Медведев доказал, что он «способный ученик, очень быстро освоивший бюрократическую технологию».
На протяжении большей части десятилетия Медведев совмещал работу в Кремле с должностью председателя совета директоров компании «Газпром». Хотя чиновники и говорили, что Путин принимал все ключевые решения, тем не менее Медведев, должно быть, активно участвовал и утверждал большинство проектов. Во время нахождения Медведева на должности председателя совета директоров были сняты ограничения на нерезидентов, владеющих акциями компании «Газпром», а капитализация компании выросла с семи миллиардов долларов до 244 миллиардов. Активы, которые исчезли при прежнем руководстве, были восстановлены. Но потом некоторые из них наряду с другими, которые никогда не покидали компанию, были либо проданы, либо переданы в управление бизнесменам, приближенным к Путину (см. главу 3). Кроме природного газа «Газпром» стал заниматься медиа-бизнесом: компания скупала различные публикации и захватила принадлежащий Гусинскому телеканал НТВ, который приглушал критику Кремля.
Газпром также выкупил у частных владельцев нефтяную компанию «Сибнефть», переименовав ее в «Газпром нефть». Вместо того чтобы продавать газ непосредственно в Восточную Европу, «Газпром» занимался таинственной торговой фирмой «РосУкрЭнерго», принадлежащей наполовину самой копании «Газпром», а наполовину двум украинским бизнесменам. В 2006 году в фирме «РосУкрЭнерго» проводилось расследование Министерством юстиции США по борьбе с организованной преступностью. При правлении Медведева «Газпром» несколько раз резко прекращал поставки газа в Украину в знак протеста против неоплаченных счетов, вынуждая принять более высокие цены на газ, прекратив тем самым и поставки газа в остальные западные страны.
На руководящих должностях в «Газпроме» появились старые друзья и коллеги Медведева.
Со временем на руководящих должностях в «Газпроме» и его дочерних компаниях появились старые друзья и коллеги Медведева. Его однокурсник Константин Чуйченко занимал должность начальника юридического отдела «Газпрома», был исполнительным директором компании «РосУкрЭнерго», входил в совет директоров компаний «Газпром нефть», «Газпром-Медиа» и телеканала НТВ. В 2008 году согласно декларации о доходах Чуйченко заработал 12,5 миллиона долларов. Однокурсница Медведева Валерия Адамова занимала пост вице-президента в «Сибуре» – нефтехимической компании, находившейся изначально под руководством «Газпрома», которую он пытался восстановить, чтобы просто передать ее в непрямое управление Центробанку России (его главным акционером был друг Путина Ковальчук). Вскоре у Медведева появились первые легальные партнеры. Илья Елисеев занимал должность заместителя генерального директора «Газпромбанка», был членом правления «Газпром-Медиа» и телеканала НТВ. Антон Иванов стал первым заместителем генерального директора компании «Газпром-Медиа», прежде чем его назначили председателем Высшего арбитражного суда. В какой-то момент Михаил Кротов, один из коллег Медведева по ЛГУ и его соавтор, занял место Иванова в компании «Газпром-Медиа». Когда Валерий Мусин, коллега Медведева по ЛГУ и учитель Путина, в июне 2009 года стал членом совета директоров «Газпрома», могло показаться, что время, проведенное на юридическом факультете ЛГУ, стало предпосылкой для работы в газовой монополии.
Репутация Медведева как относительного либерала не зависела полностью от риторических тонкостей. В ряде случаев по воле правозащитников он стремился к незначительным правовым реформам. Старый знакомый Руслан Линьков, который председательствовал в санкт-петербургском отделении «Демократической России», говорит, что, когда он подошел к Медведеву в начале 2000-х годов по поводу проблем уголовно-исполнительной системы, тот быстро откликнулся. По просьбе Линькова, например, он использовал свои связи, чтобы улучшить медицинское обеспечение осужденных.
