Он: Да если бы,... если бы... Тут все по-другому... Пап, я уже боюсь тебе что-либо говорить, потому что ты опять скажешь, что это тонкие, витиеватые рассуждения. А для меня это не рассуждения... Я так живу сейчас... И пытаюсь, хоть как-то, объяснить тебе это. Объяснить... Я, пап, вдруг увидел, точнее, не очень вдруг, но в конце концов увидел, что эта работа... она навсегда...Ну, не в глобальном смысле навсегда, а у меня в жизни навсегда. В ней есть видимые перспективы... Но вот именно, что все варианты этих перспектив видны... И их не то чтобы мало, а просто определенное количество. И еще... можно даже почти точно просчитать, сколько денег я получу до пенсии в случае воплощения даже самых лучших перспектив... Понимаешь? Даже эту сумму можно приблизительно высчитать. И вроде бы деньги неплохие. И дело как бы не в них, не в деньгах... Но из-за того что все сводится к конкретным срокам и цифрам - столько-то денег и столько-то лет, то становится как-то смертельно скучно, а точнее тошно...... И я бы, честно говоря, предпочел бы просто найти эти деньги, вот так..., на улице, и вообще бы не работать.
Отец: Что ж, понятно...
Он: Папа, да что тебе понятно? Ты так это сказал как будто я тунеядец закоренелый... или лентяй...
Отец: Нет-нет, ты не лентяй, ... когда тебе что-то нужно, ты тут, действительно, расшибешься.
Он: А я не знаю других примеров..., не слышал, чтобы кому-то было что-то не нужно, а он бы расшибался.
Отец: Не цепляйся к словам... Ты о чем-то хотел меня попросить? Звонил и говорил, что у тебя ко мне просьба. Что хотел попро-сить?
Он: Пап, я уже не помню... не помню, о чем изначально хотел говорить... Пап, я уже сказал, я решил уехать, точнее... поехать на некоторое время, ну, съездить...Просто, это я тебе уже тоже говорил, я не могу больше делать то, что делал... а другого я ничего не умею, а теперь кажется, что и то, что умел делать, теперь не умею и не могу все это продолжать... Нет!... На самом деле могу! На самом деле все продолжаю и продолжаю... Суета вся эта, телефон все время звонит, я куда-то кому-то звоню... Нет, пап, я не уволился, я, может быть, даже и вернусь...ну, обратно, на работу... но хотелось бы верить, что не вернусь.
Отец: (спокойно). Знаешь, Сережа, а ты эгоист. Причем такой махровый эгоист. Этакий классический...
Он: (спокойно). Спасибо. (Встает.) Я другого, собственно, и не ждал...
Отец: Ой! (Машет рукой.) Чего другого? Ты, кажется, не согласен с тем, что ты эгоист. Послушай, Сережа, я же тебя не упрекаю... Ты звал меня, чтобы все это мне сказать, чтобы я тебя послушал, ну... и как-то утешил, успокоил. Так? Конечно, эгоист! И всегда был им. Но я же тебе не сказал сейчас, что это плохо... Я тебя не ругаю. Я просто жду - чем ты все это закончишь, в чем твоя просьба и к чему все эти рассуждения.
Он: Да к тому, пап, что получается, что я знал заранее то, что ты мне скажешь. Ну, не в деталях, а по сути. Но я договорю. Так вот, я поеду, папа, потому что мне надо поехать. Я просто произведу перемещение в пространстве, без умысла, без видимой цели и причины, главное, без видимой причины. И я надеюсь, это заставит меня делать то и действовать так, как я ещё не знаю. Потому что то, что я знаю, и то, что умею, в той ситуации не пригодится. Потому что то, что я могу здесь, в этом городе, мне кажется, за его пределами пригодиться не может. И возможно, что-то произойдет. А для этого надо поехать. Может быть, есть какой-то другой выход из того, что со мной происходит, просто я другого не вижу.
Пауза.
Отец: Значит, просьбы у тебя ко мне нет никакой. Теперь ты закончил? А я тебе должен что-то на это сказать? И я свободен?
Он: Папа... ничего ты мне не должен говорить. А просить у тебя, когда ты так со мной разговариваешь, я ничего не хочу.
Отец: Сережа, а чего ты ожидал от меня, ну чего? Вот ты сказал, что то, что ты мне сообщишь, это не как всегда. Да у тебя каждый раз, все не как всегда... А-а! (Машет рукой.) Ты хотел со мной посоветоваться или чтобы я тебя утешил, но я не уверен, что то, что я сейчас тебе скажу, ты хочешь услышать. Может тебе это будет даже неприятно и обидно слышать, но... может это будет и полезно... Хотя... (Машет рукой.) Ты что ж, думаешь, то, что с тобой происходит, это так ужасно необычно и уникально? Что я об этом никакого представления не имею? Так вот, не думай так. Ты только не пойми это, ну, мол, что я считаю, что это несущественно и несерьезно... Нет, я так не считаю. Это, возможно, и серьезно, и сильно, и даже глубоко. Но все это я в свое время прошел по полной программе. У тебя, конечно, свои детали, но ничего нового ты мне не сообщил... Понял? ... А теперь, хочешь обижайся на это, а хочешь - успокаивайся. Я же тебе это сказал, чтобы тебя успокоить. А тут уже - дело твое.
