Таблетки падают на дно прозрачного стакана, и происходит любимый мной еще с лабораторных по химии процесс. Казалось бы, ну что такого особенного в бикарбонате калия? Но ведь как забавно шипит, подлец!
Пока таблетки медленно истончаются, выпуская пузырьки газа, я быстро одеваюсь в предложенное. И вот что странно: подобранные вещи сидят на мне идеально.
Дело в том, что чисто мужская компания наложила отпечаток на все аспекты моей жизни. К примеру, я великолепно прибиваю полки, с легкостью устраняю засоры в сифоне, но совершенно не умею подбирать себе одежду, в частности нижнее белье.
Да что там! Я даже не в курсе, какой у меня размер лифчика.
— Нет, и это не обсуждается, — доносится из-за неплотно прикрытой двери раздраженный голос мужчины.
Подхватив с тумбочки стакан с растворившимися таблетками аспирина, осторожно приближаюсь к двери, наклоняю голову ближе к щели и с любопытством прислушиваюсь.
— Глупо, Крис, не спорю, но я уже решил, что будет так, — говорит с кем-то на повышенных тонах Курт, нервно прохаживаясь по комнате. — Если хочешь, поговори с Авророй. Она тоже считает, что девочку надо забрать.
Я настороженно замираю, так как, судя по всему, речь идет обо мне. Курт сказал, что мы выезжаем через сорок минут — это значит, он хочет забрать меня обратно, но при чем тут Аврора? Неужели бывшая подруга тоже против того, чтобы я виделась с Миком?
Далее Курт начинает говорить чуть тише и спокойнее. До меня доносятся лишь малопонятные фразы, упоминание адвокатов и бронирование какого-то кабинета для переговоров. Обо мне мужчина больше не упоминает, поэтому, потеряв всякий интерес, отхожу от дверей и возвращаюсь в ванную, чтобы подсушить все еще влажные волосы.
За этим процессом меня и застает Курт пару минут спустя.
Он входит в спальню, останавливается у открытой двери ванной комнаты и выжидательно смотрит в мою сторону.
Немного смутившись под его взглядом, торопливо выключаю фен и поворачиваюсь к мужчине. Лаэрд выглядит спокойным, но меня почему-то пронзает беспричинное чувство тревоги и предчувствие чего-то плохого.
— Я хочу, чтобы ты знала, что на всю твою дальнейшую судьбу и на мое решение в частности повлияла ваша с Микаэлем выходка.
От ровных интонаций его голоса по спине бегут мурашки.
Черт! Словно еще раз под холодный душ встала.
А еще меня беспокоит то, что никогда прежде Курт не говорил со мной в подобной манере.
— Зачем ты это сделала? — безжизненным тоном спрашивает он.
Я зачем-то опускаю голову, сворачиваю черный шнур от фена и кладу его рядом с раковиной.
— А что я такого сделала? — растерянно спрашиваю у своего отражения и оборачиваюсь к лаэрду. — Правда, Курт. Ну, вот что такого криминального я сделала? Мы с Микой взрослые, самостоятельные люди. Ну, подумаешь, немного перебрали в клубе, но ведь мы же сразу поехали в гостиницу. Я хочу сказать, что мы не дебоширили, ничего не сломали, не перекидывались в демонов и вообще ничего предосудительного не сделали.
Мужчина скрещивает руки на груди и смотрит на меня тяжелым взглядом то ли синих, то ли зеленых глаз.
— Брат мог не удержать демона и перекинуться, а мы оба знаем, как плохо твой организм восстанавливается после укусов.
— Я предупредила Микаэля, и он надел сдерживающий браслет, чтобы подстраховаться… Честно, Курт, я не понимаю! — Развожу в недоумении руками. — Что такого мы с Микой натворили, что вы бросили все, сорвались и прилетели за нами?
Лаэрд молчит, и я неожиданно понимаю очевидное — ему нечего сказать! И он почему-то злится…
— Ты готова ехать?
Я согласно киваю, а потом резко спохватываюсь:
— Я хочу остаться…
Мои слова оказывают на Курта эффект разорвавшейся бомбы. Он сжимает губы в узкую линию, делает два стремительных шага и оказывается почти впритык ко мне, заставляя невольно прижаться спиной к кромке раковины.
— Что ты хочешь? — холодно переспрашивает он.
Черт, Яблокова! Ну, разве сложно быть хоть капельку послушной?
Видимо, сложно, иначе почему еще я тараторю:
— Вы не волнуйтесь, я в гостинице не останусь. Здесь недалеко живет папина знакомая, я у нее переночую, — задыхаюсь от страха под тяжелым взглядом мужчины. — Просто не уверена, что попаду сюда снова, а покататься еще денек очень хочется.
Я отклоняюсь назад, чтобы хоть немного увеличить расстояние между мной и лаэрдом. Курт замечает, что его вторжение в мое личное пространство немного неприятно мне, и усмехается.
— Ты. Едешь. Со мной.
Каждое его слово — приказ уверенного в своей власти мужчины, привыкшего распоряжаться и не терпящего неподчинения.
И я отчетливо это понимаю, как и возможные проблемы, но почему-то упрямо сжимаю пальцы в кулаки.
— Я. Хочу. Остаться!
Он резко хватает меня за локоть, поворачивает лицом к зеркалу и прижимается всем телом. Вторая его рука грубо собирает мои волосы на затылке и тянет в сторону.
