Закончив с факелом, Прудников позвонил сестре. Она и Данька все еще томились в ожидании посадки на самолет. Приняв это к сведению, Илья ухмыльнулся и процедил сквозь зубы:
— Никто и не сомневался, что так будет.
— Ты о чем? — усталым голосом спросила Катька.
— Да все о тех же козлах, — ответил он и щелкнул зажигалкой.
Макушка факела вспыхнула. Мужчина держал его в полунаклоненном положении чуть в стороне от себя и своей спутницы.
Женщина смотрела на огонь в священном трепете и прошептала:
— И что эти козлы?
— Скорее всего, уже на подходе, — предположил Прудников. — Тебе лучше отойти вон к тем деревьям. Если они со снайперами, то ты здесь как на ладошке.
— А ты? — обеспокоилась женщина, ступая в указанное место.
— Я тоже как на ладошке, — усмехнулся биатлонист. — Правда, стою с зажженным факелом возле фургона, облитого бензином. А они про канистры с бензином знают, так что вряд ли рискнут стрелять на поражение. Да и в любом случае мы же здесь не в войнушку играем. Это суровая реальность. И риск тоже реальный. Что уж тут поделать!
Он взглянул на часы. По его расчетам, противник должен был появиться с минуты на минуту.
Голубинский и Сахно, проделав немалый путь по GPS-навигатору, свернули на обочину и въехали в лесок. После непродолжительного совещания решили бросить машину в кустах и отправиться в нужный квадрат пешком. Судя по данным с навигатора, до места оставалось около двух километров. Проделывать остаток пути на автомобиле они не решились, опасаясь, что шум двигателя может спугнуть Прудникова. Хотели появиться в районе фургона внезапно. Полагали, что фактор неожиданности поможет им совладать с неугомонным киллером. Генерал даже закрепил за собой право выстрелить в Илью первым. Компаньоны все еще надеялись, что история с бензином не более чем блеф.
Они передвигались по лесу так быстро, как только могли себе это позволить в силу известных причин. Каким бы молодым и крепким ни мнил себя Антон Никодимович, он был не в состоянии преодолеть намеченный отрезок со скоростью хорошо подготовленного бойца. Почти то же самое можно было сказать и о Матвее. Перебежки с небольшими остановками для того, чтобы отдышаться, — вот все, на что они были способны. Правда, в руках и у одного, и у второго было оружие. Генерал прихватил свой любимый «парабеллум», который ему с целым ящиком патронов некогда преподнесли черные копатели в знак благодарности за помощь. В общем — приятный бонус к взятке. Что касается его подельника, то он был вооружен старым добрым «АКМ». Уж что-что, а «калаш» он считал весомым аргументом в любом споре.
— Ну, где эта чертова поляна?! — возмущаясь, воскликнул Голубь. — Меня уже замучил этот лес и этот хруст под ногами.
— Давай без лишних разговоров, а то раскроем себя раньше времени, — напомнил Сохатый, и они безмолвно двинулись дальше.
В лицо дул ветерок. Вместе с прохладой он приносил и запах бензина. Подельники зашмыгали носами, догадываясь, что киллер не блефовал. Антона Никодимовича стало трясти от злости. С каждым новым шагом запах бензина становился все более и более сильным. Наконец впереди возник просвет. Лес прерывался. Начиналась та самая поляна.
Подельники приникли к последним, стоявшим перед поляной деревьям и осторожно выглянули каждый из-за своего. Они увидели, что посреди поляны стоит фургон известной цветочной компании. Своей задней частью он был ориентирован в их сторону. Так что можно было заметить массивный замок, который блокировал вход в будку. Знакомая по фотографиям и видеокадрам фигура Прудникова, словно бельмо в глазу, маячила чуть сбоку от машины. Недавний киллер держал в руке зажженный факел и чего-то ждал. На лице у него был респиратор. До одурения воняло бензином. Мужчина наверняка спасался от этого запаха, способного вызвать острую головную боль или даже отравление.
