Кого из этих людей так испугался Илья, что удрал сразу после операции? То, что убили Сопуна в его квартире, не повод драпать. Сопун мог в отсутствие хозяина пригласить гостей, нажраться и устроить дебош. Это норма для таких, как он.
Никто из опрошенных не слышал звуков бурного пиршества, но Илья-то об этом не знал. А соседи утверждают, что ночью в квартире было очень тихо. Подозрительно тихо. Ребята продолжают опрашивать, лазают по окрестностям, ищут свидетелей, но даст ли это что-то? А если Сопуна убил тот самый однополчанин, ухитрившийся днем зашифроваться так, что его никто не помнит и не видел вообще? Их дело тогда – труба. Они его никогда не найдут.
– Надо, Степа, в том районе покрутиться, может, на подъездах камеры где висят? Может, на магазинах?
– Что нам это даст? – Степа сонно моргнул раз, другой.
– Совсем мозг от отдыха окостенел?! Ночью машин мало, так?
– Ну! А если убийца пешком пришел?
– А если убийца Кирилл, то он пешком не мог ходить всю ночь туда-обратно до дачного поселка. Да еще наверняка домой заскочить успел, раз в бега подался. Ему же вещи нужны!
– Продумон! – не без восхищения воскликнул Степа и почесал кадык. – Надо было у Хавы бутылочку пивка отжать.
– Идиот, да? Еще бы на похмелку у него спросил! Да, пора тебе в борозду, а то совершенно развалишься. Ты посиди на скамеечке, а я все же навещу отделение. Может, Хава что путает?
Харитон ничего не перепутал.
– Больной сбежал, – недовольно морща лоб, проговорил дежурный хирург. И добавил: – Только далеко он побежал-то?! Ему швы кто будет снимать? А обрабатывать? У него родня хоть есть?
Про родню Копылову ничего не было известно. Нет, он знал, что у Ильи была когда-то жена. Но она давно с ним развелась, а еще раньше вышвырнула из квартиры в центре. Это когда известность Ильи стала угасать, как пламя на ветру. Больше родни его он не знает. Да и зачем? Он же был свидетелем, не обвиняемым много лет назад.
Он оставил свой телефон хирургу на случай, если беглец вдруг объявится, и вышел на улицу. Степка успел перебраться на соседнюю скамейку и зубоскалил теперь с бледной молодой женщиной, держащейся за правый бок в паху.
– Идем, – строго приказал ему Копылов.
Не останови идиота – он сейчас эту прооперированную в машину потащит. А Копылова попросит погулять. Идиот!
Он вот, лично, так не умеет хвост распускать перед женщинами. Мечтать только и может. И молчать красноречиво. Только подобное молчаливое словоблудие женщинами никогда еще не приветствовалось. И Света вот тоже удрала.
– Слышь, Степа, а что ты знаешь о прокурорской дамочке одной? Светлана Васильевна ее зовут. Кажется, новенькая.
– А чё? – Степка глумливо повел глазами, оскалился. – Запал, да?
– Да нет, строга очень, – соврал Копылов, и у него даже получилось. – Просто была она сегодня на квартире Ильи. Работали мы там вместе.
«А потом вместе поехали к Ивану Митрофановичу», – язык чесался сказать. И по дороге он дошел в своих мечтаниях до ее голого плеча, на которое бережно накидывает одеяло.
Но не сказал. А Степка не узрел в его молчании подвоха, со вздохом произнес:
– Слышал я про нее. Гадина, говорят. Коварная и вероломная. И подставить, говорят, может. Муж у нее был. Нормальный мужик. Так сожрала! Квартиру отжала. Мужик, как результат, спился. Так-то, Саша! Ты, если что, осади лошадей. Не нужна она тебе такая…
А какая ему нужна?! Какая??
В отдел они вернулись через час. Копылову вдруг понадобилось отправиться в морг и дотошно расспросить патологоанатома. Тот, меланхолично пожав плечами, сказал, что убили Сопунова, скорее всего, чем-то металлическим.
