Размышляя об этом, парень не забывал метить ленточкой и выпуливать в воздух очередной болт. Невидимых стрелков это приводило в неистовство, и на каждый выстрел они отвечали не менее чем тремя пулями.
И вдруг все стихло. Последний болт ушуршал в небо и упал вдалеке, так и не вызвав ответной реакции. Подождали.
— Патроны у них кончились, что ли? — с сомнением предположил Книжник. Потянулся, чтобы выглянуть.
— Расслабляетесь? — раздалось над головой, и Книжник едва удержался от того, чтобы не разрядить арбалет — не глядя, на голос.
— Что за привычка — подкрадываться? — проворчал он.
Зигфрид тяжело спрыгнул в ложбинку с массивного бетонного обломка. Огляделся и кивнул в сторону развалин:
— Пойдем, кое-что интересное покажу.
По границам Котла уцелевших строений не было, некоторые сохранились не выше второго этажа. Даже спустя столетия стены держали маслянисто-черный нагар, впитавшийся в кирпич и бетон. Трудно представить себе адский жар, что спекал воедино металл и камень, превращая в пар все живое. Зигфрид остановился у толстой стены с единственным уцелевшим окном, показал на нее взглядом. В глаза бросился блеск маленького металлического предмета под окном.
Стреляная гильза. Свежая. Книжник напряженно замер, вцепившись в арбалет. Скосился на девушку, снова посмотрел на друга.
— Ты убил их? — тихо спросил он.
— Нет, — покачал головой воин. И исчез за стеной. Ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
С первого взгляда стало ясно: здесь была грамотно оборудованная огневая точка. Во-первых, правильно выбранное место — простреливается пространство в три стороны, четвертую прикрывает длинный отрезок стены, оставшейся от рухнувшего дома. Во-вторых, проходы заложены обломками до уровня полуметра — как раз чтобы спрятаться стрелку.
И наконец, оружие. Это было странно: вот так, запросто, найти три брошенных двуствольных ружья-вертикалки и одно помповое. Все — в отличном состоянии, замотанные в промасленные тряпки. Тут же, среди стреляных гильз, — беспорядочно раскиданные коробки с драгоценными патронами двенадцатого калибра. Словно кто-то швырнул в пыль золотые монеты.
— Маркитанты. Автомат и винтовку с собой унесли, — с сожалением констатировал Зигфрид. — Это было бы интереснее…
— Так куда они делись? — спросила Хельга.
— Сами ушли. Быстро — будто спугнул кто-то. Видите — даже оружие побросали.
— Маркитанты — побросали оружие? — Книжник покачал головой.
— Видно, не последнее было. Это, наверное, на продажу. А уходили налегке и спешно. Но меня больше беспокоят не они, а те, кто так здорово их напугал. Думаю, они и по нам стреляли потому, что…
— …приняли нас за тех, кого боялись, — закончил Книжник.
Зигфрид кивнул. Прошелся по лежбищу, внимательно оглядываясь. Присел, поднял коробку с патронами. Коробка — древняя, ячеистая, из пожелтевшего пластика, на двадцать пять увесистых, пузатых патронов.
— Явно несли заказчику, — сказал вест, извлекая патрон из пластиковой ячейки. — Достойный товар. Латунные гильзы, в отличном состоянии. Порох, по-видимому, свежий. Как и кустарно изготовленные капсюли. Есть еще в городе умельцы… — внимательно оглядел патрон, достал следующий, — Элитная комплектация: десять с картечью, десять разрывных, пять бронебойно-зажигательных. Покупатель, выходит, солидный…
Зигфрид снова огляделся, взгляд его остановился на южном направлении, где за руинами терялось смертоносное сияние Последнего Рубежа.
— Похоже, на юг шли, — сказал он. — А там — Кольцо… Или, наоборот, покупателя оттуда ждали. А тот, конечно, застрял по ту сторону. Вот маркитанты и напряглись. Тащили небось товар черт знает откуда. А тут такой облом.
— Решили, что это засада? — предположил Книжник.
Зигфрид пожал плечами. Семинарист скосился в сторону окна. Там виднелся громадный пустырь Котла. Хорошо было палить из этого уютного укрытия по безоружным людям. И если не попали — значит, действительно волновались.
— Кого же они могли бояться? — тихо спросил Книжник. — Может, как раз этого покупателя?
— Не исключено, — сказал Зигфрид. Глянул в сторону Кольца. — А может, просто нервы не выдержали. Раньше маркитанты лишнего движения не сделали бы без личной выгоды. А теперь вот так, запросто, драгоценный боезапас расстреливают. Заметил — все вокруг норовят прикончить друг друга, как пауки в банке?
