Она сразу позвонила в квартиру напротив, но там тоже никого не было.
На третьем этаже на ее звонки вообще никто не отозвался, а на втором детский голос спросил из-за двери:
— Кто там?
— Привет! Как тебя зовут? — поинтересовалась Виктоша.
— Виктор! — ответил малыш.
— Вот здорово! Ты Виктор, а я Виктория! Значит, мы с тобой тезки! Ты знаешь, что это такое?
— Не-а!
— Вот, допустим, ты Витя, и другого мальчика тоже Витей звать. Значит, вы — тезки. Понял?
— Ага!
— Витюша, а кто-нибудь из взрослых дома есть?
— Не-а!
— Слушай, тезка, я тебе одну бумажку оставлю, ты ее родителям передай, ладно?
— Ладно.
— Так ты мне открой!
— Нельзя!
— А я тебе за это мандаринов дам!
— Ты не врешь?
— Нет, что ты!
— А волк козлятам тоже чего-то обещал! — вспомнил Виктор.
— Ну я же не волк! — засмеялась Виктоша. Почему-то ей казалось, что она во что бы то ни стало должна проникнуть в квартиру. Но тут на лестнице раздались шаги.
— Это что ты тут делаешь? — спросила молодая женщина с усталым лицом.
— Мам, мам, — закричал Виктор, — она тебе какой-то листок обещала, а мне мандаринков!
— Понимаете, я из Центра общественного мнения! — затараторила Виктоша. — Вот, у меня анкеты, хотелось бы узнать ваше мнение по некоторым вопросам!
В этот момент сверху раздался голос мужчины, у которого было свое мнение на все случаи жизни. Перегнувшись через перила, он крикнул:
— Эй, девушка! А если мне места для ответа не хватит? Тогда что?
— Тогда напишите на отдельном листке и скрепочкой прицепите!
— А клеем можно? А то у меня скрепок нет!
— Можно и клеем! — разрешила Виктоша.
— Иван Гаврилыч, вы считаете, надо эту анкету заполнять? — спросила мать Виктора.
— Ежели имеешь мнение, надо! А то все затрудняются отвечать, подумать только, что за люди!
— Ладно, заходи! — отперла дверь женщина.
Виктор оказался смешным толстым парнишкой лет шести. Виктоша сразу же сунула ему в руку две мандаринки.
— Зачем? Он кормленый! — запротестовала мать.
— Но я ему обещала!
— Ты если обещаешь, всегда слово держишь? — недобро усмехнулась женщина.
— Стараюсь.
— Как тебя звать-то?
— Виктория! Можно просто Вика.
— Раздевайся, Вика!
Виктоша хотела было отказаться, как вдруг в глаза ей бросились висящие на вешалке куртки. Большая и маленькая. Точно такие, как были вчера на Слепом и его поводыре, когда они выходили из дома. «Неужели сработало?» — подумала Виктоша, и сердце у нее отчаянно забилось. Она решительно сняла пальто.
— Проходи на кухню! — распорядилась хозяйка дома. — Сапоги можешь не снимать, я нынче еще полы не мыла! Ну, что у тебя за анкета?
Виктоша сунула ей в руки листок.
— Так, поглядим! «Считаете ли вы необходимым продолжение реформ»? А я почем знаю?
— Если не знаете, напишите — затрудняюсь ответить, — посоветовала Виктоша, судорожно соображая, как бы ей расположить к себе эту женщину.
— Нет! Гаврилыч такое осуждает! Так как лучше написать — да или нет?
— Как думаете, так и напишите!
— Ага, нашли дурочку! Напишу я «да», а потом власть переменится и меня, чего доброго, сошлют за Можай!
— Что вы! Опрос анонимный! Не надо писать ни имени, ни фамилии!
— Точно?
— Точно! — засмеялась Виктоша.
