— Ей хуже. По совету моих врачей я запретил дальнейшие посещения. Да и о чем может рассказать эта несчастная женщина?
— Вероятно, ни о чем, ваше превосходительство. Однако, как вы понимаете, сэр, от меня ожидают полного доклада, и поскольку мой корабль вскоре уходит вместе со всем Флотом (если я не предъявлю свой приказ о праве на независимые действия), то сегодня может быть мой последний шанс. Не мог бы я получить свидание всего лишь на несколько минут, чтобы удовлетворить их… ну тех, которые на Терре?
Снелунд почти взорвался:
— Вы сомневаетесь в моих словах, капитан?
— О нет, нет, ваше превосходительство! Ни в коем случае! Это чистая формальность! Чтобы спасти мою… хм… репутацию, сэр, ибо меня могут спросить: почему я не проверил этот факт. Я могу отправиться прямо сейчас, сэр, и ваши врачи будут там присутствовать, чтобы удержать меня от малейшего вреда, который я мог бы причинить!
Снелунд покачал головой:
— Я уверен, что вы его все же причините. Нет, я запрещаю это.
Флэндри с укором смотрел на него. Снелунд помассировал подбородок.
— Я, конечно, сочувствую вам и понимаю ваше положение, — сказал он, сменяя оскал на слабую улыбку. — Терра так далеко, что реалии нашей жизни доходят до нее исключительно в виде слов, фотографий, чертежей… хм… Дайте мне номер вашего телефона, по которому вас всегда можно разыскать. Мой личный врач известит вас, когда вы сможете ее повидать. В некоторые дни она бывает несколько оживленней, чем в другие, хотя, вообще говоря, она всегда неконтактна. Годится?
— Ваше превосходительство очень добры, — расплылся в улыбке Флэндри.
— Но я не обещаю, что это произойдет обязательно до вашего отбытия, — подстраховался Снелунд. — Ведь времени осталось так мало. Что ж, в таком случае вы, конечно, увидите ее по возвращении. Хотя к тому времени необходимость такого свидания может вообще отпасть, ведь Мак-Кормак будет тогда уже раздавлен.
— Формальность, ваше превосходительство, — повторил Флэндри.
Губернатор продиктовал автоматической записной книжке все, вплоть до номера, по которому можно передать поручение на «Азиенну», и Флэндри, после уверений во взаимном почтении, отбыл.
Около дворца он взял такси и постарался, чтобы охранники услышали его приказ ехать в космопорт. Ни для кого не было секретом, что все эти дни он провел в городе — того требовала работа. Но то впечатление лентяя, которое он хотел закрепить, требовало, чтобы он при первом удобном случае снова вернулся на корабль. Как бы ни была аскетична его каюта, она все же куда лучше того убогого ночлега, который планета сейчас могла ему предоставить. Катавраяннис был переполнен космонавтами и морскими пехотинцами, а корабли прибывали один за другим.
— Почему они собираются именно здесь? — спросил он капитана Леклерка из штаба адмирала Пиккенса, к которому явился. — Штаб-квартира ведь на Ифрае.
Леклерк пожал плечами:
— Так было угодно губернатору.
— Но не может же он…
— Может, Флэндри. Я знаю, что флотские и гражданские власти по идее должны лишь координировать свои действия. Но губернатор — непосредственный представитель Императора. И как таковой, он в случае, если у него возникнет такое желание, может действовать от его имени. Возможно, потом на Терре он получит кучу неприятностей, но ведь это потом. А здесь Флоту лучше подчиняться его желаниям.
— Но почему такой приказ? На Ифрае имеются необходимые службы обеспечения. Это наш естественный центр и место старта.
— Да, конечно. Зато у Ллинатавра нет таких средств защиты, какие есть на Ифрае. Самим фактом своего присутствия здесь мы охраняем его от рейдов, которые, возможно, планирует мстительный Мак-Кормак. Так что, пожалуй, здоровое зерно тут есть. Расколошматить столицу сектора, а еще лучше захватить ее. Это здорово продвинуло бы адмирала на пути к успеху и установлению контроля над всем сектором. А к тому времени когда мы стартуем отсюда, адмирал будет слишком занят, хотя мы, так и быть, тоже оставим тут кое-какое прикрытие. — Леклерк цинично добавил: — А пока ожидание длится, наши свободные от вахт ребята от пуза могут наслаждаться приличными, хоть и дорогими бардаками за счет губернатора. Снелунд старается поддерживать в Катавраяннисе свою популярность.
— Неужели вы полагаете, что нам придется прямо отсюда броситься в жерло кровавой схватки?
