Новый владелец сразу объявляет жильцам о повышении цен за проживание. Слабонервные, сразу покидают жилье — освобождается 4–5 квартир. Мы приступаем к ремонту этих квартир. По мере окончания ремонта, остальных по очереди, переселяют в отремонтированные. Освободившиеся квартиры, мы также ремонтируем. Таким образом, весь дом постепенно обновляется, и владелец имеет полное юридическое право поднять цену за аренду. Все законно.
Что же такое американский ремонт?
Все стены из гипсокартона. Переставить стену — нет проблем. За день можно создать в квартире новую конфигурацию. Потолки такие же. Проводка вся по стандарту в металлических рукавах, сантехника из медных труб, краска — не воняет. Пыльно конечно, когда крушишь стены, однако респираторы, инструмент, все есть, — босс нормальный, всем обеспечивает. Работаем по шестерочке в час. Но он не дает работать по выходным. Два выходных — закон. Хотя я и просил его дать приработку. Не хочет.
«Перестройка» квартирыУтром получение задания, вечером проверка выполнения работы. Работаем втроем. Нормально, все довольны. Самый кайф — начало ремонта новой квартиры. Вскрываем двери и в прорыв!!!
Прежние жильцы как правило бросают множество вещей, аппаратуры, кухонной утвари и прочей дребедени… Мы как стая шакалов налетаем на все это — кто-что урвет. Могу сказать с полной ответственностью — по окончании пребывания в США, в моей коммуналке на кухне стояло башенкой 4 цветных телевизора друг на друге, три микроволновки, пара холодильников, мягкий кожаный диван и т. д. У каждого в нашей «Вороньей слободке» барахла накапливались горы. Никто это никуда не девал, потому, что девать некуда — разве что — выбросить снова. Можно было и тачку долларов за 300 купить, но на фиг она нужна? Все равно полицаи когда- нибудь остановят… А нарываться на грубость не охота. Но хватательный инстинкт работал… Что делать — так нас воспитала наша власть.
Очистив от «мусора» очередную квартиру, приступали к ремонту. Как то сразу получилось, что якобы я стал неофициальным «бугром». Босс это заметил. Решил проверить и дал одинокую работу в подвале по строительству саркофага из шлакоблока, для огромного дизеля (обогрев дома, плюс автономное электричество). Эту работу я с достоинством выполнил за два дня и торжественно вручил ключи от двери боссу. Тот похвалил. Еще бы… Ему пожарник влепил бы за нарушение правил пожарной безопасности штраф — тысяч на 30 баксов. А тут, все — «хип-хоп». Меня официально повышают в зарплате до 8 долларов в час, причем доверяют чисто бугорскую работу — вручать зарплату в конвертиках каждую пятницу моим русским коллегам по работе. Им он платит по шесть. То что я нашел в этом подвале запрятанную кем-то супер стерео-систему в упаковке (видимо краденая), об этом боссу знать не обязательно. А системка естественно перекочевала в мою конурку. Что делать — порочные инстинкты.
Босс нанимал и другую рабочую силу. Тех же нигеров — те ставили новую сантехнику. Или там — электрики делали проводку. Но самая грязная и тяжелая работа доставалась нам — русским. И, всегда, мы там были, есть и будем третьим сортом, униженные и оскорбленные, ниже самого зачуханного цветного бомжа, что бы мне не говорили про эту западную демократию. Насколько американцы тупы — это правда. Порой эта тупость, возведенная в ранг национального достоинства, выпячивалась всегда и всюду, маскируясь как они говорят — под узкую специализацию и профессионализм. Какая к черту специализация, когда ты не можешь связать два слова ни в той ни в другой области. Все их интересы — бейсбол, подержаться за свободную задницу, похвалиться новой тачкой… Это все!
Босс нанимал и другую рабочую силу. Тех же нигеров — те ставили новую сантехнику. Или там — электрики делали проводку. Но самая грязная и тяжелая работа доставалась нам — русским. И, всегда, мы там были, есть и будем третьим сортом, униженные и оскорбленные, ниже самого зачуханного цветного бомжа, что бы мне не говорили про эту западную демократию. Насколько американцы тупы — это правда. Порой эта тупость, возведенная в ранг национального достоинства, выпячивалась всегда и всюду, маскируясь, как они говорят — под узкую специализацию и профессионализм. Какая к черту специализация, когда ты не можешь связать два слова ни в той ни в другой области. Все их интересы — бейсбол, подержаться за свободную задницу, похвалиться новой тачкой… Это все!