— Вообще-то как вспомнишь очереди за поганой колбасой… так вроде теперь лучше стало, я колбаски копчененькой хоть сто грамм, а всегда куплю… Но, с другой стороны — денег не напасешься, только сто грамм и можешь себе позволить… Вот и решай тут, за эти реформы я или против! Старое-то время все одно не вернется!
— Это точно! — подтвердила Виктоша.
— Ладно уж, напишу — за!
«Зря я про анонимный опрос сказала, — подумала Виктоша. — Надо бы спросить у нее, сколько их живет в этой квартире, есть ли у нее муж…»
— Слушай, а тебе обязательно сейчас эту анкету отдать надо? — спросила вдруг женщина.
— Да нет, что вы! Я могу завтра за ней зайти.
— Вот и чудненько, я с братом посоветуюсь лучше, чего писать. Ага, удобный момент!
— А вас сколько в квартире живет, я имею в виду взрослых? Дело в том, что я могу оставить по анкете на каждого члена семьи, так даже лучше.
— Нас-то? Я да Витька и мой брат с сынишкой.
— Значит, я оставлю вам еще анкету для вашего брата. Когда вам удобнее, чтобы я зашла?
— А ты когда в наших краях-то будешь?
— Да лучше бы с утра!
— Ладно, я сейчас на бюллетене, так заходи часиков в десять, ладушки?
— Ладушки, — растерянно ответила Виктоша. Очевидно, ей пора уходить. — Так я пойду?
— Иди, милая, иди!
— А ваш брат точно заполнит анкету?
— А чего ж ему не заполнить? Заполнит, не сомневайся!
— Знаете, я тут в некоторые квартиры не попала, так я оставлю анкеты в почтовых ящиках, а если вас кто-нибудь спросит, вы все объясните, ладно?
— Нет уж, я всех к Гаврилычу отсылать буду, он в этом больше моего понимает.
— Тогда до свидания!
— До свидания, милая, до свидания! Хотя, постой, я вот что спросить хотела, ты этим за деньги занимаешься или как?
— За деньги!
— А зачем они тебе, ты небось еще в школе учишься?
— Да, — растерялась Виктоша.
— Я смотрю, вещички на тебе хорошие, дорогие…
— Это мне сестра из-за границы прислала! — выдумала на ходу Виктоша. — А у мамы денег совсем мало, вот я и подрабатываю! — она все больше и больше запутывалась в собственном вранье.
— А сестра что, замуж за иностранца вышла?
— Да! Но муж у нее тоже совсем небогатый!
— Ладно, ступай! До свидания!
— До свидания! — пролепетала Виктоша и выскочила на лестницу. Она сбежала вниз и лишь тогда перевела дух.
Подумать только, с первого раза она нашла пристанище мошенника! Наверное, она — гениальный сыщик! Виктоша, сообразив все это, была вне себя от восторга и гордости. Только вот поделиться не с кем! Дарька уехала, Ленчик уехал! Вот наказание! Как бы не лопнуть от распирающих тебя впечатлений!
Виктоша сгребла рукою снег с «Москвича» и приложила его к пылающему лбу. Она в детстве всегда так делала, но тут же опомнилась. Ведь она уже большая, и от грязного снега на лбу могут высыпать прыщи, и вообще… Она быстро достала из сумки платок и насухо вытерла лоб. Это как-то отрезвило девочку. Она ненароком подняла глаза и заметила, что ее новая знакомая, мать Виктора, стоит у окна и пристально на нее смотрит. Виктоша сделала вид, что не заметила этого, и быстро выбежала со двора. Почему эта женщина решила проследить за ней? Неужто что-то заподозрила? Нет, не может быть! Она ведь так здорово все разыграла… И как быть, идти завтра за анкетами или нет, рассуждала Виктоша, направляясь к метро. Если я не пойду, может быть только хуже. Этот окаянный Гаврилыч так жаждет поделиться своим мнением с общественностью, что может начать звонить по инстанциям, и в результате выяснится, что никто никакого опроса не проводил. Вот тогда уж точно преступник насторожится. Значит, хочешь не хочешь, а идти надо! Хоть и страшновато немного. Ну ничего, она что-нибудь придумает, чтобы обезопасить себя!
