– Мы же здесь собрались сыграть последнюю игру, – сказала Наташа и нервно хохотнула. – Ну и где же это ваше «стук-стук, за себя»?
– Наташ, ну перестань. – Леша попытался развернуть ее к себе лицом, но она вырвалась и села на диван. – Ты же видела, он все время здесь игрался с этим фонариком.
– Кстати, его-то ему и не хватало, – сказал Егор. – Нет его. Нигде.
Леша осмотрел покупки вместе с Авдеевым. «Жука» не было. Хорошо это или плохо? Скорее хорошо.
– Как-то все просто, – пожал плечами Егор. – Ему нужен был фонарик? Чтобы подсветить чертей в аду? На хрена ему это чудо техники?
– У мертвых свои причуды.
– Как и у живых.
– Ладно, – сказал Одинцов. – Надо уходить. Поспать и на работу.
– Леш, – позвала его Наташа. – Ты думаешь, что все закончилось?
– Наташ… – начал Авдеев.
– Я не у тебя спрашиваю, – грубо оборвала его Копылова.
– И да, и нет. В равной степени. Насчет выиграть у призрака по правилам обычных пряток – неплохая идея, но это всего лишь предположение. Впрочем, как и идея с одариванием. Он взял фонарь. Принял подарок. Сработало это или нет, мы узнаем только будущей ночью.
Егор собирался встать, но тут же сел. Наташа заплакала.
– Все зря? – снова спросил Авдеев.
– Да нет же! – раздраженно произнес Леша. – Нет! Мы пробуем разные выходы, и, кажется, один из них все-таки помог.
– Ну с чего ты взял?! – Наташа вскочила с места и снова села.
– Мы живы. Это для тебя уже не аргумент?
– Мы да, а как насчет Толика? Он наверняка нажрался так, что мог прятаться от мертвеца, закрыв ладошкой глаза.
Леша молчал. В голову ничего не шло.
– Даже если Толик и… – Он не хотел произносить слово «мертв» вслух. – Даже если пацан его нашел, что с того? Как это относится к нашему, – он кивнул на стол с подарками, – выходу?
Наташа все-таки встала.
– Ты ненавидишь Данилова!
Он не хотел с ней ссориться, к тому же она была недалека от истины.
– Надо уходить, – только и смог сказать он и обрадовался, что Наташа не стала добиваться подтверждения либо опровержения своих слов.
Они собрали подарки, Егор отнес стол в кухню, Наташа вышла из квартиры первой. Леша вышел за ней. Они все начали успокаиваться, веря, что игра закончилась, несмотря ни на что, закончилась.
Все это время фонарик с динамо-машинкой «жук» лежал под диваном.
2
Егор не почувствовал себя лучше. Ни когда удалось дожить до пяти утра, ни когда узнал, что мальчишке все-таки приглянулся подарок. Он не чувствовал себя победителем. Почему? Он долго думал над этим вопросом, пока они ехали домой. Леша высадил его у подъезда. Прощания были скупыми. Они устали, и Егор подозревал, что так же, как и он, не чувствовали себя выигравшими.
Егор решил, что нужно выспаться. Возможно, ответы придут чуть позже, при дневном свете. Пусть последние дни наводили тоску, и причина не только в смертельной игре. Серые пасмурные дни, моросящий дождь – антураж другой, опасной жизни. Жизни в ожидании смерти. Так наверняка себя чувствуют смертельно больные люди, уставшие бороться за каждый день своей жизни. Как хотелось, чтобы вышло солнце. Так бывает только в сказках, но чувство проигравшего толкало к мысли, что, будь их реальность сказкой, утром солнце не вышло бы из-за туч. Оно вообще не вышло бы.
