– А крысятина с тобой? – с интересом спросил Петька. – Покажи!
Тонкий извлек на свет верного крыса.
– Ух ты, усатый, – оценил обезьян. – Погладить можно?
Лед был сломан. У всех есть слабости; слабостью Тонкого был верный крыс. Сашка сам не заметил, как всей душой полюбил и Петьку-обманщика, и его дедушку, которого ни разу не видел. Часа полтора Петька играл с Толстым, а Сашка рассказывал ему о крысиных повадках, привычках и особенностях характера. Обезьян спохватился первым:
– Слушай, а как ты в коридор-то выскочил, если тебя заперли?
Пришлось рассказать про балкон и вредного педагога Уайта.
– Здорово, – порадовался Петька. – Я бы не смог. А как твои вернутся – номер заперт, ребенка нет?
Тонкий сглотнул. Да, об этом он не подумал.
– Не дрейфь, – решил Петька, – сейчас горничную разведем, она тебе отопрет.
– Как?
– Элементарно. У нее же ключи от всех номеров. – Он почесал Толстого за ушком, вернул хозяину, и вся компания вышла в коридор. Толстого засунули в рюкзак, чтобы горничная не испугалась.
Петька не зря провел во Франции почти десять лет. Неизвестно, что он там говорил горничной (Тонкий не понял), но говорил он это по-французски, без запинки и очень убедительно. Так убедительно, что горничная мухой полетела открывать Сашкин номер. Петька наблюдал и довольно ухмылялся. На прощание он хлопнул Сашку по спине:
– Бывай! Увидимся.
Глава XXIII Далеко ли до Парижа?
«Масло – бёр. Омлет – омлет. Сыр – фромаж».
Ленка и Жозефа уже похрапывали в соседней комнате, а Тонкий лежал, укрывшись с головой, и слушал плеер. В плеере успокаивающе бубнило: «Чай – те. Яйцо – оф».
Все-таки Жозефа – не такой уж монстр. Когда они с Ленкой вернулись, она и про здоровье спросила, и газету почитала. Вибре выпустили днем, так что вандалов надо искать в другом месте. Кому это вообще надо, королевские койки резать? Все равно потом отреставрируют… Так, минуточку! Как сперли королевскую печать? Отправили на реставрацию, оттуда и сперли, чтобы подставить реставратора. Может, и с койкой та же история? Ее, кстати, порезали накануне того дня, когда выпустили Вибре. Если бы полицейский не нашел у него подброшенную мсье Переном печать, то реставратор занялся бы койкой. А потом и койка пропала бы… Посадили бы мсье Вибре надолго, искали бы, куда он спрятал койку (куда ее вообще можно спрятать, она же здоровенная!). А мсье Перен тем временем продал бы наворованное и смылся из страны. Но тогда зачем он подкинул печать? Знал же, что, как только ее найдут, реставратора заметут в участок и не на кого будет свалить кражу.
Может, не сам Вибре, а родственники его порезали, мсье Перену в отместку?.. Да еще этот призрак на голову начинающего оперативника!
Тонкий вообще-то не верил в призраков. Конечно, до тех пор, пока не увидел своими глазами. Может, призрак и порезал, а? Они хулиганистые бывают. Хотя тоже вряд ли. Какой уважающий себя призрак станет проказить в своих владениях? «Тебе что, свалить больше не на кого?!» – одернул себя Тонкий и перевернулся на бок. Ободок наушников больно врезался в голову, но Сашка слушал: «Заливное из рыбы – пуасон ан желе».
От таких уроков захотелось есть, и еще Тонкий пожалел верного крыса, который несколько дней жил здесь инкогнито и питался неизвестно чем. Как его прятать оставшиеся дни? Толстый не может все время находиться в темном и тесном рюкзаке, ему разминка нужна. Тонкий свесил руку с кровати и нашарил в рюкзаке мохнатый клубочек. Крыс взъерошил шерсть и вывернулся: «Дай поспать!»