Глава XI НА САНКАХ
Насколько долгой и скучной кажется дорога до Братушева, если тащиться электричкой и автобусом, настолько же восхитительной показалась она Даше из окна автомобиля. Заснеженные деревья, ярко-синее небо, розовые и голубые отсветы на белых полях…
— Ступендо![3] — то и дело восклицал Карло.
Но мало-помалу даже красота природы приедается, и через некоторое время все мысли Даши сосредоточились на семейной тайне Смирниных. Что там разнюхал Стас? А вдруг он уже нашел клад?
— Надя, нам еще долго ехать? — спросила девочка.
— Да нет, еще полчаса!
И вот показались первые домики Братушева.
— Считай, мы уже на месте! — сказала Надя. — Очаровательный городишко! Дарья, тебе нравится?
— Еще как!
При виде прелестной белой церкви на холме Карло застонал:
— Ступендо!
Надя выехала на площадь, уже знакомую Даше, и покатила по направлению к бывшей школе.
У Даши захолонуло сердце. А вдруг она сняла комнаты именно там? Вот было бы здорово! Но нет, машина остановилась у домика как раз напротив школы. Тоже неплохо, подумала девочка. По аккуратно разметенной тропке к ним уже спешила хозяйка в накинутой на плечи телогрейке.
— Здравствуйте! Пожалуйте, гости дорогие! Ой, вы с дочкой! Какая большая да красивая! Как тебя звать, деточка?
— Даша.
— Ой, у меня сестра тоже Даша, только она уже померла!
Хозяйка открыла ворота, и Надя въехала во двор. А Карло все стоял у калитки, горящими глазами рассматривал. Наконец они все вошли в дом. Там было тепло, чисто и по-деревенски уютно. Бревенчатые стены привели Карло в совершенный восторг. И Дашу тоже.
— Располагайтесь, а я пойду для доченьки вашей раскладушку принесу!
Надя опять не стала опровергать хозяйку.
— Дашка, давай немножко поиграем в дочки-матери, — прошептала она, когда хозяйка вышла.
— Как это?
— Ну не скажем ей, что ты не моя дочка! Так всем проще будет! — Надя умоляюще глянула в глаза Дашке. — Данечка, пожалуйста!
Даше стало жалко Надю, у которой не было детей, хотя она их обожала.
— Да пожалуйста, — рассмеялась она, — я ничего не имею против такой мамы!
— Вот и отлично! — обрадовалась Надя, а Карло взглянул на нее с грустью.
— Тебе лишь бы играть, — тихо сказал он, но Надя сделала вид, что не расслышала.
— Ну, дочка, в таком случае разбери быстро свои вещи и накрой на стол, а то я пока доехала, чуть с голоду не умерла! Не успела сегодня позавтракать.
«Начинается, — подумала Даша. — Только я собралась к Стасу, как сразу же возникли препятствия». Впрочем, она не слишком горевала, так как тоже здорово проголодалась.
Надя сбегала за хозяйкой, и они вчетвером сели за стол. После еды Надю стало клонить в сон. Даша быстренько принялась собирать посуду.
— Не надо, я сама потом помою! — распорядилась Надя.
— Надюша, дов'э иль баньо?[4] — спросил вдруг Карло.
— Во дворе, за домом такая маленькая будочка.
— Коме маи[5] во дворе?
— Во дворе, что я могу поделать? — воскликнула Надя.
— Аччиденти[6]! — Это невозможно! Я не могу во дворе! Холодно!
— Вот, вот на чем Европа пасует перед Россией! Ей, видишь ли, теплый сортир подавай!
— Но Надя, кара[7], я больше из-за тебя волнуюсь!
— А ты не волнуйся, я привычная! Я в Подмосковье выросла, у нас тоже иль баньо во дворе был!
