Этого, сегодняшнего, действительно "уговорили" по национальному и религиозному поводу какие-то чернявые мужики в зеленых масках, из-под которых торчали бороды, и один даже был в чалме.
Потом, как водится, наводили конституционный порядок. Потом передавали власть преемнику, чтобы страна не осталась без власти ни на час. Потом официально сообщали о времени новых выборов, которые тоже происходили с помощью телефонных SMS всегда на следующий же день, в воскресенье.
Ну, а с понедельника все опять шли на работу. С понедельника политикой заниматься было некогда. Надо было работать. Разве только в курилках мужики обсуждали, как оно все прошло на этот раз, и кого выбрали главным, и кого он поставил на министерские посты, и чего можно ждать к следующей субботе. К четырем часам, сразу после футбола.
Правоохранительные органы должны идти на шаг впереди преступников…
Р.Нургалиев, министр внутренних дел РФ
Пять шагов
К остановке автобуса подошли два контролера в синей форменной одежде с фирменными беджиками на груди в сопровождении милиционера с животом и недовольным лицом.
— Ну? — скучно и серо спросил милиционер. — Ну?
— Вот этот, — ткнул в меня пальцем тот, что пониже. — Вишь, как смотрит гордо. Точно — этот.
— Сержант Степанов, двадцать четвертое отделение милиции, прошу пройти со мной, — козырнул милиционер.
Я удивился. Вот уж чего-чего, а с милицией никогда у меня проблем не было. Тем более по утрам перед работой. И не просто перед работой: сегодня был последний день испытательного срока, надо было написать отчет, появиться с общительной улыбкой у начальства, показать себя во всей красе, чтобы завтра уже идти в офис, твердо будучи уверенным в своей непотопляемости.
— Пройдемте, пройдемте, гражданин!
— Мне на работу…
— Всем на работу. И я на работе, времени еще — видите? Так что не будем тут демагогию… Пройдемте.
— Вы меня арестовываете, что ли? — вспомнил я, что надо говорить.
Он подумал, сдвинув форменную фуражку на лоб и почесывая затылок.
— Э-э-э… Нет, пожалуй. Пока задерживаю. Для выяснения.
— Я могу позвонить хотя бы?
— Да хоть обзвонитесь, только пошли уже, а? Я с шести утра сегодня на смене…
Пока шли, я позвонил другу-адвокату, который не мог приехать сразу, но просил держать в курсе, а также на работу, предупредив, что задержусь не по своей вине.
— Вот, товарищ капитан, — махнул левой рукой в мою сторону сержант, правую прикладывая к головному убору. — С остановки взял.
— Ага! — радостно воскликнул капитан. — Ну, наконец-то! Свободен! С тебя еще два дела и отпущу сегодня.
Сержант выскользнул за дверь, аккуратно притворив ее за собой, а капитан с довольной улыбкой обратился уже ко мне.
— Ну, здравствуйте, дорогой вы наш! Документы на стол, пожалуйста, присаживайтесь, разговор будет долгим. Ах, да… Капитан Иванов, дознаватель.
— Ага, — хмуро ухмыльнулся я. — Иванов… И вся Россия на вас держится…
— На фамилии, не на мне лично! — широко улыбнулся он, быстро перелистывая мой паспорт и занося данные в компьютерную базу. — Так… Еще минутку. Ну, вот. Итак?
Капитан отодвинул мой паспорт на угол стола и выжидающе уставился на меня.
— Что?
— Рассказывайте, рассказывайте!
— А что рассказывать-то?
— Ну, вас же не просто так привели ко мне, так? Что-то же было? Вот и рассказывайте.
— Да ничего не было. Подошли контролеры, ткнули пальцем, сержант привел…
— А! Контролеры! Ну, начнем с этого, — он начал опять стучать по клавишам компьютера. — Так, так, так… Контролеры… Это у нас вот здесь — административное, значит…
— А что я нарушил-то?
— Билет предъявите, пожалуйста. Ну, или что там у вас — талончик, проездной, карточка…
— У меня закончился…
— Вот! Вот же!
— Но я бы купил!
— А на что?
Я порылся в карманах и достал деньги:
— Вот.
— Так-так-так… Тысяча, еще тысяча. Раннее утро. Первые автобусы. Сдачи нет. Хитро, хитро… Хотели на водителя свою вину свалить?
— Послушайте, товарищ капитан, меня притащили к вам ни за что, теперь вы мне говорите, что я что-то нарушил, хотя никакого нарушения не было, а мне сегодня надо не опаздывать…
— Кстати, а почему? Почему сегодня, именно сегодня, вам нельзя опаздывать? — его пальцы привычно почти вслепую бегали по клавишам.
