Роман Владимирович Куликов Новая Зона. Проект «Минотавр»
© Р.В. Куликов
© ООО «Издательство АСТ», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Пролог
Звуки словно гасли в тумане. Шаги, скрежет гравия под подошвой, тявкающий кашель похожего на облезлого, бродячего пса мутанта, далекий выстрел – все скрадывалось белесой дымкой. И словно осаждалось мутной влагой на траву, на деревья, на хмурые серые дома. От чего складывалось впечатление отчужденности: будто растения мертвые, а здания ненастоящие. Казалось, что если коснуться стен любого из сооружений, то на пальцах останется темный маслянистый слой скользкой субстанции.
Артист невольно потер подушечками пальцев о ладонь. Захотелось передернуть плечами от невольного омерзения. Туман клубился, расступаясь, заманивая, вовлекая все дальше вглубь себя и смыкаясь позади. Обманчивые звуки вызывали смятение и страх.
Хотелось закричать, позвать Шаха, Кузю или даже Хорька, любого из тех, с кем отправился в ходку. Да хоть кого-нибудь! Лишь бы не оставаться одному в этом вязком, обволакивающем вареве. Но инстинкты подсказывали, что нельзя этого делать. Ни в коем случае. Крик может привлечь мутантов. Перед тем как его обступил туман, Артист слышал только рычание «голышей» – тварей, похожих на собак с содранной шкурой и страшенными клыками, торчащими из пасти, но воображение рисовало, как из блеклых клубов появляются существа еще ужаснее и смертоноснее. Лоснящиеся от влаги, бесформенно-черные, жаждущие крови и мяса… свежего человеческого мяса… почудился треск разрываемой когтями ткани, фантомная боль прошла жгучими полосами по груди, спине, рукам и бедрам. Артист все же невольно вскрикнул и испуганно осмотрел себя.
Ничего.
Куртка и штаны целы, ни крови, ни ран…
Он помотал головой, прогоняя наваждение, но на смену одной напасти вдруг откуда ни возьмись явилась другая: неотвратимой, безудержной волной накатило щемящее чувство тотального, почти вселенского одиночества. Показалось, будто за туманом ничего нет и Артист остался единственным человеком на планете, последним из людей. От этого стало так невыносимо жутко, что все монстры и аномалии Зоны превратились лишь в нереальные детские страшилки. Вселенная потрясала своей непостижимой безграничностью и пустотой. Осознание собственной ничтожности и безысходность давили жутким, гигантским прессом и одновременно разрывали изнутри. Безумный приступ агорафобии и клаустрофобии одновременно.
И вот тогда, наплевав на все возможные опасности, Артист закричал и бросился бежать. Туда, где раздавались глухие выстрелы, откуда доносились едва различимые крики и брань, смешанные с визгом и рычанием. Туда, где были люди!
Шаг, второй, третий… Куда ни глянь – взгляд всюду упирался в зыбкую стену тумана. От дезориентации закружилась голова, подступила тошнота.
Инстинкт самосохранения вопил, бился где-то внутри сознания в попытках образумить, заставить остановиться. Тщетно.
Артист продолжал бежать, пока резкий толчок в грудь не отбросил назад.
И все, что чувствовал, испытывал, переживал до этого, в одно мгновение схлынуло обратно – в пучину чудовищного иррационального сумасшествия, оставив на берегу сознания пенящиеся островки неясных образов и лужицы размытых воспоминаний.
Сердце в один миг оказалось где-то возле пяток. Все-таки попал в аномалию! Близость и реальность смерти будто пресловутой косой разрубили пелену наваждения. Мысли стали относительно четкими и последовательными. Только похоже, что ненадолго. Попадание в аномалию почти всегда означало одно… Конец пути, последняя остановка, финиш – называть можно как угодно, но суть оставалась неизменной с момента зарождения жизни.
Странно, что не разорвало на части, а лишь отшвырнуло. Хотя скорее всего это только прелюдия, а основное действо ожидало впереди.
«Лишь бы Свете сказали, что погиб, – промелькнула мысль. – Чтобы не ждала, не надеялась…»
От удара спиной о землю непостоянное, словно фривольная девица, сознание вновь оставило Артиста, на этот раз вместе с дыханием. Затем вернулось, но уже сопровождаемое болью, резанувшей по ребрам и полыхнувшей в затылке.
«Ну, здравствуй, аномалия», – подумал Артист с отрешенным спокойствием.
Перед глазами еще плавали радужные пятна, когда «аномалия» схватила за шиворот и, сопровождая свои действия матерщиной, потащила куда-то. Определить направление Артист не смог бы при всем желании, зато голос узнал. Шах… Шах!