В номере было темно. Французская луна за окном – точь-в-точь такая же, как русская, если отодвинуть полоски жалюзи. Балкон… Весело было сегодня, когда Булщит охаживал Сашку газетой, да еще орал: «Бэд бой! Ю куд расшибить башка!»
Бар, черный квадрат телевизора… А кто не запер дверь в номер?
Сашка потянулся, зевнул и отвернулся к окну, спиной к незапертой двери. Непорядок, конечно, но вставать лень. И потом, ничего же не случится, если разок не запереть дверь. Она и приоткрыта на щелочку. Подумаешь! Кому из гостей придет в голову шарить по номерам ночью. Это приличный отель, четырехзвездочный, домушников сюда не пускают. Привидение далеко, в Амбуазе…
«Печень – фуа! » – грозно прозвучало из плеера. Сашка решил поправить наушники, повернул голову…
Только настоящий мужчина, такой, как Александр Уткин, мог не закричать в этой ситуации. Сашка ошибся сразу в двух пунктах:
а) не запирать двери на ночь опасно даже в четырехзвездочном отеле;
б) привидение недалеко.
Проще говоря, вот оно, стоит в дверях и пялится на Сашку.
Тонкий сглотнул и замер. Может, привидения, как лягушки, хватают только движущиеся предметы, а если не шевелиться, то оно тебя и не увидит… А может быть, и нет – вон как смотрит. На всякий случай Сашка не шевелился. Звать на помощь бесполезно: ну что смогут сделать Жозефа и Ленка, даже если успеют проснуться раньше, чем привидение его схватит?
«Если сейчас все обойдется, – думал Тонкий, – схожу в интернет-кафе, посмотрю хоть, чем привидения отпугивают. Наверняка есть какие-то рецепты. Если сейчас обойдется…»
Дышать он старался тише. Так тихо, что слышал сопение Толстого под кроватью. Глупый, глупый серый крыс! Одним ты отличаешься от некарманной ищейки – не защищаешь хозяина от привидений и врагов. Хотя зубки у тебя поострее собачьих. Все дрыхнешь, а хозяин тут…
Привидение засопело, поковыряло в бороде и сделало шаг в комнату.
«Мама!» – подумал Сашка. Мама в Париже. В этот раз – даже ближе, чем всегда. Обычно Сашка сидит в Москве, а мама с папой то в Париже, то в Риме, то в Лондоне. А сейчас он на Луаре, до Парижа не так уж далеко – несколько часов на автобусе или несколько минут бегом, если за тобой гонится привидение… «Оно пока не гонится, – мысленно сказал себе Тонкий строгим тоном человека, уже получившего под дых, но еще не нокаутированного. – Погонится – побежим», – решил он.
А привидение между тем наглело. Оно неслышно прошлось по комнате взад-вперед, изучило обложку разговорника на тумбочке, подошло к Сашкиной кровати… Тонкий зажмурился: «Сейчас ка-ак схватит! Надо было раньше бежать».
«Гусь – уа. Курица – пуль. Фазан – фэзан», – зловеще нашептывал плеер.
Глаза Сашка не открывал. Он слышал дыхание призрака, чувствовал, как щекочет лицо его длинная борода. Сейчас… Вот сейчас…
А призрачная борода перестала щекотаться. Тонкий услышал шаги и скрип двери. Неужели ушел?!
Минуты через полторы Сашка приоткрыл один глаз и осторожно огляделся: нет призрака. Уфф! Вытер вспотевший лоб – здорово он испугался. Даже вскочить и убежать не хватило смелости.
Тонкому стало стыдно: вот тебе и начинающий оперативник Александр Уткин – привидения испугался. А вдруг оно еще не испарилось, а ходит где-то поблизости, пугает мирных постояльцев? Если все начинающие оперативники станут его бояться, оно так и будет шататься по гостинице и Амбуазу. Проследить за ним, что ли?
«Капуста – шу», – одобрил плеер.