— Это к делу не относится…
— Вот видите, вы уже сами понимаете, что дело есть. Но вот что относится, а что нет — это надо еще разбираться. Так почему вам опаздывать нельзя?
— Срок у меня испытательный сегодня заканчивается.
— А на вид вы не молоды. А срок — испытательный. Новая работа?
— Кризис… Нашел вот…
— О-о-о…,- он пощелкал мышкой, посмотрел на экран. — А это уже больше. Везет мне сегодня на такие дела.
Он поднял трубку телефона и приказал привести пару понятых.
Я сидел, ничего не понимая.
— Можно, я позвоню?
— Один звонок, договорились?
Один звонок я сделал другу, сказав, что тут что-то странное и уже понятых вызвали. Друг сказал, что будет через полчаса. Я немного успокоился. И сам не заметил, как в полной растерянности оказался в камере — без документов, без содержимого карманов, пересчитанного и описанного при понятых — двух седых старичках, сидевших перед тем на скамейке у крыльца. Им было интересно и весело. Они толкались локтями, вытягивали шеи, рассматривая все, что я выгреб из карманов…
Время тянулось медленно. Часы тоже остались в кабинете дознавателя. Как и телефон, как и все-все-все, что было при мне. Я то садился, то вставал и начинал ходить по камере, пытаясь рассчитывать минуты и часы от количества пройденных шагов.
…
Через невообразимо долгое время лязгнул засов толстой, не пропускающей звуков, двери. На пороге стоял хмурый друг-адвокат.
— Пошли…
Той же дорогой поднялись на второй этаж в кабинет капитана. Он ждал нас, стоя у окна и смотря на улицу, где начинал накрапывать серый осенний дождь.
— Привели? Вон, пусть почитает свое дело, а потом забирает свои вещи.
Присев к столу, я пролистал свое "дело". Там уже было подшито несколько страниц убористого шрифта.
— Фантастика! — только и смог вымолвить, просмотрев быстро.
Там говорилось, что меня должны были оштрафовать контролеры, но для этого пришлось бы проехать до конца, до последнего остановочного пункта. Таким образом, я опаздывал на работу и меня увольняли, как не прошедшего испытаний. В злобе я бил стекла в автобусе, и меня пытались задержать уже за хулиганство. Я убегал и оказывал всяческое сопротивление. В общем, выходило, что мое "дело" уже можно было передавать в суд.
— Но ничего же этого не было!
— Не было, не было… Потому и не было, что мы, милиция, сработали быстро! Мы идем теперь не на шаг, а на пять шагов впереди преступников. И вот вы — как раз и есть наш объект. Вы — преступник по всем расчетам. Вот проценты соответствия ваших возможных действий. Вот статьи, которые могли быть нарушены… Ну?
— Что?
— Как ребенок просто. В камеру и в суд или все же договоримся?
Я удивленно переводил взгляд с него на своего друга. Это как же? Он вот так, в открытую, при свидетелях, предлагал мне дать ему взятку, что ли?
— Э-э-э… Сколько?
— Десять тысяч. По совокупности, сами понимаете.
Друг молча вытащил из бумажника две купюры, положил их на стол.
— Дело забираем?
— А нафиг оно мне теперь? — хохотнул капитан, бережно укладывая деньги в карман кителя. — Забирайте, забирайте. И не попадайтесь мне больше! Я же мог и на всю катушку, знаете!
Ничего не понимая, совершенно ошарашенный, я вывалился на крыльцо.
— Слушай, ты же адвокат! Мы же могли его за коррупцию! Это же статья верная!
— Отстаешь от жизни, — хмуро ответил друг. — С коррупцией они покончили в позапрошлом месяце. Так и объявил их министр по телевидению. Все, понял? Нет у нас больше коррупции. И жаловаться больше не на что. Зато они теперь идут на пять шагов впереди преступников… Черт! И нафиг я учился-то на адвоката? Пора уходить в милицию…
Председатель Правительства одержал победу на татами над членами Олимпийской сборной по дзюдо. Члены сборной сказали в своих интервью, что нисколько не поддавались
Непобедимый
Принц Аджах был непобедимым борцом на поясах. Весь год до обязательной ежегодной очередной войны с очередным врагом он только и делал, что разъезжал по стране, выискивал в каждом городе силача и обязательно боролся с ним на поясах. И всегда выигрывал, укладывая огромного местного силача аккуратно плашмя на спину. После этого всенародного действа под громкую музыку и возбужденные вопли толпы был пир на весь мир — это тоже была традиция. Поэтому во всех городах и селах ждали с нетерпением, когда же принц Аджах приедет к ним. Побороть его никто и не мечтал, но вот пир… Пир — это да! И еще — разве просто побыть рядом с великим силачом, то есть, с величайшим силачом и непобедимым борцом, да еще и принцем — разве одно это не счастье?