Хотел позвать товарища, сообщить, что жив, может, даже цел, поделиться радостью, которая переполняла, но с губ слетел лишь сиплый хрип.
– Твою мать, Артист, ты совсем, что ли, дебил? Придурок долбанутый! – продолжал ругаться Шах. – Как можно дурман-траву не различить?! Ее даже ночью видно! Да что там видно, от нее мертвечиной несет так, что глаза щиплет.
– Он перед ходкой сказал, что простыл. – Еще один знакомый голос – парень по прозвищу Хорек. – Насморк у него. Ты сам не слышал, что он гнусавил?
– А ты заткнись, мудила! Из-за тебя Верес мутантам на корм пошел!
Значит, четвертый участник группы погиб. Артист отметил это без какого-либо сожаления, но не потому, что ему было все равно. Верес казался неплохим мужиком, слегка замкнутым, туповатым, временами жестоким, но по-своему добродушным. Просто сейчас Артист не в силах был испытывать что-то еще, кроме радостного блаженства.
– А че это я виноват? – возмутился Хорек. – Верес сам полез за тем артефактом. Я не знал, что эта хрень электричеством жахнет.
– Не знал, но сказал, что арт безопасен, ублюдок!
– Я сказал, что видел похожий, и тот был безопасен!
– «Видел», «сказал», «похожий»… урод, твою мать! – цедил сквозь зубы Шах. – Подними автомат Артиста! Не видишь, задевает за кусты?! И быстрее давай, надо свалить подальше, пока твари там Кузю дожирают.
Ощущение, что его постоянно что-то тянет за руку и дергает, вдруг исчезло. И следом необычайная легкость разлилась по телу. Артист почувствовал, что его влечет куда-то вверх, в сияющую высь, будто автомат, цепляясь за ветки, камни, выступающие из земли корни деревьев, удерживал и сознание, которое, потеряв своеобразный якорь, опять стало ускользать. Но теперь уже не хотелось сопротивляться. Наоборот, пришло чувство, что так правильно, так нужно, так должно быть.
– Шах, а чего он лыбится? – спросил Хорек.
– Вот бл…! – выругался Шах.
Артист снова очутился на земле… она была похожа на перину из нежнейшего пуха, такая мягкая, приятная… С нее никому и никогда не захочется вставать.
От хлесткого удара по лицу голова дернулась в сторону. Боль обожгла щеку. Потом вторую.
– Эй! А ну хватит! Перестаньте! – воскликнул Артист.
Но его продолжали хлестать по щекам.
– Вы че творите?! Эй! Хватит, я сказал!
Слова звучали грозным криком в его голове, но на деле он не проронил ни слова, лишь блаженная улыбка сошла с лица.
– Чего с ним? – взволнованно спросил Хорек.
– Аномалия! Чего еще-то?! Надышался ядовитых спор. Хреначь его по морде, как только снова начнет лыбу давить. Если не поможет, сломай палец, в общем, сделай больно, только не давай потерять сознание. Если уйдет – считай, потеряли, а где мы еще такой ценный источник сведений найдем?
Земля уже не казалась такой мягкой, как раньше. Скорее наоборот – необычайно жесткой и холодной. Артист почувствовал, как его снова подняли и потащили дальше.
Сказанное Шахом каким-то образом просочилось в его уставший мозг, осело, укоренилось и заставило начать борьбу. За собственные разум, тело и жизнь.
Он гнал прочь подступавшую легкость, заставлял себя испытывать ярость и злость. Старался обрести некую точку равновесия, подобно пьяному, хватающемуся за стену в попытках остановить головокружение и успокоить взбесившийся вестибулярный аппарат.
Артист потерял счет времени. Иногда он проигрывал свои мысленные сражения, и тогда на помощь приходил Хорек, отнесшийся к поручению Шаха со всем рвением и старанием.
Болезненные удары вызывали непроизвольную волну возмущения, но при этом спасали, подпитывая гнев.
В какой-то момент боль показалась чересчур сильной.
«Только не пальцы! Хорек, скотина, не трогай пальцы, тварь!» – завопил Артист, с сожалением осознавая, что делает это лишь в своих мыслях.
– Он че, нас слышал все это время? – оторопело спросил Хорек.
– Я откуда знаю? Ну, если тебя тварью назвал, то, видимо, да, – ответил Шах. Потом добавил для Артиста: – Целы твои пальцы.
– Вы… вы меня слышите?! Я могу говорить?
– Ну, че-то бормочешь, да, – проворчал обиженный Хорек.
Артист попробовал поднять руку, чтобы убедиться в правдивости Шаха, но не получилось.