— Так мы и есть пауки в банке, — проворчал Книжник, — Заперло нас Колечко-то. Так температура в закрытой скороварке растет. Того глядишь — взорвется…
— Вот-вот, — кивнул Зигфрид. — И ведь вправду взорвется. Если вовремя не отключим эту штуковину, — он кивнул в сторону Кольца.
— Я все меньше верю, что у нас получится, — кисло сказал Книжник. — Все бежим, бежим — времени подумать нет.
— Не думать надо — чувствовать, — сказал Зигфрид.
— И что же ты чувствуешь?
— Что здесь нечего искать. Бежать надо.
— Ну-ну… — пробормотал Книжник. Пожал плечами. — Ей-богу, не мой метод. Как можно почувствовать устройство боевой системы?
— Придет и твой час, — усмехнулся Зигфрид. Склонился над трофейным оружием. — А сейчас нет времени на болтовню. Держи!
Книжник едва успел поймать брошенное в его сторону ружье. Необычная была штуковина — помповый дробовик с пистолетной рукояткой вместо приклада. Выглядело еще непонятнее, чем автомат Калашникова, но своим изрядным калибром ствол внушал уважение.
— Пользоваться умеешь? — спросил Зигфрид.
— Не знаю… — завороженно разглядывая оружие, сказал Книжник.
— Это дело нехитрое, — заверил вест, забирая ружье. Выдергивая из коробки патроны, принялся ловко загонять их в подствольный магазин. — Смотри: вот так заряжаешь. Так досылаешь патрон. Вот это — кнопочный предохранитель. Утапливаешь кнопку, стреляешь. Тренируйся.
Оружие снова перекочевало в руки семинариста. Книжник повертел тяжелый холодный ствол. Сразу понравился откидывавшийся сверху приклад. Хоть тяжело и со скрипом, но можно было сделать выбор между удобством для меткой стрельбы и компактностью.
— Шестизарядное, — пояснил Зигфрид. — Я картечью зарядил. Собери все патроны в рюкзак и карманы набей по максимуму. Чтобы знал, где какие. Жаль, вот эти стволы придется бросить. Но ничего не поделаешь…
— Себе не возьмешь? — спросил Книжник. Хотя ответ уже был известен.
— Ты же знаешь, я не люблю стрелять. На крайний случай есть это…
Воин похлопал по кобурам револьверов. Трудно было понять этот принцип, присущий вестам, но определенная логика в том была. Не баловать себя огнестрельным оружием, патронов к которому в этом мире куда меньше, чем самих стволов. А меч — он всегда меч.
— А мне? — неожиданно подала голос Хельга.
— Что — тебе? — не понял воин.
— Тут еще три ружья.
— Хм… Хочешь оружие?
Хельга не ответила. Хватило одного ее пронзительного взгляда, чтобы Зигфрид, чуть улыбнувшись, поднял одну из вертикалок, стряхнул с нее тряпье и протянул девушке со словами:
— Книжник покажет, что к чему.
— Я-то стрелял всего раз… — пробормотал парень, глядя, как холодный металл ложится в тонкие руки.
— Ну, во-первых, ты стрелял дважды, — возразил Зигфрид, — С одного ствола и с другого. А во-вторых, арбалет брось — лишняя тяжесть.
— Не брошу. Там еще три болта осталось. Да и привык я к нему…
— Ну, сам смотри, — Зигфрид выпрямился. — Все, в путь. Мы и так потеряли слишком много времени.
Быстро набирая темп, группа устремилась дальше — туда, где Садовое Кольцо начинало изгибаться к северу.
Едва троица скрылась за развалинами, на их месте тенями возникли три фигуры. Тонкие, ловкие, бесшумные, вооруженные внушительно и странно: первый имел на боку массивную деревянную кобуру-приклад, предназначенную для легендарного «Маузера» модели К-96. За плечом второго был старинного вида карабин, с растрескавшимся прикладом, тщательно перетянутым кожаными ремешками. Третий же за спиной нес совсем уж немыслимое оружие — древний как мир пулемет Льюиса, с многократно прорванным и запаянным кожухом водяного охлаждения, со сложенными сошками и толстым дисковым магазином. Все трое обладали редкой в этих местах азиатской внешностью, одеты были в грубую, но добротную самотканую одежду. Обменявшись короткими взглядами, не обмолвившись ни словом, они с ходу устремились вслед за быстро уходящей группой.
Ожидаемым, но крайне неприятным препятствием снова оказалась река. Изогнувшись петлей, теперь она несла свои воды от Кремля на юг — как и сотни, и тысячи лет назад. Совсем рядом, по правую руку, имелся мост, невероятным образом уцелевший во время Последней Войны (громадные дыры в пролетах от авиабомб и дряхлости не в счет — мост все же сохранил целостность по длине). Но было обстоятельство, сводившее ценность моста к нулю.