Ваньо был простым пастухом в своем селе. Но он тоже мечтал о приезде принца. Для этого Ваньо каждый день делал зарядку, а потом бегал по холмам и лесам за баранами и овцами, иногда специально пугая их, чтобы бежали резвее. Еще он поднимал тяжести. Целыми днями он поднимал встречающиеся валуны, или таскал на спине молодого барашка. А иногда, поднатужась, взваливал на плечи опоясанную ремнем тушу старого барана-вожака и тащил его на себе под неумолчное баранье "бэ-э-э". Отара слышала голос вожака и бежала, куда вел их Ваньо.
Вечером, сдав скот владельцам, Ваньо обливался холодной колодезной водой, надевал праздничную рубашку, вышитую красными крестиками по вороту и рукавам, и шел к месту сбора всех селян, к харчевне, стоящей на выезде из села. В ней всегда останавливались проезжающие через село купцы, потому что пиво у них тут варилось вкусное — это из-за воды, наверное — и еще потому что это была самая последняя "сельская" харчевня. Дальше начинались места, которые относились к городу, и там почему-то такая же еда и такая же постель стоили уже гораздо дороже.
У харчевни Ваньо снимал рубаху и похаживал по вытоптанному до каменной твердости двору, пошевеливая плечами, напрягая руки и покрикивая, что готов сразиться на поясах с любым желающим, обещая напоить пивом того, кто победит. Пиво в селе любили. И развлечение такое — тоже. Потому каждый вечер Ваньо боролся. Он уже не раз кидал через себя или аккуратно укладывал перед собой всех сельских силачей. И даже кузнец признал, что хотя на руках он бы Ваньо быстро обставил, но вот спина у Ваньо крепче, потому на поясах он и выигрывает.
Долго ли, коротко, близко ли, далеко, но заехал в село по своим королевским делам и какой-то гвардеец. Он пил пиво, сдувая пену с длинных черных усов, касающихся его мощной груди, если он чуть наклонял голову, смотрел рассеянно в окно на закат, думал о чем-то своем. А Ваньо опять похаживал по двору и звал селян сразиться с ним на поясах. И клал одного за другим всех, кто выходил против него.
Заинтересовался гвардеец, потом подозвал хозяина, переговорил с ним негромко, узнал имя борца, а утром, молча и неспешно собравшись, легкой рысью ускакал на своем невысоком коньке дальше. Наверное, в столицу.
А через месяц староста получил извещение, что принц Аджах заедет в село на пути из столицы к границе.
После письма сразу наехали столичные. Они бродили везде, все трогали, все измеряли и все что-то морщились. Потом потянулись подводы. На них везли разобранный по бревнышку походный дворец принца. На каждом бревнышке был свой номер, поэтому молчаливые опытные рабочие быстро собрали на луговине, где всегда пасли коров, высокий с острой крышей, похожей на наконечник гигантского копья, дворец.
Подводы приходили и уходили.
Были заполнены все кладовые дворца — вино, еда для будущего пира, как поняли селяне, наблюдающие всю эту суету.
Наводнившие село и окрестности рабочие быстро вырубили лес на сто шагов в каждую сторону, чтобы подлый враг не подполз и не ужалил принца.
Потом рабочих увели, а вместо них пришел полк солдат, быстро раскинувший походные шатры на тех местах, где раньше был лес. Часовые встали цепочкой, перекрикиваясь днем и вечером и сменяясь каждые четыре часа. С этого дня сельский скот остался взаперти. Даже накосить травы, чтобы покормить скотину, не удавалось. Сначала скармливали старое сено, потом даже солому давали, тягая по пучку с крыш, а потом уже начали резать жалобно блеющую и мычащую скотину.
На дворе стояло лето, было жарко, а соли, как обычно, не было. Чтобы не пропало мясо, его ели, давясь и уже ругаясь. Отец старосты помер от переедания. Еще несколько селян были при смерти от того же.
Наконец, дошло дело и до Ваньо.
Он проснулся от того, что на него кто-то внимательно смотрел. Попытался вскочить, но крепкие умелые руки тут же бросили его обратно на жесткий травяной матрац, прижали, полезли под подушку, приподняли лоскутное одеяло, потом прижали за плечи и за ноги. Люди в черном — Тайная стража королевства — стояли вокруг Ваньо и смотрели на него холодными змеиными глазами.
— Ты будешь Ваньо-пастух?
— Я, — кивнул Ваньо.
— Не дергайся, а слушай внимательно и исполняй в точности. Завтра приедет принц Аджах. Он будет бороться с тобой. Времени у него мало. Значит, сначала ты встанешь на колени на счет раз-два-три, а потом он положит тебя, не кидая через голову. На счет раз-два-три-четыре. Понял?
