Ноам Хомский СИСТЕМЫ ВЛАСТИ
Беседы о глобальных демократических восстаниях и новых вызовах американской империи
Новый американский империализм
Кембридж, Массачусетс
(2 апреля 2010 года).
На протяжении всей своей долгой карьеры Говард Зинн[1] постоянно твердил о чересчур ненадежной исторической памяти. Историю старательно забывают, искажают, либо происходит и то и другое. Задаюсь вопросом: можно ли сравнивать империализм былой и нынешний? Чем отличается прежнее вмешательство в дела других государств и то, какую форму оно приобрело в наши дни? Если точнее, скажите: сопоставимы ли Сайгон 1963 года и нынешний Кабул?
Вьетнамские события, начавшиеся на заре шестидесятых, в сущности, преданы забвению. Их мало обсуждали тогда, а затем и вовсе вычеркнули из истории. В 1954 году Соединенные Штаты Америки и Вьетнам подписали мирный договор. Однако Соединенные Штаты сочли его абсолютно неприемлемым, не пожелали соблюдать — и создали в Южном Вьетнаме марионеточное государство, причем марионеточное по всем статьям: с пытками, убийствами и крайней жестокостью властей. К 1960 году южновьетнамские власти успели, по разным оценкам, истребить от семидесяти до восьмидесяти тысяч человек. Репрессии настолько ужасали, что привели к народному восстанию. Правители Северного Вьетнама строили собственное государство, не желали этого восстания, однако южновьетнамское движение Сопротивления попросту вынудило их помогать повстанцам на юге — по крайней мере, поддерживать морально.
Когда к 1961 году в этот конфликт оказался вовлечен Джон Фицджеральд Кеннеди, положение сделалось поистине устрашающим. И Кеннеди инициировал вторжение в Индокитай. В 1962 году президент отправил военно-воздушные силы США бомбить Южный Вьетнам, причем американские самолеты несли на крыльях южновьетнамские опознавательные знаки. Разрешалось применять напалм и химическое оружие, чтобы выкуривать повстанцев из убежищ и укрытий, а заодно уничтожать рисовые посевы. Южновьетнамских крестьян сгоняли в «стратегические деревни» — иначе говоря, поселения, обнесенные колючей проволокой и служившие концентрационными лагерями. Считалось, будто таким образом вьетнамских крестьян защищают от партизан-коммунистов. Но в правительстве США прекрасно знали: большинство крестьян поддерживает повстанцев, и столь усердно защищать их вовсе ни к чему. «Умиротворение» заставило миллионы людей покинуть сельскую местность, а многие деревни исчезли с лица земли. Кеннеди начал боевые действия и против Северного Вьетнама, но поначалу они велись вяло. Так миновал 1962 год.
В 1963 году Кеннеди доложили: правительство Нго Динь Зьема, приведенное американцами к власти в Южном Вьетнаме, тайно готовит переговоры с Севером — Зьем и его брат Нго Динь Ню собирались подписать мирный договор. Либералы, подчинявшиеся Кеннеди, решили: проще всего избавиться от строптивых ставленников. Американцы учинили в стране переворот, оба непокорных брата погибли, а вместо них люди Кеннеди поставили у власти своего человека. Война ширилась. Но тут президента Кеннеди убили. Вопреки сложившимся легендам, Кеннеди жил, правил и умер закоренелым «ястребом» — оставался им до последнего дыхания. Он и не прочь был бы уйти из Вьетнама, поскольку знал: война весьма непопулярна в Америке, — но соглашался это сделать исключительно после полной победы над врагом. «Добьемся победы — сможем уйти: останется наш марионеточный режим».
Империализм — очень интересный термин. Соединенные Штаты изначально возникли как империя. Джордж Вашингтон писал в 1783 году: «Постепенное умножение наших сеттльментов понудит индейских дикарей и волков покинуть занятые нами земли; и дикарь и волк — хищники, отличающиеся друг от друга только обликом». Томас Джефферсон предсказывал: «отсталые» племена на границах «вернутся к дикарству, к первобытному состоянию, их численность уменьшится из-за войн и лишений, придется лишь загнать их вместе с дикими животными в Скалистые горы. Когда рабство изживет себя, всех рабов отправим обратно в Африку. Потом избавимся от всех латиноамериканцев, ибо это низшая раса. Мы же представляем расу высшую, англосаксонскую, и, если именно мы полностью заселим Западное полушарие, от этого все только выиграют».
