– А мне приятно, – отвечала Нина. – У меня такого никогда не было.
– Ты что? Совсем мужчин не знаешь? – удивлялась Шушана. – Да они все такие, пока до дела не дошло! Отвез он ее, кольцо подарил! Песни не пел? Пусть лучше предложение сделает!
– А мне нравится! Нравятся цветы, нравятся рестораны и свидания! Да, у меня такого не было! – чуть не кричала Нина, которая удивлялась сама себе. Если бы хотя бы год назад кто-то ей сказал, что она будет с восторгом смотреть на охапку роз – пышных, пошлых, на длинных стеблях, замотанных в золоченую упаковку, она бы поморщилась и сказала, что такое – не для нее. Если бы кто-то предложил ей поехать не пойми куда, чтобы увидеть город с высоты птичьего полета, она бы поперхнулась от возмущения. Но это же правда – как в дешевом романе, как в бразильском сериале, как не бывает в реальной жизни! Но сейчас ей все это очень нравилось. Да, у них были странные отношения – они с Мераби жили в одной квартире, сначала считались мужем и женой, потом непонятно кем. Она готовила ему завтраки и ужины, но при этом они «встречались»! И Нина не могла признаться Шушане, что очень хочет выйти замуж за Мераби и он готов жениться по собственному желанию, а не по велению матери. Как не могла признаться, что они с Мераби несколько раз тайно встречались в квартире его друга, а один раз – в пентхаусе лучшего отеля города. И там все было так, как в кино, – пошло, романтично, предсказуемо и очень, очень здорово. Были и клубника со взбитыми сливками, и шампанское в ведерке со льдом, и полотенца, свернутые в виде сердечек.
Шушана не могла успокоиться и при каждой встрече намекала Нине, что Мераби окажется плохим любовником, плохим женихом и плохим мужем. Если так много говорит и так часто дарит цветы, то точно ничего не может, у любой женщины спроси.
– Он хороший любовник! – не выдержала Нина и рассказала про их тайные встречи.
Тут у Шушаны случился нервный срыв, она так хохотала, что остановиться не могла.
– Только никому не говори! – Нина уже пожалела о том, что призналась подруге.
– Я не могу молчать! – хохотала Шушана. – Можно я только Ирме и Жужуне расскажу?
– Тогда уж сразу всему городу расскажи!
– Ты же рассказала всему городу, что Мераби импотент!
– Я так не говорила!
– Слушай, вы как дети! Вы что – Мананы боитесь?
– Я точно боюсь, – призналась Нина.
– Пусть она тебя теперь боится!
– Она и так боится, что я уведу у нее Мераби. Смотрит на меня, будто я ее отравить могу. И ревнует, – можно подумать, Мераби не сын ей, а муж. Она мне несколько раз говорила, что Мераби совсем стал сыном Кахи.
– Давно пора ей что-нибудь подсыпать! – не могла унять смех Шушана.
В словах Нины была доля правды. Манана стала побаиваться невестки. Она чувствовала, что отношения Нины с Мераби изменились, что Нина стала по-другому себя вести. Мало того что Мераби и Нина все больше времени проводили наедине, так еще невестка почувствовала себя в доме хозяйкой. Даже соседки считали ее чуть ли не родной. Римма так вообще души в ней не чаяла после того, как Нина отдала деньги за свет.
Чтобы сделать Манане приятное, Нина стала смотреть с ней сериалы. Сначала они пересмотрели все бразильские, которые очень нравились Манане и совсем не нравились Нине, а потом стали смотреть турецкие. Когда начался сериал про турецкого султана Сулеймана, Манана с Ниной даже стали близки – обе приклеивались к телевизору, чтобы посмотреть очередную серию. Манана представляла себя Валиде – султан, а своего ненаглядного Мераби – Сулейманом Великолепным.
– Как он похож! Ну просто вылитый мой Мераби! – восхищалась Манана.
