Сейчас писательница Дмитриева просто ненавидела несносного мальчишку, который готов загнать ее, как лисицу, только бы добиться своего! Она устала (бежать по поросшему будыльем полю – совсем не то, что по гудрону проезжей дороги), запыхалась, но лес, как нарочно, ощетинился рогатками кустов, никак не нырнуть туда… Нет, само собой, в крайнем разе Алёна себя не пощадит и рванет через кустарник, даже рискуя изодрать одежду в клочья и прибавить к своим царапинам еще с десяток, но не факт, что удастся уйти от Эсмэ – парень с его тупым сексуальным упорством обогнет на своей таратайке лес и перережет-таки ей путь на дороге.
Он ее хочет, главное… А если она его – нет?
Да что ж это такое! Да неужели мальчишка настолько глуп, что принимает ее отчаянное желание скрыться за игру, за шутку, за нормальное дамское сопротивление с целью пуще раззадорить мужчину?!
Алёна споткнулась раз, другой, и вдруг…
– Водитель «Mioche Renault», остановите машину! – раздался громовой голос словно бы с небес.
Она снова споткнулась, на сей раз от потрясения. И увидела полицейскую машину, которая неуклюже вывернула из-за края рощи, перевалила через невысокую земляную насыпь на обочине поля – и остановилась, вращая синей мигалкой. Это была сине-белая машина окружной жандармерии.
Кажется, никогда в жизни наша героиня так не радовалась стражам порядка! Сейчас те возникли прямо как та кавалерия, которая в кино всегда появляется вовремя!
– Мсье Пон, прошу вас подъехать! И вас, мадам, прошу подойти! – послышался усиленный мегафоном голос.
Писательница злорадно оглянулась на Эсмэ. Мальчишка явно струсил, но пытался держаться бодренько: дерзко улыбнулся и подчеркнуто медленно, немилосердно треща мотором, потащился выполнять приказ, обогнав замершую на месте бегунью. Может быть, ему и хотелось смыться, но какой смысл, если офицер знает его фамилию…
Пока Алёна шла, водитель полицейской машины выбрался из нее и встал около дверцы. Против ожидания, он оказался не в форме – с виду и не догадаешься, что облечен державной властью: джинсы, простая рубашка, растрепанные волосы, безумные какие-то бакенбарды.
Алёна помянула сквозь зубы всю адскую рать… Это был Жоэль.
Ну а как же!
Вот скажите, почему, почему в нужное время в нужном месте не мог оказаться любой другой французский жандарм?!
– Лейтенант Ле Пёпль, – отрекомендовался Жоэль и как-то странно взмахнул рукой.
Не тотчас Алёна сообразила, что он, видимо, хотел лихо взять под козырек, да вспомнил, что, говоря по-русски, к пустой голове руку не прикладывают. Видимо, и по-французски что-то в таком роде говорят…
Писательница Дмитриева молча кивнула, вытирая влажный лоб. Этот придурок Эсмэ ее просто загнал! Жоэль, конечно, выручил, но…
Вот именно – но!
Она совершенно не знала, что говорить, что делать, как себя вести.
Наверное, тоже надо представиться? Да ведь Жоэль и так отлично знает, как ее зовут. Хотя, может, начнет сейчас выёживаться, требовать документы…
– Я Пон, – вызывающе назвался Эсмэ, не вылезая из своего чертова средства передвижения. – Что вам угодно? И вообще, откуда вам известна моя фамилия? Что, уже…
Парень осекся.
Лейтенант Ле Пёпль подождал продолжения, не дождался и спокойно объяснил:
– В этом округе не столь много машин типа «Mioche Renault». Точнее, она всего одна, и владелец ее мне известен.
– А с каких пор жандармерия берет на учет владельцев микроавтомобилей? – продолжал задираться Эсмэ. – Или вы в каждый двор и гараж теперь заглядываете? Решили взять под контроль количество машин у владельцев?