Авдеев подошел к двери и достал ключи. И вдруг замер, так и не поднеся их к замочной скважине. У него в руках были ключи от Катиной квартиры. Его не пугало, что они, обнаружив пропажу, кинутся искать лжемастера. Черт! Хотя, наверное, все-таки пугало. Они с легкостью его найдут через Макса Смирнова. Но было еще кое-что. В случае если игра не окончена, им нужно будет вернуться будущей ночью в квартиру, а, не обнаружив ключей, хозяева сначала заменят замки и лишь потом начнут искать Авдеева. И тогда Егорка закончит игру в «стакане» ближайшего участка. Как бы оно ни было, ключи надо вернуть.
Смирнов долго не поднимал трубку. В обычной ситуации он бросил бы эту затею. Да в обычной ситуации он даже и не стал бы звонить этому лоботрясу в пять утра. Но трубку все-таки подняли.
– Да, Авдейка, слушаю.
Голос не был сонным, но и приветливым его не назвать.
– Слушай, девица еще с тобой?
– Какая?
Егор понял, что не знает, как зовут родственницу Кати.
– Расслабься, Егорка, здесь она. Куда ж я ее дену. Даже вот жениться подумываю.
– Это хорошо, – обрадовался Егор, хотя на женитьбу, понятное дело, ему было наплевать. – Вы где?
– Ты хочешь присоединиться?
– Мне нужно ей отдать ключи.
– О-о! Как ты кстати, прямо к женитьбе. Хата пустая?
«Если не считать призрака, – подумал Егор, – то да».
– Когда я уходил оттуда, была пустой.
– Красавчик. Мы сейчас заедем к тебе… Ты же дома?
Егор кивнул, потом, поняв, что его не видят, сказал:
– Да. Только давай по-шустрому. А то я устал. Боюсь отрубиться.
– Братка, мы уже у тебя.
Егор улыбнулся. Все еще улыбаясь, открыл дверь и вошел в квартиру. Красавчик, братка, дружище – улыбка начала сходить с лица. Смирнов не отличался уважительным отношением к людям. Никогда. Исключением были последние дни. И то потому что у Егора было такое желание. Улыбка померкла, и Егор плюхнулся на пуфик в прихожей. Его желание все еще действовало, оно не превратилось в тыкву в полночь. Чудеса все еще витали вокруг. А это значило, что игра продолжается.
3
Леша уговорил Наташу остаться у него. Они тихо прошли в кухню. Говорить не хотелось, но и спать, как оказалось, тоже. Наташа села за стол. Леша пошел ставить чайник.
– Леш, ты когда-нибудь думал о смерти?
Не сказать, чтобы вопрос был неожиданным. Когда ты сталкиваешься со смертью каждый день, то подобный вопрос был не страннее вопроса: как дела? Но почему-то ему не хотелось на него отвечать.
Он сел напротив Наташи и взял ее за руки. Их взгляды встретились.
– Наташенька, никто не думает о смерти, когда все хорошо.
Она грустно усмехнулась.
– У нас будет все хорошо, – произнес Алексей.
– Ты не ответил на мой вопрос.
Он не знал, что ответить. Думал ли он о смерти? О чьей? Вообще или о собственной? Он думал. Конечно, думал. И о собственной, и о маминой, и о… Однажды он даже желал смерти, и именно сейчас ему стало стыдно за это. Именно сейчас, когда он воочию видел, что желания и некоторые игры могут закончиться смертью, он понял, что был несколько несдержан. Порой люди не задумываются, что их проклятия могут сбыться.
– Да, мне было плохо. Плохо так, что я задумался о смерти.
Леша решил не говорить ни о причинах, ни о том, о чьей смерти думал. Соври он или скажи правду, в любом случае предстанет перед Копыловой в неприглядном виде. Потому как самоубийцы – слабаки, а проклинающие других – неудачники.
– Почему ты спрашиваешь?
Чайник закипел, и Леша встал, чтобы выключить газ.
– Не знаю. Мне просто интересно, одна ли я уже не боюсь. Мне не страшно. Мне все параллельно, понимаешь?
Леша понимал. Он налил кипятка в кружки. Достал банку кофе и повернулся к Наташе.