По нему проходило Садовое Кольцо. Даже отсюда, шагов с двухсот выше по течению, была видна бледная полоса излучения, перекинувшаяся на другой берег Словно в издевку мост манил иллюзорной доступностью, но было понятно: там смерть. Может, и бомбы, пробившие мост, не разорвались когда-то именно благодаря тайным системам Последнего Рубежа. Но от этого не становилось легче — ведь воспользоваться сооружением не представлялось возможным.
— Что будем делать? — спросила Хельга, — Я плавать не умею.
— И не надо, — сказал Зигфрид. — Тут утонуть не успеешь — сожрут еще у поверхности.
Книжнику тут же припомнились здоровенные плавники при переправе в джунглях. Да уж, здесь не бывать комфортному подвесному мосту из лиан и не стоит ждать помощи от зеленокожих лесных жителей. Надеяться можно только на себя и на то, что найдется под ногами. Впрочем, если говорить о лесе…
— Мы можем сделать плот, — сказал Книжник. Указал на корявые стволы ив-мутантов, склонившихся над водой, — Другого способа пересечь реку я просто не вижу.
— Способы есть, — туманно возразил Зигфрид. — Но ты прав: в нашем случае пусть будет плот.
Очень хотелось спросить, что же это за способы такие? Но семинарист сдержался и просто направился к зарослям. То, что издали напоминало склонившиеся над водой ивы, вблизи производило довольно устрашающее впечатление. Длинные и тонкие зеленые ветви плавно двигались над водной гладью без всякой помощи ветра, больше напоминая щупальца. Не прошло пары секунд, как одно из деревьев оправдало образ: густая крона вздрогнула, будто сокращаясь, и выстрелила в воду несколькими острыми, прямыми, как струны, ветками. Вода вскипела, и ветви подтянули к берегу что-то копошащееся и болезненно вздрагивающее. Тут же в помощь ветвям-охотникам потянулись другие ветки, и зеленый клубок медленно подтянулся кверху, спрятав добычу в кроне. Лишь тонкие струйки воды, стекавшие из густой листвы, напоминали о том, что это дерево — хищник.
— Может, зря я про плот? — глядя на дерево-убийцу проговорил Книжник. — Что мы с такими деревьями делать будем?
— А ну погоди-ка… — сказал вест. Легко выдернул из ножен меч и направился к тому самому дереву-удильщику. Наверное, рассчитывал на то, что дерево будет отвлечено разделыванием и пожиранием добычи. Не тут-то было. Хищник ощутил присутствие человека за несколько шагов, и Зигфрид едва успел увернуться от метких и острых веток. Возможно, дереву было мало пойманной мелкой рыбешки, и ему приглянулась шедшая прямо в сети рыба покрупнее. Зеленые плети вонзились в пыльную почву, обмякли и разочарованно поползли назад, оставляя корявые борозды.
Ничуть не смутившись, воин продолжил движение вперед. Меч в его руках принялся крутиться, набирая обороты: воин быстро перехватывал рукоять из руки в руку, и острый металл создавал перед ним призрачную железную стену. Хищная ива почувствовала это, когда осыпалась на землю новая волна убийственных ветвей, метнувшихся было к добыче. Дерево будто ощутило опасность: подтянуло ветви под себя, ближе к стволу. Вся крона напряглась — и выстрелила в человека всей мощью смертоносных ветвей.
Вест был готов к этому. Поднырнув под поток зеленых «щупальцев», вжался в ствол. Наверно, он был знаком с повадками таких растений: не тратя времени на расправу с ветвями, обмякшими после неудачного удара, он принялся за ствол. Можно было предположить, что меч — не лучшее средство для валки деревьев. Это не касалось оружия веста. Закаленная в Поле Смерти сталь обладала свойствами, немыслимыми для рядового оружия. Пожалуй, этим и можно объяснить пренебрежение вестов огнестрельным оружием: в ближнем бою противопоставить такому клинку было нечего.
Два мощных удара с оттяжкой выбили из ствола объемистый клин. Парню и девушке, наблюдавшим эту картину, довелось увидеть нечто, чего не ждешь от обычного дерева. Из свежей раны в стволе вдруг обильно брызнула… кровь. Забурлила, вспенилась — и потекла густыми хлопьями на землю. Ствол вздрогнул и задрожал, будто в конвульсиях.
Впечатлительный семинарист невольно согнулся: от этого зрелища его мутило. Зигфриду же хватило еще двух ударов, чтобы дерево с оглушительным треском повалилось на берег. Соседние деревья затрепетали, будто заподозрив неладное. Но их участь уже была решена.