– Было бы не худо, – кивнул Жоэль. – А то скоро и на здешних дорогах встанут такие же непробиваемые пробки, как на подъездах к крупным городам. Но вашу фамилию я знаю только потому, что видел, как вы оформляли покупку в салоне «Рено» в Монбаре. Мне и самому нравится такая машина, я бы купил, однако просто времени нет гоняться за красотками по полям и лесам.
«Хм!» – мрачно подумала Алёна.
– Хм, – мрачно сказал Эсмэ. – И что, вы теперь станете мне мстить? За то, что у меня есть время гоняться за красотками, а у вас нет?
«Ну что бы ему не угомониться? – подумала Алёна почти сочувственно. – Ведь нарвется же!»
– Я охраняю порядок, – казенным тоном проговорил Жоэль. – Смотрите, как бы вам не начал мстить землевладелец, чье поле вы изуродовали колесами. А заодно та самая красотка, которую вы так яростно гоняли по этому полю.
– Да мы просто шутили! Правда, моя дорогая? – воскликнул Эсмэ с пафосом.
Парень воззрился на Алёну со столь явным намеком, что ей стало смешно. Вернее, стало бы, если бы она не разозлилась на Эсмэ до такой степени. А она разозлилась-таки. И если не жаждала его крови, то гонку по пересеченной местности спускать ему совершенно не собиралась.
– Нет, не правда. Причем по всем пунктам. И если я «дорогая», то уж точно не ваша.
Ее подчеркнуто официальный тон давал Эсмэ понять, что надеяться ему не на что.
– Прошу вас сейчас же отправиться домой, мсье Пон, – спокойно произнес Жоэль. – Если мадам пожелает затеять против вас дело или если того же захочет владелец земельной собственности, а оба потерпевших вправе так поступить, они подадут заявление в жандармерию. Всего наилучшего.
– Да я всего лишь хотел ее подвезти, вы не поняли… – жалобно пробубнил Эсмэ, подбородком показывая на Алёну.
– Судя по всему, мадам этого не хотела, – констатировал Жоэль, поглядев на ее ледяное лицо. – Я сам отвезу ее домой. Вы можете отправляться в Нуайер.
Ну и как тут не вспомнить старинное выражение насчет кого-то там, кто попал из огня да в полымя? Теперь ясно, что речь шла о писательнице Дмитриевой…
– Понятно! – зло рявкнул Эсмэ, ударяя кулаком по раме своей таратайки и поворачиваясь к Алёне. – Как же я сразу не догадался? Значит, все, что ты у меня вчера выспрашивала, ты выспрашивала для них… Дурак я дурак!
Парень нажал на газ, и «миош» со злобным треском ринулся за край рощи, к дороге.
– О чем это он говорил? – спросил Жоэль, провожая Эсмэ взглядом.
– Да так, ни о чем, – пожала плечами Алёна. – От злости сам не знает, что бормочет. Я искала в «Замке Аршамбо» одну даму, которая по ошибке увезла из Троншуа мой браслет, вот и все.
– Увезла по ошибке… – задумчиво повторил Жоэль. – Какое изысканное выражение, ну надо же! Она у вас его украла, что ли?
– В любом случае дело не стоит того, чтобы им занималась окружная жандармерия, – ответила Алёна.
Между нами, девочками, она не задумалась бы наябедничать на лысую и в окружную жандармерию, и в Международный суд в Гааге, но только не через посредство Жоэля!
– Так-так… – протянул лейтенант Ле Пёпль. – А не связано ли дело об ошибочно увезенном браслете с делом об убийстве и ограблении в шато Талле?
Если Алёна не подскочила на месте, то лишь потому, что слишком устала, бегая от Эсмэ.
Вот действительно – проницательность… Жуть!
Именно усталость помогла ей сохранить на лице прежнее выражение безразличия и с самым искренним, невинным изумлением спросить:
– Почему вы так думаете?!