Нина хихикала, но беззлобно. Мераби был так же похож на Сулеймана, как свекровь на… нет, тут Нина должна была признать – Манана могла составить конкуренцию Валиде-султан. С каждой новой серией свекровь все больше перенимала манеры своей обожаемой героини. Однажды Нина застала Манану перед зеркалом – та репетировала наклон головы Валиде и ее манеру вставать с дивана.
Когда Нина хотела задобрить свекровь, она в шутку называла ее Валиде, но та принимала обращение как данность.
– Нет, – говорила Нина, – Мераби совсем не похож на Сулеймана, а вот вы – копия Валиде!
И в тот момент надо было видеть выражение лица свекрови – она так царственно кивала, так склоняла голову, что этим можно было любоваться до бесконечности. Все-таки в Манане погибла великая, без преувеличения, актриса. Свекровь даже временно забыла про свои роскошные чалмы и вернулась к майонезным баночкам – Нина обегала все магазины и нашла замену разбитым – баночки с детским питанием. Манана была довольна и благодарила невестку – тара была разного размера и давала волю фантазии. Правда, пришлось объясняться с соседками, которые решили, что Нина беременна и закупается детским питанием впрок, поскольку сама кормить ребенка не собирается. Но Нина под страшным секретом сказала Римме, что банки предназначены исключительно для Мананиных начесов, и разговоры сразу стихли.
Манана делала пышные прически с помощью шиньонов, которые были помыты, просушены, разложены на туалетном столике и готовы к использованию. Манана даже сшила себе балахон в пол, на манер платья Валиде, и ходила в нем по квартире. Серии, когда Валиде управляла сыном и государством, держа в страхе гарем, Манана пересматривала по нескольку раз – Нина включала компьютер и находила нужные фрагменты. Но перед премьерой новой серии Манана торжественно усаживалась на диване, ни в коем случае не разрешая себе прислониться к спинке, и, замерев, смотрела за тем, как Валиде проявила мудрость, как поставила на место невестку, как дала мудрый совет сыну. Это были счастливые дни. Но они закончились быстрее, чем ожидала Нина. Манана вдруг стала по-другому на нее смотреть и даже не напоминала, что через десять минут начнется сериал. Нина никак не могла понять, что вдруг нашло на свекровь, пока не догадалась – Манана видела в ней Хюррем-султан, любимую наложницу Сулеймана, метившую на место Валиде. Свекровь уже не отделяла реальность от кино. За ужином она ждала, когда Нина первая попробует мясо, и только потом соглашалась съесть маленький кусочек. Она купила себе воды и попросила, чтобы ее бутылки никто не использовал, – видимо, боялась, что Нина ее отравит. Случилось совсем вопиющее событие – Манана не только стала закрывать дверь в свою комнату, но и вызвала слесаря, чтобы тот поставил щеколду.
– Бельмерочка совсем сошла с ума, – жаловалась Нина Шушане. – Она думает, что я ее или отравлю, или задушу.
– И что? Пусть так думает! – отвечала Шушана, лопаясь от смеха.
– Мне ее жалко, она от каждого шороха вздрагивает, – переживала Нина. – Как ей объяснить, что я не Хюррем?
– А давай мы тебя в рыжий цвет покрасим! – веселилась Шушана.
– Ты с ума сошла? Да ее инфаркт хватит. Что мне делать?
– Не знаю. Надень лифчик и встречай Мераби танцами. – Шушана покатывалась со смеху.
– Тебе смешно, а мне уже за Манану страшно!
– Тогда поговори с ней!
Нина перед очередной серией села на диван рядом со свекровью, заметив, как та невольно вздрогнула и вжалась в угол дивана.
– Манана Александровна, вы же понимаете, что я не Хюррем? – спросила Нина.
– Я понимаю, но ты так на нее похожа! – Манана чуть не плакала.
– Я совсем не похожа. Вы такая же красивая, как Валиде, как актриса, которая Валиде играет. Манана Александровна, вы же понимаете, что снимаются актеры, да? Мераби для вас – Сулейман, любимый сын, но я не буду отбирать у вас власть. – Нина старалась быть как можно серьезнее и для пущей убедительности говорить так, как в сериалах.