– Да целы, я сказал, – зло произнес сталкер.
– А… почему… так… больно?..
– Это я в тебя укол всадил.
– Я… ничего… не… вижу.
– Не все сразу. Жди. Отпустит.
Шах был прав. Артисту ничего не оставалось, кроме как ждать. Он лишь произнес:
– Спасибо.
Но ответа не получил.
Глава 1
– Слушай, командир, а почему нас прямо до места на «вертушке» не доставили?
Лис задал вопрос, который наверняка волновал не только его, но и остальных четверых членов отряда. Вместо ответа капитан Мартыненко поднял руку, приказывая остановиться.
Бойцы мгновенно замерли, заняв позиции для круговой обороны.
– Чисто! Чисто! Чисто! Чисто! – донеслось от каждого.
Лис тоже внимательно осмотрел свой сектор. Метрах в двадцати, за искореженной сосенкой, аномалия закручивала спираль из опавших иголок и шишек. Чуть дальше, возле сухого, треснутого ровно посередине, почерневшего от времени гнилого ствола промелькнула серая тень.
– Бим с нами, – доложил Лис. – На одиннадцать от меня.
Хромой и тощий мутант, похожий на собаку, с которой содрали шкуру, а в морду понатыкали гвоздей, с ходу прозванный Бимом, преследовал отряд с момента высадки. Держался поодаль, но не отставал. Сначала его присутствие напрягало, но потом все привыкли и просто отслеживали.
– Мужики, а заметили, что зверья почти нет? – спросил прильнувший к прицелу ВСС обычно молчаливый Гныш. – Только Бим и шастает.
– Не так давно слушок прошел, что должники конкретную зачистку устроили, – ответил ему Лис.
– Да сталкеры соврут – недорого возьмут. Это же как рыбаки: хабара у них полные рюкзаки, артефактами все кладовки забиты, и каждый как новая машина стоит.
– Я тоже слышал, – подтвердил версию Лиса выполнявший в отряде роль подрывника и одновременно медика Томас. – Говорят, весь квад тогда полег. По сети одно время видео ходило, один из квадовцев снимал. Потом изъяли. Так там мутантами вся земля устлана была не в один ряд.
– Сам видел? – спросил недоверчивый Гныш.
– Не, земеля из «четвертой».
– Ну, если земеля, тогда да-а, – с ехидцей проговорил Лис. – В Тамбове же не брешут.
– Брешут, но не все, – без улыбки ответил Томас.
Сколько Лис помнил, этот высокий и массивный поборник правды «включал» свое чувство юмора в те моменты, когда считал нужным. В другое же время весьма успешно изображал из себя зануду и мог с успехом свести на нет самую смешную шутку.
– Вот скажи, откуда у тебя такая способность – любой прикол в обычные слова превращать?
– А это, друг мой, долгие годы медитаций и упорных тренировок.
– Слушаем сюда! – прервал их пикировку капитан. – Дальше, судя по карте, массивное скопление аномалий. Быть предельно внимательными. Проверьте еще раз счетчики аномальной активности. Отвечая на твой вопрос, Лис, скажу, что «вертушка» нас не доставила прямо на место из-за какой-то ненаучной хрени, выводящей из строя приборы. Два разведывательных вылета едва не окончились гибелью машин и экипажа. Поэтому высадили там, где безопасно.
– Ясно, командир, – отозвался Лис. – Тогда еще вопрос: а эта «ненаучная хрень» только на технике приборы из строя выводит? Или нам тоже надо опасаться, а то у меня детей еще нет, и вон у Гныша и Люма тоже. Может, стоит вернуться, пока еще не поздно?
Бойцы негромко рассмеялись над пошловатой шуткой.
– Конечно, в любой момент! А как вернемся, еще и благодарность от командования получим. За предусмотрительность. Ведь ценнейшие экземпляры генофонда сохранили.
– Я знал, что вы высоко меня цените. Спасибо, командир.
– Ага. Назову в твою честь собаку. – Капитан посмотрел на часы. – Завязали с трепом. Выдвигаемся.
Отряд продолжил движение в еще более неспешном темпе, чем раньше. Бойцы постоянно сверялись со счетчиками, закрепленными у каждого на запястье.
Когда приблизились к скоплению, показалось, что лес вокруг замер. Стало так тихо, что можно было различить шуршание листьев под подошвами ботинок. Прерывистое вибрирование устройств, обнаруживающих аномалии, превратилось в причудливую мелодию. И чем ближе становилось скопление, тем интенсивнее – жужжание счетчиков.
Лис невольно хмыкнул. Его смешок услышал шагавший неподалеку Люм и тоже улыбнулся. За ним Томас и Даня.