– Не понимаю, – грубо сказал он. – Никитке, Ритке и Кате – вот кому параллельно, вот кому все равно. А нам должно…
– Я знаю, – перебила его Наташа. – Знаю, но ничего с этим поделать не могу. Будто все чувства растворились. Я устала, и у меня только одно желание, чтобы это все поскорее закончилось. Закончилось, и даже неважно, как.
– Нельзя так. Нельзя…
Слишком поздно Алексей понял, что в кухню вошла мама.
– Сынок, налей-ка мне кофейку, – сказала Валентина, прошла к столу и села рядом с Наташей. – Итак, молодежь, я хочу знать, что с вами происходит.
Алексей облился кипятком и вскрикнул.
– Мама!
– Да, сынок, я знаю. Вы взрослые и сами можете решить свои проблемы. Но когда я слышу, что мой взрослый сын разговаривает в пустом подъезде с вымышленным другом, а его девушка в пять утра желает, чтобы ЭТО поскорее закончилось, то я просто вынуждена думать, что как минимум что-то уже началось. И это что-то не из приятных. Я права?
Леша и Наташа поочередно кивнули.
4
Наверное, Егор уснул, потому что когда он открыл глаза, на улице было светло. Он не помнил прихода Смирнова, но, ощупав карманы, ключей не нашел. Встал с дивана, выключил свет и выглянул в коридор. Авдеев пошатнулся. Перед ним был коридор Катиной квартиры. Он повернул в комнату, в которой проснулся. Она также была Катина. Только теперь у дивана не стоял кухонный стол, заваленный подарками, его заменил журнальный, тот самый, с которым они и начали играть.
«Так, может, в этом и весь смысл? – подумал Егор. – Может, этот стол и есть кон?»
У него было много вопросов. Как он попал сюда? Откуда этот стол, если он перерыл всю квартиру в поисках?
Он подошел и погладил крышку стола. Медленно поднял взгляд на окно. Здесь стало все странным. Сквозь прозрачный занавес лился не солнечный свет, а призрачный лунный. И Егор был не один. За столиком, как в ту хэллоуинскую ночь, сидели ребята. Егор на мгновение поверил в чудо. Как в фантастической книге с сюжетом на троечку – победителя возвращают в прошлое, чтобы он смог выбрать сам и направить остальных по иному пути. И он знал этот путь. К черту игру, к черту прятки!
Егор сел за столик между Никитой и Толиком. Ребята молчали. Несмотря на лунный свет, заливший всю комнату, Авдеев не видел лиц друзей. Он заметил на столе фонарик. В следующий момент раздался треск, так знакомый Егору. Он видел, как клавиша динамо-машинки опускалась и поднималась сама. Неровный луч выхватил лицо Ритки. Авдеев дернулся. Фонарик повернулся, луч стал ровнее. Следующим был Толик, затем Никита и Катя. За журнальным столиком сидели мертвецы. Когда фонарик повернулся к нему и ослепил его, Егор ударил по крышке стола и закричал:
– Стук-стук, за себя! Стук-стук, за себя!
– Эй-эй! Авдейка-злодейка!
Егор открыл глаза. Перед ним было ухмыляющееся лицо Смирнова.
– Как дал бы сейчас тебе «стук-стук» по башке, – замахнулся Макс, – если б ты не был моим другом.
Егор подскочил и осмотрел комнату. Он был у себя в квартире, а за окном все еще было темно.
– Как вы здесь? – спросил Авдеев и на всякий случай выглянул в коридор.
– Ты дверь оставил открытой, – сказала родственница Кати.
5
Леша не хотел впутывать в это маму, но она была настойчива, к тому же это еще не факт, что тот, кто узнает об игре, становится ее участником. Но он не знал, с чего начать, поэтому Наташа взяла инициативу на себя и рассказала все до того момента, как к ним присоединился Алексей. Леша не знал, поверит ли им мама, но не стал убирать из рассказа подробности о появлении мертвеца. Валентина отпила кофе и поморщилась.
– Совсем остыл. Леша, поставь чайник, пожалуйста.
Одинцов послушно встал и подошел к плите. Он снова почувствовал усталость. Леша едва держался на ногах.
