— Вот и хорошо. Двоих надуть уже наглость. С богом. — Отец встал, и мы оба вышли на улицу.
Стояла июньская звездная ночь. Легкий теплый ветер доносил запах близких лугов. Более мирного пейзажа и представить было трудно.
— Ну что, пошли? — Раздался голос из темноты.
— Не провожай дальше, пап. Иди спать, тебе же работать весь день.
Я протянул отцу руку. Отец пожал её, а потом не выдержал и обнял меня.
— Давай, сынок, береги себя. — Его голос слегка дрогнул.
— Пап, можно попросить тебя об одном одолжении?
— Конечно!
— Проведывай иногда Камилу. Вдруг ей нужно что-нибудь будет. Она гордая, у кого попало не попросит, а тебе она доверяет.
— Хорошо. Обязательно буду заглядывать.
Колонна машин тарахтела работающими моторами. Головной броневик стоял поперек всех и освещал фарами место на котором уже собирался народ.
— Строимся! Вы не в цыганских войсках. — Покрикивал мужчина с автоматом на плече и планшетом в руках.
Он поднял руку к глазам и посмотрел на часы.
— Через три минуты перекличка. Кто не успеет, того сами знаете что ждет!
Я встал в строй.
Мужчина с планшетом начал перекличку строго по таймеру. Меня определили в экипаж одного из грузовиков, в создании которого участвовал я сам. Еще пять человек со мной погрузились в металлическое нутро машины. Изнутри будка была дооборудована мешками с песком выложенными до уровня пояса человека и ящиками с оружием и боеприпасами. Сидячих мест не было, вместо них на полу лежали несколько матрасов, свернутых в рулон.
— Как вам там? — Раздался человеческий голос из не очень качественного динамика. — За моей кабиной на стене имеется переговорное устройство. Меня зовут Вадим, я командир нашей машины, если возникнут вопросы или какие-то потребности, жмите на кнопку и озвучивайте их. Я вас услышу. До связи!
Все, кроме меня были знакомы между собой. Судя по их браваде, они не в первый раз пускались в подобные мероприятия. Я невольно почувствовал себя салагой среди старослужащих.
— Как ты попал сюда? — Немного насмешливо спросил меня мужчина, представившийся Андреем.
Ему было отчего чувствовать свое превосходство. На голову выше меня, намного шире в плечах, с небольшой аккуратной бородой. Мне он напомнил русского витязя или американского рейнджера из последних стрелялок.
— Роман Григорьевич сам предложил мне участвовать в походе.
Андрей хохотнул и остальные поддержали его смехом.
— Нормально, нас отбирали по десять человек на место, а ему самому предложили. Не заливаешь парень? Не больно ты похож на крепкого парня, такого как мы?
Даже в полутьме рассеянного света идущего от потолочного фонаря я почувствовал, как моя новая команда критически смотрит на меня.
— Так я это, меня же не сражаться поставили к вам. Я по дороге истории смешные буду вам рассказывать, анекдоты травить, небылицы разные. Театр, так сказать на выезде.
Товарищи по оружию как-то неуверенно засмеялись, не поняв окончательно, шучу я, говорю серьезно или насмехаюсь над ними.
— Вот видите, вы уже попали в нестандартную ситуацию и не знаете, как реагировать, а я специалист по нестандартным ситуациям. — Я рисковал. Команда могла меня невзлюбить, но меня уже не пугали подобные мелочи.
— Карпенко! — Раздался голос нашего командира из динамика. — Установи смены дежурства, и можете отдыхать.
Карпенко оказался тот самый Андрей. Он встал, нажал кнопку коммутатора.
— Хорошо, командир!
Затем он обернулся ко мне.
— Ну что, артист, вот и проверим как ты умеешь нести службу. Бери из ящика автомат и сиди охраняй наш сон. Держал хоть раз в руках оружие?
— Кто его не держал сейчас? — На самом деле мне хотелось подколоть этого вояку, но я решил, что для первого раза я пошутил достаточно.
Команда раскатала матрацы и улеглась досыпать прерванный сон. Андрей открыл ящик и вынул из него автомат. Затем открыл второй ящик с патронами и пустыми магазинами.
— Пока делать нечего забивай патронами магазины.
— Хорошо.
Сквозь шум работающих моторов раздался звук открываемых ворот. Машина тронулась и затряслась, переезжая железнодорожные пути. Через несколько минут она выехала на более менее ровную дорогу. Под мерный рев моторов и шум колес мы удалялись из своей крепости. Впереди нас ждала неизвестность, которая манила и пугала одновременно.
