— Эй, дорогая, аккуратнее! — взволновался Андрей — он мне нужен живой! Вот этих можешь терзать как хочешь, а его поаккуратнее!
Андрей имел в виду «этих», которые ворвались в кабинет с оружием в руках — пятеро одетых в кольчуги и шлемы бойцов с короткими, тяжёлыми абордажными саблями в руках, и два арбалетчика со стальными арбалетами двойного заряда — каждый мог выпустить по две стрелы, расположенные друг над другом.
Увидев громадную чёрную кошку, они на долю секунды оторопели, но к их чести — тут же бросились в атаку. Арбалетчики спустили курки и тяжёлые стальные болты полетели в «кошку».
Два из них Шанти смахнула лапой, как мошкару, а два ударили ей в грудь, и видимо ощутимо, потому что она утробно заревела, и бросилась вперёд с яростным криком:
— Шкуру портить?! Чешую царапать?! Грязные твари!
Через секунду тела арбалетчиков валялись на полу. Драконица сорвала их головы с плеч, и они покатились по разным углам как детские мячики.
Пятеро остальных попытались ударить её со спины, один даже успел опустить свою саблю ей на спину, отчего по всей комнате раздался скрежет, как ножом по сковороде, но это был последний удар в его жизни.
Молниеносным движением Шанти буквально переломила бойца пополам. Остальные расстались с жизнью в течение двух секунд — за ударами драконицы мог уследить только Андрей — настолько они были молниеносны. Через несколько секунд после начала расправы, в комнате наступила тишина, прерываемая лишь хриплым дыханием выживших бандитов, лежащих в бессознательном состоянии.
Андрей удовлетворённо осмотрел поле боя, потом ухватился за стенку клетки, и дёрнув вверх, вырвал её из зацепов на полу. Поднял, и вышел наружу, не глядя бросив клетку позади. Подошёл к лежащему на полу Данеро, и внимательно посмотрел его ауру. У того была сломана ключица, раздроблен плечевой сустав, которым Данеро врезался в стену, три ребра, сотрясение мозга и перелом костей ноги. Андрей обернулся и погрозил кулаком «кошке», с довольным видом поглощавшей какое-то угощение с тарелки Данеро:
— Чуть не прибила гавнюка! Я же тебе сказал — аккуратнее! Вот ты негодная! Развлекаться надо со смыслом! Слушать надо, что тебе говорят!
— Ну — извини, извини — ответила Шанти без всякого смущения — ну — погорячилась. Больно уж шустро он удирал! Вот я и перестаралась. Но ведь живой же? Живой. Подлечи гада, и будет как новенький!
— Подлечу, не сомневайся! — буркнул Андрей, и вздохнув, приступил к лечению. Ему очень не хотелось этого делать, но… куда деваться. Этот человек был ему нужен. Впрочем — человек ли? Разве можно назвать таких тварей людьми?
Через пятнадцать минут чёрные и красные пятна в ауре бандита были сведены до едва заметного уровня, а цвет лица Данеро стал из землистого розовым, дыхание нормализовалось. До лечения тот дышал прерывисто, как будто задыхался.
Проверив остальных оглушённых, Андрей остался доволен — побиты, но не сильно. Шанти била лапой с закрытыми когтями, так что они пребывали в банальном глубоком нокауте.
— Вот тут всё в порядке! Что, не могла и с этим обойтись помягче? Иэххх… руконогая! Вот есть у нас пословица — «Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибёт» Ты не пояснишь её? А то я всё думаю — о чём это она?
— Ну хватит измываться! — буркнула Шанти — ну погорячилась — с кем не бывает? А сам-то, сам-то…
— Ну, и чего сам-то? Где я допустил такую ошибку? Расскажи — вкрадчиво спросил Андрей, грозно глядя на «кошку».
— Не хочу. Настроения нет — сварливо ответила та, опасливо косясь глазом на «брата» — и вообще, чего ты пристал? Думай, как доставить этих гадов во дворец. Ты же для того их сохранил? Чего-то от них хочешь?
— Сиди тут и охраняй. Всех, кто сюда зайдёт — глуши. Можно не до смерти. Или у тебя лапа может только убивать?
— Ты бываешь таким нудным! Таким вредным! Даже вреднее меня — сварливо парировала драконица — куда пошёл — за охранниками?
— Само собой. Думал, вначале — послать гонца, потом передумал. Тут идти пару кварталов — сам добегу. Пока дождёшься… Постой-ка — надо посмотреть, куда ведёт подземный ход. Не хочу вытаскивать их на глазах посетителей. Нам лишний шум ни к чему.
— А чего такого? Может кто-то возмутится… есть повод его выбросить в окно. Веселье будет!