— Ну, ты смотри, какой умный! — прошептал Голубинский, плюясь от возмущения.
— Погоди шуметь, — оборвал его подельник. — Мы еще можем его перехитрить. Главное, пробраться к машине с противоположной стороны, а затем налететь на него и сбить с ног так, чтобы факел упал куда подальше. Давай поступим следующим образом: ты выйдешь к нему, будто для переговоров, затянешь время, как умеешь, а я крутнусь и сделаю все то, что надо сделать.
— Согласен, — не стал препираться Антон Никодимович. — Ты только на эту бабу не наткнись. Еще неизвестно, не заодно ли она с ним.
На том и порешили. Мотя собирался с духом и силами, чтобы совершить задуманный маневр. Всего-то и нужно было рвануть на несколько метров в глубь леса, а затем добраться до удобной точки. Пока он собирался, а генерал напряженно наблюдал за киллером, последний снял респиратор, достал телефон и, посмеиваясь, стал набирать чей-то номер. Через пару секунд смысл его смеха стал понятен — громко запиликал мобильник господина Голубинского, а эхо разнесло мелодию далеко за пределы поляны. Звонок был неслучайным. Илья нарочно позвонил, подозревая, что так сможет узнать, далеко ли противник. А неприятель оказался под самым носом.
Голубь звучно ругнулся матом. Сохатый тоже не сдержался. Рингтон выдал их местонахождение и сорвал пусть себе и спешно придуманный, но вполне реалистичный план действий. Что следовало делать в условиях изменившейся ситуации, сказать было трудно.
— Ну, выходите, коль уж пришли, — крикнул Прудников, обращаясь к «гостям». — Чего уж там тереться возле деревьев? Подходите ближе, потолкуем о том о сем.
— Не мни себя победителем, — гаркнул генерал. — Ты мелкая сошка и ничего поделать не сможешь.
— Уже многое сделал, — уверенно ответил Илья. — И тот факт, что вы здесь лично, говорит о многом.
— Послушай, ты, Шерлок Холмс недоделанный, — ввязался в разговор Сохатый, — тебе в любом случае конец. Ты конкретно рамсы попутал. Думаешь, что весь этот балабас, который ты устроил, пытаясь спрыгнуть от нас, тебе сойдет с рук? Хренушки!
— Ну и что вы сейчас сделаете? — открыто стал насмехаться над ними Прудников. — Пристрелите? Так факел ведь все равно грохнется в бензиновую лужу. Машинка как свечка вспыхнет. Сгорит сама, и груз весь сгорит. А внутри там не цветочки, сами знаете. Вы этого хотите али как?
Они все находились на своих прежних местах, перекрикиваясь на расстоянии в полтора-два десятка метров. Катя стояла в укрытии между двумя массивными деревьями и лишь напряженно вслушивалась в диалог непримиримых противников. Предполагать, чем он закончится, было делом неблагодарным. Оставалось ждать развязки и чувствовать, как быстро бьется сердце.
— Если ты думаешь, что мы с тобой в бирюльки играем, то ты ошибаешься, — продолжал обрушивать свою злость генерал, держа пистолет направленным на киллера.
— Так и я с вами не в бирюльки тоже, — изображая смиренность, промолвил Прудников и резко опустил факел вниз, словно собирался поджечь разлитый бензин.
Компаньоны разом ахнули.
— Стой! Не делай глупость! — В голосе Голубинского стали заметны надрывные нотки.
— А почему бы мне не поджечь этот гроб на колесиках? Вы же оба такие несговорчивые. Миллиона вам жалко. Сестру до сих пор на границе держат, вылет затягивают, чтобы вы тут со мной успели разобраться. Только вот не выйдет у вас ничего!