Сашка выключил его, сунул в карман пижамы, вскочил с постели и высунулся в коридор.
Он угадал: призрак не испарился, а шатался по гостиничному коридору. Понятно: жертву искал. Сашка тихо повернул ключ – теперь Ленка с Жозефой в безопасности.
В окна просачивался лунный свет, и надо было держать ухо востро, чтобы остаться незамеченным. Сашка огляделся. Узенький коридор, ни шкафов, ни скамеек, спрятаться негде. Разве что… Отель, где остановились Ленка, Сашка и Жозефа, как мы помним, был четырехзвездочный. Поэтому по всему отелю, где надо и где не надо, стояли кадки с пальмами. В коридоре их было аж пять штук. Если двигаться перебежками от пальмы к пальме…
Рассуждать было уже некогда: призрак успел уйти далеко по коридору, Сашка едва различал в темноте белое пятно. Пригнувшись, как под обстрелом, начинающий оперативник Александр Уткин бросился в погоню, не забывая, впрочем, притормаживать у каждой пальмы.
А призрак шел вперед и вперед. Не ломился в двери, не шумел, не громыхал цепями, потому что у него их не было. Раза два он обернулся, но Тонкий успевал спрятаться за очередной пальмой. Ничто не нарушало покоя ночного отеля, только изредка то там, то тут всхрапывали в своих номерах уставшие за день постояльцы. И вдруг…
– А мы с такими рожами возьмем да и припре-мся к Элис! – Дверь в один из номеров распахнулась, и оттуда вывалила толпа веселых Сашкиных соотечественников.
Водкой от них несло метра за три. Все были счастливы и мечтали осчастливить своим визитом некую Элис. Тонкий представил себе девушку, способную обрадоваться таким гостям в два часа ночи, и серьезно задумался о радостях жизни. Так серьезно, что минуты две провожал взглядом толпу, пока та не забралась в лифт и не укатила, дружно распевая. И, конечно, потерял из виду призрака. Неужели Леонардо успел перехватить лифт из-под носа толпы и уехать раньше? Или ушел по лестнице? Забыв осторожность, Тонкий выскочил на свет, чтобы как следует разглядеть коридор. Впереди призрака не было. А вот сзади…
– Саша…
Тонкий обернулся и увидел, кого искал. Призрак стоял в двух шагах от него, высокий, весь в белом, с длинной седой бородой. А главное – он заговорил с Сашкой! Он знает его имя! «Может, узнал во мне художника и хочет поделиться секретами?» – размечтался Тонкий. Но все равно было боязно. Тогда Сашка решил:
а) не показывать виду, что он испугался (призраки ведь охотнее душат тех, кто их боится);
б) быть вежливым (мало ли что!).
– Здравствуйте, – шагнул к призраку Сашка.
Одет он был неподходяще для исторического знакомства с Леонардо да Винчи. Эту пижаму с диснеевскими Винни-Пухами мама подарила ему года четыре назад. Уже тогда она казалась ему слишком детской. Но с годами у пижамы обнаружилось любопытное свойство: она растягивалась и росла вместе с хозяином. Выбросить ее не удавалось.
– А зачем вы ночью по Амбуазу ходили? – продолжал Сашка. – Вам вандалы не понравились, да?
Призрак как будто ждал этого вопроса. Он вздохнул, тяжело и жутко, как вздыхают призраки и коровы в деревне, и буркнул:
– Вандалы – что! Воры страшнее… Стоит охране зевнуть, от замка рожки да ножки останутся.
Сашка кивнул. Охраняет, значит, призрак свое обиталище. Воров боится.
– А на бал приходил так, с народом повеселиться, – добавил призрак. – Нравятся мне шумные компании.
– Значит, любите людей? – осторожно спросил Сашка.
– Только тех, кого есть за что, – строго ответил Леонардо. – Иной раз и такие попадаются… Подрастешь – узнаешь, – пообещал он. Значит, не тронет. Сашка мысленно вытер лоб: жуть!
