Крокодил подошел к Аире последним. Разжал ладони (жетоны он с отвращением выплюнул еще перед тем, как выбраться на свет) и уронил на землю восемь влажных кругляшек, и они тускло зазвенели, как старая медь.
Аира поглядел на него странным взглядом. Кажется, Крокодилу удалось-таки его удивить.
— Зачет, — сказал Аира, и Крокодил не удержал злорадной ухмылки.
— Но кого-то нет, — Аира не сводил с него взгляда. — Еще одного нашего товарища… Кажется, Тимор-Алка?
Злорадная ухмылка Крокодила застыла у него на губах.
— А время между тем истекает, — пробормотал Аира как бы себе под нос. — Десять, девять, восемь, семь…
На счет «пять» из пещеры вышел, зажмурившись, зеленоволосый. Щеки его раздувались, как у хомяка. Он поднес ладони ко рту, будто его тошнило, и выплюнул жетоны; мальчишки невольно вытянули шеи, подсчитывая.
— Восемь, — сказал Аира бесстрастно. — Ну что же, и это зачет. Поздравляю всех, ночное видение мы сдали, теперь займемся локацией. За мной!
И, оставив жетоны валяться на камнях, Аира побежал вверх по карнизу над ущельем. Парни цепочкой пристроились за ним: у каждого было свое привычное место в строю, Крокодил бежал последним, а перед ним работал лопатками Тимор-Алк, грязный, исцарапанный, зеленовато-белый.
«Ну и что это было, — спрашивал себя Крокодил. — Извинение? Попытка оправдаться? Перед мигрантом, чужим, в общем-то, человеком?»
Конечно, Крокодил относился к метису лучше всех остальных, вместе взятых. Конечно, зрелище ночной расправы могло пристыдить мальчишку. Но такая откровенная помощь, на грани саморазоблачения?
Гул становился все громче. Водяная пыль оседала на плечах и волосах бегущих. После довольно-таки долгого бега колонна под предводительством Аиры добралась до водопада.
Это был еще один, новый, раньше не виданный водопад. Верхний бассейн, полноводный и спокойный, стоял вровень с пологим берегом. Вода падала почти отвесно, как нож гильотины, и нижний бассейн терялся в брызгах, пене и грохоте. По самому краю, над водопадом, через реку тянулся ряд камней — будто кривые опоры давно снесенного моста, будто широко расставленные черные зубы.
— Итак, эхолокация, — буднично сказал Аира. — На этот раз зрение вам не понадобится. Вы перейдете через речку, используя только картину звуковых отражений, которую нам любезно предоставляет водопад… Закройте глаза!
Приказ был таким властным, что даже Крокодил испытал желание зажмуриться. Подростки моментально опустили веки, лица их расслабились, как у спящих. Кто-то поднял руки ладонями кверху, будто ловя невидимые волны. Кто-то широко зевнул, да так и остался стоять с разинутым ртом.
— Вы пойдете по камням с закрытыми глазами. Подглядывать можно в одном случае: если вы понимаете, что не справляетесь, и готовы отказаться от Пробы. Никто из вас не будет таким глупым, чтобы жульничать, правда? Если вы приоткроете хоть один глазок — я замечу. Повторяю: это можно делать. Но только в случае, если ситуация угрожает вашей жизни, вы готовитесь свалиться и понимаете, что Пробу не прошли… Это всем ясно?
Мальчишки зашевелили губами, артикулируя согласие. Крокодил запоздало удивился: водопад грохотал в нескольких десятках шагов, этот грохот заглушал все звуки, но Аира говорил, вроде бы не повышая голоса, и слышно было каждое слово.
