Мы пожали друг другу руки. Рукопожатие у него крепкое, руки длинные, и сам он немного выше меня. К тому же оказалось, что он, как и я, предпочитает встречные атаки. Но когда двое вооруженных людей бросаются друг на друга — это страшно. Клинки могут сломаться, надо быть внимательным, чтобы не поранить партнера. Я все это прекрасно помнил, когда мы пошли друг на друга…
«Между прочим, он красавчик», — вдруг прямо под руку ляпнула ОНА.
Я настолько не ожидал, что замер; чужой клинок тут же больно впился мне в плечо, я отскочил и чуть не упал. Какого черта?! Ладно ОНА появлялась дома, но говорить что-то в тот момент, когда на меня летит вооруженный противник?! Совсем дура! Решил не реагировать и снова пошел в бой.
«Красавчик, и здоровый к тому же», — опять вякнула ОНА.
«Не слышу, не слышу!» — завопил я внутри себя.
— Вы убьете друг друга! — вдруг заорал тренер.
До меня его крик дошел лишь через секунду.
Оказывается, сопротивляясь ее голосу, я развил
необдуманно высокую скорость нападения, Виктор же в свою очередь тоже нападал на меня, и мы едва не покалечили друг друга.
Я решил уйти с тренировки, сославшись на то, что заболел живот. По дороге домой у меня с НЕЙ состоялась крайне неприятная беседа.
— Зачем же уходить? Он же такой видный и интересный! — вякала НЕВИДИМАЯ ВЛЮБЛЕННАЯ.
— И поэтому подставляешь меня?
— Не подставляю. Просто у него свое место в спорте — он мальчик. А ты же девушка. Ты все время напрасно пытаешься убить женскую сущность: то лезешь в казармы, то со шпагой носишься. Что еще выдумаешь? Может, станешь трактористкой-бульдозеристкой? Или дальнобойщицей, шахтершей-откатчицей?..
— И стану!
— А смысл?!
— Стать лучшим!
— Чушь. Тебе не нужны никакие спортивные победы, тебя на самом деле интересует совсем другое: чтобы Виктор влюбился в тебя и пел дурным голосом серенады под твоим балконом, бегал, как собачка, следом и дарил цветы. Вот та победа, которую ты жаждешь, а спорт?.. Это просто либидо.
— Молчи, чудовище. Ты ломаешь мою жизнь!
— Нет. Ты гробишь мою! Как хорошо было бы…
— Пошла… на хуй!
— Я бы с удовольствием! Да и ты не против, но…
* * *…Тренировок жду с нетерпением и партнера не меняю. Мне достается по рукам и ногам, но это мелочи, а страшит только любовь. Чтобы ее избежать, я и совершаю бесчисленные нападения на человека в маске.
— Стой! — резко кричит тренер.
Замираю. Мой клинок уже нырнул под его тренировочную маску, а они у нас старые и дешевые, Виктор застыл, и я испугался, услышав, как со звоном падает его оружие. Я убил человека?!
Нет. Он снял маску, клинок лишь поцарапал его шею, но не прошел дальше. Я помог ему стереть выступившие капли крови и вдруг понял, что испытываю сильное желание поцеловать его гладкую кожу.
— Встречная атака при правильном противнике обречена на провал! — Тренер суетится рядом с нами, и это помогает мне отвлечься. — А мастера спорта вообще не делают ошибок, на которые вы вечно рассчитываете.
Тренировка закончилась. Стою под душем, стараясь не смотреть на обнаженное тело Виктора. Завтра у нас серьезный бой, по очкам мы с ним ровня, и для получения «мастера» нужна еще одна победа в городских соревнованиях. Еще один бой нужно выиграть. Кто победит, тот и «мастер». Для него очень важно обойти меня. А мне… сука, что сидит внутри меня, которую я сейчас просто ненавижу, вопит, что мне нужна только «женская» победа. И хочу я только одного: чтобы он сейчас накинулся на меня, обнял, поцеловал да, наконец, изнасиловал, черт возьми!.. Но как?! Я не хочу, не приемлю, не желаю никаких гомосексуальных контактов!!! А моё тело — оно не дает никаких других возможностей…. Я с отвращением глянул вниз на тот отросток, что болтался где-то внизу, — вот он, корень зла всей моей жизни, ее главная боль и беда!
— Ты сам все понимаешь! — ОНА стояла здесь же рядом с нами в душе. Капли стекали по парику и падали на платье не по размеру.
Впервые мне не хотелось с НЕЙ спорить, ОНА права. Только дальше-то что?! Что дает мне ЕЕ правота, да и моя тоже? От осознания проблемы становится только больнее. Лучше бы вообще не задумываться ни о чем! И дальше заниматься спортом, учебой. В сущности, пока нет времени думать — жить гораздо легче. Но стоило появиться мужчине, вызывающему у меня интерес, как ОНА тоже появилась… Ничего. Завтра я стану мастером спорта, и Виктор исчезнет из моей судьбы, у меня будут новые партнеры по тренировкам, и все забудется!