Но ничто из перечисленного не считалось проявлением империализма по причине заблуждения, которое отдельные историки называют «мифом о соленой воде». Империализм якобы начинается только в том случае, если сфера влияния распространяется за океаны и моря. Будь Миссисипи шириной, скажем, с Ирландское море — все, что происходило в тогдашней Америке, могло бы зваться империализмом. Однако именно так отзывались о происходившем современники — иначе и невозможно было. Злодейства поселенцев — а именно этими словами следует характеризовать события тех лет — самая страшная разновидность империализма, поскольку ведет к уничтожению туземных жителей. Обычные, «классические» колонизаторы просто эксплуатировали местное население, а вот поселенцы уничтожали его — «искореняли», как изящно говаривали отцы-основатели США.
Наконец, Соединенные Штаты достигли географических пределов, именуемых сегодня национальной территорией, но аппетиты США[2] не умерились. Экспансия тут же продолжилась. В 1898 году Соединенные Штаты, в сущности, захватили Кубу. Свои действия США назвали «освобождением» Кубы. Правда, Вашингтон отнял у Кубы и возможность и надежду самостоятельно освободиться от испанского гнета. Далее Соединенные Штаты отняли Гавайские острова у гавайских племен и вторглись на Филиппины. На Филиппинах американцы перебили несколько сотен тысяч человек и насадили колониальную систему, процветающую поныне. Среди прочего, и по этой причине Филиппины так отстают в экономическом развитии за последние двадцать-тридцать лет от прочих стран Восточной и Юго-Восточной Азии. Государство оказалось как бы изгоем — отчасти потому, что Филиппины до сих пор сохраняют неоколониальную систему, навязанную Соединенными Штатами.
Но похоже, новый американский империализм значительно отличается от своей прежней формы уже одним тем, что в нынешних Соединенных Штатах настал хозяйственный упадок; в итоге экономическая мощь идет на убыль, а политическое могущество и влияние оказались, подобно Луне, в ущербной фазе. Вспоминается мне, к примеру, недавно возникшая и распространившаяся по всему Западному полушарию латиноамериканская организация: США в нее не включили. Раньше такое было немыслимо, и случилось впервые за всю более чем столетнюю историю владычества США на Американском континенте.
Думается, пересуды об американском упадке нужно воспринимать с усмешкой. Соединенные Штаты Америки стали великой державой только после Второй мировой войны. Еще задолго до ее начала США считались богатейшей страной, намного обгоняя остальные государства по всем статьям, однако до известной степени оставаясь державой чисто региональной. США заправляли Западным полушарием и разве что изредка совершали краткие вылазки в Тихий океан. Истинной великой державой в то время была Великобритания. Вторая мировая война изменила все: после ее окончания Соединенные Штаты возобладали над всеми и вся. Америка стала неимоверно богата. Соединенные Штаты владели половиной мировых активов. Все остальные промышленно развитые страны были либо ослаблены, либо лежали в руинах. США находились в неповторимом геополитическом положении, устойчивом и чрезвычайно крепком, они контролировали Западное полушарие, оба океана и побережья обоих океанов, обладая невероятной военной мощью.
Ситуация уже давно изменилась. Европа и Япония восстановили свои позиции, колониальные режимы развеялись. К 1970 году Соединенные Штаты опустились, назовем это так, до уровня обладателей 25 % мирового богатства, что приблизительно соответствует тому запасу денег и ресурсов, которым они располагали в двадцатых годах. Америка по-прежнему оставалась великой мировой державой, но далеко уже не той, какой была в 1950 году. С 1970 года положение США на мировой арене пребывало устойчивым, хотя определенные изменения, конечно, произошли.
Думаю, события в Латинской Америке не связаны с переменами в Соединенных Штатах. На протяжении последнего десятилетия, впервые за пять веков после испанских и португальских завоеваний на континенте, Латинская Америка начала самостоятельно решать свои задачи. Страны Латинской Америки, прежде крайне разделенные, разобщенные, понемногу сплотились. Каждая из них в отдельности ориентировалась на Запад — вначале на Европу, затем на Соединенные Штаты. Латиноамериканская интеграция очень важна. Она означает: отныне будет совсем не просто управляться с этими странами поочередно и поодиночке. За последнее время США уже проверили это на деле в нескольких чрезвычайно важных случаях. Ныне страны Латинской Америки способны объединиться и противостать внешней угрозе.