— Перейдя на тот берег, смотрите на меня. Я подам знак, вот такой, — Аира поднял руки, — это значит, все в порядке, идите в лагерь, тропинка отмечена. Если я подам вот такой знак, — он снова поднял руки, на этот раз скрещенные, — значит, вы провалили Пробу. Мне очень жаль, на этом испытании отсеиваются многие. Знайте об этом и соберитесь с силами… Тот, кто не сдал, тоже идет в лагерь. Это приказ; отдыхайте, ешьте и спите, мы встретимся с вами вечером и окончательно подведем итоги. Маячить на том берегу и отвлекать товарищей — нельзя, там гладкая стенка, и любая помеха будет искажать картинку… Это всем ясно?
Снова неслышное согласие. Крокодил заметил, как побледнели мальчишки. Румянец, заливший юные щеки после успеха в пещере, теперь смыло начисто. А Тимор-Алк, кажется, еще больше позеленел.
— По готовности — начинайте, — сказал Аира и искоса посмотрел на Крокодила. — Вперед.
Полос-Над глубоко вздохнул. Подошел к самой воде, окутался брызгами, летящими снизу, из ревущей ямы; крепко зажмурился и, прыгнув, перескочил на ближайший камень.
«Боже мой, — подумал Крокодил. — Эти камни — в полутора метрах один от другого, их нельзя нащупать ногой — нужно прыгать! С закрытыми глазами! Над пропастью! Ладно, раскаленные камни можно сымитировать, но имитация водопада?! Нет, не бывает. Знают ли родители этих мальчишек, что могут не дождаться сынков с Пробы?
Знают. Быть воином — необходимо. А значит, умирать молодым, не ради цели, а ради принципа. Ради критерия. Проба — инструмент воспитания общества…
Еще никто не умер, — одернул себя Крокодил. — Что ты причитаешь, как старая баба. Еще никто не умер и не умрет. Гонять на мотоциклах опаснее, чем прыгать с камушка на камушек… А если кто растеряется — ведь можно открыть глаза!
…Интересно, как Аира видит, что глаза у соискателя закрыты? Если Полос-Над, двигаясь через поток, постоянно повернут к нам спиной? А ведь ни у пацанов, ни у меня не возникает мысли усомниться в словах Аиры. Сказал — видит, значит, видит, и ничего удивительного».
Полос-Над шел уверенно, иногда застывая на одной ноге, будто присматриваясь всей кожей. Другие мальчишки, сбившись в кучу, следили за ним, как один человек, — одновременно привставали, вдыхали, выдыхали, поворачивали головы; только Тимор-Алк, по обыкновению, держался чуть в стороне.
Посередине потока был самый большой промежуток между камнями. Полос-Над постоял, балансируя, как на канате…
И прыгнул. Плечи мальчишек одновременно поднялись, все рты схватили воздух…
Полос-Над аккуратно приземлился в самом центре плоского камня и быстро, уже не раздумывая, двинулся по камням к берегу.
Когда он ступил на землю, мальчишки закричали, и их дружный вопль преодолел грохот водопада. Полос-Над обернулся лицом к зрителям и только тогда открыл глаза; он хотел бы выглядеть бесстрастным, но улыбка раздирала его лицо, против воли растягивала губы. Аира вскинул руки, мальчишки бешено заскакали, Полос-Над подпрыгнул счастливым мячиком и исчез, а к каменной кладке уже подступал следующий претендент, и за ним следующий, и еще один…
Крокодил сидел, скрестив ноги. Ему было холодно, а может быть, одолевала нервная дрожь. Он-то, конечно, пойдет по каменному мостику, просто ради нового опыта. Но с открытыми глазами, он же не сумасшедший. Просто любопытно, как жители Раа ухитрились выдрессировать своих мальчишек; неужели каждый полноправный гражданин умеет ориентироваться по звуку, видеть кожей?
Человек — хозяин себе… Интересно, на что похоже общество людей, каждый из которых, не задумываясь, готов рискнуть жизнью. По приказу. И ведь это мирное время, нет никакой войны… Да и с кем им воевать? С метисами?