Глава 6
Цели у нашего похода было две. Первая — добраться до Октябрьска и привезти то оборудование, за которым отправилась предыдущая колонна. Вторая — найти следы исчезнувшей колонны. Вторая цель была как бы не обязательной, но желательной. Внезапная потеря вооруженной и хорошо подготовленной колонны могла пролить свет на то, какой враг затаился в округе «Элеватора».
До Октябрьска было примерно триста километров пути по хорошей дороге. До катастрофы на дорогу ушло бы несколько часов, даже на грузовиках. Теперь же мы рассчитывали на двое суток в одну сторону. Почти сразу же, как мы отъехали от «Элеватора» колонна остановилась и командиры принялись тренировать нас отрабатывать разные типы угроз или нападения.
Команды были типа: «Зараженные на дороге». Нам нужно было успеть выдвинуть отбойники. «Подрыв машины на фугасе», по этой команде необходимо было эвакуировать раненых из подбитой машины, остальным надо было прикрывать. «Обстрел из засады». Нам нужно было занять бойницы и поливать огнем во все стороны. «Препятствие на дороге». Подразумевалось, что препятствие могут ставить те, кто задумал засаду на дороге.
Для каждой вводной у меня была своя роль и я должен был её хорошенько запомнить. Потому как мои сослуживцы очень сомневались в моих способностях, и мне казалось, они ревностно относились к тому, что я попал в поход без отбора.
Как говорил Суворов — «Тяжело в учении, легко в бою». За то время, что мы тренировались реагировать на различные команды, можно было доехать до города. Но с другой стороны, можно было и не доехать.
В итоге, к вечеру мы не проехали и ста километров. На ночлег расположились в своих машинах. Колонну поставили кольцом, выставили часовых и легли спать. Мне выпала очередь дежурить свои два часа посередине ночи. Только я задремал со смены, как объявили подъем.
— Сегодня постараемся достичь Октябрьска. Основная задача по безопасности маршрута ложится на плечи разведывательной машины. Предыдущий поход судя по последней радиосвязи закончился где-то в пятидесяти километрах от Октябрьска. Дозор идет от колонны на расстоянии пяти километров. Проверять все подозрительные места. Об остановках незамедлительно докладывать. Дистанция в пять километров должна быть постоянной. Если есть возможность, в бой не вступать. Все понятно? — Командир колонны вопросительно посмотрел на командиров всех экипажей.
— Так точно! — Раздались ответы.
— Мне нужен один доброволец в дозорный экипаж. Там одному плохо стало сегодня ночью, требуется заменить его?
Опытным бойцам из колонны было известно, что дозорная машина подвергалась наибольшей опасности, и бурной реакции за просьбой командира не последовало. Меня же как черти дернули, несмотря на то, что я обещал отцу не лезть на рожон.
— Я хочу! — Выкрикнул я с места.
Командир повел взглядом поверх голов.
Бойцы, что стояли передо мной обернулись. Они смотрели на меня как на слегка тронутого, но расступились, чтобы пропустить вперед.
— Новенький? — Удивился командир. — Надеюсь это твое решение, и никто тебя не заставлял?
— Моё, совершенно добровольное.
Командир посмотрел на меня так же как и бойцы из моего экипажа.
— Никто больше не желает на место больного? — Повторил командир свою просьбу.
Колонна безмолвствовала.
— Хорошо, так тому и быть. По дороге научите парня пользоваться турелью. — Обратился командир к моему новому экипажу дозорной машины. — По машинам!
Броневик оказался внутри комфортабельным джипом. Благодаря возросшей массе из-за дополнительного бронирования, машина ехала как корабль. Если не баловаться рулем машина шла тяжело и мягко. В поворотах заметно кренилась. Водителем джипа был стриженый наголо парень, который так и норовил испытывать машину на прочность. Никто кроме меня не обращал внимания на его манеру вождения. Мне не оставалось ничего другого, как успокоиться, положившись на опыт лихого водителя.
Весь экипаж дозорной машины составлял четыре человека. На заднем сиденье сидел я и боец, которому на вид было тридцать с гаком. Звали его Илья. Между нами торчали две рукоятки дистанционного управления пулеметом.
— Смотри вот курки для снятия пулемета с тормозов. Под левой рукой курок снимает с горизонтального тормоза, под правой — с вертикального. Под правой рукой есть еще второй курок, который собственно и является спусковым курком. Попробуй. — Илья предложил мне потренироваться в управлении пулеметом.