– Бл…, ощущение, что в секс-шоп зашел во время демонстрации ассортимента, – пробормотал Лис. Он не рассчитывал, что его услышат остальные, но в наступившей тишине слова разнеслись вполне отчетливо.
Гныш отломал кусок коры с ближайшего дерева и бросил в балагура. Та, конечно, не долетела, но движение Лис заметил и сделал вид, что уклоняется.
Вибрация похожих на наручные часы устройств становилась все сильнее по мере того, как отряд входил в скопление аномалий.
– Зато я теперь знаю, чем развлечь на свидании подружку, – не унимался Лис.
Тут не выдержали уже все. И, несмотря на окружавшую опасность, остановились и смеялись. Даже поначалу невозмутимый командир дал слабину. Он же и прекратил веселье:
– Так! Все! Собрались! Лис, еще слово вякнешь не по делу, прикажу рот лентой заклеить. Люм – проконтролируй, ослушается – исполняй.
– Есть, командир!
Люм погрозил кулаком шутнику, показывая готовность использовать «скотч».
– Контакт на двенадцать! – воскликнул Гныш.
Бойцы как один присели, приготовившись стрелять. Вдалеке среди деревьев мелькала фигура какого-то уродливого существа.
«Голыш», – определил снайпер разновидность мутанта.
– Может, Бим? – спросил капитан.
– Этот не хромает и крупнее. Движется к нам.
Люм справа доложил:
– Два часа. Еще цели! Много.
– Твою же мать, – проворчал Лис. – Угораздило в аномалиях застрять.
Он тоже увидел приближающихся мутантов. Большая стая устрашающего вида тварей мчалась среди деревьев прямо к отряду.
– Даня, шугани-ка их гранатой, – приказал капитан.
– Щас сделаю.
Раздался негромкий «чпок», и подствольный гранатомет выплюнул свою смертоносную начинку.
Лис оторвал взгляд от коллиматорного прицела и проследил траекторию полета снаряда. Приготовился к резкому звуку взрыва, но тут увидел, как, почти коснувшись земли, граната блеснула округлым боком и полетела назад – невидимая глазом аномалия отбила подачу.
– Ложись! – заорал он вместе с Люмом и распластался на жухлых листьях, закрыв голову руками.
Рвануло в нескольких метрах сверху.
Следом раздался треск развороченного взрывом дерева.
Лис повернулся посмотреть – как раз вовремя, чтобы уклониться от огромной дымящейся щепки. Та воткнулась в землю на расстоянии ладони от его шеи. Сверху сыпало кусками коры и мелкой щепой. Мусор попал в глаза. Сразу начало щипать, и выступили слезы.
– А-а, твою мать!
Пока он пытался вернуть себе зрение, зазвучали выстрелы.
– Лис, ты как?! Лис? – звал Люм.
– Норма! Только пока не вижу ни хрена!
Он быстро нащупал фляжку с водой, свинтил крышку, повернул голову вбок и постарался промыть глаза.
– Еще мутанты на двенадцать! – послышался крик Гныша.
Раздались шипящие звуки выстрелов его винтовки.
– Томас, помоги ему! – приказал капитан. – Даня, на тебе левый фланг и тыл. Близко не подпускать. Лис?
– Сейчас, капитан!
Он часто моргал, пока наконец не смог более-менее видеть, после чего сразу направил свой «АК-12» в сторону, откуда приближались мутанты. Недалеко залег Люм и стрелял отсечками по три патрона.
Твари с облезлыми шкурами и вывороченными наружу зубами были уже в десятке метров от отряда.
От неожиданности Лис даже воскликнул:
– Ух, бл…!
И тут же открыл огонь.
Пули рвали несчастных созданий, выбивая кровавые фонтанчики из мускулистых тел. Лес наполнился визгом и рычанием.
Сбоку слева Гныш сообщил, что перезаряжает оружие. Следом тем же занялся Люм. Пришлось держать и его сектор. Лис поливал мутантов короткими очередями, часто не попадая – точно прицелиться мешали деревья. Мазал даже слишком часто! Из-за чего ругался сквозь зубы.
Металлический щелчок оповестил о том, что и у него патроны закончились.
– Заряжаю!
Лис сменил магазин, часто поморгал – мусор еще мешался в глазах – и снова поймал в прицел ближайшую тварь. Прострелил ей череп и удовлетворенно процедил: «Вот так». Нашел новую цель, и тут в его сознание пробилась мысль: мутантов слишком много! Это не был страх или паника – простая констатация факта. Они не успевали убивать всех тварей, и те неумолимо приближались.