Тимор-Алк стоял, глядя на кладку, напряженный и очень собранный. «Подойти к нему, — подумал Крокодил, — поблагодарить за жетоны? За то, что помог в пещере? Неизвестно, когда в следующий раз свидимся; впрочем, водопад ревет, тут не до разговоров. Да и парень, похоже, очень внимательно следит за работой товарищей…»
На каменную кладку ступил Бинор-Дан. Начал очень уверенно, дошел до середины, помедлил, побалансировал, как это делал Полос-Над. Прыгнул — и едва удержался на краю плоского камня. Выровнялся, подобрался к центру, очень осторожно, прыжок за прыжком, добрался до берега…
После короткой паузы Аира поднял над головой скрещенные руки.
Будто буря раскидала оставшихся на берегу пацанов. Бинор-Дан, стоя на том берегу лицом к Аире, смотрел широко открытыми, совершенно детскими глазами…
— Что ты делаешь, гад! — закричал Крокодил и сам себя едва услышал.
Бинор-Дан стоял на месте. Аира знаком ему показал: уходи. Бинор-Дан мельком глянул на водопад, будто прикидывая, не кинуться ли с кручи головой вниз…
Тимор-Алк сидел сгорбившись и смотрел через плечо. Мальчишки, ждавшие своей очереди, что-то кричали друг другу, кто-то размахивал руками, кто-то вцепился себе в волосы…
— Следующий! — велел Аира, и голос его перекрыл рев воды.
После заминки испытание возобновилось. Прошел следующий мальчишка и получил подтверждение. Прошел Данин-Рам; все новые и новые счастливцы уходили с того берега, скрывались за стеной жестких кустов, на тропинке, уводящей куда-то вниз. В припадке мрачного вдохновения Крокодил подумал, что речка похожа на Стикс. Вот ты на этом берегу — и вот уже на том, без возврата; правда, на том берегу — жизнь и победа, а на этом — сомнение и страх.
Наконец на каменном карнизе остались Тимор-Алк, Аира и Крокодил. Мальчишка поднялся, разминая кисти; Аира, будто невзначай, преградил ему дорогу.
Наконец на каменном карнизе остались Тимор-Алк, Аира и Крокодил. Мальчишка поднялся, разминая кисти; Аира, будто невзначай, преградил ему дорогу.
— Ты сколько жетонов собрал в пещере?
Тимор-Алк показал восемь пальцев.
— Шестнадцать, — сказал Аира. — И я не в обиде. Зачет.
Тимор-Алк не повел бровью.
— С ночным зрением у тебя все отлично, — проговорил Аира. — Пожалуй, лучше, чем у меня. Но с локацией все сложнее. Взвесь свои силы.
— Я пройду!
Мальчишка говорил, перекрикивая водопад. Что-то в лице Аиры показалось Крокодилу неестественным.
— Тебя встретят дома, даже если ты не пройдешь…
— Я пройду!
— Иди, — после паузы согласился Аира.
И отступил.
Тимор-Алк зажмурился — и вдруг заплясал на краю, как замерзший вратарь, подаваясь то вправо, то влево, то к самой воде, то на шаг от нее. Потом прыгнул — и попал точно на центр опоры; следующий камень был острый и скользкий, но отстоял от первого не очень далеко. Прыжок; еще прыжок — Тимор-Алк не балансировал, не выжидал, он просто шел, как посуху, будто и не закрывал глаз…
Крокодил обернулся на Аиру — и обомлел. Раньше он никогда не видел у Аиры такого лица; инструктор стоял сощурившись, так плотно сжав губы, что они совсем исчезли с лица, и на щеках у него перекатывались желваки.
Крокодил снова посмотрел на зеленоволосого. Тот добрался до середины, до самого сложного участка, и на секунду все-таки задержался — остановился, прижав к бокам согнутые локти, наклонив вперед голову, как боксер.
— Открой глаза! — вдруг рявкнул Аира, и голос его перелетел с берега на берег.
Мальчишка не шевельнулся. Крокодил не видел его лица и не знал, послушался тот или нет.
— Открой глаза! Немедленно! Это приказ!