– Возможно, кусок трубы. Я отправил ржавчину, застрявшую в височной кости, на экспертизу. Скажут точно. Но! – Врач всех мертвых поднял кверху указательный палец, затянутый в латекс. – Но могли и о ржавую батарею приложить. Парни, что его привозили, сказали, что найден был на квартире?!
– Так точно.
– Вот и посмотрите, нет там батарей отопления со ржавчиной?!
Были, это Копылов помнил отчетливо. И батареи ржавые со следами старой краски. И краны подтекающие, и форточки, болтающиеся на одном гвозде. Удачливый прежде фотограф Илья опускался с каждым годом все ниже и ниже. Он все пропадал, пропадал, а теперь вот и вообще пропал. И где его искать, интересно? Надо подумать, навести справки у бывшей жены, может, есть у него какие-то родственники в городе? Может, он там?
В отделе сведений о его родстве в базе данных не нашлось. Только данные о бывшей жене. Копылов распечатал ее адрес, простился со Степкой, который вдруг вспомнил про какие-то неотложные дела, и поехал в центр.
Ехал долго. Пробки, пробки, пробки! Нагревшийся под солнцем асфальт продавливался тысячью колес, в воздухе парила мга из выхлопов и пыли. Пора бы уже пролиться дождю. Разрядить, разбавить, остудить. И тут же снова в голову полезли мысли о тихом местечке в еловом бору и домике на берегу пруда. Странно, что эти земли до сих пор не тронуты никем. Место-то заповедное! В сердце вдруг поселилась странная тянущая боль, сделалось тоскливо и одиноко. И невыносимо захотелось снова увидеть Светлану.
Но увидеть пришлось бывшую жену Ильи. Лучше бы не видел, честное слово!
Высоченная бабища, крепкая телом и грудастая, открыла ему дверь квартиры, и Копылов тут же ощутил себя неказистым карликом. Загорелое лицо, накачанные ботоксом губы, сильно разукрашенные глаза и крупные кольца наращенных прядей, рассыпанных по плечам.
– Слушаю.
Бывшая жена Ильи скрестила руки, и они буквально исчезли из виду под огромной грудью, которую Копылов ошибочно поначалу принял за натуральную. Он представился, продемонстрировав ей удостоверение.
– И снова – я вас слушаю, – чуть вежливее, но все же неприветливо отозвалась она.
– Я по поводу вашего бывшего мужа, – объяснил Копылов и на всякий случай уточнил, вдруг у нее их несколько. – Ильи…
– Чё опять?! – вытаращила она глаза в яркой синей подводке.
– Почему – опять? – насторожился Копылов.
– Так спрашивали его тут пару дней назад из прокуратуры, – она шевельнулась, тело колыхнулось, Копылова обдала волна теплого воздуха, обильно сдобренного приторными духами. – Мужик какой-то приходил, тоже удостоверение показывал.
– И что хотел?
– Да ничего особенного, просто хотел с Ильей встретиться, адрес его ему был нужен. Я и продиктовала.
– А по какому поводу был нужен, не уточнил? – подытожил Копылов.
– Нет, а я и не спрашивала. Оно мне надо?! – возмутилась крупная дама.
– И из какого именно отдела был этот прокурорский, вы не помните?
– То есть?! – Она выкатила глаза, казалось, они вылезли за область подводки.
– Ну, вот, к примеру, у меня в удостоверении видите? – Копылов еще раз продемонстрировал ей документ. – Написано: Советский район. А у него?
– Ой…
Она вытащила руки из-под груди и приложила к накачанным губам кончики пальцев с такими длинными и острыми ногтями, что ими можно было запросто нарезать мягкий сыр. Дама задумалась, взгляд ее медленно поплыл по лестничной клетке. Ноги, обтянутые цветными легинсами, задергались в коленях.
