Строго говоря, замысел Любы именно в этом и состоял... Еще чего: обеспечить Олега подстилкой, да еще и оплачивать его психопатологические развлечения! Она ненавидела Олега, она возненавидела его в ту минуту, когда он лениво бросил в ответ на обвинение в измене: «А если даже и так, что ты можешь сделать? Ничего!» Она была готова убить его тогда... и, между прочим, чуть не убила. Но это был порыв, минута, за что она потом расплачивалась.
Ладно, пусть живет. Но она хотела денег и свободы. Все деньги были у Олега. Но он настолько боялся своего начальства, настолько трясся за свою репутацию, настолько держался за новую должность, что отдал бы Любе все, что она ни попросила, лишь бы развестись с ней мирно и цивилизованно. Переведет на ее счет все деньги, напишет дарственную на свою долю в квартире. В принципе ему было где жить: недавно умерла его тетка, жившая на окраине Сормова в частном домике, домик записан на Олега. Это, конечно, не квартирка в «дворянском гнезде», но все-таки крыша над головой. Вот и пусть перебирается туда со своей колченогой возлюбленной! А Люба с радостью вычеркнет из памяти свое безумное супружество. С такими деньгами да с квартирой она найдет себе нормального мужа – если захочет, конечно, снова к кому-то приспосабливаться. Но уж худеть она точно ни ради кого больше не станет!
Конечно, перед Нелей она старательно разыгрывала роль беспомощной женщины, которая любой ценой хочет остаться мужней женой, а потому готова на все, лишь бы сохранить этот статус, но избавившись от супружеских обязанностей. Нелька просечь истины не могла, не должна просечь! Слабовата она умишком для этого: Люба неплохо разбиралась в людях и видела, что с сообразительностью у хромоножки на троечку. Доказательством было то, что она даже следы не замела, хотя и пыталась отовраться.
Тогда в чем дело? Почему Нелька напряглась? Почему промолчала?
И тут до Любы вдруг дошло, что с сообразительностью на троечку совсем даже не у Нельки. Именно она, Люба Кирковская, замыслившая эту военную хитрость, оказалась слабовата умишком! Как же она могла не предусмотреть, что Нельке может понравиться то, что с нею делает Олег? Что она окажется такой же психопаткой? И не захочет с ним больше расставаться, сочтя, что произошло чудо, за которое надо держаться обеими руками?
Всякая Золушка – девушка из области – верит, что однажды перед ней возникнет этакая городская фея-крестная и взмахнет волшебной палочкой, после чего тыква (на Нижегородчине, кстати сказать, тыкву называют тебекой) превратится в «Мерседес», на худой конец – побитую «Волгу», разношенные туфли от кооператора-армянина – в продукцию из только что открытого на Покровке ослепительного магазина «Ле Монти», а женатый принц немедленно разведется с осточертевшей ему принцессой, чтобы вступить в законный брак с Золушкой. Но если принца после развода лишат престола и разжалуют в свинопасы, это будет совершенно другая сказка!
Любу так и затрясло. А что, если Нелька тоже безумно понравилась Олегу? Если они влюбились друг в друга? Если сговорились ударить Любу ее же оружием? Если Олег захочет сохранить и Нельку, и не разводиться?
Ну и пусть.
А если... она вдруг вспомнила читанную недавно в газете статью про то, как сердобольная жена поселила у себя молоденькую родственницу, а та сначала влезла в постель к хозяину, а потом... потом они накормили несчастную хозяйку грибной жарехой, после которой та скончалась в мучениях. Изобличили преступников только чудом: следствию показалось подозрительным то, что ела грибы только хозяйка, а не муж, который их собирал, и не родственница, которая их жарила.
На дворе, правда, апрель, грибов сейчас нету. И все же Любу продолжало трясти от ужаса. Только теперь она поняла, что авария оказала влияние не только на психику Олега. Наверняка она и сама спятила, если выдумала всю эту историю с хромоногой любовницей. Конечно, когда по твоему телу что ни ночь водят отточенным скальпелем, спятишь поневоле! И все же...
Что она наделала! Да она же сама себе яму вырыла!
Страшные картины собственной грядущей гибели роились в ее воображении. Словно лопнули какие-то путы, которые сдерживали напряженное, болезненное сознание, и теперь Люба уже не видела просвета, не видела впереди вообще ничего, кроме скорой смерти. Причем мучительной!
Ей было страшно, страшно до ужаса. Забилась в уголок в прихожей, прижала руки ко рту, сдерживая крик, – и кое-как, невероятным усилием справилась с собой.
Выпрямилась, ощущая, что вся взмокла и в то же время дрожит от холода. Мучительно захотелось забраться в ванну, согреться, помыться, но ванна была занята: там сидела Нелька. Любовница ее мужа, которая скоро вместе с ним...