Тимор-Алк прыгнул и промахнулся.
Всего-то на несколько сантиметров мимо камня, но этого хватило. Секунда — мальчишка ушел в воду. Над потоком появилось его лицо, рука ухватилась за скользкий камень — и исчезла. Поток срывался вниз ножом гильотины, белая человеческая фигура на мгновение сделалась частью этого ножа — и обрушилась вниз, в грохот, в кипящий водяной котел.
В ту же секунду Аира прыгнул — и тоже пропал в пене, в ревущей внизу воде.
Крокодил кинулся бежать вдоль берега. Прыгнуть отсюда означало для него размозжить голову о камень. Может быть, Аира и выплывет… Хотя тогда он супермен, сверхчеловек… Но мальчишка, зеленоволосый парень, которому и шестнадцати-то, наверное, нет!..
Что, Тимор-Алк наконец-то прошел свою Пробу?!
Дорога шла вниз, и Крокодил бежал, не обращая внимания на кровь, снова сочащуюся из порезов на животе. Ему казалось, он видит мелькающее в пене человеческое тело… Аира? Нет, зеленая макушка… И розовая пена кругом. Розовая.
Крокодил начал задыхаться. Там, внизу, еще один водопад. Вода несет Тимор-Алка быстрее. «Все, что я могу, — вытащить тело из воды раньше, чем оно рухнет еще раз… Но если мальчишка уже мертв — я могу не спешить».
Он прижал ладонь к боку, преодолевая колотье. «Я тренированный мужчина, я много бегал в последние дни… Но такого темпа мне долго не выдержать. Но дорога идет под уклон…»
В воде снова мелькнул человек. Черные волосы метнулись в потоке. Крокодил увидел, как Аира удерживает безвольное тело подростка, как опирается на камни, как поток срывает его вместе с камнями и несет дальше.
Он бежал, хрипя и задыхаясь. Грохот следующего водопада сделался ближе, но берега опустились к воде. «Еще немного, — подумал Крокодил, — и можно будет что-то бросить ему. Эх, была бы веревка… Канат…»
Пена вокруг зеленоволосого оставалась розовой. Крокодилу страшно было представить, сколько крови в мальчишке — напоить целую реку! «Ну и дрянь же у тебя в жилах, парень…»
Каменный карниз шел теперь почти вровень с водой. Длинный корень какого-то дерева пробился сквозь камень и протянулся над потоком, ловя брызги. Аира, одной рукой удерживая мальчишку, ухитрился схватиться за этот корень. Крокодил подскочил, бросился в воду, протягивая руку; вода смела его, сбила с ног, протащила несколько метров, он чудом смог выбраться на берег. Корень уже бился над водой, пустой, наполовину оборванный, бесполезный.
Он добежал до водопада, как раз чтобы увидеть два тела, медленно переваливающиеся через бортик — вниз. Тропинка в этом месте оборвалась: громоздились скалы, сходили вниз уступы, по которым легче подниматься, чем спускаться. Крокодил лез, обрываясь, чудом находя опору, проклиная все на свете и себя: куда спешить? Куда теперь спешить? Тела всплывут в бухте, а унесет их в море или прибьет к берегу — зависит от местных течений…
Он в последний раз сорвался, пролетел несколько метров и разбил колено. Встал, шипя от боли, смахнул пот, заливающий глаза; впереди, в десятках метров от водопада, на пологий песчаный берег выбирался человек — и тащил за собой еще одного.
Крокодил снова побежал.
Аира покрыт был порезами и ссадинами, но крови не было — смыло водой. При первом взгляде на Тимор-Алка было ясно, что мальчишка мертв: у него был проломлен череп.
У Крокодила потемнело в глазах. Он остановился и смотрел, как Аира укладывает парня на песок: бережно. Как живого. Губы Аиры шевелились, но он не молился. Нет. Он считал.
— Сто двадцать два, сто двадцать три, — донеслось до Крокодила. — Огня! Пять… Шесть… Разведи огонь!