…Кажется, полгорода собралось во дворце спорта. Разумеется, основная масса зрителей, главным образом, состояла из родственников, родителей, одноклассников и друзей. Я и сам поехал с мамой, то есть она решила поехать со мной. Правда, родительница даже не переживала за соревнования, полагая, что вариантов тут нет — первое место будет за ее отпрыском. Я тоже не сомневался в собственной подготовке, но меня все больше начинали мучить иные сомнения — а зачем мне этот спортивный триумф? Азарт соревнований вызывает только тоску, апатию и смутную тревогу. Победа многое изменит в жизни, спортивный рост оставит все меньше времени на учебу. Все больше придется проводить его на разных сборах в мужском коллективе, что напоминает казарму, да еще полная невозможность быть с НЕЙ и… быть ЕЮ. Зато Виктор был перевозбужден от волнения, что для него сейчас серьезный минус. Когда так много ставишь на карту и слишком сильно боишься проиграть, то не можешь сосредоточиться.
— Жалко его. — ОНА вдруг подала голос.
У меня самого где-то в сердце появилось чувство практически материнской нежности к нему. Он словно глупый щенок, который не может отобрать игрушку у толпы своих братьев и бегает вокруг них, заливаясь бессильным визгливым лаем… Вдруг показалось, что я легко способен подняться над своими чувствами, они оказались такими глупыми, такими по-детски наивными и такими временными, что за них и бороться-то не стоило. Господи, мне совсем не нужна победа в спорте!… Именно с такой вот мыслью я вышел на дорожку. Виктор пошел на меня в атаку, раз, другой… Не хотелось уступать легко, пусть зрители поверят, что победа далась ему с трудом, что у него очень сильный противник!.. Я считал очки, обходил он меня ненамного, но тем приятнее для него должен был стать финал!… Упал я к концу боя. Повалился на землю, раскинув руки и ноги, как баба, которую толкает на кровать грубый возбужденный любовник. Зал ахнул от испуга. Тренер подбежал ко мне: в его глазах недоумение и разочарование, изменить ситуацию времени уже нет. Он тяжело вздыхает, а я бреду к раздевалке, пытаясь скрыть удовольствие, и вижу краем глаза, как Виктор трясет руками. Надеюсь, он хоть что-то почувствовал ко мне, заметил мое женское начало… Я стоял под душем, и хорошо, что никто не видит сейчас, как расплывается на моем лице счастливая улыбка.
— Да вы видели, как он грохнулся?! — В душевой раздался возбужденный голос Виктора, он обсуждал с кем-то бой. — Прямо мужлан какой-то! Если бы в энциклопедии было слово «мужлан», то его фото стояло бы там!
— Почему? — Это кто-то из спортсменов.
— Фехтование — утонченный спорт для аристократов! А у этого нет ни женского изящества, ни грации настоящего джентльмена! Просто какой-то тракторист, звезда колхоза! — Он зло засмеялся. В голосе самодовольство.
А я чуть не заплакал. Под водой слезы не видны.
— А наш тренер сказал, что он самый сильный на соревнованиях! — вставил реплику кто-то еще. — Его уже планировали посылать на республиканские, все удивлены, что он проиграл.
— Да он берет только тем, что здоровый как лось! Говорю вам, он примитивный орангутанг.
Я заткнул уши. Не помню, сколько простоял под душем, не знаю, заметили ли они меня. И не хочу знать.
…Мама не стала ничего говорить о проигрыше, хотя видела подавленное состояние, но, на мое счастье, не знала его причину. Как ни в чем не бывало, мы зашли в магазин, и она купила праздничный торт. Но дома, съев кусочек, тут же тактично смылась к соседке, решив, что, раз молчу, значит, хочу побыть один.
А я машинально отрезал торт и продолжил держать в руке нож. Тот самый, которым когда-то порезал руку в ночь нашей первой встречи с НЕЗНАКОМКОЙ ИЗ ЗАЗЕРКАЛЬЯ. Сейчас нож замер вблизи моего… полового органа. Как еще назвать лишний отросток тела, просто не знаю.
— РЕЖЬ! — вдруг шепнула ОНА. — Отрезай, чего тут думать?! Вызовем заранее «скорую» и откроем дверь. Они приедут, отвезут в больницу и спасут. Назад его уже не пришьют, так что придется докторам решать с тобой что-то, и в итоге сделают из тебя милую юную девушку. Такую, какие нравятся спортсменам.
Левая рука предательски дрогнула и потянулась к застежке на брюках. Но даже просто поднести холодное острое лезвие к собственной плоти оказалось невыносимо страшно.
