Видимо, метрах в двадцати впереди нас была небольшая ложбина. С десяток голов смотрели в нашу сторону через прицелы своего оружия. Я мог бы кинуть гранату, но скорее всего попал бы в одно из деревьев, густо растущие между нами.
Пулемет Марата тарахтел не умолкая. Видимо и им хватало работы. Значит придется разбираться самим. Я выцелил наиболее любопытного противника, тянущего шею, чтобы разглядеть нас.
«Тук» — Ударил затвор. Голова пропала из поля видимости. Надеюсь, навсегда. Противник заметил потерю и стал перекрикиваться между собой. Головы попрятались. Я показал Олексею, что на одного противника стало меньше. Тот одобрительно махнул головой и показал, чтобы я поменял свою засаду. Только я пригнулся, как в пень ударила пуля. Судя по звуку выстрела, это была СВД.
— Спасибо. — Поблагодарил я товарища.
— Не за что, в следующий раз не залеживайся на одном месте.
Минут пять было тихо. В стороне шел бой, а на нашем рубеже все затихло.
— Обходят. — Решил Олексей. — Давай, ползи назад, а я тебя прикрою. Не то нас гранатой сейчас накроют обеих.
Я пополз в обратную сторону. Олексей открыл огонь короткими очередями. В ответ раздались выстрели из десятка автоматов. Я обернулся и увидел, как вокруг товарища взметнулись вихри желтой листвы. Вырванная из дерева щепа подлетала в воздух.
Олексея отбросило в сторону. Он схватился за плечо и сквозь пальцы потекла кровь. Его надо было спасать. Я снова нашел приличное укрытие и выглянул из-за него. Пятеро бойцов приближались к той позиции, где они подстрелили Олексея. Один уже выдергивал чеку из гранаты. Я сделал несколько выстрелов в него. Даже когда стало понятно, что попал, все равно стрелял еще. Остальные залегли и стали не прицельно стрелять.
Подстреленный мной бандит, видимо разжал пальцы и предохранитель отлетел. Раздался взрыв. Оставшиеся бандиты вскочили и побежали назад. Одного из них мне удалось зацепить. Он кувыркнулся, упал, но затем вскочил и скрылся за бугром.
Олексей лежал и матерился. Пуля прошила левое плечо насквозь. Рука висела как плеть. Он одной рукой пытался достать бинт, но у него плохо получалось. Автомат пришлось отложить в сторону и перевязать товарища. Олексей скрежетал зубами и на выдохе выдавал короткие ругательства.
— Пошли к нашим, а то нас добьют здесь.
Над нами снова подлетали листья и ветки, пока мы не скрылись из глаз. Марат и Андрей продолжали отстреливаться. Бой превратился в позиционную перестрелку. Марата немного задело. На правой щеке запеклась кровь.
— В голову? — Спросил я.
— В ухо, навылет. Давно хотел себе такую дырку сделать. Не пойму откуда столько крови.
— Что у вас там? — Андрей только мельком отметил ранение Олексея.
— Человек десять пытались обойти нас. Двоих насмерть, одного ранили. Они убежали и попрятались. — Сквозь зубы доложил Олексей.
— Ясно. Расклад такой. Немного завязли мы на этом мосту. Нашим врагам уже идет подмога. Нужно быстро закругляться и идти на ту сторону. Там у наших получилось гораздо удачнее. План такой. Вы, двое раненых сидите здесь и отстреливаетесь. Мы с Сергеем попытаемся обойти анархистов и постреляем их по тихому. Час ждете, а потом самостоятельно выбираетесь на мост и идете на ту сторону.
Марат и Олексей согласно кивнули. Мы с командиром не пошли по тому же маршруту, по которому я шел с Олексеем, сделав петлю побольше. Мы чуть не наступили на лежащих в засаде бандитов. Андрей резко присел и выставил руку назад. Я чуть не споткнулся через него. Андрей показал рукой вперед. Несколько человек привязав к голове ветки с листьями лежали под деревьями и смотрели в ту сторону где совсем недавно у нас с ними был бой.
— Бери трех ближних, а я тех, подальше.
Наше оружие клацнуло почти одновременно. Враги не сразу поняли, что случилось. Они стали поднимать головы и осматриваться, за что и поплатились. Только когда на их глазах из товарищей стали вылетать мозги с кровью, они поддались страху и побежали.
— За ними. — Скомандовал Андрей.
Враги, как и крысы, которых подожгли дети-садисты побежали в свое логово. Мы оказались прямо в тылу группировки численностью в двадцать человек. Эта группа вела бой с людьми Егора. Я воткнул новый магазин. Добежавшие бандиты принялись размахивать руками и показывать в нашем направлении. Они и выдали нам своего командира. Тихо клацнул затвором «винторез» и командир группы анархистов упал на землю, как подкошенный. Мы принялись методично отстреливать врагов.