– Знаете, вспомнила! Что-то с берегом связано. То ли Правобережный, то ли Левобережный. Точно не помню, но что берег был – это сто процентов.
– А как он выглядел? – спросил Копылов, мысленно восстанавливая в памяти внешность Кирилла.
Но дама описала не Кирилла, это точно.
– Мужчина, – начала она вспоминать. – Лет… Лет тридцать пять – сорок, может, за сорок. Высокий, светловолосый, симпатичный. Глаза такие… Голубые. Ну, мне понравился, я бы с ним запросто, если бы он был не из прокуратуры.
Дама описала явно не Кирилла, а вот внешность его отца это живенько напомнило Копылову. Гена! Он был высоким, светловолосым, голубоглазым. Но…
Но он знал Илью и знал, где тот живет. Он же адрес бывшему тестю надиктовал.
Тогда кто это мог быть с поддельным удостоверением?! Хотя удостоверение могло быть и неподдельным. Надо бы узнать у Светланы: нигде ей по работе не встречался отдел прокуратуры, расположенный на каком-то берегу? То ли Левобережный, то ли Правобережный.
Он обрадовался, что появился повод ее навестить. До конца рабочего дня оставалось не так уж много времени, точнее – десять минут, и он решил, что проедет мимо отдела. Поедет к Свете. Если успеет до того, как она уйдет.
Ему повезло. Она стояла на пороге прокуратуры и болтала с кем-то по телефону. С кем-то не по работе – точно, потому что она улыбалась, отвечая кому-то. И улыбалась очень нежно, и у Копылова снова заболело сердце. Он остановил машину чуть дальше входа, заглушил и начал наблюдать за ней. В одной руке она держала сумочку и кофту с длинными рукавами на случай непогоды. Второй держала телефон возле уха. Та же юбка, та же блузка, застегнутая до подбородка. Та же прическа, но Света казалась ему какой-то другой, какой-то новой. Еще симпатичнее, если уточнить. Может, потому что улыбалась? С кем она говорит, интересно?
Он дождался, когда она закончит разговаривать, уберет телефон в сумочку, перекинет кофту через руку, и только тогда окликнул.
– Саша? Что вы здесь делаете? – Она вопросительно выгнула брови.
И тут же воровато оглянулась на вход в прокуратуру, будто стыдилась того, что он ее встречает. А он ведь встречал! Конец рабочего дня, не разгар. Она вышла с работы, он на машине.
Кого же она стесняется?
– Присаживайтесь, – он распахнул дверь пассажирского места. – Или нет?
– Пожалуй, воспользуюсь вашим предложением, – она коротко улыбнулась, но совсем не так, как улыбалась невидимому телефонному собеседнику.
– Куда? – спросил Копылов, отъезжая от прокуратуры.
– Домой, пожалуй.
– А где наш дом? – Он на всякий случай притормозил.
– Дом наш на Цветочной, номер десять, средний подъезд с любого угла. Подъездов семь, – отчеканила она, рассеянно роясь в сумочке.
Вдруг достала пудреницу и посмотрелась в зеркало. Облизала губы и чуть щипнула каждую щеку.
– Устала, – вдруг произнесла она, будто извиняясь. – А вы какими судьбами? Узнали что-нибудь?
– Узнал, – кивнул он и покосился на нее с укоряющей усмешкой. – И как вы все успеваете?
– В смысле?
– Не успел я вас высадить, как вы тут же в больницу к нашему фотографу. Не ближний свет, скажу я вам.
– Вы это серьезно?! – На ее щеках загорелось два ярких пятна, то ли от гнева, то ли от щипков.
– Ну да. А что?
– Да то, что не была я ни в какой больнице! – возмутилась Света, уставившись на него со злостью. – Я работала! В своем кабинете! А с чего вы решили?