– Правда? Не будешь? – ахнула Манана.
– Ну конечно. Как вы могли так обо мне подумать?
– И ты не будешь меня травить, чтобы переехать в мою комнату? – уточнила Манана.
– Конечно, не буду, в этом вы можете быть уверены, – ответила Нина.
– Да, я знаю, тебе моя комната никогда не нравилась… – вынуждена была признать Манана.
– Вот видите. И Мераби никогда не будет выбирать – вы или я. Естественно, он выберет вас.
– Да, это правда. Он мой мальчик. – У Мананы потекли слезы. Свекровь даже придвинулась к Нине и позволила налить себе чай. И даже съела печенье, которое предложила Нина. Они почти помирились.
На экране возникли Валиде-султан и Хюррем. В этой серии Хюррем довела свекровь до смерти и смотрела, как та умирает. Манана, не отрываясь, следила за последними минутами своей любимой героини.
– Мне разонравился этот сериал, – сообщила она Нине после долгого молчания. – Это была последняя серия, которую я посмотрела.
Совместные просмотры сериалов закончились. Манана вернулась к Глазунову, но щеколду с двери не сняла и теперь подолгу сидела в своей комнате.
– Что случилось? Вы плохо себя чувствуете? – билась в дверь Нина, которая совсем не хотела стать причиной болезни Мананы. А свекровь уже всем соседкам успела сообщить, что Нина только и ждет ее смерти, чтобы присвоить себе Мераби и квартиру, но она, Манана, так просто в Пантеон не даст себя положить.
– Э, если она хочет присвоить Мераби, так ей квартира в подарок полагается! Как ценный приз! Нет! Бонус! – говорила Римма, по-прежнему стиравшая у них белье.
– Что ты такое говоришь? – хваталась за сердце Манана. – Я просто попросила Мераби быть внимательнее к девочке, и он послушался свою маму. Нет! Я даже его не просила! Он сам почувствовал, что нужно материнскому сердцу. Мераби всегда был чувствительный мальчик! Он не хочет меня огорчать. На все готов ради меня!
– Ну да, – хмыкала Римма, которой было все известно про поездки Нины и Мераби на квартиру к его другу.
Однажды она их застукала. Нина даже не успела удивиться, когда открыла дверь на звонок и увидела Римму, которая была возмущена тем, что дверь заперта.
– Римма? Заходите, кофе будете? – спросила вежливо Нина, кутаясь в простыню.
– Что? Ты? А там кто? – У Риммы загорелись глаза, она просто светилась от восторга – первой узнать новость о том, что невестка Мананы изменяет Мераби с другим мужчиной.
– Там Мераби, – ответила Нина.
– Мераби? – Римма даже не пыталась скрыть разочарования. – А почему вы здесь? Манана знает? А Тина знает?
– Никто не знает. Римма, прошу, никому не говорите.
– Конечно, не скажу! – пообещала Римма и тут же достала из кармана мобильный телефон.
– Тина! Ты знаешь, кто в твоей квартире? Здесь Нина! Да, которая невестка Мананы! Да, она с Мераби! Нет, он не импотент! Откуда я знаю? Зачем тогда Нина голая прямо сейчас передо мной стоит, если он импотент? Я проверяла? Нет, не проверяла! Тина спрашивает, а с тобой точно Мераби? – уточнила Римма у Нины.
– Точно я! – из спальни вышел Мераби. – Так всем и передайте. Я с Ниной!