Я ухватился за рукоятки и припал к танковому перископическому прицелу. Рукоятки удобно легли в ладони. Большим пальцем левой руки я нажал на курок и почувствовал как пулемет обрел свободу. Ствол легко заходил вверх и вниз. Нажал на курок правой рукой и ствол завертелся во всех направлениях. С непривычки казалось, что оружие совсем не закреплено. Но стоило мне отпустить какой-нибудь из курков, как пулемет замирал.
— Попробуй найти себе цель: дерево, куст или еще что-нибудь, прицелиться и зафиксировать на нем прицел. — Наставлял меня Илья. — Набивай руку, заодно высматривай подозрительные вещи всякие.
Через час я уже мог чувствовать оружие. Еще издалека я выбирал себе приметную цель. Чаще всего это был какой-нибудь степной куст. Устанавливал по вертикали прицел и отпускал левый курок. Ствол мог вращаться только по горизонтали, и я вел цель постоянно удерживая на ней мушку. Это было удобно.
— Ладно, давай без фанатизма! — Илья постучал по мне, увлеченно играющему с пулеметом. — Держи свой обед.
Илья вывалил в мой котелок половину банку тушенки.
— Ого, какая редкость! Я думал, что такого добра уже нигде не осталось. — Удивился я.
Консервы были особой статьей охоты в постапокалиптическом мире. Я был уверен, что их уже давно все съели.
— Только в такие походы выдают, чтобы мы не отвлекались на приготовление еды. Если все пойдет по плану на нашем «Элеваторе» то скоро и сами будем тушенку варить. — Поделился оптимистическими мыслями мой напарник.
— А почему в тушенку переводить? Свежее мясо наверно питательнее и полезнее.
— А вот почему. Не вечно же нам жить на том «Элеваторе». Рано или поздно придется искать места для расширения и нового заселения. Техника к тому времени серьезно износится, электронику починить мы уже не сможем, бензин тоже когда-нибудь закончится. Сможем мы сами добывать нефть или нет, под вопросом. Если нет, то нам придется устраивать длинные походы пешком, или на лошадях, если они еще останутся. Вот тогда нам и пригодится тушенка, чтобы не тащить с собой ломти вяленого мяса, или вообще живых поросят, которых придется забивать по мере надобности.
— Веселые перспективы. Надежд на то, что мы сможем вернуться к прежней жизни никаких?
— Прежней жизни точно не будет. Все испытания нам даются когда мы упираемся в тупик или выбираем неправильный путь. В нашем случае более вероятен второй вариант. Мы стали губить планету на которой живем, вот она и решила снизить нашу популяцию до критического предела. Кто будет думать по-старому — умрет. Кто сможет придумать новый путь — выживет и продолжит новый виток человечества, основанный на других ценностях. Может быть более удачный.
— Слушай его больше! — Перекрикнул шум мотора и покрышек водитель. — Он у нас известный философ. Если ему поддаться, то потом всю жизнь придется слушать его теории.
— Вы там за разговорами не забывайте по сторонам смотреть. — Предупредил нас командир экипажа.
Илья отвернулся к окну, а я снова занялся пулеметом. Такие отдаленные перспективы, когда выйдут из строя вещи, которые мы не сможем произвести, раньше не очень занимали меня. А ведь нас ждет постепенное сползание к более примитивным устройствам, если мы не сможем сохранить знания.
По дороге изредка попадались деревни и более крупные поселки. Я чувствовал как весь экипаж напрягался, когда нам приходилось миновать населенные пункты. Тогда за пулемет хватался Илья и его опытный глаз старался выловить малейшую опасность. К счастью наши страхи ни разу не оправдались. Я думаю, что местные жители, пуганные разными бандитами, кормящимися вдоль дорог, наоборот, заслышав шум мотора старались не попадаться на глаза.
Наша машина, с двумя пулеметами на крыше должна была внушать уважение любому человеку, будь то смиренный крестьянин, или лиходей и душегуб с большой дороги.
Джип поднялся на затяжной подъем и нам открылась сверкающая в лучах солнца излучина реки. Мы проехали по мостку над рекой. Песчаные желтые пляжи напомнили мне о беззаботном детстве, когда я целыми днями пропадал на речке.
Пейзаж за речкой стал меняться. Все чаще попадались деревья, и небольшие лесочки. Мне такая природа нравилась намного больше голых степей. Илья даже догадался о моих мыслях по выражению лица.
— Чего радуешься, в лесу и засаду устроить проще.