– Да потому, – обронил Жоэль мрачно, – что там, где вы, всегда дело нечисто.
– Охота на ведьм, ну-ну, – буркнула Алёна.
– Никакой охоты на ведьм нет, – довольно криво усмехнулся лейтенант. – Мы с Малгастадором уже начали вас разыскивать, только представления не имели, где искать. Никто из гидов не выспрашивает у туристов, откуда те приезжают.
– А почему они должны были меня выспрашивать? – насторожилась Алёна, мигом вспомнив, как именно об этом выспрашивал ее гид, а может, и граф. И она ему ответила: мол, из Нуайера. Почему не сказал об этом полиции? Забыл?
Наверное. Вот и чудесно!
– Не вас, а всех, кто был в тот день в шато Талле, – успокоил Жоэль.
– В какой день? – на голубом глазу спросила Алёна. – И с чего вы вообще взяли, что я там была?!
– Неужели ваша знаменитая догадливость, о которой Малгастадор мне зимой все уши прожужжал, не подсказала вам, что почти все помещения шато, а именно – те, где проходят экскурсии, оборудованы камерами наблюдения? – не без ехидства проговорил Жоэль. – К сожалению, только две из них, в том числе установленная в первом вестибюле, оказались исправны, но мы были поражены, узрев на одной из записей знакомое лицо. Вы весьма увлеченно созерцали развешанные по стенам оленьи рога. Странные совпадения, верно? Зимой вы оказались в центре скандала с русской мафией, торгующей старинными письмами знаменитостей. И вот сейчас вы замешались в скандал, связанный с…
– С чем? – сердито перебила Алёна.
– А вы что, не знаете?
– Не знаю, вот представьте себе! В ту зимнюю историю я замешалась совершенно случайно, как вы прекрасно знаете. А здесь я вообще ни во что не замешивалась. Ваши камеры наблюдения, даже если бы они работали, никак не могли зафиксировать меня в выставочной комнате, где произошло ограбление!
– Откуда вам это известно? – с хищным, торжествующим видом наклонился к ней Жоэль.
– Что не могли? Да просто потому, что меня там не было!
– Нет, откуда вам известно про ограбление? Сами же говорите, что ничего не знаете.
– Так ведь этот секрет Полишинеля поведан всей Франции – про ограбление по радио и по телевизору в новостях рассказывали, – спокойно ответила Алёна.
– Самое поганое то, что качество охраны в замке почти на средневековом уровне, – внезапно погрустнел и сокрушенно вздохнул Жоэль. – Полный отстой! Удивительно, что Талле раньше не обчистили. Но вот случилось-таки… И запись со второй работающей камеры наблюдения, установленной около конюшни, тоже пропала.
– Около конюшни? – слабым голосом эхом повторила Алёна.
– Ну да, около конюшни, где был найден мертвец. К счастью, мы не допустили, чтобы в прессу просочился хотя бы намек на то, что тот человек был убит…
Алёна вздрогнула. Ох и ничего себе! Но стоп, возьми себя в руки, писательница Дмитриева!
– Да, – кивнула писательница Дмитриева, взяв себя в руки, – я слышала, что нашли труп, но что имело место убийство, слышу в первый раз. Хорошо, что пресса ничего не пронюхала – и так скандал для Талле, а было бы вообще ужасно. Но кто его мог убить?
– Если ответите на этот вопрос, я вас просто расцелую! – хмыкнул Жоэль.
«Тогда не отвечу», – чуть не ляпнула Алёна, но, к счастью, успела прикусить язык. Тем паче что ответить на вопрос она не могла. Могла только малодушно радоваться, что кассета пропала. Иначе… Иначе бегать бы ей сейчас по этому многострадальному полю уже от лейтенанта Ле Пёпля, и совсем не факт, что кто-нибудь явился бы к ней на помощь!