Андрей достал рацию.
— Бабуля считает гостинцы с обратной стороны. Осталось немного.
— Спасибо бабуля, сейчас навалимся.
Огонь усилился и мечущиеся среди деревьев фигурки стали пропадать в лесной чаще. Через некоторое время там замелькали «камуфляжи» наших товарищей. Мы поднялись и пошли навстречу.
— У нас два легко раненых. Олексей в плечо и Марат в ухо.
— В ухо? — Переспросил Егор. Но в его лице не было и тени усмешки. — У нас Кравец и Челоян, и трое раненых.
— Толика Кравца убило? — Не веря своим ушам спросил Андрей. — Мы же в школе одной учились. А у Челояна дети маленькие — двойняшки.
— А что поделаешь. Их тут намного больше чем нас было, да еще подмога. — Егор осмотрел всех бойцов. — Пора выходить, а то все останемся.
Чтобы быстрее перебраться на другую сторону взяли вражеский грузовик. Андрей объяснил нашим чтобы не открывали огонь по машине. Тела Челояна и Кравца взяли с собой, чтобы нормально предать земле.
На противоположном берегу наши парни тоже потеряли в бою двоих, и раненых у них было шестеро. Захват моста дался нам тяжело и хотелось верить, что жертвы не будут напрасными. Свою задачу мы выполнили, теперь требовалось заставить наших противников поверить в то, что обе группировки имеют территориальные притязания друг к другу.
Глава 8
Война началась. Чтобы ее разжечь одного инцидента на мосту было недостаточно. Провоцирующая дезинформация и действия велись на всех уровнях. Внутренние агенты должны были подливать масла в огонь внутри вражеских группировок. Наша группа, устоявшимся составом успела еще дважды побывать на смежной территории. Таких боев, как на мосту уже не было, но эффект от вылазок был не меньший.
Более профессиональная «Армия Возрождения» давила бандитские бригады Панюшки по всем фронтам. Мы всегда находились где-то посередине воюющих сторон, прикидываясь то одной, то другой. Я заметил, что приобретаю способность чувствовать опасность. Всегда, когда в душе появлялось необъяснимое чувство тревоги, стоило ждать неприятных сюрпризов. Я стал полностью доверять новому чувству.
Грянули декабрьские морозы. Гудки тепловозов стали намного пронзительнее. Отовсюду шел пар, из неприкрытых плотно дверей, из теплиц, от техники и наконец, от людей. «Элеватор» жил и был не менее активен, чем в теплое время. Мне казалось, что наше сообщество есть какое-то маленькое подобие нового мира. Почему? Не только потому, что мы объединились против страшной катастрофы и всех пришедших вместе с ней бед. Другие тоже объединились, но у них не очень-то получается. Дело было в другом. Не знаю как это получилось у Терентия, но он смог создать правильную обстановку внутри нашего анклава. Каждый из нас чувствовал, что его усилия и умения необходимы для нормальной жизни всего сообщества.
У нас поощрялось новаторство и вообще все умные идеи. Благодаря такому подходу с каждой прожитой минутой наш «Элеватор» становился все более эффективным. В эту зиму была запущена теплоэлектростанция собственного производства. Сжигаемому на отопление углю нашли применение и в виде электричества, что оказалось намного удобнее изношенных дизельных генераторов. В домах по вечерам загорался свет. У детей снова появились ноутбуки, телефоны и прочие потребляющие ток приборы. Я сам раздобыл себе в Октябрьске ноутбук и кучу дисков с играми, и к жуткой ревности Камилы иногда изменял ей с ним.
Наши отношения с Камилой перешли стадию дружбы, и стали больше напоминать семейные. Я почти не бывал в комнате отца, все время проводя с девушкой и уже стал воспринимать это как само собой разумеющееся. Мне вскоре намекнули, что если у нас всё настолько серьезно, то пора бы и подумать о создании семьи. А там уже переехать в семейное общежитие.
Нам с Камилой эта идея пришлась по душе, и мы решили сделать небольшое мероприятие по случаю нашего бракосочетания. Дату выбрали за неделю до Нового года. Я даже нашел черный костюм, почти моего размера. Камиле, местные швеи-рукодельницы, пошили белое платье по её фигуре. Я его не видел, из-за дурацких примет, но каждый раз, когда Камила мерила его тайком, глаза у нее горели. Она обещала мне, что я потеряю дар речи, когда увижу её в нем.
Мы, наверно, очень сильно ждали это событие, поэтому оно и не случилось.
