Это было нечастое зрелище: вест выхватил револьвер. Прицелился, с щелчком взвел курок.
— Не смейте, Зиг! Они же защищают нас! — вступилась Хельга. — Откуда им было знать…
Она не закончила. Что-то случилось с и без того жуткой человеческой массой. Лицо Гарольда исчезло, будто вытесненное другим — злобной, оскалившейся клыками мордой. Невероятно — в общую мешанину человеческих лиц затесался мутант — нео. Видимо, Туша была не слишком разборчива при сборке своих «составных частей». А может, напротив, в этом был определенный смысл, и в нужный момент инициативу брал на себя самый безжалостный и свирепый…
— Допрыгались, — холодно сказал Зигфрид, переводя револьвер на исходящую ненавистью морду. Та приближалась — крупными рывками, все более оттесняя друзей к «гнойникам». Выбор оставался небольшой: смешаться с асфальтом в кровавой воронке или быть поглощенными обезличивающей массой. Как сделать такой выбор — между ужасной смертью или еще более ужасной жизнью?
— У меня восемь разрывных патронов, — сообщил вест. — В двух револьверах. Это поможет продержаться минуту. Потом — все. Есть предложения?
Предложений не было. Если уж Зигфрид готов был стрелять в то, частью чего был его собственный брат, значит, их действительно приперли к стенке. Проклятые чужаки! Даже помощь от них оборачивалась гибелью.
Книжник завороженно смотрел на приближающуюся морду и думал, как отчаянно, безумно хочет жить. И если выбирать между самой отвратительной формой жизни и смертью — он выберет жизнь. Да, впоследствии он наверняка пожалеет об этом выборе, но сейчас — только жить! Да что там — куда более дальновидный и расчетливый шам по имени Лого тоже однажды сделал выбор, отдав свой мозг холодной боевой машине[11].
Он пятился, спиной ощущая приближение коварного «гнойника». Глядя в глаза оскаленной морде, деформированной, будто натянутой на резиновый мяч, готовился ощутить холодное прикосновение липкой живой массы. Ощутил, как Хельга схватила его за руку, подумал: теперь-то они точно станут близки. Близки как никогда — вместе с мешаниной из десятков тел и умов…
Вспышка света и низкий звенящий гул оборвали то, что казалось неизбежным. Отросток отпрянул, втягиваясь в Тушу, как улитка в раковину.
Мутант полыхал. Продолжалось это всего пару секунд — пока подвижная биомасса не накатилась на чадящее пламя, подмяв его под себя и затушив. Но и коротких мгновений хватило, чтобы рассмотреть нового участника событий.
Это был человек. Правда, имелось одно «но»: у него не было видно ни единого открытого участка кожи, чем он отдаленно напоминал дампа. Руки были в кожаных перчатках, лицо закрывала вязаная маска и безумного вида темные очки — в медной оправе, на широкой лямке. Трудно было представить, для чего ночью могли понадобиться такие окуляры. Может, для того, чтобы без вреда для самого себя пользоваться этим мощным оружием? Снова раздался низкий, с присвистом, гул, и из короткой трубы в руках незнакомца вырвалась струя густого, жирного пламени. Он целил в Тушу. Только теперь, в свете грозного источника огня, стало видно, насколько огромна и страшна эта колышущаяся живая масса. Тварь отползала под жаркими языками пламени. Огонь оказался куда эффективнее пуль и холодного оружия, и незнакомец прекрасно знал об этом.
Отступая, Туша зацепила «гнойник». Асфальт будто вскипел. Запузырился, закручиваясь в воронку, что норовила отхватить изрядный кусок от живого теста. Ком бесформенной плоти, как мягкая резина, оторвался от чудища и исчез в зияющей в земле дыре. Рваная рана на поверхности Туши тут же судорожно затянулась с отвратительным чавкающим звуком. Но, видимо, это было слишком даже для огромного бесформенного монстра. Очередной всполох пламени заставил чудовище втянуть в себя отростки и спешно уползти в темноту.
В воздухе висела вонь паленой плоти вперемешку с волнующим запахом керосина. Редкий, очень редкий запах. Его оценили замершие неподалеку чужеземцы. Видно было, что они не в восторге от низкой эффективности собственной стрельбы. Но весьма заинтересованы оружием неизвестного в черных очках.
Тот спокойно стоял посреди улицы, от его ног в сторону уползающей Туши протянулся догорающий огненный пунктир, с толстого раструба необычного оружия падали крупные огненные капли. Еще был заметен толстый шланг, уходивший к массивным заплечным баллонам.
— Зиг, ты видел? — Книжник толкнул веста локтем. — Видел, что у него?
— Похоже на огнемет, — невозмутимо ответил Зигфрид. — Никогда с таким не сталкивался.