– Да, не те нынче прятки, – задумчиво произнесла Валентина Игоревна. – Как же вас так угораздило. Так, значит, в подъезде – это тоже он?
Леша кивнул.
– Да. Только в этот раз он как будто намекал на подарок. Он сказал, что замерз.
– Мы его так и не нашли, – произнесла Валентина.
Наташа даже встала. Леша, открыв рот, смотрел на мать.
– Кого не нашли? – спросила Копылова.
– Юрика, – просто ответила Валя и встала из-за стола. – Я сейчас.
Она вышла, и пока ее не было, Леша и Наташа не обмолвились ни словом. Валентина Игоревна вошла с пакетом в руке. Краска на полиэтилене стерта, одна ручка оторвана. Валентина достала оттуда несколько фотографий.
– Юрочка пропал после игры в прятки, – сказала она и положила перед Лешей и Наташей первое фото.
Их уже мало волновала связь рассказа блогера, помешанного на прятках, и коротких реплик Валентины Игоревны. Они смотрели на черно-белое изображение мальчика и были уверены, что это тот самый злобный призрак.
– Кто он? – спросил Алексей и передал снимок маме.
Валентина печально улыбнулась.
– Мой младший брат. Твой дядя Юра.
Леша не мог поверить своим ушам. Он смирился с тем, что мама знает о той игре, где пропал мальчик. Он не против того, что у его мамы в шкафу хранится снимок этого мальчика. Одинцов посмотрел на маму.
– Ты же мне сказала, что он заболел и умер.
– Это недалеко от истины.
– Ты мне говорила, что если я буду ходить босиком, умру, как дядя, – обиженно произнес Алексей.
– Сынок, ты до сих пор помнишь это? – Валентина подошла к Леше и обняла его.
– Да вот как-то вспомнилось.
– А что у вас там еще? – спросила Наташа, скорее для того, чтобы хоть как-то разбавить эти розовые сопли.
Валентина Игоревна взяла облезлый пакет и достала оттуда сандалии.
– Это все, что милиция смогла найти.
– Я думаю, это то, что нам надо, – сказал Леша.
6
Смирнов с подружкой ушли, как только получили ключи. Егор какое-то время посидел перед выключенным телевизором, думая о недавнем сне. О сне ли? Что бы это ни было, там была подсказка. И пока он не знал, какая именно. То, что они не закончили игру, было очевидно. Егор вспомнил лица мертвых друзей. Ритка, Катя, Никита… и Толик. Там был Толик. Это значит, что он мертв. «Но там был и я», – возразил сам себе Егор. А что это значит? А ни черта! Ему просто приснился кошмар. От пережитого страха, от усталости может не только присниться, но и померещиться. Вот и сейчас ему слышался отдаленный звук динамо-машинки. Приглушенный, будто фонарик включали в соседней комнате, накрыв при этом одеялом. Он прислушался – этот звук напоминал ему еще что-то. Как будто гул, то нарастающий, то убывающий. Егор пошел на звук. Медленно, утренний свет не слишком-то улучшал настроение. Страх и уныние – спутники такого освещения. Егор боялся, что игра продолжается именно здесь и сейчас, он боялся, что непременно проиграет – не зря же за журнальным столиком в его кошмаре он сидел с мертвецами. Он боялся, что так и не заимеет друзей, настоящих, а не подаренных на пару дней призраком.
Звук с настырностью дрели патологоанатома подбирался к мозгу Авдеева. Егор занервничал. Он решил, что если сейчас не найдет этот фонарик, то сойдет с ума. Он начал бегать по комнатам, но звук все время был на почтенном расстоянии от него. Егор занервничал по-настоящему. Он начал переворачивать вещи, выбросил посуду из кухонных шкафов, подбежал к спальне родителей и сначала постучал, хотя знал, будь отец сейчас дома, он бы ему доходчиво объяснил, что свои неудачи должно вымещать на своих друзьях, а раз их у тебя нет, то заткнуться и идти спать. Папа знал его слабую сторону и считал своим долгом напомнить при удобном случае о ней сыну. Благо в жизни Егора таких случаев раз, два и обчелся. Хорошо, родителей нет дома.