Но зарабатывать надо. Работаем, обдираем, шкурим, красим, монтируем, грузим, выносим, клеим, бетонируем и так каждый день. Но обязанности бригадира заставляют меня думать о ПОВЫШЕНИИ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ ТРУДА! Даю боссу понять, что надо добавить раб-силу, довести до шести человек. Соглашается. Предлагает мне самому нанять. Он будет им платить, так же как и всем. Ого… Какая куча доверия… Я уже в рабочее время, как маленький босс, иду на перекресток набирать бедолаг… Хожу, среди них, присматриваюсь, прислушиваюсь, выбираю как цыган лошадей. Ну на хрена мне какие-нибудь амбициозные недоделки, которые будут потом мозги компостировать. Долго присматривался. Выбрал троих. Сделал предложение. Те с радостью согласились. Я не ошибся. Ребята работали добросовестно. Мой босс был крайне рад. Работа скакнула вперед и на горизонте забрезжило окончание работы над очередным домом. Кончался очередной год моего присутствия в Америке. Но тут стали случаться непонятки на моей стройке.
Глава 15. Как освобождаются от нелегалов
Как-то увидел босса чем-то озабоченного и странно на меня смотрящего. Почему он со мной не стал разговаривать по вечерам как обычно? Работа идет к концу. Осталось подмарафетить две квартиры и дом готов. Вдруг он резко: «Твои люди работают не в полную силу, ты их увольняй, а я тебе дам хороших подсобников. Ты остаешься как и прежде бригадиром». Неожиданно.
Стал соображать. Прикидываю и так и сяк, пока никак «не догоню..»
Приказ есть приказ. В очередную пятницу приношу моим ребятам нехорошую весть об их увольнении и выдаю зарплату. Те в шоке… Но быстро оправляются — у всех большой опыт и здесь в Штатах потерять постоянную работу — не великая беда. Другая найдется, но все равно неприятно. Благодарят, что не наколол я никого, и уходят.
В понедельник босс пригоняет мне новых подсобников — два негра, два пуэрториканца и объявляет, что я не босс для них. Мы все работаем на одинаковых правах. Когда он уходит я доброжелательно решил «по-русски» справится об их зарплате (кстати об этом никогда не спрашивают — считается дурным тоном). В ответ получил: «Фак ю!»
(Типа пошел ты на.!)
Ах вы сволочи черномазые, ну что же, посмотрим как вы работаете.
Я вообще-то не расист. Но в голову приходят воспоминания о старых стычках в Политехе, и более поздние конфликты с черными, китайцами, и, из недр моей русской души, начинает подниматься волна неприятия этих выродков, которым место на пальме и на рытье каналов руками, как у нас в народе говорят. Даже у себя в Украине вспоминаю то время, как вечерами, идя по улице, вдруг вижу «идет пальто» — они вылазят из нор и пытаются «колоть» русских девок. Расползается эта нечисть тараканьем по всему свету и, как сказал мой умудренный опытом, почивший в бозе Дима Фидлер — мир и Америка погибнет от цветных и негров!
Начались будни работы с «новой командой». Как это выглядело? Я на велосипед и в 9-00 уже на работе вкалываю. Те приходят с опозданием, идут в пиццерию, покупают пиццу, кофе, ставят магнитолу на подоконник, завтракают и с ухмылкой наблюдают как я работаю. Перед появлением босса, в 10–00, начинают создавать видимость работы. Босс дает задание на день и удаляется. Те снова за музыку и болтовню. Перед ланчем начинают опять что-то переносить с места на место, ПОТОМ ИСЧЕЗАЮТ. далее перед вечерним посещением босса опять появляются, делают вид что работают. Босс естественно спрашивает меня — почему работа медленно движется? Отвечаю, что ваши работники ничего не делают, работаю один я. Тот сердито: «Мне их рекомендовали, я тебе не верю, ты сам работаешь медленно». Назревает конфликтная ситуация. Я все анализирую, силясь понять- к чему бы все это, и наконец находит озарение.
Итак. Ремонт заканчивается. По еврейской тактике поведения, боссу не приятно говорить человеку, который отдал год своего труда на его фирму, об увольнении. Не по-еврейски это.
Но по-еврейски, создать ситуацию, при которой человек якобы сам принимает решение о своем увольнении. Когда он нанимал меня и моих русских, видимо было заранее все продумано и просчитано. Евреи сами ненавидят цветных и черных, и тут приняв на работу к себе цветных, заранее программирует конфликт между русскими и черными, который превратится в развал рабочей группы и естественно с него «взятки гладки», — он тут сам не причем. А зданий в ремонт более нет — контракт закончен. Вот и все дела!
Глава 16. Реальность — это не Голливудский бред
Поняв это, я решил дотянуть до последнего, засунув свое самолюбие в задний проход. Деньги нужны, и терять триста долларов в неделю — не охота. Но вот однажды, прихожу на работу и вижу — исчез весь мой инструмент. Начинаю спрашивать «черноту» об этом. Те якобы ничего не знают. Полдня сижу — нечем работать.