Сказки дальних стран и далеких времен
А Чжу и Серебряная Фей беды над собой не чуяли, жили в согласии. Воистину, их любовь была сильнее государства, имеющего тысячу боевых колесниц. Ведь сказано мудрецами: возлюбленные в объятиях друг друга подобны двум цветам, расцветшим на одном стебле… Но как-то раз упал в котел с водой уголек из очага. Надо бы выхватить его и съесть, чтобы преградить путь недоброму предзнаменованию, но возлюбленные не знали об этом, да и не почитали примет. Горе между тем подошло к ним совсем близко.
Однажды приснился Чжу сон – будто пропала Серебряная Фей неизвестно куда. Обыскал Чжу все окрестности – не нашел даже тени ее. Десять дней и десять ночей блуждал он в бесплодных поисках. И наконец-то увидел в небесах звезды Би-мао, те самые, что хорошо видны при восходе солнечном. Понял Чжу, что там и найдет любимую. Сделал он из ивы и тростника плетеную лестницу, длиннее тех «облачных лестниц», которые строились для взятия стен сказочного царства Су, и полез на небо. Высоко-высоко поднялся над землей, когда услышал вдруг жалобные вопли. «Не оглядывайся!» – раздался голос Серебряной Фей. Но Чжу уже опустил голову и посмотрел сквозь завесу облаков – все жители его селения снизу протягивали к нему руки и умоляли вернуться. Громче всех рыдала и звала Ай. И лишь только оглянулся Чжу, как сорвался с лестницы… прочертил небосвод…
Крики и шум разбудили Чжу. Ворвалась в его дом толпа. Глянул Чжу – один он в постели, нет рядом милой.
– Отвечай, где колдунья, где Серебряная Фей? – вопросили сограждане.
– Может быть, она вышла полюбоваться родными звездами и скоро вернется?
– Вернется она к тебе, когда у ворона голова побелеет, а у лошади рога вырастут! Идем с нами – увидишь, какие чудеса она творит по ночам! – выкрикнула старая Ай.
Вне себя от тревоги шел Чжу за соседями. Ветер гнал туманы тоски на его сердце. Те девушки, которые были приведены в селение Серебряной Фей и сейчас оказались в толпе, плакали, пытались остановить людей, но мужья подталкивали их вперед. Миновав последний дом селения, пошли крадучись. Вот и лес приблизился. И в глухой ночной темноте вдруг забрезжило сияние. Узнал Чжу свет любви и счастья, который источала Серебряная Фей. Бросился вперед – и наконец увидел возлюбленную.
Увидел ее Чжу – и со стенанием поднял глаза к небу, воззвал к Нюйве-прародительнице, чтобы вырвала его глаза и забросила их в глубокие моря. Сладостный напиток его любви оказался разбавлен горьким вином ревности: нашел Чжу свою Серебряную Деву в объятиях Ло-фу.
Наши дни, Франция
Как Алёна ни уговаривала Жоэля высадить ее на въезде в Мулян, чтобы не компрометировать такой компанией, занудный лейтенант Ле Пёпль остался непреклонен и довез жертву до самого дома. Спасибо, хоть прежних разговоров на тему: «Отдайся, и я от тебя отвяжусь!» – не заводил, а угрюмо молчал всю дорогу.
Семейство Детуров, сидевшее за завтраком в столовой на первом этаже (все в буржуйских пижамах и капиталистических халатах!), в полном составе высыпало на крыльцо, завидев остановившуюся рядом полицейскую машину. Некоторое время Морис, Марина и Лиза с Таней стояли натурально вытаращив глаза… Надо думать, подобной мимикой отличалась и физиономия водителя ярко-алого «Ситроена», проехавшего в ту минуту мимо и едва не раздавившего соседскую кошку Люстик, которая тоже бежала посмотреть на машину жандармерии.
– Вы ничего не хотите мне сказать? – спросил Жоэль, когда Алёна уже выбиралась из автомобиля.
«Может быть, все же сообщить ему про конюшню?» – мелькнуло в ее голове. Ой, нет! Она ничего не видела и не знает! Не то прицепятся к ней не по-детски!