Крокодил оглянулся. Кроме песка и тесака, под руками не было ничего, да и зачем огонь?
Аира, стоя на коленях перед Алком, разглядывал его голову. Крокодил посмотрел один раз и отвел глаза: он не медик и не патологоанатом. Не надо.
Солнце стояло в зените. На песке лежали короткие черные тени. Аира расстегнул пояс на Тимор-Алке, снял и отбросил в сторону ножны с тесаком. Вытащил из мокрой сумки у себя на боку устройство похожее на зажигалку, щелкнул, и пригоршня старой хвои в сухой песчаной ямке задымилась.
— Собери топливо, — монотонно приказал Аира. — Положи свой клинок на огонь. Делай.
Крокодил оглянулся. Лес был в двух шагах; сухой мох должен гореть, но зачем? Неужели Аира собирается делать мертвому Алку операцию прокаленным на огне клинком?!
Аира тем временем сел, положив разбитую голову мальчика себе на колени. Воткнул в песок тесак Тимор-Алка.
— Если тень будет здесь, — он провел пальцем черту, — и ничего не случится — прижги мне руку раскаленным железом. Не раньше. Не позже. Следи за тенью.
Он выпрямил спину и закрыл глаза.
Крокодил так и остался стоять.
Неужели это было сегодня — пещера, темнота, круглые металлические жетоны?
Неужели еще месяц назад он был дома, шел по сырой темной улице… Шел дождь… Горели фонари…
Неужели это он, Андрей Строганов, на острове, на Раа, рядом с мертвым парнем и его сумасшедшим инструктором? И что делать, кого звать на помощь, тут и взрослых-то нет, кроме Аиры!
Есть хижина с устройством связи. Крокодил мог бы отыскать ее. Как-то вызвать центр, связаться с женщиной в пальмовой юбке…
И сообщить ей, что ее внук, Тимор-Алк, мертв — погиб при исполнении. При исполнении нелепого ритуала.
Аира застыл над мертвецом. Лицо инструктора оплыло, уголок рта опустился, по подбородку ползла ниточка слюны. Полуоткрытые глаза были заведены ко лбу. Шаман? В трансе?
Огонь. Крокодил вспомнил о поручении Аиры. Огонек на песке почти угас; сбегав к лесу, Крокодил принес несколько пригоршней сухого мха. Песок вокруг мертвого мальчика пропитался водой и кровью. Аира сидел неподвижно, и лицо его было лицом идиота в обмороке.
Крокодил сбегал еще раз за топливом и сложил в песке маленький костер. Деятельность придает смысл, деятельность успокаивает — это всякий знает. Бессмысленный костер лучше, чем бессмысленная паника. Да и паниковать-то поздно, можно лишь горевать или злиться, что кому ближе…
Он вытащил из ножен свой тесак и положил его клинком в огонь. Тень от ножа двигалась, хоть и медленно: вот она вплотную подползла к линии, проведенной пальцем. Вот коснулась этой линии. Вот пересекла ее.
Крокодил взял нож и, помедлив секунду, приложил к тыльной стороне ладони Аиры. Ничего не произошло; трещала кожа, воняло паленым, а живой человек не двигался!
Крокодила тошнило. Он был готов отнять нож, когда Аира вдруг дернулся и убрал руку сам. Его глаза открылись, на лицо вернулось осмысленное выражение:
— Молодец. Теперь еще.
Он провел пальцем новую линию (ожог на руке стал багровым рубцом) и несколько раз глубоко вздохнул. Щеки и глаза у него заметно ввалились, ребра ходили ходуном. Он снова закрыл глаза; лицо его изменилось несколько раз, как небо, по которому бегут облака. Полуоткрылся рот; Аира казался теперь мертвее, чем Тимор-Алк.
Крокодил отшатнулся и забыл вернуть тесак на огонь. Он почти решился бежать за помощью, но тут Аира, не открывая глаз, быстро зашевелил губами и закачался вперед-назад.