Анри: Поеду в Сен-Тропе, буду умолять жену вернуться. Не могу жить без женщин. И потом, кажется, операция «Молодость» провалилась.
Луи: С самого начала, старина. Молодость — это когда тебе двадцать — тридцать лет, и я, кстати, не понимаю, зачем цепляться за нее. Не знаю, что на нас нашло.
Анри: Я тоже. Наверное, это влияние моды.
Луи: Влияние моды и Мод, прости за каламбур. Что же она будет делать?
Анри: Я только об этом и думаю. Странно, но ее судьба тревожит меня больше, чем моя собственная.
Луи: Не мучай себя. После неудавшегося самоубийства человек обычно становится добрым и щедрым. А к тебе через пару дней вернется твой природный эгоизм. Это еще кто?
В дверях стоит незнакомая женщина. У нее суровый вид.
Женщина: Где он? Не обманывайте меня. Где он, что вы с ним сделали?
Анри (встает): Мадам, о ком вы говорите?
Женщина: О моем супруге, месье.
Анри (растерянно): Если вы имеете в виду Жана Лу, то он уехал…
Луи: Анри, ты забыл, что супруга Жана Лу — поклонница известных кутюрье?
Анри: И правда. (Внезапно понимая свою ошибку.) Простите, мадам.
Женщина: Я ищу не Жана Лу, а своего мужа Эдмона Синьяка, преподавателя истории.
Анри: А! Так вы Алина… Ну конечно. Присаживайтесь, прошу вас…
Алина: Я не буду садиться. И не смейте называть меня по имени.
Анри: Но… Позвольте представиться…
Алина: Не надо, меня это не интересует. Мне вчера позвонил Эдмон, он ужасно волновался и сообщил, что здесь происходят презабавные вещи.
Луи: Происходят, мадам, но в них нет ничего забавного. Комната Эдмона вторая справа по коридору. Хотя если он знает о вашем приезде, то наверняка уже спрятался в глубине сада.
Алина: Не буду отвечать на ваши оскорбления, месье.
Луи: Я и не надеялся. А в противном случае пришел бы в ужас.
Анри: Луи!..
Смерив их взглядом, Алина выходит. Анри и Луи переглядываются и заходятся в смехе.
Ах как хорошо посмеяться. Я чувствую себя гораздо лучше. Только представь, бедный Эдмон… Он и так испугался… а теперь…
Из коридора доносятся вопли Алины: «Эдмон! Эдмон! Эдмон!» На обоих мужчин опять нападает нервный смех. Алина вновь появляется на сцене.
Алина: Где он? Я зашла в комнату, там лежат его вещи, а его самого нет. Где Эдмон? Отвечайте, не то я вызову полицию.
От смеха Луи и Анри не могут говорить. Анри, утирая глаза, показывает в сторону сада. Алина выбегает с воплем «Эдмон!». Входит Сильвиана, у нее уставший вид.
Сильвиана: Кто так кричит? Она же разбудит Мод.
Анри: Хи-хи-хи… Это жена Эдмона, милейшая Алина… Приехала забрать мужа.
Вдали слышны призывы Алины: «Эдмон! Эдмон!»
Луи: Душераздирающие крики… Как там Мод?
Сильвиана: Хорошо, она спит. Нам попалась отличная медсестра.
Луи: Вы не передумали уезжать?
Сильвиана: Нет, конечно. У меня поубавилось крови, но сто миллионов все еще при мне.
Анри: Не изображайте циника, это вам не идет. Вы испугались не меньше нашего.
Сильвиана: Естественно, я ведь тоже человек.
Луи: Вам надо поспать.
Сильвиана: Не могу уснуть.
Анри: Если бы вам не взбрело в голову разбудить Мод…
Сильвиана: Да, знаю. Впервые за столько лет ослушалась ее — и спасла жизнь. Забавно, да?
Вбегает Эдмон.
Эдмон: Спасите, помогите… Кажется, она видела меня… (Прячется за канапе.)
Анри: Эдмон, не придуривайтесь. Вы сами позвонили ей!
Эдмон (из-за канапе): Да, я испугался… из-за Мод… из-за всего, что здесь происходило. Но ее я боюсь еще больше. Спасите меня.
Луи: Она грозила полицией. Выругайтесь, если хотите, но поговорите с ней, черт возьми.
Эдмон: Боюсь! Я не хочу возвращаться домой. Скажите, что я уехал сегодня утром…
Слышно, как Алина зовет Эдмона.
Боже мой, это она.
Эдмон прячется, крики постепенно приближаются.