В ноябре 2005 года Путин перевел Медведева из администрации президента в правительство в качестве первого вице-премьера. Наблюдатели пришли к выводу, что Путин подготавливает его наряду с Сергеем Ивановым, старым коллегой из КГБ, которого Путин также продвигал в это время как возможного преемника. Путин возложил на Медведева ответственность за проведение четырех недавно анонсированных национальных проектов, направленных на улучшение жилищных условий, здравоохранения, образования и сельского хозяйства. Учитывая, что у страны появилась непредвиденная прибыль в нефтяной промышленности, которую можно было потратить, Медведев повысил заработную плату медицинскому персоналу и профинансировал строительство нескольких дополнительных домов. Тем не менее финансирование, равное примерно 4 % от средств федерального бюджета, было слишком низким, чтобы обеспечить крупный прорыв. Проекты стали «островками поддержки в море разрушенной инфраструктуры», по словам экономиста Руслана Гринберга. По состоянию на март 2008 года 53 % россиян считали, что деньги были потрачены неэффективно, а еще 15 % думали, что они были просто украдены. Год спустя правительственный департамент, отвечающий за проекты, был тихо расформирован.
Когда наступил 2008 год, многие считали Медведева слишком мягким, слишком прозападным, слишком либеральным, чтобы быть оправданным кандидатом на пост президента. Комментаторы ожидали, что Путин поддержит одного из своих соратников-силовиков, скорее всего, Сергея Иванова. Таким образом, стало неожиданностью, когда в декабре 2007 года в кабинете Путина лидеры четырех прокремлевских партий – «Единой России», «Справедливой России», Аграрной партии и «Гражданской силы», пригласив прессу, сообщили президенту со всей спонтанностью показательного процесса, что они решили предложить на пост президента кандидатуру Медведева.
«Дмитрий Анатольевич, вы консультировались по этому поводу?» – серьезно спросил Путин Медведева, привнеся нотку непреднамеренной комедии в процесс. Удовлетворенный тем, что схема не была придумана за спиной его протеже, Путин любезно утвердил выбор депутатов. На следующий день Медведев заявил, что в случае своего избрания он попросит Путина стать его премьер-министром.
Почему Путин выбрал своего давнего коллегу? «Уверен, что это будет хороший президент, достойный президент и эффективный руководитель, – пояснил Путин. – Но и существует, кроме всего прочего, еще такая личная химия – я ему доверяю. Просто я ему доверяю». Два месяца спустя, после того как закончилась бессистемная кампания, пронизанная чрезвычайно избыточными избирательными манипуляциями, шел слабый снег, двое мужчин стояли вместе на сцене за пределами Кремля, чтобы поблагодарить избирателей. Медведев пообещал продолжить курс, начатый Путиным. После его инаугурации в мае он переехал в президентский кабинет с дубовыми панелями в здание кремлевского Сената. Путин отправился на пятый этаж Белого дома на набережную Москва-реки, где огромные апартаменты были отремонтированы специально для нового премьер-министра, с бассейном и двумя достроенными банкетными залами.
Правящий тандемКак будет работать эта новая система в реальности, никто не знал. В смутных переменах после утверждения Путиным Медведева журналист Андрей Колесников обратил внимание, как молодой специалист, которому поручили взять краткое интервью у Путина и Медведева, смотрела то на одного, то на другого с выражением смущения, «будто назначила свидание по ошибке сразу двоим в одном месте и в одно время». Журналисты пришли к выводу, что такая организация – Медведев как президент и Путин как с премьер-министр – тандем правительства.
Казалось, что цель следующих нескольких лет – переубедить иностранных инвесторов и вновь воссоединиться с Западом таким образом, чтобы система силовархов смогла продолжать обналичивать деньги через IPO и вкладывать средства в международные выгодные предприятия. Решение Путина выбрать Медведева предполагало утихомирить либеральных критиков с помощью ловкого продвижения к демократии, урегулировать административный механизм и дать надежду подрастающему поколению современных молодых специалистов, которые, возможно, готовились укрепить систему. Под руководством Путина Медведев смог бы утвердиться в новом кабинете, позволив своему предшественнику уйти на задний план на заслуженный отдых.
Казалось, Медведев жаждал подтвердить ожидания в плане перехода к более либеральной политике. В феврале 2008 года, обращаясь к крупным предпринимателям в Красноярске, он объявил, что «…свобода лучше, чем несвобода… Речь идет о свободе во всех ее проявлениях: о личной свободе, об экономической свободе, наконец о свободе самовыражения». Во время вступления в должность в своем обращении он призывал страну «добиться истинного уважения к закону, преодолеть правовой нигилизм». Фраза стала своего рода молитвой Медведева. Общаясь с журналистом Николаем Сванидзе, он сетовал: «Все мы законные нигилисты по отношению к нашему костному мозгу». Разрабатывая детали инициатив модернизирования, Медведев поддержал создание нового научно-исследовательского центра – Института современного развития – и согласился работать в качестве председателя совета доверенных лиц.