— Да не накаляй ты так обстановку! — встрял Сахно. — Допустим, мы дадим добро на вылет. Но как мы узнаем, что в будке на самом деле не розочки, а кокс?! Как мы это сможем проверить?
— Вот именно, — генерал поддержал своего подельника. — Ты у нас парень ушлый. Вполне можешь очень правдоподобно по ушам ездить. Покажи кокс, и я сразу позвоню нужным людям в аэропорту. Хрен с ним, с «лимоном» этим…
«Нет-нет, — с тревогой думала Катька, мысленно обращаясь к охраннику. — Только не соглашайся на это. Пока ты будешь открывать фургон, они тебя грохнут. Ей-богу, грохнут».
Илья не ощущал исходивший от нее посыл. Он и без того знал, что в этой ситуации нужно делать, а о чем не стоит даже и думать. Вскрывать замок и демонстрировать начинку будки в его планы не входило.
— Неужели ты, Голубь сизокрылый, думаешь, что я вот так запросто возьму и повернусь к тебе спиной? Или я, по-твоему, похож на доверчивого сумасшедшего? — язвительно ответил Илья на предложение генерала. — Кокс на месте. Я его не трогал. Катька, если надо, подтвердит.
— А где она, кстати? В машине? — поспешил уточнить Сахно.
— Не-а, в лесочке к дереву привязана, — слукавил Прудников.
— Дык пусть слово молвит, раз такое дело, — крикнул Голубинский.
— Кокс на месте! — отозвалась женщина, не высовываясь из своего укрытия. — Сама лично утром проверяла! И это… Мужики, я вас прошу, заканчивайте поскорей ваш спор… Договоритесь мирно да разойдитесь, оставаясь каждый при своих интересах.
Компаньоны из реплики Шпаликовой услышали лишь то, что хотели услышать. Призывы в стиле «братва, не стреляйте друг в друга» их совершенно не цепляли. Если бы на тот момент у них был прямой выход на поставщиков кокаина, Сохатый передернул бы затвор автомата и выпустил бы пару очередей в сторону, откуда исходил ее голос. А так следовало держаться.
Компаньоны из реплики Шпаликовой услышали лишь то, что хотели услышать. Призывы в стиле «братва, не стреляйте друг в друга» их совершенно не цепляли. Если бы на тот момент у них был прямой выход на поставщиков кокаина, Сохатый передернул бы затвор автомата и выпустил бы пару очередей в сторону, откуда исходил ее голос. А так следовало держаться.
Голубь вопросительно глянул на подельника. Тот развел руками. Противостояние затягивалось. Нельзя было исключать вероятность, что у киллера в конце концов сдадут нервы и он подожжет грузовик.
— Ладно, — обратился Антон Никодимович к Илье. — Я звоню нужным людям.
— Уже лучше, — с улыбкой промолвил тот.
На переговоры у Голубинского ушло несколько минут. Говорил он тихо, и у фургона его голоса почти невозможно было разобрать. У Прудникова возникла мысль, что этот звонок может быть очередной хитростью. Однако вскоре позвонила Юля и сообщила, что объявили посадку. Это была замечательная новость. И все же Прудников попросил, чтобы сестра еще раз позвонила, когда самолет поднимется в воздухе.
— Мы сделали все, что ты хотел, — нетерпеливо бурчал генерал. — Ты что, так и будешь стоять, ожидая звонка от сеструхи? Брось, зачем тебе это надо? Самолет уже наверняка выруливает на взлетную полосу, а через какое-то время взлетит. Тебе не стоит ждать этого момента. Просто возьми и отойди в сторону, чтобы мы смогли спокойно подойти и осмотреть товар.
— А вот нет! — без колебаний возразил биатлонист и артистично перебросил несколько раз факел из одной руки в другую. — Будем стоять, пока самолет не взлетит!