Мы, наверно, очень сильно ждали это событие, поэтому оно и не случилось.
Одним из зимних вечеров, мы с Камилой лежали в ее кровати и предавались вслух мечтам. За окном свистела метель, а у нас тускло горел ночник, было тепло и уютно. Вдруг, по коридору раздались шаги. В душе неприятно кольнула догадка, что это за мной. В дверь постучали.
Я встал и открыл дверь намерено сузив глаза, чтобы показать как я глубоко спал до этого стука.
— Тарасов Сергей? — Спросил покрытый снегом посыльный.
— Да, это я. А в чем дело? — Спросил я голосом уставшего человека.
— Вас срочно вызывают. Пятый уровень. Распишитесь.
Посыльный сунул мне под нос листок на планшете. Прежде чем найти свою фамилию я пробежался по всему списку. Вся наша группа. Я чиркнул роспись.
— Сейчас буду. — Обнадежил я его.
Тот молча кивнул и скорыми шагами удалился.
— Что это пятый уровень? — Спросила Камила.
— Это значит, что нашу свадьбу не удастся сыграть в срок. Это значит, что сейчас я должен явиться с вещами, и нас куда-то отправят. А раз такая срочность, значит какое-то ЧП.
В глазах Камилы появились слезы. Мне хотелось её успокоить, но в душе застряла злость на обстоятельства перечеркнувшие наши планы. В итоге, я как-то холодно попрощался, совсем не так как было нужно.
По дороге в штаб появились первые неприятные предчувствия. Я списывал их появление на то, что все получилось скомкано и не запланировано. Так и раньше бывало, но как только мы пересекали ворота «Элеватора», оставалась только решительность и вера в успех.
— Опишу ситуацию вкратце. Группа Нигматулина пропала из радиоэфира три дня назад. Есть подозрение, что они попали в засаду и понесли потери. Но часть могла попасть в плен. Сами понимаете, чем это может грозить. — Старостин подошел к карте и обвел указкой участок. — Они последний раз докладывали из этого места. В округе пять деревень, расположенных близко друг от друга. Придется обследовать все, пока не нападете на след. По радиоперехватам можно предположить, что их взяли в плен бойцы «Армии возрождения». Если кто-то раскололся, то всем придется не сладко. Если анархисты и «Армия Возрождения» объединятся против нас, то это будет самый неблагоприятный расклад.
Сразу скажу, что надежд особых мы не питаем обнаружить группу живыми, но и бросить не можем. Полагаюсь исключительно на ваш профессионализм и удачливость. Жители деревень должны были видеть кто захватил наших парней, что с ними случилось, расстреляли или увезли.
Егор Турсунов поднял руку желая задать вопрос.
— Давай, Егор.
— А если их все-таки увезли, то что нам делать?
— По-большому — ничего. Если их увезли допрашивать, то нам остается только надеяться на крепость наших парней. Ваша задача узнать всё о группе Нигматулина. Если они до сих пор в деревне, попробовать отбить их у врага. Будьте очень осторожны, вас могут ждать
— Когда выступать? — Спросил Егор.
Роман Михалыч посмотрел на наручные часы.
— Через полчаса. Возьмите карту схронов на случай метели или сильного мороза.
Трехмостовый грузовик брал с ходу снежные переметы. Металлический отвал, навешенный спереди «морды» грузовика отводил снег в сторону. Тем не менее удары передавались по раме грузовика. Сквозь дрему я чувствовал эти удары и мне в голову лезли страшные сны. Я просыпался, видел мерцающий в буржуйке огонь, спящих товарищей, наваленные в углу лыжи и снова засыпал. Завтра нужно быть бодрым, чтобы одолеть приличное расстояние. Я снова засыпал и сквозь сон начинал чувствовать гулкие толчки. Кошмары снова брали меня за горло.
Из-за сложных погодных условий к Октябрьску добрались только к обеду. Метель уже прекратилась, но дороги все равно были малопригодны для езды по ним.
Городок искрился свежим снегом. Но он все равно не казался живым из-за безлюдья. Я заметил несколько дымков над городом.
— Неужели здесь еще живые есть? — Спросил я Андрея.
— Не местные. Говорят крестьяне подались в города на зиму. Подальше от всяких Панюшек и «Армий Возрождения». Зимой в городе, особенно если держаться вместе, намного безопаснее. Помарадерствовать опять же можно.
— Глядишь, они и зомби постепенно перебьют. Зимой их можно брать тепленькими.
Андрей хохотнул над моей шуткой.
— А мне как-то не смешно в этот раз. Не пойму только отчего? Предчувствия меня мучат, или переживаю, что свадьба сорвалась?