Чувствуя, что ужас опять накатывает на сознание, Люба бросилась на кухню, схватила что-то круглое, вцепилась в него, принялась крутить, поворачивать... Точно так же она год назад повернула рулевое колесо «Волги». Повернула бы чуток сильнее – и Олега бы не было на свете. Тогда все деньги от перепуганного папаши получила бы она. И не возникло бы никаких проблем...
Кстати, почему ей только сейчас пришло это в голову? А вдруг Олег не испугался бы скандала? Бросил бы свою администрацию и жил бы – кум королю – на проценты с капитала, как нормальный буржуй? Кажется, они называются рантье... Вместе с рантихой своей новой по имени Нелька. Или рантьехой? Да какая разница! И не факт, что он отдал бы квартиру Любе, скорее всего, разменял бы ее, и это Любе пришлось бы ютиться на окраине Сормова!
Если подумать трезво, отбросив всякие безумные фантазии, есть только один способ сохранить за собой квартиру и получить деньги. Когда умирает муж, ему наследует жена. Вот он, этот способ. И нечего больше голову ломать!
Щелкнула задвижка в ванной – вышла Нелька. И воровато шмыгнула в комнату, в очередной раз железно подтвердив все Любины самые тягостные подозрения.
Идти мыться, когда там еще воняло Нелькой, не хотелось. Люба поставила на газ чайник и задумчиво уставилась в окно.
Она даже не могла выбрать сейчас, от кого больше ей хочется избавиться: от Нельки или от Олега. Смерть Олега принесет ей больше пользы. Зато смерть Нельки – не в пример больше удовольствия!
Да что тут выбирать? Надо соединить приятное с полезным, вот и все.
А как это сделать! Не ждать же, в самом деле, пока грибочки подрастут?..
***Говорят, женщина любит ушами. Если это в самом деле так, значит, любви Алене в этот вечер не обломилось, потому что Влад практически все время молчал, только один раз шепнул:
– Скажи, как ты хочешь? Как тебе лучше?
Но Алена только сердито повозила головой по подушке – и задвигалась в таком темпе, что профессиональный альтруизм Влада мгновенно сменился чистейшим эгоизмом. Этого она и хотела – чтобы все поскорей прекратилось. Однако Влад, кончив сам, не отпустил ее, прежде чем не заставил испытать то, ради чего женщины и оставляли свои деньги в этом заведении. А поскольку это произошло чуть ли не против воли Алены и не самым привычным для нее способом, ощущение оказалось новым и, чего греха таить, весьма острым.
Прижимаясь к Владу в последних судорогах, задыхаясь, она думала, что это не очень-то похоже на скорбь по Михаилу. И как бы, дамочка, это не вошло у вас в привычку... С другой стороны, героиня ее детектива должна быть весьма сексуальной и раскованной, не то что сама Алена, которая невесть сколько времени хранила нерушимую верность мужу, за все годы их брака всего разок поцеловалась с другим мужчиной, да и то – выпивая с ним на брудершафт, что можно и не принимать в расчет. Но теперь она ринулась вперед просто-таки семимильными шагами, не угонишься!
«Поезд ушел, под него даже не ляжешь!» – вспомнились слова подружки Маши, и Алена невольно задрожала от смеха.
– Холодно? – ласковым шепотом осведомился Влад, и Алена, к которой постепенно возвращалась способность не просто воспринимать окружающее, но и оценивать его с привычной иронией, подумала, что ее наемный любовник и вправду профессионал, если сразу после акта не вскакивает, не натягивает штаны и не прощается с дамой, которую только что «обслужил» по высшему классу. Все-таки женщина есть женщина, ей нужна хоть капелька элементарной нежности, и слава богу, что Влад способен это понять. И тут ее затрясло еще сильней, потому что вспомнился один из любимейших анекдотов. Алена с великим трудом удержалась, чтобы не рассказать его Владу, настолько он был в тему. Короче, приехал ветеринар на ферму – делать коровкам искусственное осеменение. Провел все процедуры, снял халат, упаковал все в чемоданчик и пошел к машине. Вдруг распахивается окошко коровника, выглядывает оттуда волоокая буренка и, грустно хлопая глазками, мычит: «А поцелова-ать?!»
Кажется, Алена сейчас, как та буренка, вздохнет: «А поговорить?!» Нет, в самом деле – как быть с интервью? Но с чего начать? Ненавязчиво поинтересоваться у Влада, как он дошел до жизни такой? А он в ответ спросит: «А вы, сударыня?» Не станешь же объяснять, что ради правдоподобия ситуаций в своих романах она готова на очень многое... если не на все. Ну, может, только не на убийство, а так, пожалуй, и в самом деле на все!
В эту минуту в дверь постучали. Влад шевельнулся – очень деликатно, это правда, но все же не без намека...