– Хорошо, ты только не нервничай, а то у тебя запор начнется, я всем передам. Тина, ты слышишь? Я вижу Мераби, и он не импотент. Наверное, у него от нервов скоро запор начнется, но он не импотент! Что они делают в твоей квартире? Откуда я знаю? Спроси Манану. Наверное, она их выгнала. Да, ты помнишь, как она Нину выгнала с одним чемоданом, так что девочке идти было некуда? Вот она и Мераби выгнала. Почему? Нина хотела ее отравить, вот почему. Откуда я знаю? Так все собаки знали. Нет, подожди, Нина говорит, что не хотела ее отравить, что Манана сериалов насмотрелась. Да, я ей верю. Но лучше бы она Манану отравила. Я бы никому не сказала, что это Нина сделала. Завтра дождь не обещают, я лучше белье постираю. Что ты говоришь? У турок постельное белье купила? И одеяла? Зачем тебе теплые одеяла? Ты же прошлым летом покупала! Какое белье? А мне не взяла? Почему не взяла? Тогда я поеду, сама посмотрю. Так что сказать Нине и Мераби – пусть остаются или уходят? Нет, я кофе пью. Заехать к тебе одеяла посмотреть? Хорошо, заеду. Что ты говоришь? Тебе большое? Тогда мне отдай! Да, я сейчас приеду!
После слов «я сейчас приеду» Римма расположилась на кухне и смотрела, как Нина лихорадочно выкладывает на тарелку сладости и варит кофе.
– Тина – хозяйка этой квартиры, двоюродная сестра моего племянника, среднего, я пришла цветы полить и кастрюлю забрать, – объяснила Римма.
Нина кивнула. Она знала, что рано или поздно этим закончится. Здесь невозможно было уединиться. Кто-нибудь обязательно оказывался двоюродным племянником старшей сестры золовки. Она знала, что Манана рано или поздно узнает об их тайных встречах с Мераби.
Домой они возвращались как подростки, которые боятся страшной кары родителей. И каково же было их изумление, когда они поняли, что Манана ничего не знает. Тина никому не рассказала. И Римма держала язык за зубами. Более того, Тина официально передала через соседку разрешение встречаться Нине с Мераби в их тайном убежище.
– Они как влюбленные Али и Нино! – восхищалась Тина, а вслед за ней Римма и весь город. – Как Ромео и Джульетта, как Тристан и Изольда!
– Кто такие? Изу знаю, я ее сосватала, а Джульетту не знаю, – недоумевала Жужуна, до которой дошли слухи.
– Это из книжек, – хохотала Шушана.
– Про какие книжки ты говоришь? Я еще бабушку Изы помню! И маму ее прекрасно знаю, вчера видела на базаре. У Изы все хорошо. Они меня до сих пор благодарят! Кто такая Джульетта, почему я не знаю? Из новых, которые квартиры в новых домах купили? И кто ее сосватал?
Нина хохотала вместе с Шушаной. Тайные встречи сблизили Нину с Мераби еще больше. Мераби много рассказывал про отца, который был талантливым, ярким, броским, смелым.
– Да, он не был воином, – улыбался Мераби, – он был подкаблучником. Не самое лестное для мужчины звание. Я его очень любил. Когда он умирал, то просил смотреть за мамой, заботиться о ней. Он считал, что мама – слабая, ранимая, беззащитная.
Манана будто чувствовала, что происходит вокруг. Она стала мягкой, даже нежной. Ни разу не указала Нине на ее место. Не спорила. Только просила, что действовало на Нину убийственно. Она прекрасно понимала, что свекровь избрала новую тактику поведения.
– Давайте хоть потолки покрасим. – Нина сидела на диване и рассматривала затейливые узоры из трещин на потолке.
– Нино, дочка, давай оставим все как есть, – елейным слабым голосом отвечала Манана, и ее глаза тут же наполнялись слезами. – Вот видишь это пятно на потолке? Это маленький Мераби сделал – пульнул туда из водяного пистолета, – и я пятно закрасила, сама. Это же память. Я вот смотрю на потолок и вспоминаю свою молодость, сколько я ночей не спала с Мераби и какое это было счастье. Как я радовалась, когда он стены разрисовывал, – думала, художником будет. А какие он пятна на потолке оставлял – загляденье. И водой, и мылом и чем только не пулял. Такой был мальчик! Разве тебе сложно меня понять? Давай в следующем году сделаем – я должна подготовиться. – Манана откидывалась на подушки и устремляла взгляд в потолок. – Что-то мне говорить тяжело, и рука отнимает, совсем нет руки. Позвони Маечке, спроси, у меня инсульт?