— Теперь я понимаю, отчего ты не можешь иметь детей!
— Карло, тезоро[8], ступай себе во двор и не канючь!
— Но тогда лучше переехать в отель!
— В отель! Си капише[9], в отель! — расхохоталась Надя. — В здешнем отеле, если таковой вообще имеется, иль баньо тоже во дворе, только в отличие от здешнего еще и грязный! С иль баньо у нас в России всегда проблемы, особенно в глубинке.
— Где? — не понял Карло.
— В глубинке! То есть в глухой провинции.
— Но это ведь не так далеко от Москвы!
— Далеко, Карло! Как на другой планете! — с грустью сказала Надя.
Даша умирала со смеху, слушая русско-итальянские препирательства, хотя была на стороне Карло. Теплая уборная и в самом деле куда лучше холодной. Тут и спорить не о чем. А Надя почему-то возводила холодный сортир в национальную гордость. Наверное, это и есть квасной патриотизм, сообразила Даша.
— Надя, — сказала она, когда Карло все-таки решился выйти во двор, — можно я пойду погуляю, такая погода!
— Иди, только ненадолго и смотри не заблудись, а я часочек посплю, это меня, наверное, от свежего воздуха разморило. Кислородное отравление!
— Да нет, я часочек погуляю!
— Ладно, иди! — совсем уже сонным голосом ответила Надя.
Даша быстро оделась и бегом кинулась к старой школе. Навстречу ей сразу же выскочил Стас.
— Привет, сестренка! Я вас уже давно приметил, жду, жду, а ты не идешь!
— Привет, братишка! Раньше не получилось! Ну, что-нибудь узнал?
— Кое-что! Идем в дом, а то холодно! Никого нет, даже Ленки!
Стас буквально потащил ее в дом. Хорошо, что окна Надиной комнаты смотрят в другую сторону, — подумала Даша.
— Вот, гляди, я теперь знаю, где была печка! — И Стас ткнул пальцем в разложенный на кухонном столе план. Печка была отмечена крестиком.
— А ты это место нашел?
— Да, только там книги, мне одному быстро не справиться!
— Я тебе помогу!
— Понимаешь, ночью будет прекрасная возможность…
— Ночью? А если Люба услышит?
— В том-то и дело! Люба меня сегодня одного оставляет. А сама с Ленкой в Москву съездить хочет, к подруге. Так-то ей не на кого дом бросить…
— Здорово! Но как же мне ночью сюда попасть? Надя меня ни за что не пустит!
— Придумай что-нибудь!
— Попробую!
— У вас одна комната?
— Нет, две! В одной Надя с Карло, а в другой — я.
— А твоя комната проходная? — поинтересовался Стаc.
— Да.
— Это хуже, но все-таки можно найти выход. Сделаешь чучело — и все дела!
— Какое чучело?
— Обыкновенное, неужели никогда в кино не видела? Кладут что-нибудь на кровать, объемное такое, и сверху накрывают одеялом, как будто человек спит.
— Понятно! Сделаю! — обрадовалась Даша.
— Тогда пошли гулять, — заявил Стаc.
— Зачем? Мне и здесь хорошо!
— Как ты не понимаешь? Сегодня мороз. Если ты с прогулки вернешься, не разрумянившись как следует, твоя Надя решит, что ты больна. И начнет тебя лечить! Облепит горчичниками, компресс на горло, колдрекс, эффералган упса, и что там еще по телеку рекламируют! А главное, она станет вливать в тебя горячее молоко с медом! — потешался Стас.
— Брр! Ненавижу горячее молоко! Уж лучше колдрекс! Ладно, идем румяниться!
Они выбежали во двор.
— Погоди, я сейчас! — крикнул Стас. И юркнул в сарай. Вскоре он вышел оттуда с санками. — Садись, сестренка, я тебя повезу!
Даша с хохотом уселась на санки, а Стаc схватил веревку и бегом понесся по снегу. Даша даже завизжала от восторга.