– Наше время истекло? – поняла Алена.
– Вроде да, – с неловкостью пробормотал Влад. – Ужасно жаль...
– Мне тоже, – вполне искренне сказала Алена. Правда, она жалела не о том, о чем подумал демонический Варвар...
Влад нежно чмокнул ее в носик, вскочил, натянул свои шокирующие штаны, которые, как уже успела заметить Алена, надевались прямо на голое тело, а потому и облегали его, словно вторая кожа, зажал под мышкой куртку, сверкнул прощально глазами и вышел.
Алена потянулась и лениво сползла с кровати. Ее платье и колготки (ничего другого она надеть нынче не озаботилась) так и валялись скомканные у кровати. Да и ладно – платье немнущееся, стрейч. Колготки бы не порвались – вот что главное. Она надела их, потом платье, потом изогнулась, пытаясь дотянуться до «молнии» на спине (когда одевалась, это стоило ей немалых, почти акробатических, усилий, а сейчас как-то вообще дело не шло), и тут до ее слуха долетел звонок.
Так, понятно. Еще кого-то привлекла продажная любовь. Интересно, мужчину или женщину? Алена приоткрыла дверь, чтобы лучше слышать.
Она машинально взглянула на часы. Ого, уже половина двенадцатого. До которого часа функционирует сие не богоугодное заведение? Так или иначе, ей пора смываться. Надо полагать, они здесь принимают какие-то меры, чтобы уходящие и приходящие клиенты не сталкивались нос к носу? Потому что невероятные совпадения случаются не только в детективных романах, но и в простой человеческой жизни.
По коридору протопали каблучки Катерины, потом донесся ее голос:
– Кто там?
– Откройте! – выкрикнул какой-то мужчина так громко, что его услышала даже Алена.
– В чем дело? – насторожилась Катерина. – Вы случайно не ошиблись адресом?
– Нет! Я знаю, куда пришел! Откройте немедленно!
– Вы знаете, что эта квартира – частная собственность? – Надо отдать Катерине должное: ее голос звучал абсолютно невозмутимо. – Если не прекратите буйствовать и беспокоить соседей, я вызову милицию. А для начала вас спустят с лестницы. Влад, иди сюда!
– Нашла чем пугать! – заорал мужчина еще громче. – Да я сам сейчас мента приведу, чтобы из вашего притона мою жену за шкирку вытащить!
– Какого притона? Какую жену? – вскричала Катерина с таким неподдельным изумлением, что не поверить в ее искренность мог только человек, глубоко погрязший в пороках и оценивающий весь остальной мир по своему образу и подобию.
Видимо, неизвестный муж был именно таков, потому что он не поверил и снова уткнул палец в кнопку звонка...
– Ну хорошо, хорошо! – крикнула Катерина, стараясь перекричать оглушительную трель. – Хорошо, входите сами и убедитесь, что никаких жен у нас нет, не было и не будет. Влад, открой, пожалуйста.
«Вот же черт! – сердито подумала Алена. – Теперь сиди тут невесть сколько, пока этот бродячий Отелло успокоится».
Дверь в зеленую комнату распахнулась. На пороге стояла Катерина.
– Это за вами? – спросила она неприветливо. – Это ваш муж там скандалит?
Алена вытаращила глаза. От изумления она так растерялась, что не нашла ничего лучше, как вместо ответа повернуться к Катерине спиной и пробормотать:
– Застегните мне «молнию», пожалуйста!
– Так это ваш муж или нет? – повторила та, машинально дергая «молнию» вверх.
– Нет, конечно. Мой муж сейчас в Москве, вернее даже, в Болгарии.
– А не мог он внезапно вернуться? – настаивала Катерина.
– Совершенно исключено, – покачала головой Алена, на мгновение позволив себе забыться и помечтать, какое бы это было счастье, если бы прежняя любовь вдруг сорвала Михаила с места, выдернула из никому не нужной Болгарии и волшебной силой (самолетом) перенесла в Нижний Новгород.
Ага, и он оказался бы рядом с домом как раз в то мгновение, когда Алена выпорхнула из подъезда и села в поджидавшее ее такси. И Михаил проследил за ней, а теперь...
Ой, нет. Уж лучше подождать до десятого числа. Осталось, правда, еще пять дней, но ничего, авось они как-нибудь пройдут...
– Совершенно исключено! – твердо повторила Алена.
– Н-ну, хорошо, – кивнула Катерина, все еще, видимо, озабоченная, но уже расщедрившись на улыбку. – Тогда вам придется немного задержаться, пока мы выпроводим этого придурка. Я за вами приду.
И она выскользнула в коридор.