— Ты знаешь, у меня тоже немного на душе паршиво.
— Хорош там как бабы каркать. Всё будет хорошо. Легкая прогулка по заснеженному лесу, побеседуем с колхозниками, узнаем, что у парней рация сломалась и назад. Новый год скоро. Единственный праздник в году, когда разрешено выпить. Я не могу пропустить такое событие. — Николай Калядин, косая сажень в плечах, бывший десантник всегда был прямолинеен как его крупнокалиберный «Утес».
Грузовик остановился посреди снежного поля. Во все стороны, куда ни глянь только искрящийся на солнце снег и редкие лесочки, выделявшиеся темными стволами на белом. Бушевавшая до этого трое суток метель сравняла весь пейзаж.
— Приехали! — Раздалось из переговорного устройства. — Дальше пешком.
Минут тридцать у нас ушло на то чтобы экипироваться и встать на лыжи. Территория на которой мы находились считалась ничейной. Для местных жителей это было плохо вдвойне. Их грабила и «Армия Возрождения» и бригады Панюшки.
Наша, спевшаяся в боях, дюжина шла след в след друг за другом. В белых зимних накидках, с оружием, задрапированным белой тканью. Шлось легко. Морозец после метели крепчал. Путь предстоял не близкий. Если всё пойдет хорошо, то только к завтрашнему вечеру мы прибудем на место.
На стоянку стали в лесу. Палатки поставили на еловые лапы и немного припорошили снегом, чтобы тепло не отдавали так быстро. Забрались в спальные мешки и предались сну, чередуя дежурства.
Зубы отстукивали чечетку, что в спальном мешке, что на дежурстве. В ночь мороз стал еще крепче. Ветки и стволы в лесу начали потрескивать. То и дело приходилось вскидывать автомат с прибором ночного видения, принимая треск за крадущегося врага или зверя.
С утра, вся наша команда, так же как и я, промерзшая до костей, согревшись горячим чаем, бодренько двинулась к следующей цели. Снег хрустел под лыжами и этот звук разносился далеко по округе.
Зайцы и лисы уже успели нарушить девственную чистоту и целостность свежего снега. Их неровные дорожки все чаще пересекали наш маршрут.
— Когда все закончится, я построю себе дом в лесу и буду в нем жить, до самой смерти. Какое спокойствие вокруг, так бы и дышал им. — Олексей нарушил тишину.
— А что должно закончится? — Спросил Турсунов.
— Ну… всё. Зомби вымрут, вражда закончится между группировками, государства появятся какие-никакие, порядок наступит. Тогда я смогу с чистой совестью бросить оружие и жить в лесу.
— Думаю, Олексей, что даже те кто родился после катастрофы не доживут до тех времен счастливых. Есть ощущение, что всё только начинается. Поэтому можешь просто уйти в лес, в те места где и раньше людей было немного и осесть там.
— Носи только гранату на поясе всегда с собой. — Со смешком предложил Марат.
— Зачем это? — Удивился Олексей.
— Когда воды тебе подать никто не сможет, дернешь за колечко и прекратишь свои мирские страдания.
— А я чё, один что ли уйду. Бабу возьму с собой или двух, чтоб беременели по очереди. Пусть хохлята плодятся вдали от исторической родины.
— Через тысячу лет Украина будет где-то в Уральских горах. Фамилия только у всех будет одна. — Усмехнулся Калядин. — А как твоя фамилия, Олексей?
— А что?
— Интересно просто.
— Иванов. — Ответил Олексей.
— Да ладно заливать, скажи честно.
— Паспорт дома оставил, как вернемся покажу.
— А чего это ты вдруг Иванов? — Спросил Егор. — Кацапская же фамилия.
— У жены взял, после свадьбы. — Олексей ответил так, словно ему надоела эта тема.
— А свою куда дел?
— Сменил же, говорю!
— А мне интересно, Олексей, какая у тебя была фамилия до свадьбы? — Включился в разговор Марат.
— Перевернихата. — Скороговоркой произнес Олексей.
— Как, как? — Марат и остальные уже начинали смеяться.
— Всё, один раз сказал и хватит. — Олексей уже начал сердиться.
Солнце к полудню стало пригревать и я согрелся окончательно. Под мерное движение лыж, я даже задремал. С опытом приходит такая способность. Мои товарищи пользуясь случаем вспоминали случаи из прошлой жизни, шутили, смеялись, а мне как-то было не до смеха. В глазах до сих пор стояла Камила со слезами на глазах. Угрызения совести не давали мне вздохнуть свободно, забыть и подключиться к разговору. По приезде назад нужно было придумать для моей возлюбленной какой-то неожиданный подарок.