Валентина побагровела.
– Прекрати, – велела Слава.
Родион послушался и замолчал. На понтон он ступил первым. Следом шел Денис с ружьем, потом Вадим, Валентина, Слава, и последней, подняв с песка полотенце, побежала догонять остальных Женька.
Понтон гудел и сильно раскачивался, пока по нему шли шестеро. Валентина даже закрыла от страха глаза, идя на ощупь по натянутой веревке.
– Что дальше? – спросил Родион, ступив на берег.
– Поднимайся в гору! – велел Денис, сделав угрожающее движение ружьем.
Родион легко, насвистывая, поднялся на крутой берег, женщинам даже показалось, что он сейчас убежит.
– Стоять! – крикнул Вадим, который тоже так подумал.
– Куда катится наша милиция? – насмешливо сказал Родион, стоя на высоком берегу и дожидаясь остальных. – И этот толстяк, страдающий одышкой, способен задержать преступника? Да я тебя одним щелчком убью, как комара!
– Дайте я ему вмажу! – кинулся к нему Вадим.
– Отдышись сначала, – хмыкнул атлет.
– Вадим, успокойся! – крикнул Денис. – Я же сказал, что он нас провоцирует!
Вадим послушался и остановился.
– Ну а теперь скажите: в чем меня обвиняют? – спросил Родион, когда все собрались у волейбольной площадки.
– Можно я! – как прилежная школьница, подняла руку Валентина и, получив молчаливое согласие, затараторила: – В воскресенье утром я умывалась в кустах и случайно подслушала телефонный разговор. Кто-то сказал, что хочет кого-то убить и что пошел смотреть место. Сначала я испугалась и побежала к себе в домик. Я хотела тут же уехать, но потом подумала, что мой гражданский долг… – она запнулась.
– Какие сознательные у нас граждане! – покачал головой Родион и с чувством добавил: – Ну и дура!
– Не слушай его, продолжай, – велел Денис.
– Я пошла на пляж, чтобы посмотреть… Посмотреть, кто это? И увидела его! – Валентина ткнула пальцем в Родиона. – Он плыл!
– Я это дело люблю, – с насмешкой сказал Родион. – Вот и сегодня приехал порыбачить, постучался к хозяевам, чтобы открыли ворота, а никого нет! Думаю, пойду-ка я искупаюсь. А там и народ подтянется. Вылезаю из воды, и тут на меня наставляют ружье. И говорят при этом, что я убийца. Остроумно.
– Куда ты ее дел? – зло спросил Вадим.
– Кого? – удивился Родион.
– Тело!
– Пардон… Чье тело?
– Женщину, которую ты грохнул! Не притворяйся! Куда ты ее дел?!
– А ты уверен, что это женщина? – насмешливо спросил Родион. – По-твоему, я мужика не могу завалить? Только бабу? Не надо всех по себе мерить.
– Перестаньте! – велела Слава. – Нам надо разобраться в сложившейся ситуации. Может, этот человек и в самом деле ни при чем. Никакого убийства не было…
– Было, – неожиданно сказала Женька. – То есть оно могло быть.
Все, в том числе и Родион, посмотрели на нее с удивлением.
– Я… Я все объясню! Слава! – отчаянно сказала Женька. – Я не сказала тебе сегодня всей правды! А теперь скажу! Это он! – она указала на Родиона.
– Кто он? – удивилась подруга.
– Отец моего ребенка!
Слава побледнела, Валентина порозовела, Денис удивленно посмотрел на Женьку, а Вадим хмыкнул.
– О как! – сказал Родион. – Я еще и папа!
– Ты что, отказываешься?! – закричала Женька.
– Конечно, отказываюсь! С какой стати я должен признаваться в том, чего не делал?
– Тогда я знаю, зачем ты сюда приехал! О Боже! Какая же я дура! – разрыдалась Женька.
– Успокойся, – кинулась к ней Слава.