Пауза.
Он: Папа, я даже не знаю... Пап, то, что ты сказал, это как-то очень серьезно... Я не понимаю, объясни... Нет, я понимаю, но ты все равно объясни.
Отец: Ты бы лучше у матери спросил или лучше вообще с матерью поговорил. А не огрызался бы, как мальчишка, как пацан... Она тебе может рассказать, как я уезжал и как не уехал. И как она, между прочим, первая и единственная поняла, что со мной что-то серьезное творится... и даже не поняла, а почувствовала. Почувствовала, что я на грани... И как только почувствовала, перестала меня ругать и перечить мне. Ходила везде со мной по городу. За руку держала. Сидела со мной рядом целыми ночами, когда я спать не мог... оттого, что не знал, как дальше жить. Не знал. А она всегда чувствовала, когда нужно молчать, а когда мне было нужно, чтобы со мной поговорили......... Помню, зимой, всю ночь ходила со мной вокруг дома и держала за руку... и ни слова не сказала. А как я только стал выходить из этого состояния, так она мне по полной программе устроила... За мой эгоизм... и все эти сопли. А мне очень плохо было. И вот так, как мы с тобой сейчас, мне не с кем было поговорить. А ты мне твердишь - "это не как всегда, уезжаю, с матерью не могу говорить!"
Он: Пап, а я этого не помню!
Отец: Зато я помню.
Он: Но ты ведь никуда не поехал.
Отец: Не поехал..., никуда не поехал. Но, ты извини за пошлость, время было другое. У меня вот так долго скулить, как ты, возможности не было... Не-бы-ло. (Встает.) Ну все. Больше я тебе ничем помочь не могу. Давай, езжай, делай что хочешь.
Он: Пап, я же ещё не прощаюсь. Я как соберусь, так к вам забегу. А ты, пожалуйста, если я уеду, поговори с Татьяной. Объясни ей, ну, то, что мне сказал, то и ей скажи. И так... присматривай за ней.
Отец: Ты же только что сказал, что мы не прощаемся.
Он: (усмехается). Да-да... Пап, только не смейся... Должен тебе сказать, что только ты меня так понимаешь, только ты.
Обнимает отца, тот стоит, опустив руки, отвернув лицо.
Отец: Так, значит, ты поедешь все-таки?
Он: Поеду, скорее всего, поеду.
Отец: Зря я согласился прийти сюда. Зря. И знаешь, Сережа, ты эгоист посильней меня. Зря я пришел. Пока. (Поворачивается уходить.)
Он: Пап, ещё один момент... Я как-то беспокоюсь за вас за всех, как-то в этот раз особенным образом боюсь. Боюсь... вас оставлять, предчувствие неприятное какое-то... я не знаю...
Отец: Та-а-кх!
Он: Все, пап,... извини. Пока, пока.
Отец: Вот именно, пока. (Уходит.)
Он стоит, молча качает головой.
________________
Ее монолог
Она один.
Она: У нас в шкафу лежат морские ракушки, ...несколько разных морских раковин..., которые мы сами привезли с моря. Они не какие-то особенные, ...а такие маленькие. И есть одна, которую можно слушать, она у нас давным-давно. Ее мой отец привез когда-то мне откуда-то... Она сохрани-лась, и я уже своему сыну давала её слушать. И говорила то, что все говорят,... говорила, что так шумит море.
А папа, наверное, купил её где-то на рынке, в каком-то курортном городке. Одну из множества таких же раковин... И купил-то, скорее всего, потому, что положено что-нибудь морское с моря привозить. А потом эта раковина стала таинственным предметом, который мне иногда давали подержать и послу-шать,... а потом она стала тем же самым для моего сына. Маленькие ракушки я сама собирала на море, лет семь назад. Их было много в прибое. Я сидела и вы-бирала более или менее целые. Но когда они высыхали, то переставали быть красивыми и яркими. Некоторые из них лежат в шкафу за стеклом. Я с них (ус-мехается) раз в год стираю пыль. Я каждую из них знаю. А там их было так много - просто прибой, пляж...
Или у нас есть старая мельхиоровая ложечка. Красивая, вся потертая, лю-бимая всеми чайная ложечка. Она у нас всегда была одна. Сервиза никто не помнит. А когда-то она лежала в магазине новая, блестящая, одна из многих, точно таких же. А куда они все потом подевались?... И кто мог предположить, что именно эту ложечку будут так любить в какой-то семье. (Улыбается.)