— Зато подумай, насколько уже завтра нам станет легче! — предложила ИСКУСИТЕЛЬНИЦА.
— Зато подумай, насколько уже завтра нам станет легче! — предложила ИСКУСИТЕЛЬНИЦА.
Легче? Сегодня я упустил возможность стать победителем, да еще был назван колхозным мужланом.
— Тебе просто пора проститься с мужественностью, вот и все. Одна секунда. А боль врачи снимут сразу же. Я звоню в «скорую», давай.
Я тяжело вздохнул и медленно расстегнул брюки. ОНА вызовет врачей, нас спасут… И тут… Я посмотрел на НЕЕ, ОНА по-прежнему в парике, в том самом, с густым вьющимся волосом, в котором стояла под душем позавчера. Кудри даже не развились. И на ней то же платье не по размеру. И бюстгальтер материнский, тот, что я сам когда-то завязывал узлом на спине, потому что он большой. И внутри него старые носки… Я вдруг испугался до жути, словно увидел на кухне оживший труп. Как ОНА вызовет докторов?!! ОНА ведь ненастоящая!!! ОНА мне просто нагло лжет?!!!…
В ужасе бросив нож, я шарахнулся в сторону, закрыл глаза и уже не сдержал крик: «ИСЧЕЗНИ!!!»
* * *Целый год ОНА не появлялась. Я не мог, не хотел знать ЕЁ, видеть, слышать. Не мог забыть ни злобу Виктора, которому просто подарил победу; ни того, что чуть не искалечил себя. Чуть позже я прочитал в медицинской энциклопедии, что обрезание полового органа может привести даже к летальному исходу! Я не понимал, как ЧАСТЬ МЕНЯ хотела покалечить меня же? И что эта же ЧАСТЬ лишила меня спортивной карьеры. Правда, тренер еще полгода после соревнований звонил и умолял вернуться, но спорт перестал вызывать интерес. Одна мысль, что снова придется встречаться с Виктором на дорожке, кажется невыносимой…
Да, были люди в наше время!
Я закрыл дневник. Ей была невыносима встреча со своим Виктором, а мне — со своим. Именно сегодня у меня должна состояться одна неизбежная и, по всей видимости, не последняя встреча с одним из учредителей, а именно — с Виктором Пидарасовичем. Эх, если бы у меня была шпага.
Он сидел, развалясь, в кресле и как бы радовался нашей встрече. Я тоже сделал вид, что тоже как бы рад.
— Привет, Ромка, поздравляю! Мы открываемся! Ты работаешь!!!
— Да?! А как же долги за аренду?
— Что значит, как? Заплатишь и работай!
— Но ведь это ваши долги?!
— Ну и что. Ты отдай их сейчас…
— А потом получай свои денежки обратно целый год. Так?
— Послушай… Кто-то все равно должен заплатить.
— Я думаю так: кто должен — тот пускай и платит.
— У нас сейчас нет денег.
— Тогда давайте все-таки закрываться.
— Ну, если ты по-другому не хочешь…
— А как по-другому? Можно так: я отдаю долги и становлюсь единственным хозяином…
— Нет, такой вариант даже не рассматривается.
— Тогда закрываемся, и вам все равно придется расплачиваться за аренду.
— До свидания. Мы тебе позвоним.
— Пока.
Я вернулся домой, в сердцах послав своего Виктора куда Макар телят не гонял, я вновь открыл летопись транссексуальных мытарств.
…Но оказалось, что на таком критическом моменте все записи об учебе заканчивались. Словно больше ничего и не происходило. Я полистал дневник, но там больше ничего не было: ни про институтских товарищей, ни про посиделки, ни про розыгрыши или влюбленности. Словно бы в жизни Хельги наступил ледниковый период. А ведь обычно студенческая жизнь наполнена таким количеством событий, что хватило бы на десятитомник! А сколько легенд!
…Как-то в общаге Ленинградского государственного университета имени Жданова поселили в одной комнате простого русского парня и пару таких же простых, если еще не проще, негритянских ребят. Откуда в простых русских парнях из простых русских деревенек тяга в изощренному юмору, неизвестно, но парню бесконфликтная жизнь с непьющими афророссиянами показалась пресной и тоскливой, и он придумал веселуху: рассказал соседям о самой важной составляющей жизни в Советском Союзе. Якобы, когда в шесть утра по радио играет гимн, все, кто живет в Эсэсэсэре, должны вставать и слушать его, вытянувшись в струнку. А если кто игнорирует этот ритуал и дрыхнет, оттянувши свою черную задницу, то — пиздец, «суши сухари», «турма — твой дом».