– Я… Я все расскажу! Я хочу, чтобы он за все ответил!
– Женечка… Не плачь… – умоляюще сказала Слава, гладя ее по дрожащим от рыданий плечам. – Не надо…
– А это интересно, – задумчиво сказал Вадим. – Вот вам и мотив!
– Я думаю, нам надо пройти в дом, – сказала Слава, прижимая к себе Женьку. – Чтобы во всем разобраться.
– Значит, убийство все-таки готовилось? – разволновалась Валентина.
– Похоже, да, – задумчиво сказал Денис. – А вы молодец! Если бы не вы…
– Очуметь можно! – Родион в первый раз вышел из себя. – Да вы здесь все, похоже, спятили! Мне надо позвонить!
– Никто никуда звонить не будет, пока мы во всем не разберемся, – сказал Денис и опять сделал угрожающее движение ружьем: – Шагай к нашему дому!
– Погодите, я проверю, надежно ли у него связаны руки! – и Слава с презрительной миной на лице шагнула к Родиону.
– Я ни в чем не виноват, я все объясню, – торопливо сказал тот.
– Я это уже поняла, – она со злостью рванула за концы пояска, затягивая узел. – Слабовато было. Зато теперь надежно. Давай! Иди в дом!
– Надо же так попасть! – раздраженно сказал Родион, выполняя ее приказ. Вся его самоуверенность куда-то исчезла.
Следом, по-прежнему нацелив на атлета ружье, пошел Денис, за ним потянулись женщины. Последним шел Вадим, теперь его лицо не было напуганным, напротив, он стал таким, каким приехал в «Белую лилию»: нагловатым, бесцеремонным, вальяжным. Одним словом, хозяином положения.
Так, цепочкой, они потянулись к коттеджу…
Четвертый лепесток Сообщник
В нашей истории это человек самый коварный. Во-первых, это его идея: убить. Но он не только коварный, но и умный, хитрый. Он ни за что не будет делать это своими руками, и, поскольку Сообщник – человек сильный, то давит на слабого, Убийцу, подчиняя его своей воле. Повторяю, физическая сила здесь ни при чем, все дело в морально-волевых качествах. Понятно, что по натуре Сообщник – прирожденный лидер. Но любит иногда поиграть в уязвимость и беззащитность. Сообщник не терпит рядом с собой других потенциальных лидеров, но иногда обстоятельства складываются таким образом, что он вынужден им подчиняться. И тогда он мстит. А месть его страшна.
Его поступки иногда ставят в тупик и Убийцу. В какой-то момент Убийца даже думает, что его предали, что Сообщник играет против него. Это озлобляет Убийцу еще больше. На самом деле это провокация. Сообщник прекрасно знает реакцию Убийцы на тот или иной свой поступок, он давно уже его просчитал и прекрасно знает сильные и слабые места. Можно сказать, что он Убийцей манипулирует.
Сообщник все время врет. Его главная задача – не выдать себя. Никто, а особенно Сыщик не должен догадаться, что он с Убийцей заодно. Более того, Сыщика надо переманить на свою сторону, а главное, нейтрализовать. Эту задачу Сообщник успешно решает, используя стремительно развивающиеся события. Он – великолепный актер. Но Убийца не так умен, а переговорить они с Сообщником не могут. Только намеками, взглядами да парой отрывистых фраз. Сообщнику меж тем надо объяснить Убийце, что он делает и зачем, ведь план поменялся. И надо найти новый способ выполнить поставленную задачу, потому что старый уже не годится. Появление на сцене Сыщика спутало их карты. Этого никто не ожидал, как и появления Свидетеля. Его Сообщник тоже не предусмотрел.
Именно Сообщник разработал план идеального, как ему казалось, убийства. Он долго к этому готовился, и то, что его планы сорваны, порою приводит Сообщника в бешенство. Но он умеет держать себя в руках. Ему надо как-то выпутываться из сложившейся ситуации, и он начинает импровизировать.