Я снова: «Принесите инструмент, иначе я сообщу боссу, что вы блокируете работу».
И тут эта шобла, в количестве трех человек, факая, начала на меня наступать. Было это в очередной понедельник. Тут и я уже сорвался с цепи и стал «поливать» их мам и пап, используя их неидеоматические выражения. Неожиданно получил от пуэрториканца первый тычек в грудь, и… тут понеслось. Что поподя под руку и крушить эти черные хари на право и налево!!! Не скажу, что мне не доставалось. Все таки их трое. Под их вопли «рашен шит» (русское говно), — доставал их тем, что попадалось под руку. Драка разбудила цветных жильцов, и те, выглядывая из своих квартир (свалка была в подъезде), что то орали… Я метался и уворачивался как мог, размахивая своими кулаками и швыряя им в морды битые кирпичи. Пару раз меня свалили, пытаясь ногами попасть в лицо. Каким — то чудом мне удавалось вскакивать и даже кому-то пару раз заехать в ухо… Я выскочил на улицу. Одежда порвана… Те остались в подъезде. В горячке я подбежал к телефону- автомату и набрав 911, заорал, что на меня напала черная банда и избила. Очень спокойный женский голос, начал выяснять, что такое «черная банда», когда это произошло, где это случилось и почему я вообще звоню на 911??? Как это? Я начал остывать и соображать… Это телефон службы спасения и вы обязаны реагировать на любые ситуации, угрожающие жизни человека. Не так ли? Да так, но у вас драка. Вашей жизни есть угроза? Меня это взбесило: — «Да на хрена я бы звонил вам без угрозы?» Там спокойно, как куски шланга, объясняют, что это бытовой конфликт, и если я сам звоню, значит угрозы нет… Если согласен: - «Да, да, да я согласен!!!», они вызовут полицию, которая приедет и во всем разберется. Выскочил из будки как оплеванный. Кодло моих «аппонентов», бочком, смылась из поля зрения, видя, что я звонил куда-то из будки. Иду назад к подъезду и начинаю понимать. Куда я позвонил? В цветном районе, звоню и говорю, что меня избили нигеры? Да я спятил! Какова естественная их реакция на оскорбительное — «черная банда», когда на телефоне службы 911, в этом районе, сидит та же нигерша? Правильно — послать на. того кто звонит… только вежливо, учитывая разрекламированную популярность американской демократии, и их якобы нетерпимость ко всему злу обращенному к человеку. Да бред все это!!! Подтверждение в следующей истории на ту же тему — что такое американский государственный госпиталь и как они относятся к человеку не из высшего слоя общества, попавшему туда по воле судьбины… Мать иху так!
Глава 17. Сдохнуть в американском госпитале?
Итак, сижу возле подъезда, прямо на асфальте, создаю видимость совершенно избитого человека.
Мозг лихорадочно работает, пытаясь найти выход из положения с максимальной пользой для моего помятого тела. Здесь в Нью-Йорке, при попадании в госпиталь, необходимо находиться там не менее шести часов (это будет зарегистрировано), и тогда можно подать к адвокатам, занимающимся разного рода инцидентами, заявление на возмещение морального и материального ущерба от «оскорбителей».
Адвокаты эти дела любят, т. к. хорошо на этом «греют руки». Ощупываю свое лицо — крови нет. Непорядок. Я же собираюсь в госпиталь! В кармане завалялась отвертка. Вынимаю — расцарапываю себе щеку до появления крови. Хорошо. Что же. ждем-с полицию. Временно успокоился. Я в цветном районе, это настораживает. Вспоминаю Голливудские боевики, как быстро приезжает полиция по вызовам 911, и мыльные оперы про их рафинированные госпитали. Ха-ха. Чепухня какая. Сейчас поймете почему. Жду… Проходит полчаса… Я, то валяюсь на асфальте, то сижу. Нигеры выглядывают из окон, что то обсуждают. Сам видел как они зарабатывают бабки. Выглядит это примерно так.
По тротуару идет черная мамаша, ведя за ручку пацаненка, примерно 12 лет. Выбирают обычно места парковок, со свободными местами. Фланируют… Наблюдал из окна своей конуры. Подъезжает машина на парковку. Снижает скорость и собирается парковаться. Тут эта мамаша неожиданно толкает своего ребенка под машину. Легкий удар об радиатор машины!
Ребенок падает. Ошарашенный водитель моментально тормозит. Мамаша истерично орет, размахивая руками… Мгновенно сбегается толпа.