— Нет, — честно сказал Ваньо. — Я сильный, я хочу побороть принца Аджаха.
— Запомни, пастух: принц Аджах есть непобедимый борец на поясах и символ нашей армии, непобедимой в боях. Никто и никогда не может его побороть…
— А если я смогу?
— А если ты сможешь, то все жители села будут убиты, дома сожжены, дорога перенесена в сторону, и принц все равно останется непобедимым. Ты понял? Ты борешься не за победу, а за жизнь всего села. И жизнь село получит только в том случае, если ты, пастух Ваньо, на счет раз-два-три упадешь на колени, а на счет раз-два-три-четыре ляжешь под ноги принца.
Сказали и исчезли, как будто и не было черных воинов Тайной стражи королевства. Но они были, потому что Ваньо очень хорошо запомнил этот серый и сухой голос, монотонно заученно твердящий ему "раз-два-три" и "раз-два-три-четыре".
На другой день к обеду приехал с небольшой свитой принц Аджах.
На вытоптанную луговину перед походным дворцом принца вывели умытого и обрызганного цветочными водами Ваньо и поставили напротив принца. За принцем стояли двое в черном, внимательно смотря на Ваньо.
Принц и пастух сошлись, взялись крепко за пояса друг друга.
Ваньо посмотрел в глаза принца и увидел там скуку и лень. И ему тоже стало скучно.
На счет раз-два-три он рухнул на колени. А на счет раз-два-три-четыре — упал на спину.
— А говорили, силач, — лениво процедил принц. — В пехоту его, рядовым.
Подскочившие тут же сержанты с цветными нашивками на кожаных шапках дубинками подняли на ноги Ваньо и погнали бегом к шатрам охранного полка.
— Все парень, ты свое дело сделал. Теперь будешь в армии служить!
Сзади уже скрипели подводы, на которые клали бревна от разбираемого дворца. На бывшую луговину выставили столы. Еды было по счету — ровно по числу живущих в селе. Только никто не толкался и не рвался к дармовому угощению: все и так объелись мяса. Потому сидели тихо, пили пиво и покачивали головами в неспешном разговоре:
— А силен наш принц-то! Как он Ваньо грянул о землю… А ведь мог и через себя кинуть, поломал бы парня. Силен и добр наш принц.
…
В армии Ваньо научили ходить строем, держать тяжелое копье и тяжелый щит, колоть мечом, бить двуручной секирой. Бойцы вокруг него все были крепкие, как на подбор, перевитые сухими жесткими мышцами, как канатами. По вечерам они боролись на поясах. А по ночам переговаривались неслышно у своих костров.
Ваньо с ужасом узнал, что все его товарищи тоже легли на счет раз-два-три-четыре…
— Но как же так? Тогда принц, выходит, не самый сильный? Но тогда перед сражением его победит любой принц со стороны, и мы проиграем войну?
— Ну, ты даешь, паря… Точно, пастух. Думаешь, их принцы по-другому борются? И потом, есть же еще мы, армия. И чужому-то принцу объяснили, небось, что если на счет раз-два-три-четыре не ляжет под нашего, то мы, армия, сожжем и сотрем с лица земли его королевство, и убьем всех жителей, и перенесем границы… А так, все же — по мирному почти. Ну, посчитает — раз-два-три-четыре — ляжет под нашего. И мирно-спокойно вольется в наше королевство. Будет в друзьях у принца. И будет всем рассказывать, какой наш принц непобедимый. Так что спи, деревня! Спи и славь даже во сне непобедимого принца Аджаха!
Штампик
— Сержант Васильев, — козырнул неловко худой длинный пацан в сером. — Предъявите документы, пожалуйста.
— А что случилось?
— Плановая проверка. Просто предъявите паспорт, покажите регистрацию. Можете не давать мне в руки, если опасаетесь, — он так говорил, как будто сам стеснялся чего-то.
— Ну, вот…
— Спасибо. Еще минуту. Ладошку вашу, — он ловко перехватил мою левую руку, посветил фонариком, нахмурился.
— Ну? Еще один? — подплыл сбоку толстый капитан.
Интересно, подумал я, как он надевает сапоги? И как вообще можно так раскормиться?
— Э-эй, гражданин, вы меня слышите?
— А?
— На выборы, значит, опять наплевали? Свой гражданский долг не исполнили? Или думаете, раз регистрация в паспорте есть — у вас все в порядке? Что?
— Что?
— Дразнитесь? Законов не знаете?
— Да о чем вы, в конце концов? Мне домой надо!
— Вот сейчас штраф с вас возьмем, тогда домой и отправитесь. Согласно кодексу, в случае отказа от исполнения гражданского долга, взимается штраф в размере — сколько, сержант?