— Да я не про это! У него есть топливо! Керосин, бензин, солярка. Нефть! Понимаешь?
— Ах, вот ты о чем, — протянул Зигфрид. — Да, это интересно. Пойдем-ка, поговорим с нашим спасителем. Пока он не передумал знакомиться.
Странный стрелок-поджигатель не передумал. Он терпеливо ждал, пока друзья не подойдут поближе. Вблизи он выглядел еще необычнее. Крепкий, сплошь затянутый в сыромятную кожу, с пугающим оружием в руках, в своих нелепых очках, которые и не подумал снимать, даже когда пламя стихло. Большее впечатление на Книжника произвел лишь Зигфрид — при его первом визите в Кремль.
— Гляжу, кое-кто имеет доступ к углеводородам, — вместо приветствия сказал Зигфрид.
— И вам не болеть, — низким хрипловатым голосом отозвался незнакомец. Говорил он прямо сквозь вязаную маску, что еще больше добавляла странности образу.
— Спасибо, что выручили, — вежливо сказала Хельга. — Если б не вы, туго бы нам пришлось.
— Есть такое дело, — не стал спорить спаситель, — Что же вы полезли прямо в загон?
— В загон? — переспросил Зигфрид.
— Ну да. Туша, она ж неторопливая, не любит за добычей гоняться. А оттеснить к «гнойникам», прижать к стенке — это ее метод.
— Ты из какого клана? — прямо спросил Зигфрид. — По тебе и не поймешь ни черта.
— Ни из какого, — усмехнулся огнеметчик, — Я сам по себе.
— Разве так бывает? — усомнился Книжник. — Человек не может быть «сам по себе». Кто-то же вас вырастил, говорить научил, защищал — пока вы эту огненную штуковину не раздобыли.
— А зовут-то как? — настойчиво продолжал вест. Он пристально разглядывал незнакомца с головы до ног. Это было похоже на допрос. Только неизвестный держался спокойно и независимо. Даже демонстративно опустил ствол огнемета.
— Имя я вам не скажу, примета плохая. А кличут в последнее время Чико. Уж и не знаю, отчего… — Новый знакомый хохотнул. Кивнул в сторону чужаков: — Эти тоже с вами?
— Это наши союзники.
— Вот как? — усмехнулся Чико, — Хорошо, что предупредили, а то я уж оджарить их подумывал.
— За что? — нахмурилась Хельга.
— За то, что шайны. Одного этого достаточно, чтобы подпалить им задницы.
— Так это и есть — шайны? — Зигфрид быстро глянул в сторону чужеземцев. Последние островки пламени догорели, и теперь были видны лишь три неподвижных силуэта на куче битого кирпича.
— Вы даже не знаете, с кем имеете дело? — Чико покачал головой.
— Знаю, — спокойно сказал Зигфрид, — Наш союз скреплен договором, и я верю, что они не нарушат его.
— Весты всегда были слишком благородны, — усмехнулся его собеседник. — Может, потому ты и остался один?
— А кто они, эти шайны? — косясь на чужеземцев, спросил Книжник.
— Скажи лучше, зачем ты нас спас? — поинтересовался Зигфрид.
Чико тихо рассмеялся:
— Во-первых, чтобы не подкармливать Тушу на моей территории. А то зачастила она сюда. Так никакой горючки не хватит. Ну и потом, людям помогать принято. Особенно нужным.
— Интересно… — сдержанно хмыкнула Хельга.
Чико не оценил иронию. Продолжил:
— Сейчас Кольцо сомкнулось. Всем придется туго. Самое время завести союзников. При этом — сделать правильный выбор. Вот вы, похоже, с выбором ошиблись…
— Хочешь предложить свою кандидатуру? — поинтересовался Зигфрид. — В союзники?
— А почему нет? Сами видели — я воевать могу. А ситуация такова, что в одиночку стало не очень-то уютно. Все вокруг будто озверели. Те же нео раньше десятками бродили, теперь же кучкуются, собираются в толпы. Говорят, на Кремль идут — двумя ордами сразу.
— Тебе-то с того что? — недружелюбно спросил Книжник. — Ты же сам по себе!
— Так я и говорю: одному стало туговато. Вам троим, с союзничками вашими, — и то несладко. А примкнуть к вам для общей пользы — можно.
— Даже если среди нас шайны? — прищурился Зигфрид.
— Они-то вами не побрезговали…
— Да что не так с этими шайнами? — нетерпеливо пробормотал Книжник. Но его не слушали.
— В общем, мне с вами пойти сподручно, — заявил Чико. — Глядишь, первым за Колечко выберешься…
— С чего ты взял, что мы ищем выход? Вроде движемся быстро, слухам нас не обогнать…
— На то они и слухи, чтобы впереди бежать, — хмыкнул огнеметчик.