Луи: Здесь нужны стальные нервы. Я все же выпью.
Возвращается Алина, она кипит от злости.
Алина: Где Эдмон? Я видела, как он бежал по аллее. Он здесь, я чувствую.
Луи: Как это прекрасно, супружеские инстинкты. А мне кажется, что после ночи в аду я вдруг оказался в пьесе Фейдо[11]. С меня хватит. Ваше здоровье! (Пьет.)
Алина (обращаясь к Сильвиане): Мадам…
Сильвиана (сухо): Мадмуазель…
Алина: Мадмуазель, кажется, вы здесь единственный приличный человек… Прошу вас, у меня две взрослые дочери, они ждут возвращения отца…
Луи: Прекратите, я сейчас разрыдаюсь.
Сильвиана: Вы ошибаетесь, мадам. Меня точно не назовешь приличным человеком — на прошлой неделе я изнасиловала вашего мужа в роще у дома. Так что оставьте меня в покое и ищите его сами.
Пауза.
Алина обводит всех взглядом и внезапно издает вопль: «Эдмон!» Эдмон, словно загипнотизированный, вылезает из своего укрытия.
Эдмон: Здравствуй, дорогая.
Алина: Ты готов?
Эдмон: Да, дорогая.
Алина: Я возьму твои вещи. Нет, пойдем вместе.
Эдмон: Ладно, я… До свидания, Анри. До свидания, Луи. До свидания, Сильвиана.
Все важно пожимают ему руку. Алина выходит, Эдмон поворачивается, остановившись в дверях.
Скажите Мод, что… что я очень ей благодарен… и скоро напишу. Это были восхитительные каникулы, я никогда не забуду… э-э-э…
Алина (снова появляется на сцене): Поторапливайся.
Алина и Эдмон выходят.
Луи: Прощай, Эдмон. Бедняга. Кто следующий?
Сильвиана: Я уезжаю днем в Ниццу, такси подадут в полдень.
Анри: В Ниццу? Я и не знал, что в это время есть поезд. Дорогая Сильвиана, в вашем такси найдется место для меня? Наверное, я уже ничем не смогу помочь Мод.
Сильвиана: Найдется. До скорого. (Выходит.)
Луи: Прощай, Сильвиана.
Анри: Как думаешь, может, стоило остаться ненадолго? Хотя, если честно, я уже отправил телеграмму приятелю в Сен-Тропе. Деньги на поезд у меня есть, а там он встретит меня.
Луи: Оставайся не оставайся… Это уже неважно.
Анри: А ты когда уезжаешь?
Луи: Еще не знаю. Думаю, скоро.
Анри: Знаешь, Луи, ты всегда считал меня наивным и недалеким ловеласом, но я неплохо разбираюсь в людях… Ты очень хороший человек.
Луи (растроганно): Что на тебя нашло?
Анри (смущенно): Ничего, просто хотел сказать, если можно… (Замолкает.)
Луи: Что?
Анри: Луи, не пей так много. Глупо давать такие советы, но мне будет очень жаль…
Луи: Спасибо. Не знаю, прислушаюсь ли я к нему, но благодарен тебе за заботу. Удачи!
Анри: Спасибо. (Выходит.)
На сцене остается один Луи. Он берет газету и принимается за чтение. Входит Мод в халате, с забинтованными запястьями.
Мод: Луи… Ты не уезжаешь, как все остальные? Кажется, сегодня меня ждет день трогательных прощаний. (Смеется.)
Луи: Тебе лучше?
Мод: Да. Еще чувствую слабость, но мне уже не так плохо.
Луи: Я тоже чувствую слабость. (Улыбается ей.)
Мод: Когда ты уезжаешь?
Луи: Когда захочешь. Думаю, скоро. Какие у тебя планы?
Мод: Вернусь в Париж. У меня ведь есть квартира на авеню Йены. Займусь своим несчастным сыночком. Не так просто быть молодым, я поняла это на собственной шкуре. (Смеется.) Луи, ты злишься на меня?
Луи (спокойно): За что?
Мод молча показывает запястья.
Нет. Совершенно нет.
Мод: А остальные злятся. И бегут, как крысы с корабля. Они считали меня сильной — я их разочаровала.
Луи: Ты и есть сильная. Чтобы решиться свести счеты с жизнью, надо очень любить ее. Мне на жизнь плевать, поэтому я не способен на такие поступки.
Мод: Неприятно, что это заживает медленно. Руки будут выглядеть ужасно. (Рассматривает запястья.) Слава богу, у меня достаточно браслетов, можно скрыть следы хоть от пятнадцати неудачных самоубийств.
