрепятственно передвигаться по стране. Мои люди выявили и без того не особенно пытающихся скрывать свои намерения почти всех шпионов Кархана. К тому же я сохранил свой отряд, три сотни рыцарей, готовых хоть сейчас ринуться в бой за Сорш и за ваше величество. Я также подобрал из числа горожан две дюжины смышленых парней и отправил их нести караул на всех участках нашей границы. А Кархану объяснил этот шаг необходимостью, так как мне необходимо владеть всей информацией и получать ее почти из первых рук. Для скорости и секретности я использую специально обученных соколов. Словом, моя идея понравилась Кархану, и он разрешил мне действовать по своему усмотрению. Сам подумай, друг Бранс, как могло случиться, чтоб у тебя в городе кроме гарнизона размещалось еще триста рыцарей, а Кархан не обращал на это внимания. Все просто, я убедил его в том, что если будет необходимость, я силами своих рыцарей возьму власть в свои руки. А тебя, мой друг, брошу в темницу. Если б вы знали, сколько раз мне приходилось остужать горячее сердце моего друга. Не счесть.
– Но почему ты не рассказал мне все сразу? – не удержавшись, взревел Бранс. – Почему тайком?
– Ты добрый, благородный и открытый человек. Это, конечно, плюс, но пойми, у тебя же все на лице написано. Все, что ты думаешь, все, чего желаешь. Словом, интриган из тебя никакой. Ты б еще, чего доброго, стал подыгрывать мне. Вот тогда точно беды было бы не миновать. Кархан, конечно, глуп, но не настолько же.
– Да, – качая головой, пробормотал Бранс. – Может, ты и прав. Но все равно ты негодяй. Столько лет водил меня за нос как мальчишку.
– Если тебе будет от этого легче, знай, не тебя одного! – ухмыльнулся Гарнон. – Так что, ваше величество, если вы прикажете, то уже через два дня мы сможем совершенно незаметно для Кархана выставить две, а то и две с половиной тысячи воинов.
– Отлично, этого, надеюсь, будет вполне достаточно для моего плана. Итак, друзья, первое, что мы сделаем, так это уничтожим двадцатитысячное войско Кархана. Но прежде я хочу нанести ему визит.
– Лезть в пасть этой гиене? Я против! – воскликнул Бранс. – Он тут же пленит вас или, чего хуже, лишит вас жизни. Ему нельзя доверять.
– Подожди, Бранс, насколько я успел понять, наш король не так уж и прост. Нас-то с тобой он как провел? Вряд ли он доставит дикарю такое удовольствие. Он же сказал, что у него есть план, чего ты все время торопишься.
– Ну, конечно, – буркнул Бранс. – Я вот все думаю, что я вообще здесь делаю. Я ж только и годен на то, чтоб мечом махать да вот вино пить.
– Зато и то и другое ты делаешь мастерски. А это уже немало.
– Пошел бы ты знаешь куда… предатель, – огрызнулся Бранс.
– Ладно, друзья, слушайте мой план, – вскинув руки, произнес Аркадиас, подзывая к себе лордов.
* * *– И все же я считаю, что вы неоправданно рискуете, но зачем, зачем вам идти в самое логово зверя? А что если этот самый Кархан захватит вас? – ворчал Зинар. – У него там двадцать тысяч дикарей. Что ему мешает пленить вас?
– Успокойся, Зинар, – усмехаясь, ответил Аркадиас, – риска почти нет. Он не знает, не может знать, кем на самом деле являюсь я. К чему, спрашивается, ему захватывать посла Брендании? Брендания сейчас не находится в состоянии войны с Мордоком, а вот от даров, которые мы везем ему, он вряд ли откажется. И потом, мне нужно успокоить его, уверен, Кархан уже знает о нас. Знает о нашем войске. Он наверняка приказал следить за его передвижением, а значит, я должен усыпить его внимание. Убедить его в том, что Брендания никоим образом не желает конфликта с его повелителем, а наши притязания на некоторые земли Сорша лишь вопрос внешней политики. Почему бы не урвать кусок от жирного пирога, если представляется такая возможность, к чему ждать? Словом, он должен поверить в то, что мы прибыли к нему лишь с одной целью – заручиться его поддержкой на случай военных действий между нами и лордами городов Сорша.
– Все равно я, мы считаем, мой король, что вы слишком сильно рискуете. И потом, что если этот проклятый Кархан почует, что что-то творится неладное. Всей нашей магии, вместе взятой, не хватит на то, чтобы защитить вас от мечей двадцати тысяч дикарей.
– Успокойтесь, я верю Брансу и Гарнону, они сделают все, чтобы Кархан до последнего не узнал ничего о передвижениях наших войск. И потом, другого выхода у нас нет. В открытом бою мы не сможем победить. Слишком уж нас мало. И покончим на том, тем более что мы уже вот-вот прибудем на место.
Словно в подтверждение слов Аркадиаса на горизонте появился отряд всадников.
– Ну, что я говорил, нас уже встречают.
– Как бы эта встреча не стала для нас последней.
– Заткнись, Зинар! Король знает, что делает, – вдруг рявкнул до того молчавший Патрис.
Не ожидавший такого выпада от своего обычно более сдержанного брата, Зинар растерянно заморгал и умолк, но затем, придя в себя, так зыркнул на Патриса, что Аркадиасу стало ясно, что после того, как все закончится, тому придется немало выслушать от своего ворчливого брата.
– Стойте, – рыкнул один из кочевников, когда Аркадиас и сопровождавшие его воины подъехали к ним. – Кто вы и куда направляетесь?
– Я посол Брендании, – ответил Аркадиас. – Мне необходимо встретиться с вашим повелителем. Король Брендании через меня, своего скромного слугу, передает заверения в своей дружбе, а также посылает дары, которые, я надеюсь, буду иметь честь преподнести вашему повелителю. А посему извольте сопроводить нас к великому генералу Кархану.
– Я Заар, тысячный генерала Кархана. Ты, посол, должен был знать, что нашим повелителем является владыка Мордок. А Кархан наместник его на этой ничтожной земле, – презрительно сплюнув, ответил все тот же кочевник. – Ты и твои слуги должны следовать за моими воинами к шатру генерала, а я доложу ему о твоем прибытии, – кинул Заар и ускакал.
Аркадиас молча кивнул и тронул коня. Кочевники, окружив отряд Аркадиаса, мрачно наблюдали за продвижением посольской процессии.
* * *– Генерал Кархан согласился принять посла Брендании в своем шатре, – объявил Заар, когда отряд Аркадиаса прибыл в лагерь кочевников. – Тебя могут сопровождать двое твоих слуг, но без оружия. Дары твоего короля доставят к шатру генерала мои воины.