Казалось, Медведев жаждал подтвердить ожидания в плане перехода к более либеральной политике. В феврале 2008 года, обращаясь к крупным предпринимателям в Красноярске, он объявил, что «…свобода лучше, чем несвобода… Речь идет о свободе во всех ее проявлениях: о личной свободе, об экономической свободе, наконец о свободе самовыражения». Во время вступления в должность в своем обращении он призывал страну «добиться истинного уважения к закону, преодолеть правовой нигилизм». Фраза стала своего рода молитвой Медведева. Общаясь с журналистом Николаем Сванидзе, он сетовал: «Все мы законные нигилисты по отношению к нашему костному мозгу». Разрабатывая детали инициатив модернизирования, Медведев поддержал создание нового научно-исследовательского центра – Института современного развития – и согласился работать в качестве председателя совета доверенных лиц.
Однако к концу первого года правления либеральные сторонники Медведева были расстроены. Оптимисты могли указать на небольшое количество крошечных реформ, гуманные жесты, убедительные речи и содержательные собрания. Одну женщину, мать маленьких детей, адвокат компании ЮКОС досрочно освободил из тюрьмы; другую, умирающую от ВИЧ, выпустили под залог. Одного сильно критикующего судью уволили. Медведев встретился с издателем оппозиционной «Новой газеты», обсудил работы Хьюма и Руссо и похвалил газету за отказ «подлизываться к кому-либо». Компания несерьезных технократов колебалась и во время антидемократических изменений, происходивших в эпоху Путина. Борясь с коррупцией, Медведев приказывал всем высокопоставленным чиновникам, начиная с самого себя, предъявлять ежегодные сведения о своем доходе.
Но все эти жесты и манипуляции были заменены другими, которые представляли государство менее открытым и отзывчивым. В декабре безо всяких объяснений в конституцию внесли изменения с целью увеличения срока правления президента от четырех до шести лет и Думы – от четырех до пяти лет. Президенту давалось право назначать главу конституционного суда, чья кандидатура подтверждалась Советом Федерации; раньше судьи сами избирали своего главу. Новый закон исключал присутствие присяжных заседателей в судах, рассматривающих политические вопросы или вопросы терроризма. Особые милицейские организации по борьбе с организованной преступностью (она хоть и была менее распространена, чем в 1990-е годы, но все еще оставалась проблемой) были упразднены и заменены службой по борьбе с экстремизмом. Хотя Россия страдала от тревожного распространения расистской жестокости, борьба против экстремизма под руководством Путина была сосредоточена на мониторинге и преследовании политической оппозиции.
В начале 2008 года Медведев сказал, что учебники по истории следует максимально деполитизировать. Спустя год вместе с военными и одаренными чиновниками он издал указ о том, чтобы побороть искаженное российское прошлое, которое, по его словам, все больше и больше становилось «суровым, порочным и агрессивным». Как кандидат в президенты Медведев объявил противозаконный рейдинг компаний – принудительное поглощение компаний с помощью шантажа и взяток – позорным. Рейдинг продолжался[54], иногда с видимой поддержкой членов правительства. Наконец, когда срок тюремного заключения Ходорковского подошел к концу, работники прокуратуры выдвинули новые обвинения против него и его коллеги Платона Лебедева. Самое большее, что мог сделать Медведев, – перевести судебное заседание из отдаленного сибирского городка в Москву.
Сведения о доходах, возможно, имели положительный эффект. Вскоре они превратились в цинизм. Как заметили остряки, Россия оказалась под управлением бедных мужей богатых жен. «Российские бюрократы только смеются, – говорил депутат Думы и бывший генерал КГБ Геннадий Гудков. – Нет никого, кто мог бы проверить эти сведения». Медведев, успешный бизнесмен, владеющий значительной частью акций одной из самых крупных лесозаготовительных компаний, объявил о наличии в собственности московской квартиры[55] (вместе со своей женой) и о сбережениях в 84 000 долларов. Его жена Светлана, часто появляющаяся в одежде от известных модельеров, имела около 4000 долларов доходов и водила десятилетний «Фольксваген Гольф». Но пока сведения были неточными и неполными, скромные семейные обстоятельства вызывали много вопросов.
Несоответствие полемики Медведева данным правительства было настолько велико, что часто ему казалось, что он выступает против самого себя. Обращаясь к парламенту в ноябре 2008 года, он раскритиковал административный аппарат государственной власти, который сам возглавлял.