В какой-то момент он даже перестает доверять Убийце и готов все сделать сам. Так что они вполне могут поменяться ролями. Это касается и других. Никто ведь не утверждал, что персонаж, выведенный на сцену как Сыщик, на самом деле им и является. Что именно он и раскроет убийство. Он хочет это сделать, затем и приехал в «Белую лилию». Но людям свойственно переоценивать свои возможности.
А бывает, что они и сами не знают таящейся в них силы. Поэтому в критической ситуации сильный вдруг может оказаться слабым, а слабый, наоборот, сильным. И расстановка сил меняется.
Четвертая подсказка
Валентина всю жизнь считала себя везучей. Во-первых, у нее было замечательное детство! Валин папа был большим начальником на железной дороге, много зарабатывал и имел персональную машину с водителем, поскольку у него все время были важные и срочные дела, а Валина мама сидела дома, с детьми. Валя с сестрой жили как в раю! В доме всегда было чисто, уютно, мать, искусная вышивальщица, в каждую деталь интерьера вносила какую-то изюминку. На скатерти с ее любимым рисунком, сиренью, лежали точь-в-точь такие же салфетки, тоже с сиренью. Край кухонной занавески был вышит в тон скатерти и салфеткам. На наволочках в спальне красовались розы, все Валины платочки были помечены ее инициалами, такие же были и у сестры.
А как мама готовила! Пальчики оближешь! Борщи, кулебяки, затейливые плюшки, яблочный пирог… За стол семья всегда садилась, как на праздник. Все – с улыбками на лице, нарядно одетые. Валя, не в пример младшей сестре, так и не смогла перенять мамино искусство, ни готовить не научилась, ни вышивать. Видимо, пошла в отца. У мамы в руках все горело, домашнее хозяйство было ее призванием, такой же выросла и младшая дочь. А вот старшая росла фантазеркой и мечтательницей, поэтому у нее всегда подгорал пирог.
– Ой, замечталась! – кидалась к духовке Валя, когда по дому уже плыл запах горелой корки.
Ее младшая сестра мгновенно выскочила замуж. Она точь-в-точь повторяла судьбу своей матери. Муж сестры был старше нее на десять лет и к тридцати годам уже успел сделать неплохую карьеру. Работал он в энергосетях начальником и получал большие, по городским меркам, деньги.
– У нас будет много детей, – сразу сказал он и взял кредит на коттедж в долине миллионеров, где с недавних пор строилась вся городская знать.
Раньше на этом месте был пустырь, а сразу за ним стояли новенькие дома для рабочих мясокомбината. Застройка пустыря совпала с началом девяностых, временем смутным, и первым стал строить дом Виктор Филатов. Он огородил большой кусок земли и усилиями многочисленных рабочих принялся возводить на нем дворец. Это послужило для остальных сигналом: все хотели быть ближе к самому богатому и влиятельному в области человеку. Участки расхватали быстро, и шикарные особняки росли один за одним. Местечко сразу окрестили «долиной миллионеров».
В эту долину через пару лет после свадьбы переехала и Валина младшая сестра. Родила близнецов, потом еще одного ребенка, девочку, и навсегда погрязла в домашнем хозяйстве. Что же касается самой Вали, ей повезло, как она считала, гораздо больше. Получив аттестат о среднем образовании с очень хорошими оценками, Валя уехала в Москву поступать в институт. И, о чудо! Прошла по конкурсу в МГУ, на филологический факультет!
Пять лет она опять жила как в раю. В самой столице! И ничего, что в общежитии. Зато посмотрела все столичные достопримечательности, обошла все театры и музеи, побывала даже в Ленинской библиотеке! Когда Валя взахлеб рассказывала об этом школьным подружкам, оставшимся на родине, те многозначительно переглядывались.