— Нет! Я же тебе сказал — всё должно быть тихо и мирно. Пока что тихо и мирно. Мне кое-что надо обдумать.
* * *Потолок был низким — Андрею приходилось нагибаться, чтобы не бить макушкой по кирпичам. И скорее всего, этот подземный ход был гораздо старше самого здания — кирпичи старые-престарые, позеленевшие от времени, покрытые каким-то сероватым мхом. Освещения не было никакого, но Андрей великолепно видел в темноте, его глаза оборотня улавливали очертания коридора, круто забирающего вниз под углом почти в тридцать градусов, повороты направо и налево — коридор разветвлялся на три таких же тоннеля, ведущих в неизвестном направлении.
Немного подумав, Андрей выбрал прямой тоннель, ведущий в сторону порта и ничуть не удивился, когда тот метров через сто пятьдесят выправился, стал пологим, и через ещё сто метров вывел в широкий канализационный тоннель, сквозь который городские нечистоты выливались в бухту.
Выйдя в канализацию, Андрей прошёл туда, где брезжил дневной свет, и скоро оказался за портовыми складами возле береговой линии прибоя. Тут орали чайки, хватая куски пищи, сконцентрированные в потоке дерьма и бороздили океан плавники акул, занимавшихся примерно тем же.
Вдохнув свежий морской воздух, особенно сладкий после путешествия по миру нечистот, советник быстрым шагом стал подниматься в гору, проскальзывая сапогами по скользкому глинистому склону, заросшему бурьяном и забросанному различным мусором, вроде подозрительных костей и драных тряпок.
Сержант и остальные охранники сидели в трактире, возле камина с потрескивающими в огне дровами и весело смеялись какой-то истории, которую им рассказывал конюх. При виде Андрея, они с готовностью встали, а сержант, отсалютовав, спросил:
— Прикажете во дворец? А где госпожа Шанти? Что-то случилось?
— Пойдёмте со мной — Андрей отвёл сержанта в сторону и объяснил, что тот должен сделать. Затем последовала команда, и всё солдаты дружно встали и вышли из трактира, оставив на столе допитые второпях кружки из под пива и вина.
Через двадцать минут они были у выхода в канализацию — Андрей показал место, сидя на облучке рядом с кучером. Оставив здесь небольшую охрану, отряд, во главе с советником и сержантом, вошёл в трубу и хлюпая ногами по вонючему содержимому, пошёл к месту выхода тайного тоннеля.
Солдаты тихо матерились сквозь зубы, сослепу наступая на трупы животных, застрявшие в тоннеле, на мусор и утопая выше щиколотки в наслоениях ила, дошли до места.
Путь назад, в комнату Данеро, был потруднее чем из неё — пришлось идти вверх по тоннелю, осклизлому и покрытому плесенью — двое солдат всё-таки грохнулись, подскользнувшись на полу, и едва не улетели назад, как по ледяной горке. Однако, не без приключений, они но всё-таки добрались до комнаты, где скучала Шанти, уже успевшая принять человеческий облик и развлекавшаяся тем, что время от времени тыкала саблей в совершенно голого мужика, стоявшего в клетке. Он жалобно завывал, а на его заднице виднелись следы многочисленных уколов, от которых тонкие дорожки крови протягивались до самых пят. Отряд застал её как раз в тот момент, когда она в очередной раз спрашивала:
— И как ты хотел меня насиловать? Вот этим отростком, что ли? А ты вообще им можешь чего-нибудь? Он тебе, такой маленький и не нужен! Дай-ка я его отрежу… — она деловито приподнимала оный предмет острым концом сабли, пропуская его между ног супостата, и делала вид, что сейчас же кастрирует негодяя. Негодяй завывал, и под ним уже образовалась вонючая лужа — от страха тот потерял контроль за функциями организма.
Завидев Андрея Шанти слегка разочарованно убрала саблю, бросила её на пол, и доложила:
— Приходили ещё двое — вон, в углу лежат. Живые. Может их тоже захватим?
— А этот как здесь оказался? — с интересом спросил Андрей, разглядывая трясущегося человека в клетке.
— А он очнулся. Пришлось посадить в клетку. Позабавилась немножко. Уж больно он наглый был. И куда чего делось-то, когда оказался без штанов…
Сержант и солдаты удивлённо переглядываясь смотрели то на «поле боя», то на весёлую и довольную Шанти, красиво отставившую ножку в элегантных сандалиях, а потом взялись за дело.
Их было десять человек, так что на каждого из бандитов пришлось минимум по два человека. С подручными Данеро Андрей приказал не церемониться, ни с живыми, ни с мёртвыми, но его самого сказал нести аккуратно и без повреждений.