Между тем государственная бюрократия по-прежнему, как и 20 лет назад – руководствуется все тем же недоверием к свободному человеку, к свободной деятельности… Бюрократия периодически «кошмарит» бизнес – чтобы не сделал чего-то не так. Берет под контроль средства массовой информации – чтобы не сказали чего-то не так. Вмешивается в избирательный процесс – чтобы не избрали кого-нибудь не того. Давит на суды – чтобы не приговорили к чему-нибудь не тому. И так далее.
В результате, государственный аппарат у нас в стране – это и самый большой работодатель, самый активный издатель, самый лучший продюсер, сам себе суд, сам себе партия и сам себе в конечном счете народ. Такая система – абсолютно неэффективна и создает только одно – коррупцию. Она порождает массовый правовой нигилизм, она вступает в противоречие с конституцией, тормозит развитие институтов инновационной экономики и демократии.
Эта влиятельная речь предназначалась… для лидера оппозиции. Резкое обнажение президентом российских проблем расходилось с несмелыми попытками реформирования. Бюрократы – прежде всего те, которые находились под руководством Медведева, – подавляли свободу печати, указывая телевизионным каналам на то, что нельзя показывать. Не стоит беспокоиться – технологический прогресс придет на выручку.
Опыт показал, что уговаривать чиновников «оставить в покое» СМИ практически бесполезно. Нужно не уговаривать, а как можно активнее расширять свободное пространство Интернета и цифрового телевидения. Никакой чиновник не сможет препятствовать дискуссиям в Интернете или цензурировать сразу тысячу каналов.
Чиновники стращали судей господством своих интересов. Каково же решение? Медведев советовал «порекомендовать судьям всех уровней свести к минимуму контакты с бизнесменами и даже представителями государственных служб». Почему бы вместо этого не посоветовать чиновникам уменьшить свои связи с судьями? Этого президент не сказал.
Почему надежды на оттепель в ледяную эпоху позднего путинизма оказались обманчивыми? На этот вопрос было два ответа. Некоторые думали, что Медведев действительно хотел быстрого продвижения, но Путин ему препятствовал. Другие считали его словесные нападки на бюрократию простой полемикой, а его цели консервативными: склонности к свободе и влияние закона были всего лишь признаками давно знакомой ситуации «хороший полицейский, плохой полицейский».
Скептики могли привести надежные доводы. Путин постоянно превозносил преимущества свободы и честность правительства, наблюдая за распространением назойливой и продажной бюрократии. Его цель, как он сказал в 2004 году, – создать «свободное общество свободных людей». Он призывал к созданию таких правоохранительных органов, «работой которых добропорядочный гражданин будет гордиться, а не переходить на другую сторону улицы при виде человека в погонах». Медведев в свою очередь отказывался от реформирования. «Что за необходимость действовать так быстро? – задал он риторический вопрос в 2006 году. – Ничего. Это не проблема № 1[56], которой не занимается правительство». Став президентом, казалось, он думал, что главная задача не вылечить пациента, а не причинить ему вреда. Большинство россиян, как настаивал он, думали: «Я надеюсь, что он ничего не испортит!»
Раньше люди Медведева пытались[57] ускорить грандиозные перемены. Летом 2008 года появился план постепенного снижения политического давления на телевидение и приватизации второго национального канала ВГТРК. Конкретный план был составлен в одном из комитетов Думы. В Кремле серьезно обсуждалась главная реформа вступления закона в силу. Пока план время от времени обсуждался в начале 1990-х годов, многие следователи – из прокуратуры, министерства внутренних дел, Федеральной службы безопасности и других отраслей – объединились в единое следственное агентство, аналогичное американскому ФБР. Позже прокуратура соединится с министерством юстиции. Муниципальные силы милиции станут независимыми, федеральными.
Эти проекты не воплотились в жизнь. Идея приватизации ВГТРК застыла, а кремлевское руководство телевизионных новостей продолжало работать как раньше с дополнительной трудностью, которая заключалась в том, что информацию о Путине и Медведеве приходилось держать в неприятном соотношении. Реформы законопроектов никогда не происходили, хотя в 2010 году в программе появились новые цели. Для того чтобы понять, почему пропал стимул, необходимо обратить внимание на первые трудности, с которыми столкнулся Медведев, а также на два внешних события, в 2008 году изменившие ландшафт российской политики.