И Копылов рассказал ей, как отправился со Степкой в больницу, как встретил Хаву с гостинцами, первым обнаружившего пропажу пациента. И как потом отправился к бывшей жене Ильи, и та рассказала о неожиданном визитере из прокуратуры. И еще успела крикнуть ему в спину, что у Ильи была какая-то родная сестра Татьяна.
– Так и сказала? – покачала головой Света. – «Какая-то родная сестра»?
– Слово в слово.
– Ничего себе! – Света тоненько присвистнула. – И, конечно же, она не знает ни адреса, ни как ее фамилия?
– Волкова. Говорит, Илья говорил ей давным-давно, что фамилия сестрицы вполне соответствует ее характеру. Волчица, мол, отъявленная.
– Адрес?
– Нет адреса. Но надо будет узнать у нашего бывшего фигуранта Геннадия, незнаком ли он с сестрицей своего спасителя? К слову, тот самый парень, назвавшийся прокурорским, дико похож по описанию на него.
– Едем навестить?
– Ехать-то можно, главное знать – куда? Помните, что сказал Кирилл? Отец женился. Женился давно, но рассказал об этом только теперь. И ушел из дома. И где он?
– А сказал, на ком женился? – В глазах Светы загорелся азартный огонек. – Сказал?
Копылов прокрутил в голове неприятную встречу в своем кабинете, вспоминая детали.
А ведь действительно! Кирилл сказал, что отец женился на жене своего друга и компаньона через три года после смерти матери. Причем друг и компаньон как-то уж очень неожиданно скончался. А фамилия компаньона? Этого Копылов не знал. Он знал друзей их семьи – Волковых. Но был ли тот друг семьи Волков компаньоном – еще вопрос! И была ли его жена нынешней женой Геннадия – тоже вопрос. И была ли она к тому же еще и сестрой Ильи…
– Таких совпадений не бывает! – ахнула Светлана, когда он изложил ей свои мысли.
– Мало ли? – Копылов пожал плечами. – В жизни бывает все. Волковых, что Ивановых, – пруд пруди.
– Поехали на фирму! Там точно все знают, кто чей муж, кто чей компаньон, кто чей брат или сестра, – затормошила его Света. – Еще не поздно! Этот Гена, если он настоящий бизнесмен, должен быть на работе. У него и спросим, тот ли Волков?
Поехали. Через двадцать минут пути Копылов свернул в проулок, в который восемь лет назад сворачивал неоднократно, и ахнул. Прежнего одноэтажного строения, больше напоминавшего вагончик, обшитый сайдингом, не было и в помине. На его месте стояло шикарное двухэтажное здание с шикарной вывеской, с шикарной парковкой и шикарной растительностью по периметру. Невысокий кованый заборчик, который можно было легко перешагнуть. Шлагбаум на въезде. В будке – охранник, важный и сердитый. Пока не предъявили ему оба удостоверения, шлагбаум не хотел поднимать ни в какую.
– Строго у них тут, – качнула Света головой, слегка вывернув нижнюю губку, что напрочь лишало ее взрослости. – Чем же они занимаются?
Занимались они инновационными технологиями. Именно это прочли они на вывеске. Причем сначала шла какая-то сложная аббревиатура. И только в самом конце, в скромных скобочках значилось: «Инновационные технологии». В какой конкретно отрасли, не уточнялось.
– Надо же, – Копылов удивленно присвистнул. – Умным надо быть каким!
– Предприимчивым, – Света повела рукой вокруг. – Смотрите, сколько тут денег, Саша! Здесь на кустиках не листики, а монетки буквально. Я в прошлом году с подругой была в одной мастерской ландшафтного дизайна, так у меня там чуть косоглазие не случилось. Такие цены!!
– И что подруга?
– А ничего. На рынке купила и цветов, и деревьев. Ничего, растут, цветут. А тут, скажу я вам, работал мастер. Все по линеечке. Ну, идемте. А то и там еще на охранника нарвемся, придется еще десять минут объясняться.