— А сколько до города осталось? — Спросил я его, надеясь, что мы уже в окрестностях Октябрьска.
Командир молча глянул на карту лежавшую на приборной панели.
— Километров семьдесят. Въезжаем в опасную зону, усилить наблюдение. На болтовню не отвлекаться, только по делу. За ослушание прикладом в зубы. Новенький, отмечай все, что может показаться тебе странным.
— Хорошо!
Илья воткнулся в прицел пулемета. Он смотрел вперед и вправо. Мне досталось наблюдать за левой стороной. Третье лето за дорогой не было ухода. Самому полотну ничего не стало, но обочины начали зарастать молодой порослью. Еще лет пять и деревья будут расти вплотную к дороге. Новая поросль будет пробивать себе дорогу вверх через асфальт, и где-то лет через тридцать от дороги останутся одни воспоминания.
Дороги были как кровеносные сосуды в теле государства, обеспечивая питательными веществами и кислородом все необходимые органы. Но скоро этих сосудов не будет. Оставшееся в живых человечество, даже объединившись будет не в силах поддерживать огромной протяженности дороги в нормальном состоянии. Но человечество пока и не помышляет об объединении, ускоряя смерть организма.
Все чаще попадались леса у дороги. Деревья становились выше и стройнее. Такое изменение флоры наблюдается, когда выдерживаешь направление строго на север. Стайка берез опустила свои ветви, как красавица косы, до самой земли. Красивые деревья, настоящий символ русской природы.
Невольно залюбовавшись деревьями мне вдруг показалось, что среди листвы просматриваются какие-то железные конструкции. Даже отсвет солнечный пробежал по ним.
— Илья, поверни прицел на те березы, мне показалось, что я там что-то увидел. — Попросил я напарника.
Тот развернул пулемет в левую сторону.
— Чего там? — Не удержался командир, не получив от Ильи ответа.
— Видно плохо, солнце уже садится и засвечивает прицел. Давайте развернемся и проедем еще раз.
Командир достал рацию и доложи основной колонне.
— Остановитесь пока, мы сделаем разворот и проверим подозрительный участок. Парням мерещится что-то в кронах берез.
— Добро. — Раздалось из рации.
Командир, чтобы не доверяться полностью нашим страхам достал бинокль из бардачка.
— Давай, Семен на малом газу проедь еще мимо тех берез.
Я совсем не испытывал тревоги по поводу того, что мы увидели какие-то железки на деревьях. Может быть там были лежаки придорожных разбойников охотящихся на машины. Я бы на их месте был бы уже далеко.
— Что за хрень такая? — Удивленно сказал командир. — На антенны похоже.
Он потянулся за рацией, чтобы доложить основной колонне о своих наблюдениях. Вместо ответа рация начала свистеть и трещать на разные. Командир стукнул по танкетке несколько раз, но эффекта не было никакого.
— Твою мать! — Успел крикнуть водитель.
В тот же миг впереди машины раздался взрыв. Нас подбросило, ударило о землю. По кабине застучали пули. Машина покатилась в кювет. Я рефлекторно упал на сиденье и прикрыл голову руками. Пули часто ударяли в корпус машины и даже пробивали его.
Илья схватился за рычаги пулемета и припал к прицелу. Над головой загрохотали длинные очереди. Гильзы забарабанили по крыше. Переборов страх я поднял голову. Водитель лежал на руле. Лобовое стекло было выбито. Командир сидел в сиденье откинувшись и судорожно сжимал руку на шее. Из под руки хлестала кровь.
Я растерялся. Я был готов ко многому, но быть в гуще боя мне не приходилось. Что мне сейчас нужно было делать я не знал. Первое что пришло на ум, бежать в лес. Но я не мог бросить товарища отстреливающегося от врагов.
Пули продолжали ударять в машину. Нужно было действовать. С места командира имелся доступ ко второму пулемету. Я перелез между сиденьями и вылез в люк. Наш броневик скатился в кювет и дорога почти до самого верха защищал нас от неприятельского огня с той стороны леса. На нашей стороне засады не было.
Над головой пролетали трассеры. Солнце стояло на той стороне и светило мне в глаза, мешая обнаруживать стрелявших. Я дал длинную очередь над дорогой, затем еще. Над машиной пролетела реактивная граната и взорвалась в лесу. Затем несколько пуль ударили по крыше заставив меня спрятаться внутри.
Форма Ильи была в крови. Я понял, что он ранен, но Илья продолжал стрелять. Еще одна пуля прошила броневик и попала в грудь товарища. Илья присел, хрипя пробитым легким.