Алена от нечего делать снова прилегла на кровать, взяла зеленого зайчика и погладила его шелковистую шерстку. Прижала к щеке. Совершенно очаровательное создание! Ей всегда очень нравились мягкие игрушки, особенно такие милые, а уж если они были зеленые, она просто млела. Любимый цвет! Дома к компьютеру у Алены была прикреплена зеленая лошадка на длинных белых ножках. Морда у лошадки – символа 2002 года – была самая очаровательная и благожелательная. Она как бы пророчила: «Все будет отлично, весело, феерично, удачно!» Правда, лошадка оказалась изрядной обманщицей... хотя почему? Скучать Алене, во всяком случае, не пришлось!
Из коридора донесся напряженный голос Влада:
– Проходите, только уж ведите себя прилично, не то я в два счета вышибу вас отсюда!
«А не подвизается ли наш демонический Варвар заодно и в качестве вышибалы этого вертепа?» – хихикнула про себя Алена, устраиваясь на кровати поудобнее и гладя себя по щеке курносой заячьей мордашкой, как вдруг в прихожей раздался торжествующий вопль:
– Ага! Я же говорил, что она здесь! Вот, вот! Вот ее шуба, вот ее сапоги! Значит, она в одной из этих комнат! Пустите меня! Покажите мне!..
– Тихо, я сказал! Стоять! – рявкнул Влад, и призрак Эрика Кровавой Секиры вновь замаячил в воображении Алены.
Потом послышался ледяной голос Катерины:
– Во-первых, это моя шубка и мои сапоги. Вы что, полагаете, что каракулевый свингер с воротником из ламы может носить только ваша супруга? Нет, вообразите, мне тоже нравится этот стиль. Влад, осторожно, ты сломаешь нашему гостю руку. Проведи его по комнатам, пусть убедится, что его благоверной здесь нет, а я пока уберу свои вещи, чтобы они больше никого не вводили в заблуждение.
– Прошу вас, пройдите сюда. Только ведите себя спокойно, не то я и в самом деле сломаю вам руку, – исключительно вежливо произнес Влад.
В ту же секунду дверь открылась, и в комнату влетела Катерина, держа в охапке шубку и сапоги Алены.
– Живо, одевайтесь! – прошипела она, швырнув на кровать вещи, причем Алена только чудом успела отвернуться от контакта с сапогом, летевшим ей прямиком в лицо. – Все-таки это ваш муж!
Катерина пролетела мимо кровати, отдернула тяжелые шторы, завешивающие окно, и распахнула балконную дверь.
– Н-ну! – бешено сверкнула глазами на Алену. – Чего стали? Скорей сюда!
Алена, которая вовсе не стояла, а прыгала на одной ноге, пытаясь натянуть правый ботфорт, бывший ей несколько туговатым, с возмущением выпрямилась.
– Да говорю же вам, это не мой муж! – вскричала она шепотом. – Пусть он войдет и посмотрит на меня, все сразу выяснится. Не понимаю, что вы так суетитесь?
– Мы не можем позволить себе даже намека на скандал, – вновь перешла на змеиное шипение Катерина. – Идите сюда, быстро!
Она вытолкала Алену на застекленную лоджию, захламленную горой каких-то картонок, обрезками досок и пустыми пластиковыми ящиками от бутылок.
– Зайдите вон туда, влево, встаньте за коробки, – скомандовала Катерина. – И тихо, тихо! Я его выпровожу и приду за вами. Все, не шевелиться, не дышать!
И она торопливо, но бесшумно прикрыла балконную дверь.
Алена была настолько ошарашена, что какое-то время и впрямь не дышала. Потом наконец она вышла из ступора. Кроме того, она ощутила холод и, опустив глаза, обнаружила, что стоит только в одном сапоге, а второй зачем-то прижимает к груди. Вместе с сапогом она прижимала к себе и зеленого зайчика.
«Клептоманка несчастная!» – подумала она, почти безотчетно сунув зайца в карман и натягивая сапог. Жить стало лучше, жить стало веселее...
Алена осмотрела свой застекленный «окопчик». Тесно, грязно, неуютно. Вдобавок одна из створок остекления закрывается не до конца, в щель изрядно дует. Алена потянулась прикрыть створку плотнее, но замерла: в комнате послышались голоса. То есть Катерина и Влад привели-таки бродячего Отелло проверить еще и эти апартаменты. Надо надеяться, лоджию ему не станут демонстрировать...
«А почему бы и нет?! – одернула себя Алена. – Что, собственно, произойдет, если даже он здесь появится? Поскольку это не Михаил, мне абсолютно нечего бояться!»
– Холера, сам не понимаю, как я упустил эту суку, – вдруг раздался басистый мужской голос. Причем не из-за окна – там-то как раз говорили негромко, довольно вежливо – по-видимому, обманутый супруг наконец-то сообразил, какого свалял дурака, дав волю своей патологической подозрительности, и теперь старался спустить дело на тормозах, – нет, голос несся откуда-то снизу.