— Это опять-таки директива самого губернатора, как я слыхал. Решение это, конечно, не соответствует нраву адмирала Пиккенса. Если б он действовал самостоятельно, я убежден, он сначала бы посмотрел, чего можно достичь небольшими рейдами и стычками патрулей… А превращение целых миров, входящих в Империю, в груду радиоактивных развалин, это, знаете ли… Но есть приказ — мы должны выжечь заразу задолго до того, как она распространится дальше. — Леклерк скорчил гримасу. — А вы коварный собеседник, я не должен был так распускать с вами язык. Давайте-ка займемся вашими бумагами.
Когда Флэндри вышел из такси у терминала, он сейчас же узнал, что ему придется ждать два часа отправки шаттла на Восьмой спутник, где его подберет капитанская шлюпка. Он позвонил в общежитие и попросил доставить ему сюда его багаж. Поскольку весь багаж состоял из одной сумки, Флэндри не стал его сдавать, а взял с собой в кабинку туалета. Оттуда он вышел развалистой походкой, в поношенной одежде, с надвинутым на лицо капюшоном плаща и с вывернутой наизнанку сумкой, которая теперь стала совсем другого цвета. У Флэндри не было причин считать, что за ним следят, но он полагал, что подстраховаться никогда не мешает. Он взял такси, которое привезло его к дешевому отелю, там пересел в другое, на котором добрался до Нижнего Города. Еще несколько кварталов он прошел пешком.
Ровиан отыскал меблирашки, чья клиентура состояла преимущественно из негуманоидов, и к тому же невзыскательных. Свою конуру Ровиан делил с огромным субъектом, обладателем множества щупальцев, название планеты которого произнести было практически невозможно. От субъекта воняло переработанным сернистым ангидридом, но тем не менее он был довольно приличным парнем. Среди его бесценных качеств было и то, что он не владел языком эрио. Он заколыхался в своей койке, когда вошел Флэндри, пробормотал приветствие на англике и вернулся к созерцанию того, что он созерцал перед этим.
Ровиан потянулся всеми своими шестью конечностями и устрашающе зевнул.
— Наконец-то, — произнес он. — Я уж думал, что сгнию тут заживо.
Флэндри сел на пол, ибо стульев не было, и закурил сигарету не столько потому, что хотел курить, а скорее из-за страшного зловония.
— Как там, на корабле? — спросил он на главном мерсейском языке.
— Удовлетворительно, — на нем же ответил Ровиан. — Кое-кто удивился, почему это зам уходит в отгул до того, как вернулся капитан. Но я объяснил, что дело идет о нашем снабжении, и оставил Валенсию за главного. Да и ничего не может случиться, пока мы будем болтаться на орбите, так что никаких особых комментариев не последовало.
Флэндри встретил взгляд глаз с узкими как щелочки зрачками.
«Ты, видимо, знаешь о том, что думают твои приятели на корабле, больше, чем следовало бы знать негуманоиду. Не стану притворяться, будто понимаю, как у тебя шевелятся мозговые извилины. Но… должен же я иметь кого-то, на кого можно положиться. Я прощупал тебя, пока мы летели, и решил, что ты достаточно надежен».
— Я просил тебя найти такое логово и сказать мне, где оно находится, не ради развлечения, — объявил он с ясностью, которой требует грамматика языка эрио. — Моя цель заключалась в том, чтобы можно было обсудить планы в полной тайне. Ты это сделал.
Ровиан насторожил уши.
Флэндри описал ему встречу с губернатором. Кончил он так:
— Нет никаких серьезных оснований сомневаться, что Снелунд врет о состоянии леди Мак-Кормак. Через стражу и слуг наружу просочились слухи из частных апартаментов. Всем это дело безразлично, ничего, кроме язвительного любопытства, оно не порождает. Весь двор, вся стража, все чиновничество буквально нашпигованы людьми Снелунда. Я там побродил вокруг, попытался кое с кем подружиться — ну, с теми, кто кончил работу, так что они мне что-то сболтнули. Двое или трое набрались будь здоров, прежде чем заговорили о том, о чем умолчали бы в трезвом виде. — О некоторых добавках, брошенных в их выпивку, Флэндри умолчал.
— А почему же кадровые работники разведки ничего такого не заподозрили? — спросил Ровиан.
— Думаю, заподозрили. Но у них множество других дел, которые, по их мнению, гораздо важнее. И они не думали, что она сможет сказать что-то важное. Так зачем идти на столкновение с губернатором, рискуя своей карьерой ради жены главного мятежника?
— Но ты же собираешься это сделать? — вызверился Ровиан.