— Стаc! Куда?
— На горку! Я тут такую классную горку обнаружил!
Действительно, вскоре они уже были на горке. Спуск с нее был достаточно крутым.
— Ого! — воскликнула Даша.
— Боишься?
— Ни чуточки! Просто обратно лезть не хочется!
— Не беда! Влезем! А ну, подвинься!
Стас сел позади Даши, крепко обхватил ее и попытался оттолкнуться ногами.
— Дашка, помогай!
И вот санки преодолели последнее препятствие и понеслись вниз, набирая скорость.
— Ух ты! Здорово! — закричала Даша, чувствуя какой-то незнакомый восторг, распиравший грудь. — Ура!
Ветер свистел в ушах. Но вдруг санки подскочили, Даша со Стасом не удержались и вылетели в сугроб.
— Цела? — крикнул Стас.
— Цела!
— Давай руку!
Он вытащил ее из сугроба.
— Что случилось? На что мы налетели? — спросила Даша.
— Не знаю, пошли посмотрим! Ну, ни фига себе! — воскликнул Стас. — Гляди, какая каменюка!
Действительно, на накатанном снегу лежал довольно большой булыжник.
— Откуда он тут взялся?
— Знаешь, по-моему, его кто-то принес, — задумчиво проговорил Стас.
— Зачем? Зачем сюда камень волочь?
— А ты погляди! Видишь, следы!
В самом деле, на снегу довольно четко отпечатались следы больших рифленых подошв.
— Ну, мало ли откуда эти следы! — легкомысленно бросила Даша.
— Нет, Дашка, это не случайность! Это, если хочешь знать, больше смахивает на покушение.
— Покушение? На кого?
— Думаю, что на нас!
— На нас? Покушение? У тебя что, с головкой плохо, ушиб головку-то, бо-бо?
— Перестань дурачиться! — прикрикнул на нее Стас. — Это счастье, что мы легко отделались! Могли и шею сломать!
— Кому нужно, чтобы мы сломали шею, сам подумай!
— Я и думаю! Кажется, я сам во всем виноват!
— То есть?
— Понимаешь, я вчера ходил гулять и обнаружил эту горку. Сбегал в школу, взял санки и пошел кататься. Смотрю, дядька какой-то с большими черными усищами, добродушный с виду, навстречу мне идет, остановился и говорит: «Такой большой парень и с детскими санками, на этих саночках либо дети малые катаются, либо парни с девушками!» Ну, мне стыдно стало, я и ответил: «Ко мне как раз завтра девушка приедет, вот я заранее и прокладываю для нее трассу!» Он засмеялся и пошел.
— Так ты думаешь, это он сюда камень принес?
— Вроде больше некому, — пожал плечами Стас.
— Зачем?
— Чтобы нас угробить!
— Положим, он нас не столько угробил, сколько усугробил! — скаламбурила Даша.
— Острота удачная! — заметил Стас. — Но неуместная! Нам просто повезло!
— Да ну тебя, Стас. Кому надо нас гробить?
— Скорее всего той парочке, которая старуху до больницы довела. И, сдается мне, усы у дядьки были такие же, как седые патлы у той уборщицы.
— Стас!
— Что Стас? Что Стас? Сама, что ли, не соображаешь! Мы — их конкуренты! И при этом мы получили доступ в библиотеку, а они — нет! Значит, у нас преимущество.
— Преимущество еще не имущество!
— Фу, Дарья, этой остроте грош цена в базарный день.
— А я не претендую!
Между тем они снова забрались на горку.
— Прокатимся еще разок? — предложила Даша. — Каменюку-то мы убрали.
— Ладно, давай!
Они снова понеслись вниз, но на сей раз все кончилось благополучно, и восторгу их не было предела.
— Если б не этот подъем, я бы без конца каталась! — воскликнула Даша.
— Еще разок поднимемся, съедем и пойдем назад низом! — сказал Стас.