Компаньоны ошалело смотрели на перелетавший из руки в руку факел. Одно неверное движение или случайная искра — и все! Киллер им настолько опостылел своими выходками, что терпение лопнуло. Выпускать его отсюда живым они не собирались…
Юля очень скоро снова вышла на связь и поделилась радостью: самолет взлетел.
— Ну, все, господа, фургончик ваш, — в свою очередь обрадовал Илья противников.
Факел к этому времени уменьшился вдвое. Тепло приближающегося огня начинало опаливать руку. Подельники не могли не заметить этого и поняли, что пора переходить к активной фазе действий. Прудников стал пятиться, все еще удерживая горящую палку. Брось он ее, по нему тут же открыли бы огонь.
Тем временем с горочки беззвучно покатился старый мотоцикл. Подельники его сразу и не заметили, так как за фургоном движущейся «Явы» видно не было. За рулем сидела Наташа. Для отвлечения внимания она бросила в сторону взрывпакет-хлопушку. Резкий хлопок заставил Голубя и Сохатого не то что пригнуться, а рухнуть на землю. Этого хватило для того, чтобы Прудников успел вскочить на сиденье мотоцикла. Возлюбленная с наката завела двигатель и прибавила газу. С ревом мотоцикл понесся прочь, исчезая в лесу. Катя завороженно наблюдала за происходившим. Отважный поступок любимой женщины Ильи ее не просто впечатлил, а потряс. Все выглядело будто сцена из фильма. Хотя это была реальность.
Сохатый поднялся с земли первым.
— Отбой, — сказал он, видя, что опасность миновала. Киллера не было. Мотоцикл укатил. Остаток факела тлел на песке в трех метрах от грузовика. Между деревьями стояла Шпаликова.
— Ну что, развязалась? — небрежно поинтересовался у нее Мотя, помогая встать подельнику.
— Выпуталась, — соврала она и показала руки, будто их кто-то издалека мог рассмотреть: — Вон как веревка запястья натерла.
— Вот зря ты с этим типом связалась, — пожурил женщину Голубь. — Если уж кому-то доверять, то только нам.
— Да я уже поняла, что прокололась с этим парнем, — пробормотала Катя, глядя в ту сторону, где скрылся мотоцикл.
Подельники тем временем подобрались к фургону и осмотрели замок на будке.
— Вот на хера такую громадину было сюда вешать? У тебя ключи есть? — спросил у женщины Сохатый.
— Да это Илья все решил. Сказал, что так надежнее. Да и ключ у него остался. Если в кабину не подбросил, — медленно проговорила Шпаликова, борясь с навалившейся на нее апатией.
Те поковырялись в кабине. Ключа не нашли. Пришлось использовать монтировку. Но замок никак не поддавался.
Заиграл мобильник. Фрагмент песни про вечную любовь зазвучал посреди поляны. Шпаликова не сразу сообразила, что это надрывается ее телефон. Подельникам, занятым возней с замком, было не до нее. Женщина извлекла из кармана мобильный и взглянула на дисплей — на связи был Илья.
— Ты далеко от фургона? — с ходу спросил он.
— Да нет. Пару метров всего, — растерянно ответила она.
— Это плохо. Я бы на твоем месте отошел бы подальше. Если что, то я тебя предупредил, — прокричал Прудников, стараясь переорать рев мотора несущегося по трассе мотоцикла.
— Что? — не сразу сообразила женщина. — Я должна уйти? Куда? В лес, что ли?
— Иди хотя бы к тем деревьям, где сидела до того. А если дальше уйдешь, то хуже от этого не будет, — проинструктировал охранник.
— А что? Ты планируешь вернуться? — перешла на шепот Катька и бросила взгляд на подельников, которые все еще возились с дверью.
— Нет, не вернусь, — не стал врать Илья. — Но этим двум все-таки напомню о себе. Ты отойди скорее от машины и ни о чем не жалей. И об уничтоженном коксе не горюй. Ты за него свой хороший процент уже получила.