Идешь мимо магазинов, а там в витринах манекены... забавные или дурац-кие. С глупыми глазами... ну, пластмассовые. Но вот эта пластмасса имеет форму человека!...А точно такая же, ну, вот в точности такая же пластмасса пошла на изготовление какой-нибудь пластмассовой посуды. И хоть в этом нет ничего особенного, но все-таки странно, как это все выходит.
Звучит несколько пафосно, но я, в самом деле, об этом думаю... и это для меня не просто так.
Я же родилась в этом городе. И он для меня такой один. Другого не будет. В смысле, такого, где есть школа, в которой я училась, где ..., ну и так далее. Родной город.
И еще, ... я же живу с мужчиной. С человеком, который мне даже не род-ственник. (Усмехается.) Не родственник... Как-то же он выбрался. От слова "выбирать", конечно. (Усмехается.) И хотя я отлично помню, как мы познако-мились и как все было, ...... но это же ничего не объясняет.
Вот так. (Улыбается, уходит.)
________________
Разговор в такси
Он и водитель.
Он останавливает машину.
Он: Здравствуйте! Мне до...(Называет название улицы, вокзала или какого-то другого места.) За сколько доедем?
Водитель: Минут за пятнадцать.
Он: (усмехается). Не..., я не в этом смысле...
Водитель: Тогда за полтинник.
Он: Не-е-е, спасибо... всего доброго...Полтинник!
Водитель: А сколько?!
Он: Ну я не знаю... Ну... тридцать...
Водитель: Смеетесь, что ли, за тридцать... Это же несерьезно...
Он: Знаете, я здесь каждый день езжу, так что...
Водитель: А я?... Я здесь вообще работаю.
Он: Да я что, спорю, что ли... Всего доброго... (Отходит.)
Небольшая пауза.
Водитель: Ну ладно, поехали... за сорок.
Он: Поехали...(садится)...за тридцать пять.
Водитель: И не стыдно?!... Тридцать пять..., ужас какой! Что я делаю...
Он: Да все в порядке, меня отвезете..., а так бы пустой ехали.
Водитель: Есть цена, понимаешь? ЦЕ-НА... Тридцать пять...
Он: Да нормальная цена, я здесь каждый день езжу за тридцат-ник.
Водитель: Не знаю, как ты ездишь..., а я сказал - полтинник, а везу тебя за тридцать пять. Это что значит? Что я подвинулся больше, чем ты. Это же обидно...
Он: (усмехается). А мне приятно... И знаете, вот вам деньги сразу... сразу заплачу... (Протягивает деньги.)
Водитель: Это ещё почему?... Мы не доехали еще...
Он: Непонятно?... Просто я сейчас заплачу... сразу, а дальше как бы поеду бесплатно.
Водитель: (смеется). Хорошо, давай...
Он: А доедем - я вам скажу спасибо, пожелаю всего хорошего,... и у меня будет ощущение, что вы мне просто помогли. Просто так помогли...бесплатно.
Водитель: (по-доброму). Да пошел ты... (Берет деньги.)
Пауза.
Он: Что же за погода такая? Льет и льет! Лета не было, теперь, может, хоть бабье настанет...
Водитель: И не говори... Я вообще такого лета не помню. Не..., когда сильно жарко, я тоже не люблю...Но такое лето - это уже ни в какие ворота...
Он: Да-да... точно.
Небольшая пауза.
Водитель: Ты посмотри, что делает! Наверное, баба за рулем... Ну точно!... Ужас... Я бы просто запретил бы им права выдавать.
Он: А у меня жена водит машину хорошо. Как-то так уверенно, спокойно.
Водитель: Спокойно?... угу... ну вообще-то они... так, аккуратно... некоторые ездят, но бывает... вообще ужас, тока успевай уворачиваться.
Он: А что, среди мужиков дураков нету, которых за руль нельзя пускать?
Водитель: Оо-оо-оо! И не говори! Скока хочешь. Вот смотри, что делает!...
Он: Да-а...
Пауза.
Водитель: Тебе как лучше... слева или справа подъе-хать?
Он: Да все равно... без разницы.
Водитель: Я тогда справа подъеду.
Он: Да Бога ради...вон там тормозните...
Водитель: Тормознуть или остановиться?
Он: (усмехается). Да-да, конечно, остановиться............ Ну... спасибо, всего доброго...
Водитель: С вас пятерочку.
Он: Мы же договаривались! Как не стыдно?!...
Водитель: Наоборот..., сам посуди..., ты мне платишь щщас пятерку, и у тебя остается ощущение, что доехал за пятерку, то есть дешево. Я тебе точно говорю. Ощущение, что доехал дешево, лучше, чем ощущение, что тебе просто помогли... А?
Он: (усмехается). Да... да-да. (Усмехается, расплачивается.)
Водитель: Ну вот...
Он: Ловко...
Водитель: Чего?
Он: Не-не,... все в порядке, нормально. Спасибо, всего добро-го...
Водитель: И тебе всего хорошего.
Он: Спасибо, спасибо...
Водитель: Угу...
Он остается один, стоит, наклонив голову, улыбается, качает головой.