Другое важное достижение, даже более значительное и намного более сложное, состоит в том, что — повторяю — страны Латинской Америки начинают решать свои внутренние задачи самостоятельно, каждая в отдельности. Латинская Америка — сущий стыд и позор. Со своими природными богатствами Латинская Америка должна была стать величайшим континентом, особенно Америка Южная. Столетие тому назад многие полагали: Бразилия сделается «южным исполином», способным поспорить экономической мощью с Соединенными Штатами — так называемым «северным колоссом». Вместо этого Латинская Америка изнемогает от ужасающей нищеты и крайнего неравенства — наихудшего в мире. Все латиноамериканские богатства сосредоточиваются в руках очень небольшой, преимущественно европейской по происхождению белой элиты — причем богатство существует бок о бок с немыслимой бедностью и страданиями. Сейчас кое-кто предпринимает определенные попытки выйти из этого тупика, что очень важно — и это является одной из форм интеграции, происходящей на континенте. Таким образом Латинская Америка освободится от «опеки» США.
Впрочем, и Соединенные Штаты не теряют времени даром. В 2008 году США вытеснили с их последней военной базы в Южной Америке — а именно с военно-воздушной базы близ эквадорского города Манта. Но США тут же оборудовали семь новых военных баз в Колумбии, единственной южноамериканской стране, все еще благосклонной к североамериканцам. Однако колумбийский конституционный суд все еще не предоставил Соединенным Штатам доступа к этим базам. Президент Барак Обама добавил к их числу еще две сухопутные и две военно-морские базы в Панаме. В 2008 году администрация президента Буша-младшего вновь сформировала Четвертый флот США, в задачу которого входило контролировать воды Карибского бассейна и Латинской Америки. Этот флот расформировали в 1950 году, после Второй мировой войны. Расходы североамериканского правительства на военную подготовку латиноамериканских офицеров увеличились в последнее время до крайности. Латиноамериканцев готовят к вооруженной борьбе с так называемым «радикальным популизмом». В Латинской Америке под этим выражением подразумевается нечто весьма определенное — и неприятное донельзя.
Каких-либо американских документов, подтверждающих этот факт, не имеется, но весьма вероятно, что поддержка, которую президент Обама оказывает правительству Гондураса, пришедшему к власти в результате военного переворота, связана с размещением в этой стране военно-воздушной базы — причем обратите внимание: помощи той не одобряют ни европейские, ни латиноамериканские государства. Получившая в восьмидесятых годах название «непотопляемый авианосец», гондурасская авиабаза в свое время использовалась для нападений на Никарагуа, и поныне остается одной из самых крупных действующих военно-воздушных баз. А вскоре после военного переворота новые руководители страны заключили договор о безопасности с Колумбией, еще одним латиноамериканским государством, почти полностью зависящим от США.
Повсюду происходит множество сложных преобразований. Сегодня часто говорят о всемирных сдвигах влияния. Индия и Китай вскоре станут новыми сверхдержавами, богатейшими странами. И все же необходимо относиться к перечисленным фактам крайне сдержанно и осторожно. Например, так же часто сегодня говорят об американском долге и о том, что Китай владеет большим количеством американских облигаций. Но в действительности Япония контролирует большую долю американского долга, чем Китай. Были времена, когда Китай обгонял Японию по этой части, но сегодня именно Япония владеет самой крупной долей американского долга — и к тому же владеет ею дольше остальных. Если сложить вместе все суверенные инвестиционные фонды Объединенных Арабских Эмиратов, то скорее всего окажется: Эмираты тоже владеют большей частью американского долга, чем Китай.
Надо сказать, вся обстановка, порождающая разговоры об упадке США, вводит в заблуждение. Нас учат размышлять о мире как совокупности государств — более или менее самостоятельных. Если возьметесь изучать теорию международных отношений, узнаете: существует так называемая реалистическая теория международных отношений, согласно которой государства представляют собой анархический мир, и каждое из них блюдет лишь собственные «национальные интересы». На самом деле это чистейшей воды миф. Есть, разумеется, интересы, присущие каждому государству — буквально каждому, без исключения: к примеру, ни одна страна не хочет, чтобы ее уничтожили. Но в большинстве случаев загвоздка в том, что внутри каждой нации отдельные люди имеют совершенно разные интересы. Интересы директора компании General Electric и уборщицы, подметающей на его этаже, не совпадают. Власти Соединенных Штатов насаждают иллюзию: дескать, мы одна счастливая семья, классовых различий не существует, мы все работаем вместе и в полной гармонии. Это абсолютно не соответствует действительности.