А звук нарастал. И теперь отчетливо раздавался из прихожей. Из его куртки. Из его проклятой куртки доносился звук, теперь не имеющий ни черта схожего с треском динамо-машины. Это был виброзвонок.
Он в два шага преодолел расстояние до вешалки, вынул из кармана мобильник, который тут же замолчал. Егор посмотрел на экран. Один пропущенный. Крайне настырный единственный пропущенный. Авдеев нажал кнопку «просмотреть». Швейк. Ему звонил человек, которого он и знать не знал. Что-то вспомнил? Егор хотел набрать его и уточнить, по какой причине блогер не спал сам и тревожил малознакомого человека, но потом вдруг передумал. Сначала надо связаться с Лешей и Наташей. С друзьями, как оказалось, настоящими друзьями.
7
Давно он не вспоминал о прятках в подвале. Да и о статьях этих тоже уже забыл. Пришлось вспомнить. Он ни в чем себя не винил. Ни тогда, ни тем более сейчас. Швейков сам едва не погиб. Он спать не мог около полугода, наверное, и это в тринадцать лет, мимо подвала этого не ходил… Долго не ходил. Однажды перед армией они пришли туда, но даже лошадиная доза алкоголя не помогла ему спуститься в подвал. Сейчас он иногда проходил мимо этого дома и ничего, кроме страха, не испытывал. Ему казалось, что из подвала за ним кто-то следит. И он даже знал кто.
Швейкова передернуло. От воспоминаний волосы встали дыбом.
Он хотел помочь ребятам. Очень. Поэтому и позвонил Егору. Но, похоже, единственный игрок, чей телефонный номер он знал, проиграл. Швейков набрался терпения и не сбрасывал до тех пор, пока электронный голос не предложил ему оставить сообщение абоненту. Он не стал. Просто нажал отбой и решил попробовать позже. Может, просто спит?
Хотя ему не совсем понятно, что он может им предложить. У него не было плана или еще какого-нибудь дерьма. Единственное, что он знал, они играют в прятки, и, чтобы выиграть, им нужно хорошо спрятаться. Ему с трудом верилось, что Юрка выйдет и скажет: сдаюсь. Нет, тот, одиннадцатилетний Юрка мог так сказать, а вот этот, мертвый, вряд ли. Но должен же быть какой-то выход! Из любой ситуации есть выход.
Швейков достал мобильник и снова набрал номер Авдеева. Он слушал до неприличия громкие гудки и думал, что он скажет Егору. Когда на том конце ответили, все придуманное вылетело из головы, и он просто сказал:
– Я хотел бы поиграть с вами.
Бред, но он почему-то видел какую-то особую цель в их игре, миссию. Вот это, наверное, и были угрызения совести. Швейков винил себя в том, что втянул ребят в эту проклятую игру.
– Я хотел бы поиграть в прятки, – повторил он, потому что на том конце провода была тишина.
Со стороны это звучало нелепо. Сорокалетний мужик просится поиграть в прятки. Но он-то знал, что не попроситься в их данном случае было бы просто нечестно.
– Вы приняты, – ответил Егор. – Но вам лучше поторопиться, потому что мы скоро начнем.
– Я уже выхожу. Только игра, как мне кажется, должна проходить там, где и началась…
– …в подвале…
– …в подвале…
Почти в унисон произнесли собеседники.
8
Леша сложил сандалии в пакет, допил кофе и вышел из-за стола.
– Нам надо закончить игру.
– Не думаю, что нам еще раз так повезет с квартирой Кати, – сказала Наташа и тоже встала. Она собрала кружки и понесла их к раковине.
– Оставь, девочка. Я помою, – Валентина Игоревна выглядела уставшей, – только потом. Что там с квартирой?
– Она нам больше не понадобится, – сказал Алексей. – Игра началась не в ней, и заканчивать ее надо в другом месте.