И так каждый день в течение нескольких месяцев они втроем вставали, пока однажды шутнику не надоел собственный розыгрыш, к тому же он был с похмелья и подниматься не хотел, как африканцы его ни расталкивали. Он просто послал их на слоновий хуй, а они, не будь дураками, отправились в деканат и написали на него жалобу, типа «в шест часов по утрам вес народ, и черножопи и бэли, вставать по струнка и слушат великий мелодий и гениальны слова советски гимн, этот не хороши гиппопотама спит, как несознательный носорог… Разберитесь и соберитесь, пожалуйста, с такой безобразным нарушением. Мы же не обэзьяны, а комунистичны луди и все должны следовать приветам виликий шаман, воина и мужа Лэнин Надэжд Константинович и т. д.». В деканате, конечно же, разобрались и парня быстро отчислили из университета за глумление над чернокожими большевиками. Что, конечно же, не стало уроком для других…
И когда однажды очередной русский студент заселился в одну комнату с чернокожим братом, этот буркино-фасолец, держа шпаргалку, представился: «Меня зовут Жан».
Видя, что он ни хрена не понимает, бледнолицый брат представился в ответ: «А меня зовут Хозяин!»
Ну, Хозяин так Хозяин, мало ли какие имена у этих русских. И иностранный студент был уверен, что это имя, до тех пор, пока в их дверь не постучалась случайная комиссия с проверкой.
— Я плохо понимать по-русски! — сказал Жан. И крикнул в комнату: — Хозяин! Выходи!
Выйти ему пришлось надолго, потому что за шутку его тут же выгнали из учебного заведения.
…Черт, да столько всего происходит в студенчестве, что даже и не вспомнить. Главное, ты молод и даже неприятности воспринимаешь без страха и содрогания, а с юмором и чувством, что все плохое еще обязательно изменится в лучшую сторону. И столько вещей происходит с тобой впервые…
Для меня студенчество — пора открытий.
Например, в годы учебы я впервые покурил травку. И тогда она нас «убила» насмерть. Курили мы втроем — я, Арсен и Сэм. Причем Арсен, покурив, поехал домой на машине, а мы с Сэмом уселись смотреть телевизор. Долго и тупо смотрели на что-то типа настроечной таблицы, время от времени недоуменно спрашивая друг друга, «что за хрень показывают». А через час, когда стало отпускать, сообразили, что Арсен вообще сел за руль и что теперь неизвестно, есть у нас друг или уже нет. К счастью, он не разбился, хотя и не помнил, как попал домой.
Второй раз в жизни я тоже накурился в студенчестве, в общаге. Правда, тогда мы решили не вести себя как лохи, а получить удовольствие по полной. Помимо травки у нас еще имелась кассета немецкой, очень дефицитной тогда порнушки. Мы решили, что одновременно курить и смотреть — очень круто! Видеомагнитофон в то время являлся большой редкостью, но мы знали, что у некоего Леши из сто восьмой комнаты он имеется, и пошли к нему.
— Привет, мы хотели у тебя порнуху посмотреть и курнуть. Ты не против?
Доселе незнакомый Леша сразу стал близким другом и впустил нас. Заветный агрегат стоял на полочке. Мы всунули в него кассету и решили для начала пыхнуть, чтобы потом уже не отвлекаться.
И дунули!..
Нам стало очень хорошо и без всяких кассет, но мы все-таки решили «огласить весь список», коли уж приперлись. Но иностранная техника решила нас подвести… Кассета крутилась, цифры на дисплее менялись, а изображения ни хуя не было. Мы достали кассету, проверили, выглядела она неповрежденной, впихнули ее снова… И тот же результат… Никаких сигналов о бедствии. Кассета, судя по легкому шипению, крутится, но изображения нет… Мы мучились полчаса, пока не зашел сосед Лехи.
— Видак не работает! — хором пожаловались мы.
— Как не работает?! Вчера работал. А ну-ка покажите!
И он принялся проверять видеомагнитофон. По всем показателям тот работал, в розетку воткнут, все крутится.
Где-то минут через пять Лехин сосед подвел неожиданный итог, сказав: «А хули мы тут паримся?! Я же телевизор вчера в ремонт отнес! Вы что, не заметили?!!!!!»
* * *…В общем, жизнь в учебные годы протекала бурно, как горная река. Мы влюблялись, сношались, сходились, расходились, влипали в дурацкие ситуации… Так, один мой приятель трахался с девушкой в туалете плацкартного вагона, причем делая это с чувством, с толком, с расстановкой. Пассажиры пытались пробиться туда сначала поодиночке, затем маленькими группами, а потом и вовсе толпой, стучали, кричали, нервничали и в итоге вызвали протрезвевшую от шума проводницу. Она открыла сортир ключом, но оттуда ей сказали: «Закрой помещение. Не видите, что ли?! Мы трахаемся!» В итоге он попал в милицию за хулиганку и аморалку, но, когда мы узнали, за какие подвиги, из мелкого туалетного хулигана он превратился в крупного героя эротического фронта.