Мёртвых бандитов скинули в канализацию, навстречу светящимся в темноте крысиным глазам — сегодня у них будет пир. Живых — погрузили в карету, уложив штабелем, как дрова.
Их было десять человек, так что на каждого из бандитов пришлось минимум по два человека. С подручными Данеро Андрей приказал не церемониться, ни с живыми, ни с мёртвыми, но его самого сказал нести аккуратно и без повреждений.
Мёртвых бандитов скинули в канализацию, навстречу светящимся в темноте крысиным глазам — сегодня у них будет пир. Живых — погрузили в карету, уложив штабелем, как дрова.
Данеро положили сверху, на трясущегося от ужаса голого бандита. Андрей лично предупредил этого человека, что если тот нагадит в карете — он сам отрежет ему голову. Бандит мелко и часто закивал головой, карета тронулась, поскрипывая, и будто тяжело вздыхая под тяжёлым грузом поехала вверх, из порта, по направлению к императорскому дворцу.
* * *— Мы не собирали внеочередных сходов уже пятьсот тридцать лет. Мы собрались для того, чтобы обсудить важную проблему, назревшую практически мгновенно, на протяжении всего одного года — огромный черночешуйчатый дракон поднял уродливую, украшенную рогами голову и посмотрел на собравшихся.
Драконы спокойно ждали, никто не торопил, никто не кричал: «Давай! Не тяни! Ближе к делу!»
«Чёрный» усмехнулся — с одной стороны это было хорошо — никто не нервировал, никто не теребил оратора требуя немедленного объяснения, не требовал ускорить течение сбора, иначе у них сорвутся все дела. А с другой — раскачать драконов, заставить их принять какое-то определённое решение, было задачей непростой.
Главный принцип принятия решений драконов был: «Давайте подождём. Может быть оно само как-то рассосётся?» И как ни странно, частенько и рассасывалось, или… вот это самое «или» знали немногие. Председатель совета старейшин и его заместитель частенько действовали на свой страх и риск. Впрочем — какой риск? Что им будет, если узнают, что они постоянно подправляют историю людей, устраивая заговоры и притормаживая развитие науки и техники? Хмм… он частенько задумывался над этим вопросом. В совете старейшин — может быть и ничего, но остальные драконы…
Эти бездельники, парящие над морем и пикирующие на оленей в лесах и прериях до сих пор пребывают в неведении по поводу того — кому они обязаны своим многотысячелетним ничегонеделанием. Попробуй им скажи, что Закон не выполнялся ни одного дня. Что старейшины только и делают, что суют свою морду в людские дела. Что они уже давно живут среди людей, «очеловечились», и вообще давно предпочитают не парить над гладью моря, а жить во вполне комфортных условиях, с туалетом, водой из виадука, разнообразной вкусной едой и красивой одеждой. И не дай боже узнать всей этой массе простых драконов, что им НРАВИТСЯ вершить людские судьбы! Что нет большего наслаждения, чем видеть, как по твоей воле возникают и исчезают огромные государства, полные сотен тысяч и миллионов людей, как рушатся и возносятся наверх судьбы отдельных личностей, через которых можно управлять этим скопищем двуногих тварей, гордо именующих себя разумными людьми.
Председатель прервал паузу, которая в человеческом обществе показалась бы странной, неприличной, и продолжил:
— У нас имеются сведения, что один или несколько драконов, не входящих в Совет, живут в человеческом обществе, вмешиваются в дела людей — притом на самом высшем уровне. Более того — рядом с этим драконом или группой людей находится человек, который владеет знаниями, могущими перевернуть жизнь людей, увести их от праведного пути, и приняв эти знания, люди будут угрожать жизни, и самому существованию драконьего рода. Вот тема, обсуждению которой мы и посвятим сегодня наш внеочередной сбор.
Председатель тяжело опустился на каменную плиту высокого помоста, возвышающегося над полом пещеры на высоту драконьего роста — место для произношения речей — и мысленно выругался, перекрыв каналы мыслесвязи: сейчас бы он великолепно чувствовал себя в человеческом теле. Легко, уютно. А вынужден пребывать в многотонной туше, носить которую отказываются его древние ноги и крылья. Давненько он уже не был в своём родовом теле. Обычно — или человеческое, или птица. И летать легко, и жить приятно.
Усмехнулся — вот бы узнали о его мыслях соратники! Как бы они отреагировали? Заклеймили позором отступника? Честно говоря, он подозревал, а иногда и знал, что у его коллег, таких же древних монстров как и он, со сто тысячелетней жизнью, те же самые проблемы. Вот только признаться друг другу они не могут. Драконы сами по себе невероятные индивидуалисты, трудно сходящиеся с другими драконами — если только не для зачатия — а тут ещё такие интимные размышления. Нет, исключено. Никто и никогда не признается, что ему надоело жить в драконьем теле и как диким зверям охотиться за свой добычей.