Ребенок пытается встать — он только легко ушибся. Мамаша не дает ему встать и приказывает лежать на асфальте перед машиной и не двигаться. Люди сокрушенно кивают головами и осуждающе смотрят на водителя. Тот бегает со слезами на глазах, пытается внушить окружающим, что эта нигерша сама толкнула ребенка под колеса машины. Ему никто не верит. Приезжает амбуланс и полиция. Ребенка кладут на носилки, полицай собирает данные и записывает что-то в протокол. Далее все очень просто. Независимо, какое повреждение у ребенка, пусть даже никакого, в дело включается куча черных адвокатов, которые на основание этого «дорожного происшествия» сдирают кучу бабок со страховой компании владельца автомашины и с него самого. Обычно это сумма варьируется от 50 до 60 тысяч долларов. Но это так, к слову.
Жду… Проходит минут 40. Никого. Я уже начинаю уставать ждать, но зато выработал план дальнейшего поведения. Наконец в конце квартала замаячил полицай. Пешком. Черный. Чего еще можно было ожидать в этом районе? Подходит, начинает выяснять что произошло, кто видел? Всё рассказываю как было. Говорит, что сомневается. Идет в подъезд искать свидетелей произошедшего — ну все как у нас в совдепии. Естественно никто ничего не видел.
Пытается у меня узнать, кто я и где я. Ссылаюсь на сильную головную боль и помутнение рассудка, объясняя, что я ничего не слышу кроме шума в голове. Тот спрашивает нуждаюсь ли я в амбулансе? Три раза заставляю этой черной харе задать мне этот вопрос. Киваю — да, конечно. Полицай орет мне в ухо, что он придет завтра в госпиталь — надо заполнить бумаги. Машу рукой — мне все равно! Вызвал по рации амбуланс, выяснил куда меня будут везти и сославшись на занятость — удалился.
Жду амбуланс. Это не у нас — 15–20 минут прождать «Скорую помощь». Амбуланс с черными фельдшерами появился также через 40 минут. Подошли, спросили могу ли я сам дойти до машины. Могу конечно. Видят, что я придуриваюсь, смеются, но привязывают ремнями к стенке фургона и мы движемся в госпиталь. Прибываем. Постарайтесь представить себе картинку — что же такое государственный американский госпиталь, работающий по системе социального страхования, и не из Голливудских фильмов. Итак меня вводят вовнутрь «приемного покоя» какого-то «Сити Грин Госпиталь» и оставляют сидеть на стуле.
Комната как небольшой кинотеатр. Стулья на подобие амфитеатра, в несколько рядов установлены полукругом. В центре зала стол. За ним восседает медсестра с телефоном и регистрационной книгой. Подходит фельдшер, ведет к медсестре, регистрируют меня в книге. Сестра рявкает — сидеть на стуле, ждать! Возвращаюсь на место в амфитеатр. Вокруг стонущие, скулящие, иногда орущие нигеры, цветные, белые — все сидят, полулежат, корчатся на стульях, чего-то ожидая. Медсестра пишет в журнале, изредка звонит по телефону. Осматриваюсь. Рядом нигер с пробитой головой. Из под бинтов на пол капает кровь. Стонет. Никого это не волнует. Амбулансы постоянно подвозят «клиентов», сбрасывая их в амфитеатр. Сзади цветной с ногой и рукой в гипсе, кричит, матюкается. Если кто-то, еще, пытается что-то сказать сестре, получает рявканье в ответ — «Сидеть, ждать!» Кто-то корчится на стуле держась за живот… Кого-то рвет на пол… Вокруг в разных позах. — человек 20. Изредка выходит доктор, подходит к сестре и, видимо по очереди, вызывает на осмотр пострадавших и больных. Ко мне подбегает фельдшер и защелкивает на запястье пластиковый браслет, где указано мое время поступления в госпиталь, как меня зовут и первичный диагоноз — сотрясение мозга… Хм-м… Пусть будет сотрясение. Засекаю время. Прошел час с момента моего попадания туда. Жду, наблюдая — интересная картинка, не Голливудская. Прошло два часа, третий час… Терпеливо ожидаю. Клиентура вокруг меняется. Раненого в голову увели. Привезли с ног до головы загипсованного, также бросили на стул ожидать. На четвертом часу ожидания вызывают меня, и доктор, поводя авторучкой перед моим носом, ведет на рентген. Засовывают мою «пострадавшую» голову в аппарат и рентгенируют в четырех положениях. Снова приказ — в амфитеатр, ждать. Возвращаюсь, сажусь на свой стульчик — надо ждать шесть часов, а в последствии может какой русский адвокатишка, возьмет мое дело? Эта иллюзорная фантазия согревает и обнадеживает.