Кроме того, подобная иллюзия откровенно лжива — это известно всем, и уже давно. Возьмем, к примеру, такого экономиста-радикала, как Адам Смит, — всеми глубоко почитаемого, однако никем не читаемого. Смит сказал: в Англии творят политику люди, владеющие всем. Люди, владеющие всем, зовутся «купцами и фабрикантами». Они-то и являются «главными архитекторами» существующей политики, они же и претворяют ее в жизнь ради собственных интересов, не обращая ни малейшего внимания на то, насколько сильно такая политика вредит остальным англичанам, — это купцам и фабрикантам вполне безразлично. Разумеется, Адам Смит был старомодным консерватором и обладал соответствующими нравственными понятиями. Смита возмущали многие, как он выражался, «дикие несправедливости» европейцев — особенно те, что Британия творила в Индии, не раз доводя страну до ужасного голода и прочих подобных бедствий. Но старомодный консерватизм Адама Смита — совсем не то, что зовется консерватизмом сегодня.
Власть больше не сосредоточена в руках «купцов и фабрикантов» — она перешла под контроль финансовых и прочих подобных межнациональных учреждений. А итог остается тем же. Указанные учреждения заинтересованы в развитии Китая. Скажем, вы председатель правления одной из таких компаний, как Walmart, или Dell, или Hewlett-Packard. Вы с удовольствием воспользуетесь дешевой рабочей силой Китая: приметесь эксплуатировать несчастных людей, трудящихся за скудные гроши в ужасных условиях, людей бесправных и безропотных. И до тех пор пока в Китае продолжается то, что вежливо зовут экономическим ростом, это считается вполне естественным.
А по правде сказать, китайский экономический рост — еще один своеобразный миф. Китай, в сущности, — лишь огромный сборочный конвейер. Страна является крупнейшим экспортером, но, в то время как торговый дефицит США с Китаем увеличился, торговый дефицит Китая с такими странами, как Япония, Сингапур и Корея, уменьшился. Причиной тому стало создание региональной системы производства. Более развитые страны региона — Япония, Сингапур, Южная Корея и Тайвань — посылают передовые технологии, детали и различное промышленное сырье в Китай, предоставляющий свою дешевую рабочую силу, для того чтобы собирать готовые товары и затем экспортировать их. Американские корпорации не отстают: посылают детали и сырье в Китай, где рабочие собирают конечные продукты. С точки зрения экономики все это называется китайским экспортом, но, по сути, здесь в основном региональный экспорт, а в некоторых случаях — некий экспорт Соединенных Штатов самим себе.
Если отрешиться от понятия о «национальных государствах», якобы существующих как единое целое, без раздирающих их изнутри противоречий, то можно увидеть: произошел всемирный сдвиг промышленного влияния. И рабочий люд окончательно уступил владыкам мира — межнациональному капиталу и международным финансовым учреждениям. К примеру, доходы рабочего класса в качестве процента от валового национального продукта за последние два десятилетия в значительной степени снизились, но ведь вполне очевидно, что в Китае это снижение намного более заметное, чем в большинстве других стран. Безусловно, и в Китае, и в Индии происходит существенный экономический рост. Сотни миллионов людей живут намного лучше прежнего, но для сотен миллионов других людей ничто не изменилось. Напротив, жизнь их во многом стала хуже прежней.
В индексе развития человеческого потенциала ООН Индия заняла 134-е место, что лишь немногим выше индекса таких стран, как Кампучия и Лаос. Китай занял 101-е место.
Индия находится приблизительно там же, где пребывала двадцать лет назад, прежде чем начались пресловутые реформы. Да, в стране произошел существенный экономический рост. Приедете в Дели — увидите изобилие и роскошь. Но это богатство — лишь некая привычная «вывеска третьего мира», истинная показуха. В наихудшие былые времена, посети вы самую бедную страну мира — скажем, Гаити, — заметили бы общественный слой: белых, европейцев, может быть, некоторое количество мулатов, живших в невероятной роскоши, обладавших огромными состояниями. Сегодня можете увидеть то же самое и в Индии, только на совершенно другом уровне. Да, сегодня в Индии сотни две миллионов людей имеют телевизоры, машины и живут в неплохих домах. Есть в Индии мультимиллионеры, возводящие для себя настоящие дворцы. И в то же самое время, за этот же период бурного экономического роста, среднестатистическое потребление продуктов питания сократилось в Индии устрашающим образом.