– Ну а женихи в столице есть? – слышала под конец Валя.
– Об этом я не думала, – отвечала она.
И мысленно удивлялась: «Дурочки! Нашли о чем спрашивать! Не о Ленкоме, где я недавно смотрела потрясающий спектакль! Где вживую видела звезд! Или об опере в Большом театре! Нет! Их интересуют только женихи! Какое убожество!»
«Дурочка, – шептались за ее спиной подружки. – Не по музеям надо ходить, а мужа себе искать! Москвича с квартирой и пропиской!»
Мужа себе Валя так и не нашла и с дипломом МГУ вернулась на родину. Ее опять не поняли.
– Надо было браться за любую работу! Лишь бы остаться в Москве! – говорили Валентине.
Но ей хотелось домой, к маме. К сестре, которая выскочила замуж, едва получив аттестат, и уже родила близнецов. К папе, который старшую, Валечку, просто обожал. Ведь она была так на него похожа!
Последующие пять лет пролетели незаметно. Валя жила то у мамы, то у сестры, обе замечательно готовили. Зимой Вале больше нравилось у мамы. Она часами сидела у окна, глядя, как в воздухе кружатся огромные снежинки, потом мягко ложатся на карниз, а некоторые прилипают к стеклу. Она их рассматривала и даже пыталась нарисовать на листке синей бумаги белой краской. Получалось очень красиво! Работала Валя в школе, учителем литературы, но часов у нее было мало. Зарплата тоже маленькая, но о деньгах она никогда не думала. В отчем доме всегда было уютно, тепло и сытно.
А в начале мая она переезжала жить к сестре, в ее огромный коттедж. О! Это тоже было замечательное время! Сначала на деревьях появлялась зеленая дымка, потом она постепенно густела, темнела, и вот уже за окном Валиной комнаты разливалось настоящее зеленое море! Валя могла часами смотреть, как оно колышется.
Зять ее не любил, называл нахлебницей.
– Неправда! – заступалась за нее сестра. – Она мне с детьми помогает! И по хозяйству!
Валя и впрямь пыталась помогать сестре, но получалось у нее плохо, по-прежнему подгорал пирог, и молоко все время убегало.
– Фу-у! – морщил нос зять, приходя с работы. – Опять Валька готовить пыталась! Сколько раз просил не подпускать ее к плите!
Валя никогда на него не обижалась, она вообще была человеком бесконфликтным. Поэтому все ее любили, ей, по крайней мере, так казалось. Валя частенько ездила в Москву, навещала институтских подружек. Все они вышли замуж, нарожали детей. Валя и им пыталась помогать с детьми и по хозяйству. Лучшее, что у нее получалось – это укладывать детей спать. Валя рассказывала им на ночь сказки, большую часть из которых придумывала сама.
– Ты бы взяла и записала все это, – посоветовала ей как-то подружка, устроившаяся после института на работу в издательство.
И Вале опять повезло! Первая ее сказка оказалась очень забавной. Про Мальчика Зайку и жителей Цветочной долины. Валя живо изобразила своих родственников и знакомых, дав им смешные прозвища. Были у нее Кум Башмак и Кума Котлета. Бабушка Капуста и Братец Чернильная Клякса. Но больше всего ей нравился Кум Суповой Набор. Так она окрестила худого сутулого зятя. Он, разумеется, в этом персонаже себя не узнал. Да и никто не узнал. Маленькая Валина месть осталась безнаказанной.
Валину рукопись подруга отнесла в издательство, и ее напечатали. Фамилия у Вали была не слишком благозвучная, и она по совету подруги взяла псевдоним: Валентина Благова. И дело пошло. Она и сама не ожидала такого успеха. Конечно, по столичным меркам успех этот был скромным. Но зато в Городе, где по-прежнему жила Валентина, издание ее книги произвело эффект разорвавшейся бомбы. Об этом тут же написали в местной газете, у Вали взяли интервью и на местном телевидении, и на радио, а потом пригласили и на областное! Оказалось, что в области не так-то много писателей!