Плот вышел уродливый, громоздкий, корявый. Другого и не могло получиться из кривых стволов, усеянных сучьями. Ветви-щупальца тоже пошли в дело — ими связывали бревна. Работали спешно, напряженно, будто чувствуя, как утекает время. День близился к вечеру, а пройдена была лишь малая часть пути. Вся надежда была на действие снадобья, полученного от людей леса. Бодрость не проходила, и были шансы на быстрое продолжение движения ночью.
Навалившись, столкнули плот в воду. Книжник и Хельга не слишком умело заработали веслами, вырубленными из сучьев. Зигфрид орудовал длинным шестом. Медленно, но верно плот двигался к центру фарватера, весла продвигали необычное плавсредство, Зигфрид успешно боролся с течением, упираясь шестом в грунт. Самодельное судно показывало себя с хорошей стороны, и семинарист мог гордиться: пожалуй, он стал первым кораблестроителем Кремля за последнюю сотню лет.
Было необычайно спокойно, и вид с воды открывался отличный. Медленно надвигалась гранитная стенка противоположного берега. По левую руку проплывала в свете заката «сталинская» высотка. Она сохранила былое величие, несмотря на разрушенное боковое крыло. Дома пялились в воду слепыми глазницами окон, река равнодушно несла свои воды.
Человеку Кремля непривычно было видеть город в таком ракурсе. Это поражало воображение, рождая неожиданные мысли, поднимая из глубины смутные чувства. Даже этот бесполезный мост с призрачной полосой убийственного излучения гармонично вписывался во вновь открываемую красоту города. Книжник вдруг увидел людей, гуляющих по набережной и спокойно глядящих из окон, потоки машин, несущихся по этому мосту. Трудно поверить, что когда-то это сочетание — Садовое Кольцо — вызывало у людей совсем другие чувства. Да и назначение у него было совсем иное — транспортная магистраль, сверкающий фасад огромного города. Кто мог подумать, что Кольцо обернется удушающей петлей, намертво замкнувшей тесное пространство? Как древний восточный символ — змея, кусающая собственный хвост.
Тем временем подползал противоположный берег. Казалось, дело сделано, очередное препятствие пройдено.
Такие мысли всегда посещают не вовремя.
— О, черт! — воскликнул Зигфрид. Взмахнул руками и едва не полетел в воду. Плот опасно качнулся, Книжник успел ухватить друга за руку. При этом умудрился уронить в воду весло.
— Что такое?! — крикнула Хельга, перестав грести.
— Где шест? — быстро спросил Книжник, глядя на пустые руки Зигфрида, — сломался?
— Если бы! — глядя в темную воду, проговорил вест. — Перекусил кто-то. А где твое весло?
— О-о, черт… — выдохнул Книжник, бросаясь на другой конец плота. Отчаянно потянулся. Поздно: весло медленно крутилось в водовороте, метрах в трех от руки. И руку туда совать не стоило: вода вдруг забурлила, весло камнем устремилось в глубину. Но, видимо, кому-то не пришлось по вкусу, так как через несколько секунд рядом всплыли истерзанные деревянные обломки.
Плот медленно сносило вниз по течению. И это было плохо. Очень плохо. Вместе с потемневшими опорами моста приближалась призрачная, отливающая синеватыми искорками смерть.
Книжник бросился к Хельге, вырвал из ее рук весло. Принялся грести — судорожно, отчаянно, мысленно проклиная собственную глупость. Ведь можно было заранее учесть течение и начать переправу выше! Да, ему никогда еще не приходилось иметь дела с рекой, с течением, но ведь он читал об этом, он должен был предусмотреть! И шест, весло — ведь можно было сделать запасные!
Спутники не произнесли ни слова: все и так было ясно. Оставшись без весла, Хельга, не раздумывая, схватила за ствол ружье и пыталась грести прикладом. Толку от этого было мало — продвижение вперед было куда менее значительным, чем снос по течению. Плот беспомощно крутился, зловещее сияние Последнего Рубежа надвигалось, и даже Зигфрид в этот момент показался растерянным.
Наверное, только показался.
— Держи! — крикнул воин. Книжник сам не понял, как оказался в его руках конец тонкого, прочного шнура. Сам моток был в руках веста. — Привяжи к плоту! Крепко!
Парень не успел ответить: мощно оттолкнувшись, Зигфрид бросился в реку. Следом нырнул быстро разматывавшийся шнур. Нервно поглядывая в сторону надвигавшегося моста, семинарист принялся наматывать конец шнура на торчавший из бревна сук.
Тем временем Зигфрид стремительно греб к противоположному берегу. Пожалуй, вот так, с полным снаряжением, при оружии и в тяжелой рубахе с металлическими вставками другой камнем пошел бы ко дну. Зигфрид держался. И вскоре стало ясно, почему тот не оставил оружие на плоту.