– А тех, кого не за что? – спросил он еще осторожнее.
– Вешать таких надо, – рыкнул призрак. – Особенно воров!
Тонкий решил не портить призраку настроение разговорами о нехороших людях. Да и вообще, лучше ретироваться поскорее. Кажется, Леонардо сейчас не расположен делиться секретами живописи. Как бы подтверждая его мысли, призрак шагнул к Сашке и заговорщицки повторил:
– Вешать воров надо!
«Мама!» – подумал Тонкий уже второй раз за ночь. Но вслух сказал:
– Ну, я пойду?
– Иди, – пожал плечами призрак. – Правда, нечего шататься по ночам. Я тоже пойду. Спать. – Развернулся, пошел и скрылся за дверью номера, потом щелкнул с той стороны ключом.
С полминуты Сашка тупо смотрел на дверь, затем подкрался и увидел цифры: 407. С чего это ему понадобилось спать здесь, когда живет он в Амбуазе? И вообще, разве призраки спят? «Спят, – ответил себе Сашка. – Дрыхнут как цуцики, пока не явится вандал, или вор, или толпа туристов и не нарушит их покой». Хотелось бежать. Тонкий так и сделал. Казалось, Леонардо сейчас выскочит из-за ближайшей двери и бросится на Сашку, чтобы сорвать на нем испорченное настроение. Бежать оставалось недалеко: дверь, дверь, еще две двери…
– Лук – уаньон! – рявкнуло над самым ухом, так, что Тонкий подскочил и удвоил скорость.
Только в номере под одеялом до него дошло, что он сам нечаянно включил забытый в кармане плеер.
Глава XXIV Как сфотографировать призрака?
Он дрожал под одеялом и думал, что так дальше продолжаться не может. Не фига призракам шляться по гостиницам и пугать мирных граждан. Может, он и не призрак вовсе? Бородой щекотался, а призраки, говорят, неосязаемы… Тонкий вздохнул, сел на кровати и, поражаясь собственной отваге, стал одеваться. Пора, мой друг, пора. В интернет-кафе. Надо узнать, что такое эти призраки, как с ними бороться и как их отличать от живых.
Интернет-кафе в отеле соседствовало с баром. Вдоль стен выстроились шеренги стеклянных кабинок с компьютерами. В каждой еле помещался один человек. Тонкий набрал в поисковике: «Призрак» – и получил информации даже больше, чем было надо.
«Группа лучших специалистов по призракам собирается наконец выяснить, существуют ли они на самом деле. Для этого они отправятся в самые населенные призраками места Шотландии. Исследователи будут использовать различные приборы, включая термический блок формирования изображений, который обычно используется полицейскими для обнаружения людей под землей».
А что, мудро, призраки ведь из-под земли вылезают.
«Однажды некто В. И. встретил на улице одного своего большого друга. Оба страшно обрадовались встрече. Моментально был остановлен извозчик, и оба приятеля, усевшись рядом, стали беседовать. Вдруг на повороте к дому В. И. увидел, что он один…
Как это произошло, он не мог дать себе отчета и страшно встревожился. Но каков был его ужас, когда он внезапно вспомнил, что этот его друг уже много лет тому назад умер и что он сам присутствовал на его похоронах. Заподозрив галлюцинацию, В. И. спросил извозчика, видал ли он, как садился встретившийся барин.
Извозчик был изумлен как тем, что этот барин исчез, так и тем, что его спрашивают, видел ли он его, когда он не только видел, но и слыхал, как тот разговаривал, усаживаясь вместе с барином, нанявшим его. Когда В. И. спрашивали, помнит ли он ощущение пожатия руки – не была ли она холодна, он отвечал: «Рука была тепла, пожатие такое же точно, как если бы он был живой, и вообще ничто ни на одну минуту не дало повода усомниться в том, что передо мною живой человек…»
« Я думал, до них вообще нельзя дотронуться! – удивился Тонкий. – Как же тогда отличить призрака от живого?» Он залистал веб-страницы. Чего здесь только не было!