— Что значит уничтоженный? — недоумевая, спросила женщина, потихоньку удаляясь от фургона.
— Не тормози, Катюша, не тормози, — пожурил ее Прудников и добавил: — Желаю тебе настоящего счастья и хорошего мужа. Прости, что все вышло так, как вышло.
Она пыталась еще что-то уточнить, однако биатлонист уже отключил телефон. Разочарованная женщина спрятала мобильник и ускорила шаг. Раз уж ее предупредили, то должно было произойти что-то весьма серьезное. Слышавшееся за спиной шебуршание сменилось возгласами ликования. Компаньоны наконец сумели убрать последнее препятствие на пути к кокаину.
— Да-да-да! Мы это сделали! — совсем по-детски затараторил генерал.
— Не прошло и полгода, — куда более сдержанно прореагировал его компаньон.
Осторожно, словно боясь сглазить или спугнуть удачу, он дернул дверь будки.
— Ну что? Все в порядке? — поинтересовался у него Голубь.
— Да вроде как, — прошептал Сохатый, заглядывая внутрь будки.
Его взору открылись коробки с увядающими розами. С содроганием сердца он забрался туда, чтобы проверить, нет ли обмана с коксом. Антон Никодимович оставался снаружи, однако нос свой все-таки всунул. Уж больно любопытно было, что сдержаться никаких сил не находилось. Мотя отбросил первую попавшуюся коробку с розами. Под ней сразу обнаружились пакеты с белым порошком. Он тут же вспорол один из них и попробовал вещество на язык. Старого знатока наркоты обмануть было невозможно. В пакете находился кокаин.
— Все в порядке? — нетерпеливо поинтересовался Голубинский.
— Да. Как раз то, что надо, — заметно повеселел подельник.
— Отлично! — воскликнул генерал. — Проверь, что там под остальными ящиками с цветами.
— Да не вопрос! — бодро отозвался тот и резко рванул еще одну цветочную коробку.
Генерал лишь успел довольно прокряхтеть. Через мгновение прогремел взрыв. Яркая огненная вспышка озарила поляну. Фургон разорвало изнутри, выбросив его содержимое наружу. Столб дыма взвился вверх. Шпаликова втянула голову в плечи. Нельзя сказать, что взрыв застал ее врасплох. Однако и ожидаемым он для нее не был. Оглянувшись, чтобы посмотреть на разыгравшуюся смертельную огненную феерию, она тем не менее поспешила спрятаться в лесу. Так и шла вполоборота, пока один за другим не прогремели еще два взрыва. Мощность каждого из них была немного меньше первого. Но остатки машины они разнесли в разные стороны. Кусок обшивки ударился в дерево, за которым Катька только-только успела скрыться.
— Ну, ни фига себе! — воскликнула она. — Это мы на такой пороховой бочке сегодня разъезжали?! Вот ведь рискач!
Женщина опасалась новых взрывов. Но они не последовали. Пламя не утихало. Дым продолжал валить в небо. Врезавшаяся в дерево обшивка противно скрипела на ветру. Сверху осыпалось и укрышало поляну нечто белое. «Это что?! Снег?!» — изумилась Катька, подымая голову. Однако вместе со «снегом» вниз летели и лепестки многочисленных роз. Все встало на свои места. «Кокаин!» — выпалила она и стала бегать по поляне, раскинув руки, будто на самом деле ловила снежинки. Все вокруг белело прямо на глазах. Яркие алые лепестки падали в эту слепящую белизну.
Шпаликова чихнула. Потом еще раз. Потом еще и еще… Поганый настрой, завладевший ею накануне, быстро растаял. Она захохотала, стала кружиться и громко напевать: «Вечная любовь — верны мы были ей». Песня из ее уст звучала без драматизма и надрыва. Да и откуда им взяться, если после каждой строчки ее снова и снова пробивало на смех. Она ловила руками лепестки и подбрасывала их вверх.