Или все же сказать? Но только про билетик. И про номер телефона, совпавший с тем, который кому-то диктовала Чжэн. И про человека, который почему-то догадался, что она – мадемуазель.
Алёна, вполне возможно, и сказала бы. Но в это мгновение мимо проехал еще один автомобиль – темно-серый «мерс», к стеклам которого прильнуло несколько лиц, жаждущих рассмотреть предполагаемое задержание опасной преступницы, и наша героиня мстительно промолчала.
То есть не совсем. Пустила-таки парфянскую стрелу:
– Хочу ли я вам что-то сказать? Конечно. Передайте горячий привет Диего.
Ага! Стрела попала в цель!
Автомобиль Жоэля рванул с места и исчез вдали.
Вот и хорошо. Век бы его не видать!
Еще спасибо, что соседи не успели сбежаться на спектакль.
– Это был случайно не знаменитый Диего Малгастадор, которого я зимой разыскивала по телефону? – с живейшим любопытством спросила у подруги Марина. – По телевидению вчера, как раз когда ты из Троншуа возвращалась, передавали, что его и еще лейтенанта Ле Пёпля перевели из Парижа в провинцию для укрепления, так сказать, рядов жандармерии, а тут на них обрушилось ограбление и загадочная смерть туриста в Талле. Причем расследование не имеет даже предварительной версии!
– Ну ты сама посуди, – усмехнулась Алёна, – разве человек с такой внешностью может носить имя Диего Малгастадор?[36] Нет, это был всего лишь Ле Пёпль. Типичный Ле Пёпль![37]
– И правда, типичный, – хихикнула Марина. – Смешная фамилия!
– Сам он, правда, не очень смешной и даже не очень веселый, – вздохнула Алёна. – Ну ладно, едем в бассейн, что ли?
Они быстро собрались и поехали.
Однако в бассейне их ждал сюрприз: около двери висело объявление, что тренер, который проводит занятия для обучающихся групп взрослых, заболел, поэтому тренировки сегодня не будет.
– Ага, – сказала Алёна, – а другого тренера на замену поставить, из тех, у кого сегодня выходной, им слабо было?
– Да ты что! – засмеялась Марина. – Знаешь, как тут профсоюзы блюдут права трудящихся? Заставить кого-то работать в его выходной, к тому же в воскресенье, – просто нереально. Работодатель может нарваться на очень серьезные неприятности, поэтому ему проще вернуть клиентам деньги за пропущенный день или предоставить возможность позаниматься в другое время. Ничего, в принципе ерунда, жаль только, что мы сорвали тебя и потащили в бассейн. Надо было, конечно, позвонить, узнать заранее… Ведь теперь я сама с Танечкой могу в лягушатнике посидеть. Или ты хочешь искупаться?
Искупаться Алёна была не прочь, но снова выставлять напоказ свои еще не зажившие царапины у нее не было никакого желания. Поэтому решили, что семейство Детуров пойдет в бассейн, а гостья погуляет по Тоннеру. Потом все вместе поедут обедать и, если будет настроение, смотаются еще на какой-нибудь vide-greniers.
Алёне, впрочем, хотелось не столько погулять, сколько подумать. И прежде всего о том, что, грубо говоря, практически стала свидетельницей убийства Карло Витали. Интересно, преступление произошло до того, как она вбежала в конюшню? Или в то время, когда пыхтела над несчастными булавками, одна из которых упала ей в сумку, а вторая на пол конюшни, кто-то медленно и хладнокровно душил или закалывал Витали?
От последней мысли Алёне стало дурно. Потом явился малодушный страх: а вдруг булавку, затерявшуюся в сене, найдут или уже нашли? Ну и что, мало ли чья булавка! Но, между прочим, булавка русского производства, и хоть от французской на первый взгляд не слишком отличается, все же разница есть – и по фасону, так сказать, и по качеству стали.