«Сколько весит призрак?» (Пятьдесят граммов.)
«Какое у призраков зрение?» (Феноменальное. Они замечали и настигали свои жертвы за сорок километров.)
«Как сфотографировать призрака?» (Никак. Щелкнуть можно, а на снимке получится пустое место.)
Так, минуточку! Тонкий же фотографировал бал в Амбуазе! Он хлопнул себя по лбу: конечно, как он не догадался! Чего проще – напечатать фотографии да посмотреть, проявится ли на них Леонардо. Он попадал в кадр раза три, Сашка точно это помнил.
Фотографический ларек с проявкой и печатью долго искать не пришлось – гостиница, она и во Франции гостиница, здесь точно знают, что туристы очень любят фотографироваться и печатать фотки.
Он прокрался в номер, взял фотоаппарат, сдал пленку. Напечатать обещали только завтра.
Глава XXV Непризрак
Еще до завтрака Тонкий отпросился вниз забрать фотки. Цапнул свой конвертик, открыл…
– Саша! – Помахивая рукой, как будто приветствовал толпу поклонников, к нему шел Патрик. – Фотки получил? – глупо спросила поп-звезда.
– Ага, с бала. Ты там тоже был. – Торопясь найти (или не найти) призрака, Тонкий развернул снимки веером.
– Во, дедуля на первом плане! – заглянул ему через плечо Патрик.
Он показывал на призрака! То есть, получается, не призрака, фотка-то вышла!
– Он тебе дедушка?! – изумился Тонкий.
Петька рассмеялся:
– Бабушка!.. Я вас разве не знакомил? Центровой персонаж, это он меня во Францию увез.
– А почему я вас вместе не видел?
– Так ты меня видел все больше на сцене и в машине. На сцене со мной деду нечего делать, а в машине его укачивает.
Тонкий добрел до вестибюльного диванчика и сел под пальмами переваривать информацию.
– Он ко мне ночью приходил… – неуверенно буркнул Сашка.
– Сегодня, что ли? – подхватил Патрик. – Наслышан.
– О чем?!
– Как ты по коридору за ним шпионил, конспиратор!
Сашка представил себе ночную сценку глазами дедушки: идет он себе, никого не трогает… А следом, перебегая от пальмы к пальме, скачет придурок в детской пижамке с Винни-Пухами.
– А зачем он меня бородой щекотал?! – возмутился Тонкий.
– Видит плохо. – И популярный исполнитель Питбуль-Собакин рассказал простую, как морковка, историю.
Дед переживает, что артистическая карьера у Петьки складывается неудачно. Считает себя виноватым: а вдруг, если бы они остались в России, внук стал бы вторым Юрой Шатуновым или каким-нибудь Дельфином? Вчера он сильно хандрил, и Петька в утешение рассказал ему известную историю о том, как Ленка доставала его плакат и диск. В России, мол, у Патрика Питбуля тьма поклонниц, и одна из них сейчас живет на одном с ними этаже. Для статистики Петька причислил к своим поклонникам и Тонкого.
Дед загорелся: «Пригласим их к нам». Петька заюлил: «Поздно уже, у них гувернантка строгая». В конце концов дед сам отправился к русским поклонникам внука. Помня о строгой гувернантке, он тихо вошел в открытый номер, убедился, что Сашка спит, и отправился восвояси. Но не успел дед отойти, как обнаружил, что спящий проснулся и партизанит под пальмами. Сашкино поведение и особенно пижамка сильно потрясли деда. Вернувшись, он сказал Патрику, что ему надо поработать над репертуаром.
– Какая связь? – не понял Тонкий.
Петька дипломатично промолчал, и тогда до Сашки дошло: какой репертуар, такие и поклонники…
– Познакомь нас, – попросил он. Объясниться с дедушкой не помешало бы.