Все прошло гораздо быстрее. Охранника не впечатлили даже их удостоверения. Он тупо качал головой и твердил, что у него инструкции, и вообще руководства никого нет, и приходить по делам нужно раньше, рабочий день закончился.
– Позвоните своему руководителю, спросите у него… – все еще надеялась уговорить его Света, крепко держась рукой за турникет, заблокированный намертво.
– У меня инструкции, – гундосил молодой, напичканный стероидами парень. – Не положено.
– А я вот сейчас вызову наряд, твою мать!! – взревел Копылов, не выдержав. – Задержат тебя по подозрению и уволокут в отдел до выяснения! Там будешь рассказывать свои инструкции под диктовку, понял?!
– А по какому подозрению? – Длинные белесые ресницы охранника тревожно заметались.
– По любому! – заорал Копылов и тут же почувствовал, как на локоть ему легли прохладные пальцы.
Вот тут он почувствовал, наверное, впервые в жизни, как пронзает человека та самая искра, о которой так много пишут и говорят. Что бы, казалось, случилось? Просто положила пальцы на сгиб его локтя, а у него и коленки прострелило, и сердце забухало, и пот на висках выступил. Когда первый раз целился в человека из пистолета, такого не было. Может, потому, что человек тот подозревался в убийстве трех малолетних детей? И потому, что горе их родителей выстудило Копылову всю душу. А их надсадный плач высверлил в его башке огромную дыру.
Он нежно коснулся ее пальчиков и много тише обратился к тупому парню:
– Звони своему боссу. Как его, Геннадий, отчество?..
– Васильевич.
Тот виновато засопел и потянулся к телефону, стоявшему перед ним на стойке. Минуту слушал гудки, рассматривая потолок. Потом дернулся, как от удара хлыстом, и пробормотал:
– Извините, Геннадий Васильевич, вас тут спрашивают… Кто? Да из прокуратуры и из полиции… Ага, щас.
Он сунул Копылову трубку в руку, тот взял и нелюбезно представился:
– Копылов.
– Да, да, да, Александр Иванович, слушаю вас. Слушаю вас, Александр Иванович, – очень быстро, очень услужливо затараторил бывший вдовец. – Что-то вы ко мне вдруг пожаловали? Дело какое-то, да?
– Есть разговор, – Копылов был краток. – Надо встретиться.
– Завтра? Завтра удобно? Просто послезавтра я не могу, у меня встреча с заказчиками, – снова часто, без пауз, несолидно забормотал директор и хозяин солидной фирмы, занимающейся солидными делами. – Как-то назавтра… Вам удобно? Удобно, Александр Иванович? И из прокуратуры… Чего вдруг? Что-то… Что-то не так? Кира? С ним все в порядке? Ага… – И не услышав никакого ответа от Копылова, снова попросил: – Завтра можно?
– Сейчас, Геннадий Васильевич. Сейчас. Адрес назовите, мы подъедем.
– Так… так вы знаете мой адрес, – суетливо отозвался Гена.
– Мне известно, что по старому адресу вы больше не живете. Адрес?
– Известно?! Господи! Как известно? Я там прописан, и… Кира… Засранец… Нажаловался? Да? Нажаловался на отца, да? Так это он меня ударил, а не я его, Александр Иванович!
– Адрес!! – снова на повышенных тонах напомнил Копылов.
У него кончалось терпение. Бессвязный лепет взрослого мужика дико действовал на нервы. И даже нежная прохлада на его локте не помогала.
Геннадий странно булькнул, будто подавился, и после паузы назвал свой новый адрес.
– Только жене ничего не говорите, ладно? – попросил он вдруг.
– Не говорить чего?! – удивился Копылов.
– Вообще ничего. У нее не все в порядке с нервами и…
Копылов бросил трубку и кисло сморщился.
– Ну что за человек… – проговорил он тихо с легким отвращением. И добавил, сам того не ожидая от себя: – Тряпка!