Луи: Да, это хорошо.
Пауза.
Мод: Бедный Анри… Он был такой бледный.
Луи: У него все прекрасно: он доказал своей цыпочке, что спокойно может прожить без нее целый месяц. Ему повезло. Она наверняка ждет его и плачет от счастья при мысли, что скоро увидит. А вот Сильвиана…
Мод: Бедная Сильвиана… Я ведь все о ней знаю. Она из кожи вон лезла, чтобы заполучить моих любовников. Но меня не мучает совесть: она не способна отдавать себя людям.
Луи (со смехом): Ну, с этой точки зрения… А Эдмона ты не жалеешь?
Мод: Он немного отдохнул от жены, это уже неплохо.
Луи: Значит, все хорошо?
Мод: Да. С безумием покончено.
Луи: Надо выпить за это… (Протягивает бокал Мод и наливает себе.)
Мод: Вчера после этого ужасного обеда в ресторане я ненадолго осталась наедине с Жаном Лу в гостиной… и поставила ту пластинку…
Луи: И что?
Мод: Он не вспомнил ее.
Луи: Жаль. Это действительно прекрасная музыка. Поставить?
Он включает проигрыватель. Звучит музыка. Проходит некоторое время.
Мод: Луи…
Луи: Да.
Мод: Луи, ты не хочешь остаться со мной?
Луи: Хочу.
Мод: Почему?
Луи: Чтобы не платить за выпивку.
Мод: Луи, я серьезно спрашиваю.
Луи (нервно): Что ты хочешь услышать? Что я испугался и все понял? Что мы испортили свою жизнь? Что нам, может быть, осталось несколько счастливых лет совместной жизни? Ты ведь и так это знаешь!
Мод: Да.
Луи: И что мы будем жить втроем: я, ты и алкоголь?
Мод: Я понимаю.
Луи: Тогда зачем я тебе нужен? Боишься остаться одна?
Мод: Нет. Весь этот месяц, все эти проклятые каникулы я думала о том, что очень люблю тебя. Вот и все. Ты мне кажешься… э-э-э… подходящим человеком.
Луи: Никогда не слышал таких пылких признаний в любви.
Мод: Ладно, надо поспать. Скажи, ты стал бы жить в районе авеню Йены?
Луи: Мне все равно.
Мод: Ладно. А дом я думаю продать.
Луи: Хорошая идея: продать дом и сломать пластинку.
Мод: Да. Этим я и займусь. (В дверях оборачивается.) А ведь хорошая была идея провести вместе каникулы?
Луи поднимает бокал. Мод улыбается и выходит.
Конец.Днем и ночью хорошая погода
[12]
Действующие лица
Зельда
Этьен
До рис
Поль
Лоранс
Том
Мужчина
Действие I
Сцена 1
Маленькая, обсаженная платанами площадь, с которой открывается потрясающий вид на горы, расположенные со стороны зала, таким образом, что скамейка, с которой можно ими любоваться, и подзорная труба помещаются прямо напротив публики. В глубине виднеется деревушка. На сцене Зельда, одетая в вязаный свитер акварельных тонов. Она сидит на скамейке и разглядывает какой-то буклет. Рядом с ней сумка и транзистор, из которого слышится сладкая лирическая музыка. Она встает, подходит к подзорной трубе, тщетно пытается вставить в нее пятифранковую монетку, тем не менее заглядывает в нее, потом пожимает плечами и снова возвращается на скамью. На деревенской колокольне бьет шесть часов. Появляются запыхавшиеся Этьен и Дорис, одетые по-спортивному. Они падают без сил на скамью по обе стороны от Зельды. Этьен — красивый мужчина, немного слишком гладкий и угодливый. Дорис когда-то была хороша собой, она и сейчас весьма недурна, хотя полновата, носит удобную одежду в нейтральном стиле.
Дорис (снимая ботинки): О господи, что за испытание… Конечно, этот вид того стоит, но все же далековато! Бедные мои ножки… Ботинки вдрызг, а они стоили восемьсот франков!.. Мы часа два добирались? В котором часу мы вышли?
Этьен: В половине четвертого. Во всяком случае, на часах Зельды было половина четвертого. Ну-ка, посмотрим… (Берет Зельду за запястье.) Ну вот, они показывают полшестого, хотя на колокольне только что пробило шесть. Зельда всегда на полчаса спешит или запаздывает — в зависимости от настроения.