— Храйх! — Флэндри закашлялся в дыму, которым заполнил всю комнату. Дым клубился серо-голубыми нитями в лучах солнца, пробившихся сквозь окно, чья грязь копилась тут несколько геологических эпох. Газ, пахнущий тухлыми яйцами, вызывал головную боль, хотя вполне возможно, что пахло тут всего лишь обыкновенной местной гнилью. Снаружи слабо доносился шум транспорта, а время от времени чьи-то сиплые вопли.
— Понимаешь, — объяснил Флэндри, — я нахожусь в свободном поиске. Сохранность моего носа не зависит от множества жерновов, которые необходимо привести в действие, чтобы флотские могли начать действовать по своему выбору. И об Аароне Снелунде и его прошлом я знаю куда больше местных офицеров и даже больше офицеров в моем собственном подразделении; даже больше того, что хранится в архиве самого Снелунда. Я свободен от других забот, у меня есть время остановиться и подумать. Вот я и пришел к выводу, что вряд ли логично предполагать, что он держит Кэтрин Мак-Кормак взаперти только по той причине, о которой все шепчутся при дворе. В штабе адмирала тоже могут думать так, а поэтому и беспокоиться. Но я глубоко сомневаюсь, что Снелунд может подняться выше мимолетного влечения к любому человеческому существу. Но почему же тогда он не желает отдать ее для допроса? Значит, она что-то знает, а? А кроме того, ее ведь можно использовать и при переговорах с ее собственным мужем.
— Ну, это вряд ли, — отозвался Ровиан. — Его жизнь сейчас гроша ломаного не стоит.
— Хм… Именно поэтому мои прыткие коллеги дальше и не пошли. Но… Не берусь предсказывать, однако думаю, если ее отдать, можно было бы выторговать у него кое-какие уступки… отдать ее, чтобы он стал… Что ж, полагаю, нужно быть хладнокровным подонком вроде меня, чтобы увидеть ряд подобных возможностей. Дело в том, что мы ничего не теряем, пытаясь ее вытащить, а выиграть кое-что можем. А следовательно — и должны этим заняться. Но все-таки почему Снелунд прячет ее, прикрываясь этой дурацкой выдумкой о болезни? Почему? Что такое она представляет для него, если отвлечься от вопроса о ее теле? Его сектор разваливается. Так почему же в этом пустяковом деле он отказывается идти на уступки?
— Ну этого я не знаю, — буркнул Ровиан.
— А я вот подумываю, не знает ли она чего-то такого, что он предпочитает держать под крепким запором, — сказал Флэндри. — Все, например, считают, что Снелунд дерьмовый губернатор, но лояльный, а Мак-Кормак — враг. Но и то и другое — просто предположения.
— Так не лучше ли тебе воспользоваться властью, которой ты облечен согласно секретному приказу, и потребовать ее выдачи?
Флэндри скорчил ему рожу:
— А ну-ка потише! Тогда, если они хотя бы на пять минут задержат меня у ворот, я получу лишь ее хладный труп. А если на десять — то ловкий укол в мозг даст мне лишенную памяти идиотку. Именно поэтому я играл свою роль без всякого педалирования. Но я все равно не жду, чтобы меня вызвали к ней до ухода Флота.
— А после его возвращения…
— Она вполне может отдать концы еще до конца операции. Ровиан насторожился. Койка под ним жалобно заскрипела.
— А ведь ты мне это говоришь не зря, капитан, — сказал он. Флэндри кивнул:
— И как ты об этом догадался?
Ровиан опять ничего не ответил, так что Флэндри вздохнул и продолжил:
— Мне кажется, мы сумеем ее освободить, если спланируем точно и проведем операцию с точностью до… Ты останешься тут в городе с несколькими парнями из команды, которых сам подберешь, и с воздушным такси под рукой. Час спустя или около, после того как армада наберет скорость, я предъявлю свой тайный приказ адмиралу и официально выйду из его подчинения. Можно поручиться, что все помыслы Снелунда в это время будут обращены к армаде, а не к его дворцу. Ты же возьмешь свое отделение, предъявишь приказ, который я тебе дам, и заберешь Кэтрин Мак-Кормак раньше, чем кто-нибудь сумеет отыскать губернатора и спросить его разрешения. При необходимости — стреляй; тот, кто попробует тебе противиться, — изменник Империи. Но я полагаю, этого не случится, если будешь действовать быстро. Неподалеку вас будет ждать моя шлюпка. Ты и твои ребята запихнете в нее леди Мак-Кормак, запустите антигравы для подъема в космос, выйдете в точку рандеву с «Азиенной», и мы немедленно дадим деру из этой системы.