Интересно было бы проследить за тем, как проводят время остальные члены Совета — можно поставить свою жизнь против чешуйки старой драконицы, что они болтаются где-нибудь в тёпленьких местечках возле людей и прожигают жизнь по образу и подобию презираемых ими людишек.
Драконы помолчали, затем старая драконица, которая была старшей в совете, и похоже старше даже Председателя, сказала:
— Ты нагнетаешь атмосферу страха. Никто и никогда не смог противиться воле драконов. Ты же утверждаешь, что вся наша жизнь висит на волоске. Вот я и думаю — для чего это тебе нужно? Что ты хочешь?
— Я что хочу? Да ты заигралась в человека, Натороканта! Тебе всё время мерещатся заговоры, интриги! Я лишь хочу, чтобы всё оставалось по прежнему, как было!
— Я заигралась? — насмешливо хмыкнула старая драконица — а не ты ли? Ты уже забыл, когда надевал своё родовое тело! Я что, не знаю, что ли? Вечно строишь козни людям и манипулируешь правителями! Тебе ли упрекать меня?
«Старая сволочь! Откуда она знает?! И ЧТО она знает?!» — подумал Даранаяс, но для всеуслышания, как можно любезнее, сказал:
— Давайте не будем сводить счёты, когда касается такого важного дела…
— Важного?! — снова фыркнула Натороканта — это для тебя важного! А мне, в Островном государстве, плевать, что происходит в твоём провинциальном Балроне! Мне нет дела до него! И считаю, что нечего было тащить меня сюда! Только моя любовь к порядку, к традициям, заставила меня прилететь на этот брошенный богом остров в затхлую пещеру Совета! И ведь знала — ничего хорошего ты созвать не можешь! Я была против, когда тебя избирали. Ты не можешь сам решить даже такую простую проблему — найти какого-то там нарушителя Договора и человечишку, изобретшего какую-нибудь чепуху. Не можешь сам устранить проблему, не хватает ума, и ты вытащил всех старейшин, чтобы показать свою несостоятельность, как Председателя! Нееет… следующий выборный совет, через пятьсот лет, я буду настаивать на смене Председателя. Я не вижу, чтобы ты мог и дальше эффективно возглавлять Совет. Какие-то истерики, запугивание, наведение тени на очевидные вещи. Я очень, очень разочарована в нашем председателе, старейшины.
Драконица замолчала, а Даранаяс, кипя от злости, нарочито спокойно сказал:
— Ещё будут мнения? Или вы хотя бы поинтересуетесь, ЧТО именно изобрёл этот, как выразилась наша самая СТАРАЯ старейшина? Даранаяс специально выделил слово «старая», чтобы уколоть драконицу, намекнув, что она впала в маразм от старости. Но никто, даже она сама не повёлся на провокацию. Драконы молчали, и от них исходила волна равнодушия и скуки. Даранаяс сразу остыл, и ещё более спокойно, добавил:
— Хорошо. Если Натороканта выразила всеобщее мнение, то я ставлю на голосование один вопрос: «Даёт ли Совет полномочия Председателю Даранаясу на то, чтобы по своему разумению устранить проблему с человеком, угрожающим существованию рода драконов, а также — найти и покарать по своему разумению дракона, нарушившего Договор о невмешательстве в дела людей без разрешения Совета старейшин». Начинаем голосование, кто за разрешение?
— Один… два… пять…
— Скоро этот Председатель будет ставить на голосование — раздавить ли ему насекомое на своём брюхе, или нет! — злобно проворчала старая дракониха, но тоже подняла головной гребень в знак согласия на дачу полномочий. Ей хотелось скорее убраться из этой дыры и залечь в благоуханную ванну в императорском дворце островной империи, где она играла роль фаворитки императора.
— Итак, Совет единогласно принял решение. Если больше вопросов нет — Совет окончен. Уважаемые старейшины — запомните это решение и передайте его вашим преемникам — произнёс Даранаяс старинную формулу окончания голосования. Старейшины могут покинуть пещеру Совета — до следующей встречи!
Драконы медленно потянулись к выходу по длинному тоннелю, который потом будет запечатан Председателем.
Через пятнадцать минут в пещере остались только двое — Даранаяс, и его приятель Хевессанор, с которым они вместе выросли и который был заместителем Председателя и мог созывать Сбор Старейшин и ставить на нём вопросы, если Председатель отсутствовал и его не могли найти. Правда такое трудно было даже представить — но закон есть есть закон — положено так, издревле. Совет не должен оставаться без главы ни секунды. Не мы эти законы утверждали, не нам их отменять — так думали драконы, самые консервативные существа в этом мире, а может и в других мирах тоже.