Они разговаривают через Зельду, которая продолжает читать свой буклет. Дорис берет его у нее из рук и разглядывает.
Дорис: Она, наверно, уже выучила его наизусть. «Драк берет свое начало из источника, который бьет из земли в урочище Пьер-Фоль на высоте… Вершина Ксенотан… (поднимает глаза) поднимающаяся на тысячу восемьсот пятьдесят два метра над уровнем моря…» Этьен, только не говори, что мы за час поднялись на тысячу восемьсот пятьдесят два метра.
Этьен: Мы сделали из-за Зельды крюк к первой смотровой площадке. Впрочем, это кафе, устроенное в горном шале, было прелестно. Его, наверно, видно отсюда. (Встает, шарит по карманам и подходит к подзорной трубе.) Естественно, нужна монетка! В этих краях без монетки и шагу не ступить! Дорис, у тебя есть франк?
Дорис встает, подходит к нему и дает монетку.
Спасибо… Погоди… Немного левее… Ага, вот оно. Смотри, Дорис.
Оба стоят, нагнувшись к подзорной трубе. Тем временем Зельда встает со скамьи, подходит к ним и довольно грубо их толкает. Они подскакивают от неожиданности и пятятся.
Дорис: О! Прости, дорогая. Ты еще не смотрела? Господи, да у тебя не было монетки…
Этьен: Ах какая жалость! Зельда, мне правда очень жаль. (Обращается к Дорис.) Не знаю, как это получается, что мы никогда не оставляем Зельде денег. Даже я и то забываю об этом.
Тем временем Зельда водит трубой во все стороны.
Дорис: Потому что поэтическая натура Зельды совершенно несовместима с такой вульгарной вещью, как деньги. И ты знаешь об этом не хуже меня.
Они со смехом возвращаются к скамейке и усаживаются, растирая ноги. Зельда же, направив подзорную трубу вверх, почти вертикально, присаживается перед ней на корточки. Этьен и Дорис хмурятся.
Этьен: Зельда, что ты там разглядываешь? На небе ни облачка…
Зельда послушно встает на ноги, труба же застревает на штативе, и в этот самый момент смолкает тиканье часового механизма. Зельда застывает на мгновение, трясет трубу, потом тоже возвращается к скамье.
Зельда (нежным голоском): Дайте мне монетку…
Дорис (роясь в сумке): У меня, кажется, больше нет. Но, знаешь, ты уже все видела. Зельда, лучше нам спуститься обратно, холодает.
Этьен встает, берет со скамьи пальто Зельды и выключает транзистор. Он с улыбкой подает Зельде пальто, но та отстраняет его рукой и снова включает транзистор.
Зельда: А у тебя есть франк?
Этьен: Нет, и у меня нет. Дорогая, Дорис права: холодно; надень-ка это.
Зельда: Нет, спасибо. Мне нужна монетка в один франк. Пожалуйста.
Дорис: Послушай, милая, у нас нет монетки и нам неоткуда ее взять. Поверь мне, я ничего не могу сделать.
Зельда: Я верю. Тогда, Этьен, дай мне, пожалуйста, сигарету.
Этьен стоит, ему мешает пальто. Дорис достает из кармана пачку сигарет и протягивает Зельде.
Дорис: Держи.
Зельда (вежливо, с улыбкой): Нет, спасибо. Я хотела бы те, что курит Этьен.
Дорис: Но это те же самые, абсолютно те же. Его просто подлиннее, и все.
Зельда (с сожалением, но твердо): Мне больше нравятся длинные.
Этьен передает пальто Дорис, достает из кармана пачку сигарет и протягивает Зельде. Та зажигает сигарету. Пока она прикуривает, Дорис делает попытку накинуть пальто ей на плечи, но Зельда резким движением сбрасывает его. Зельда снова садится на скамью. Пальто лежит на земле между Этьеном и Дорис, которые смотрят друг на друга. В конце концов Этьен поднимает пальто и резкими движениями отряхивает с него пыль, пытаясь успокоиться.
Дорис (ставя ногу на скамейку и стоя прямо напротив Зельды): Ты собираешься сидеть здесь до ночи?
Зельда (улыбаясь): Ну что ты, нет, конечно. Нет, вам же станет скучно, тем более без монеток. (Смеется.)
Этьен (вымученно улыбаясь в ответ): Ладно. Ну тогда пойдем.
Они с Дорис делают несколько шагов влево, но Зельда не двигается с места, а лишь включает транзистор погромче. Дорис в бешенстве широкими шагами возвращается к скамейке.