— На то они и слухи, чтобы впереди бежать, — хмыкнул огнеметчик.
— Неужто радио? — предположил Книжник.
Чико промолчал. Грубая серая вязка на лице не давала разобрать его эмоции. Но отчего-то казалось, что этот странный человек хитро улыбается под своей маской.
И тут Книжник заметил нечто, что заставило похолодеть не меньше, чем при виде Туши.
— А можно вас попросить? — дрогнувшим голосом сказал семинарист, — Снимите очки…
Чико вдруг замер. Не сказав больше ни слова, развернулся и быстро пошел прочь. Баллоны у него за спиной мерно покачивались, вся фигура демонстрировала силу и независимость.
— Зачем ты это сказал? — проговорила Хельга. — Обидел его небось.
— Что-то не похоже на обиду, — недоуменно сказал вест. — В чем дело, Книжник?
— Знаете, почему он не снял очки? — произнес парень, глядя во тьму, в которой растворилась фигура неожиданного спасителя, — Я заметил, как он стянул с руки перчатку. Так, машинально — горючая смесь на запястье капнула.
Он замолчал. Друзья ждали продолжения. Книжник пожал плечами, словно не уверенный в том, что собирается сейчас сказать:
— В общем, там, под перчаткой… Там была… пустота.
Глава одиннадцатая ТУМАН
— Как это — «пустота»? — спросила Хельга. Зрачки ее расширились и сверкнули в лунном свете — как у кошки.
— А вот так, — сердито бросил семинарист. Он злился на самого себя — за то, что не так уж уверен в увиденном. Чего доброго, посчитают за психа. Для убедительности поднял руку, потряс растопыренной пятерней. — Вот только что он этой рукой огнемет держал. Перчатку снял — а там нет ничего. И рукав пустой!
— Что за чертовщина? — усмехнулся Зигфрид. — Уж не померещилось ли тебе? Ты у нас впечатлительный малый.
— А та жаба, что Хельгу слизнула, — тоже померещилась? — огрызнулся Книжник. — Она тоже, считай, невидимой была — пока от стенки не отлипла и на нас не бросилась.
— Твоя правда, — согласился Зигфрид. — Это мне в голову как-то не приходило.
— Погоди, ты хочешь сказать, что этот человек — невидимый? — недоверчиво произнесла Хельга. Запоздало посмотрела вслед ушедшему.
— Ничего я не хочу сказать, — отозвался Книжник. Он уже пожалел, что завел этот разговор. — Я видел, что видел. Как и этого хамелеона-переростка.
— Но то же разные вещи, — Хельга покачала головой, — Маскировка и настоящая невидимость…
— И то и другое — разновидности мимикрии, — возразил Книжник. — Просто разная степень совершенства. Понятно, отчего он весь замотанный ходит: иначе с другими нормально не пообщаешься. А может, не хочет, чтобы его секрет раскрыли.
— А ведь такой секрет — серьезный козырь, — кивнул Зигфрид, — Трудно найти большее преимущество в бою. От хищных мутов, конечно, не сильно спасет — те больше по запаху ориентируются. Но сбить с толку и их можно. Да, это сила… — Зигфрид нахмурился, задумавшись.
— Если, конечно, все это мне не почудилось, — проворчал Книжник, — Вообще, я читал кое-что в старых архивах — когда изучал военные проекты Последней Войны. Проводились эксперименты — пытались вывести ген, отвечающий за мимикрию. Чтобы вживлять его бойцам спецподразделений. Исследования велись на животных, ген пересаживали с помощью вирусов. А что, если во время войны вирус вырвался на свободу? И мимикрия дошла до своей высшей ступени — невидимости?
— Ген невидимости? — удивился Зигфрид. Покачал головой. — Это уже слишком. Хотя… — Он усмехнулся, — Учитывая как он одевается, да еще способность без проблем выживать в одиночку… Может, он и впрямь невидимка?
— Все это предположения, — Книжник пожал плечами, — А нужно двигаться дальше. Где там наши, как их? Шайны?
Друзья посмотрели в сторону чужеземцев. В продолжение всего этого разговора чужаки, прозванные Чико шайнами, держались в отдалении. Они вообще умели себя держать — цепко, не упуская вынужденных союзников из виду, и в то же время независимо. Зигфрид отделился от группы и подошел к ним.
— Ну удружили, друзья, ничего не скажешь, — усмехнулся воин, обращаясь к лидеру. — Чего это вы стрельбу начали?
— Мы обещать помощь, — спокойно ответил Хан. — Вы — в опасности, мы — стрелять. Откуда знать, что тварь не дохнуть?