Нине оставалось только согласиться – не могла же она стать причиной инсульта.
Свекровь же, убедившись, что трюк с инсультом действует, стала все чаще оставаться в постели и жаловаться, что «рука отнимает». «Так отнимает, что Глазунова не могу играть».
Нина звонила Маечке. Маечка звонила Ляле. Тем временем Нина звонила Шушане, та – Ирме. Жужуна узнавала о руке Мананы, которая «отнимает» через золовок, невесток и соседок. Через час у постели больной собирался целый консилиум. Нина проклинала себя за то, что позвонила Шушане. Пока ее и Мананины подруги обсуждали, инсульт это или нет, Нина варила кофе, бегала в кондитерскую за пирожными, мыла посуду, снова варила кофе.
– Я больше так не могу! – возмутилась она однажды. – Или у вас, Манана Александровна, инсульт, и я буду за вами ухаживать, или у вас нет инсульта, и вы прекращаете пить мою кровь!
После этого у Мананы приступы прекратились, но тут Нину свалила с ног сильная простуда, а потом накатила тоска. Вроде бы беспричинная, но она чувствовала, что у нее не осталось никаких эмоциональных сил, образовалась какая-то пустота, будто свекровь выжала из нее все соки. Тайные встречи с Мераби как-то незаметно сошли на нет, и все вернулось на круги своя – он пропадал на работе, Нина тоже много времени проводила в банке, а дома ее всегда ждала свекровь. И Манана была только рада тому, что все стало так, как прежде. Нина чахла, бледнела, реже забегала к Шушане на кофе и все чаще раздражалась по пустякам. Если Мераби предлагал ей сходить в театр, Нина резко отказывалась – неужели он не видит, не чувствует, что ей сейчас нужно совсем другое. А что другое – Нина и сама не знала. Она все чаще плакала. Когда Нина разрыдалась из-за перегоревшего чайника так, будто кто-то умер, Манана не выдержала.
– Маечка, ее нужно кому-нибудь показать! Спроси у Ляли. Пусть ее сделают такой, как раньше! Она еще замуж за Мераби не вышла, а уже ходит плохая, совсем плохая! Сейчас меня так напугала, что я не знаю, что делать, – позвонила Манана верной подруге. Нина стояла на балконе и все слышала. Она начала курить, но скрывала это и от свекрови, и от Мераби. Правда, это быстро перестало быть секретом стараниями Риммы.
– Нина, ты куришь?! – крикнула соседка с улицы, увидев притулившуюся за цветочным горшком на балконе Нину. – Что опять случилось? А зачем я спрашиваю? Тебя опять Манана довела? Слушай, дочка, ты лучше не кури, ты лучше пей. Вино любишь? Очень полезно. Хоть целую бутылку выпей, все равно полезно! Ты почему такая бледная? Или это Мераби виноват? Дочка, что ты мучаешься, давай я попрошу Жужуну, она тебе нового жениха найдет. Какого захочешь – такого и найдет. Тебя все захотят замуж взять. Раз ты Манану выдержала, значит, для любой свекрови будешь подарком судьбы. Все знают, что ты ангел. Манана тебя не ценит.
– Кто?! Я не ценю? – На балкон выскочила Манана. Нина чуть за перила не вывалилась. – Что ты наговариваешь? Да я Нину люблю, как родную дочь. Иногда даже больше Мераби люблю. Что ты лицо мне делаешь? Хорошо, я Нину люблю так же, как Мераби. И не надо на мою невестку зариться. Другую себе найди! Да я для Нины все сделаю. Заболела девочка, так ты думаешь, я ее не вылечу? Не буду о ней заботиться? Да я Каху столько лет лечила, Мераби лечила, себя лечила! Или ты сомневаешься?