— План представляется мне чертовски опасным, — сказал Ровиан, — а выигрыш весьма сомнительным.
— Но это все, что мне удалось придумать, — ответил ему Флэндри. — Я ведь понимаю, что именно тебе придется держаться голой рукой за рабочую часть сверла. Так что, если считаешь меня за дурака, можешь отказаться.
Ровиан облизал свои сабельные клыки и раскрутил хвост.
— Я своим капитанам не отказываю. Я — член Братства Клятвы, — ответил он. — Полагаю, мы можем продолжить обсуждение. Мне кажется, есть такие тактические детали, которым можно придать большую элегантность.
Глава 5
Корабль за кораблем эскадра Пиккенса покидала орбиту и направлялась в глубины космоса. Когда солнце Ллинатавра превратилось в маленькую яркую точку, космические корабли выстроились в походный порядок и включили гипердвигатели. Космос вскипел от невообразимых вихрей энергии. Все как один, и боевые корабли, и корабли системы обеспечения, нацелились на звезду Вергилий, взяв на мушку человека, пожелавшего стать императором.
Кораблей было и не так уж много. Приказы, отданные с целью укрепить флоты, противостоявшие Мерсейе, сильно подорвали мощь эскадры сектора. Огорчительно большое число кораблей перешло на сторону Мак-Кормака. Из сохранивших верность многие остались, чтобы прикрыть, а вернее, держать в блокаде ключевые планеты. Предполагалось, что силы мятежников равны трем четвертям сил адмирала Пиккенса, двигавшихся на Вергилий. С учетом ракет с ядерными боеголовками и боевых лучей подобные расчеты имеют меньше смысла, чем кажется невеждам. Прорыв всего лишь одной ракеты сквозь линии защиты способен вывести из строя или уничтожить целый космический корабль.
По этой причине Пиккенс вел свой флот осторожно, фланги его главных сил охранялись роем разведывательных судов. Его самые быстрые корабли могли прибыть к месту назначения через полтора дня, а самые медлительные — за вдвое больший срок. Он же отвел на сближение пять суток, ибо не забыл ловушку, подстроенную его бывшим начальником для валдотарианских корсаров.
А на мостике «Азиенны» Доминик Флэндри, сидя в своем капитанском кресле, наклонился вперед и приказал пилоту:
— Двадцать градусов по оси икс, четыре градуса по оси игрек, значение зет — три тысячи. Достичь крейсерской псевдоскорости.
— Есть, сэр. — Пилот повторил приказ и ввел программу в компьютер, контролировавший действия гипердвигателя.
Флэндри внимательно всматривался в консоль, находившуюся перед ним, где шла обработка гораздо более сложных данных, чем у пилота, и наконец решился задать вопрос:
— Ты можешь держать этот курс, гражданин Ровиан?
На самом же деле он спрашивал своего первого помощника, выполняется ли тот маневр, который они спланировали раньше, — тащиться за флотом, чтобы вибрации двигателя эсминца тонули в волне излучений двигателей остальной эскадры; это в свою очередь должно было затруднить действия преследователей. Оба знали, оба прекрасно знали, что ритуал, демонстрирующий непогрешимость капитана, должен быть обязательно соблюден. Ровиан бегло оглядел приборную доску и совершенно спокойно ответил:
— Конечно, сэр.
Тогда Флэндри включил канал общей связи.
— Слушать всем, — произнес он негромко. — Капитан обращается к офицерам и команде. Вы все знаете, что наш корабль выполняет особое задание, в высшей степени секретное и исключительно важное. Мы почти завершили его. Для окончательного успеха нам требуется соблюдать полное молчание коммуникационных систем. Никакие сообщения извне не могут быть приняты никем, кроме лейтенанта-коммандер Ровиана и меня, и ни одно не может быть передано без моего личного письменного разрешения. В условиях, когда измена проникла даже во Флот его величества, необходимо быть настороже в ожидании провокационных выпадов и обманных маневров. — (Хорошенький образчик казуистики? — внутренне ухмыльнулся он.) — Приказываю офицеру-связисту произвести соответствующее переключение каналов связи. Выполняйте.
Флэндри отключился. Его взгляд скользнул по изображению неба на экранах рубки. На них не было видно ни единого корабля. Самые крупные из них уже исчезли в необозримости космоса и их можно было отыскать лишь с помощью специальных инструментов или совершенно эзотерических вычислений. Звезды их игнорировали — отчужденные от войн и болезней жизни, они были бессмертны… Нет, даже не то… Их подстерегала в будущем своя собственная Долгая Ночь.