Валентина Благова как-то сразу стала звездой. Не столичного масштаба, нет, что вы! Но она всегда довольствовалась малым, и свалившаяся на нее слава казалась ей огромной. На Валю вскоре посыпались письма и просьбы. В каком-то интервью она без всякой задней мысли сказала, что рукопись в издательство отнесла работающая там подруга. Теперь Валю просто завалили рукописями, и все просили отнести их подруге. С ума сойти, сколько в Городе оказалось людей, желающих стать писателями!
Валя к тому времени на свои гонорары купила машину, и это тоже восприняли как сигнал. Машина была дамская и по столичным меркам очень недорогая, экономичная. Но то столица, а то Город! Тут же пошел слух:
– Благова деньги лопатой гребет! Машину купила! Иномарку!
Валю атаковали новыми просьбами. Она растерялась. Как объяснить людям, что и ее-то положение не такое уж прочное? Не она же владелица издательства! И не ей решать, кого печатать, а кого нет!
Но народ не понял.
– Все они такие! – заговорили в Городе. – Ишь, звезда! Сама пробилась, а другим помочь не хочет! Место сторожит!
– Правильно! Зачем ей конкуренты?
Валя даже обиделась. «Мне-то кто помогал? – думала она. – Вы, что ли? И почему я должна помогать вам? Езжайте в Москву со своими рукописями или в Питер. По электронной почте посылайте. Никому не запрещается». Валя даже выступила с этим заявлением по местному радио и набралась наглости пожаловаться на жизнь. К тому времени у нее была своя передача и на телевидении тоже. На местном, разумеется. Городское начальство Валентину жаловало и охотно приглашало на все торжества, связанные с детьми. В школы, детские сады, на открытие нового стадиона, даже на День молодежи, хотя Валина читательская аудитория была гораздо моложе. Везде она была почетной гостьей.
Как-то незаметно для себя безобидная и бесконфликтная Валя нажила кучу врагов. Ей завидовали, ее осуждали. За то, что не тянет в литературу своих. Земляков, родственников. Стережет, мол, поляну. Сама хапает, а другим не дает.
Дошло до того, что на ее сайт стали приходить письма с угрозами. Вале и в голову не приходило, что это серьезно.
«Я никому не сделала ничего плохого», – думала она.
О том, что она не сделала то, о чем ее просили, и это гораздо хуже, Валя не думала вообще. Не думала, что за это ее могут возненавидеть. Она по-прежнему жила в своем придуманном мире. По-прежнему часами смотрела в окно, зимой на снежинки, летом на зеленое море леса. Зять по-прежнему ворчал, хотя уже не говорил, что она нахлебница. В основном из-за подгоревшего пирога или пролитого на ковер кофе. Быть родственниками знаменитой писательницы членам Валиной семьи понравилось. Она по-прежнему пробовала на племянниках новые сказки и на вопросы о замужестве отмахивалась:
– У меня есть Саша с Колей и Верочка.
Так звали детей ее сестры. Нельзя сказать, что Валя их обожала. Это были ее рабочие инструменты. У них она занимала забавные словечки, им читала только что написанные сказки и стихи. Своих детей Вале не хотелось, с ними было хлопотно.
Все-таки слава и деньги, пусть и небольшие, но по меркам Города значительные, сделали свое черное дело. Они Валю испортили. Она стала считать себе персоной даже более значительной, чем Ярослава Филатова, поэтому писательница ничуть перед нею не заискивала.
Кто знает о Филатовой? Только Город. А о Валентине Благовой знает вся страна! У нее десятки тысяч читателей! Ей пишут отовсюду! И все говорят спасибо! Не считая тех нахалов (или нахала), которые забрасывают ее угрожающими письмами по электронной почте. Как будто Валя у кого-то что-то украла!