Зигфрид кивнул. Помолчал немного, произнес:
— Значит, вы и есть те самые шайны. Правда, что про вас рассказывают?
Веста не удостоили ответом. Чужие воины следовали какому-то собственному кодексу поведения. Видимо, он допускал помощь временным союзникам, но не предусматривал душевные разговоры.
— Ну-ну, — усмехнулся Зигфрид. — А что стреляли — правильно. Так дальше и поступайте. — Повернулся и бросил через плечо: — За мной. Не отставать!
К рассвету вышли к «Красным воротам».
Еще шагов за сто Зигфрид вдруг снизил темп, напряженно вглядываясь в даль. Знакомая реакция: вест каким-то шестым чувством чуял опасность. Значит, было чего опасаться. Тихо прокрались вперед, залегли в развалинах, осматривая пространство площади. Получалось не очень: площадь заволакивали густые, почти осязаемые клочья утреннего тумана. Такого густого семинаристу видеть еще не приходилось. Это было тем более странно, что туман не мешал наблюдать мертвую высотку по другую сторону Кольца. Высотка сама по себе выглядела необычно. Ее словно распирали изнутри вздувшиеся синие вены. Более того — «вены» отчетливо пульсировали, отчего казалось, что гигантское здание дышит. Чудилось даже — под тонкой кожей «сосудов» струится густая темная жидкость. Присмотревшись, можно было догадаться: здание насквозь проросло каким-то подобием лиан. Или щупалец — трудно разобраться во всей этой мутировавшей живности. Растения сплошь и рядом приобретали черты животных и наоборот. Книжник даже представил себе гигантского кракена, поселившегося в глубинах земли под сооружением и обвившего его своими невероятными конечностями.
Вспомнился засевший в памяти исторический факт: вроде как эта самая высотка строилась необычным способом — под наклоном, наподобие легендарной Пизанской башни. Замороженный и просевший после разморозки грунт выровнял строение. Все дело в выходе в метрополитен: станция располагалась прямо под фундаментом высотки. Видимо, там, в мрачных глубинах, и таятся корни этих мощных порослей…
— Не спать! — тихо сказал рядом Зигфрид. — Не нравится мне эта дымка.
Парень встрепенулся, оторвал взгляд от высотки. Хельга уже решительно целилась в мутную пелену. Свою вертикалку она освоила четко. Дочь веста быстро находила общий язык с оружием. Во всяком случае, куда быстрее семинариста.
Книжник откинул сложенный приклад, поднял дробовик. На этот раз он подготовился основательнее: патроны с картечью в магазине чередовались с пулями на крупного зверя. Хотелось избежать проверки эффективности такого подхода. Уж больно не нравилось Книжнику это место. Теперь он окончательно убедился: это не простой туман. Известно, что шамы умеют нагонять туман по своей воле. Но это было что-то новенькое.
Бесшумно подоспели шайны. Книжник подивился, насколько четко союзники ощущали настроение нового лидера — веста. Залегли в отдалении, вторым эшелоном, замерли в ожидании развития событий. Следовало радоваться столь удачным товарищам по оружию. Но по-прежнему было не по себе от стволов, направленных в спину.
Зигфрида это не смущало. Он был сосредоточен на новых вводных. Нужно было пройти через площадь, и что-то сдерживало воина от решительного броска вперед.
— Может, обойдем? — тихонько спросил парень.
— Они только этого и ждут, — отозвался Зигфрид.
— Кто?
— Кто туман поставил.
Спорить было трудно. Вест спинным мозгом чувствовал угрозу. И уж точно — не был трусом. Так что, если уж он сомневался — для того были все основания. А туман, действительно, — будто кем-то нарочно поставлен. Книжник разглядел даже эту трудноуловимую границу: бесформенные клубы словно упирались в невидимое плоское стекло и расползались белесыми нитями. Казалось, туман имел собственную структуру.
Зигфрид легко перемахнул через россыпь битого кирпича. Бросил через плечо:
— Ждите! — Меч будто выпрыгнул в его руку. Воин бесшумно нырнул в плотную пелену.
— Можно! — глухо донеслось из тумана.
Парень и девушка коротко переглянулись и стали выбираться из укрытия.
— Держись за меня! — сказал Книжник. Вскинул ружье.
Хельга послушно ухватилась за плечо друга. В этом был смысл: в слепящей пелене видно не дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Возможно, Зигфрид со своим сверхзрением ориентировался лучше, но семинарист сразу ощутил полнейшую беспомощность и беззащитность. Тут же в плечо больно впились пальцы девушки: она испытывала схожие ощущения.
— Сюда! — снова послышался голос Зигфрида. — Не отставайте!