Курт наклоняется к моему уху.
— Эва, не зли меня, — чуть громче и агрессивнее говорит мужчина, и впервые за весь наш разговор в его голосе слышатся хоть какие-то эмоции.
— Но… — все еще пытаюсь сопротивляться я хотя бы на словах.
Лаэрд негромко рыкает и неожиданно прикусывает зубами кожу на шее. Я потрясенно замираю, боясь пошевелиться, боясь сказать слово и… чувствуя, как где-то внутри зарождается легкое возбуждение.
Да что же это такое? Почему всем так нравится кусать меня за шею? Кто-нибудь, напомните лаэрду, что он демон, а не вампир!
Я судорожно ловлю губами воздух и испуганно смотрю на наше отражение в гладкой поверхности зеркала.
Курт разжимает зубы, так и не прокусив кожи, и аккуратно прикусывает еще разок, чуть выше первоначального места. Я пытаюсь пошевелиться, и в тот же миг челюсть сжимается сильнее, заставляя меня замереть.
Лаэрд тут же сбавляет нажим, демонстрируя, что такое поведение ему по душе, но кусать не перестает.
— Курт! — возмущенно шепчу я, боясь пошевелиться, и он снова с силой надавливает клыками на нежную кожу.
Молчи, Яблокова! Молчи, а то ведь покусает, тут и к бабке ходить не надо!
Так мы стоим какое-то время. Я замерла в его руках, боясь спровоцировать лаэрда на действия, и только смотрю испуганными глазами на наши отражения в зеркале.
Посчитав, что с меня хватит, Курт осторожно разжимает челюсти и негромко рычит, прижимаясь губами к моей коже.
По шее и плечам бегут взволнованные мурашки, и я хрипло выдыхаю. Он ловит мой взгляд в зеркале, несильно дергает за волосы, заставляя откинуть голову ему на плечо.
— Просто будь послушной, Эва, — звучит мягкий успокаивающий шепот. — Это все, что я прошу.
Не в силах пошевелиться и заговорить, я просто прикрываю глаза в знак смирения.
— Вот и умница, — мужчина разжимает руки, выпуская меня из захвата, и делает шаг назад. — Пойдем.
Демонстративно вытерев шею ладонью, кидаю угрюмый взгляд на лаэрда и выхожу из ванной.
Завтрак
Как-то возвращаясь с Бандитом и его женой после отдыха в Турции, мы решили сэкономить на авиаперевозчике. Проведя весь полет в постоянном страхе, что пилот не справится с управлением и мы вот-вот рухнем, я вдохновилась пережитыми страхами и по прилете написала огромный обзор самых безопасных мест в салоне самолета.
Жаль, что у меня сейчас нет машины времени, чтобы вернуться и добавить в этот обзор самое небезопасное место — место рядом с взбешенным лаэрдом!
— Желаете напитки, мистер Дамир? — томным низким голоском спрашивает подошедшая стюардесса.
Мужчина приветливо кивает невысокой шатенке с ярко-красными губами и откладывает планшет.
— Наташенька, принесите мне зеленого чая, пожалуйста, — доброжелательно улыбается лаэрд. — Эва, а ты что будешь?
Ну вы только посмотрите на него! Сидит тут такой весь из себя воспитанный и любезный, а еще пару секунду назад рычал и сверкал на меня глазами.
— Яду, пожалуйста, — бурчу я, ощущая, как постепенно сходит на нет действие аспирина, и возвращается головная боль. — Желательно такого, который моментально растворится в зеленом чае.
Девушка поворачивается к Курту, дежурно улыбается, пытаясь за улыбкой скрыть свою растерянность. Лаэрд с мрачным видом закидывает ногу на ногу и дарит мне тяжелый взгляд из-под бровей.
— А мне — энергетик, Наташенька, — язвительно цежу я и поскорее отворачиваюсь к иллюминатору.
Яблокова, да что с тобой такое? Тот факт, что ты дико злишься на Курта с его деспотичными замашками, не дает тебе права кидаться на окружающих. Сделай глубокий вдох и прекрати уже вести себя как ненормальная истеричка.
А толстосум действительно обнаглел!
Сначала шантажом заставил явиться на смотрины к младшему братику, затем под прикрытием помощи чуть не изнасиловал в моей собственной ванной…
А толстосум действительно обнаглел!
Сначала шантажом заставил явиться на смотрины к младшему братику, затем под прикрытием помощи чуть не изнасиловал в моей собственной ванной…
Нет, ну я вообще-то не сильно и сопротивлялась, но тому виной эта чертова слюна! Он же ведь знал, как это на меня может повлиять. Знал, но предпочел сказать об этом в последний момент!
Ладно, суть не в этом, суть в том, что этот гад распалил меня и… бросил! И ведь главное, предлог какой стремный выбрал — «молоденькая».
У-у-у, демонюка. Прилетел, понимаешь ли, разборки чинить начал, хотя его никто не приглашал, и командует так, будто…
— Эва, лучше выпей сока, — опять эти мягкие, настойчивые интонации, от которых так и тянет двинуть локтем в породистое лицо.
Не поворачивая головы, демонстрирую мужчине неприличный жест и слышу приглушенный рык.
— Эва! — немного повышает он голос.
Меня пронзает укол страха, но я слишком зла, чтобы прислушиваться к инстинктам, отчаянно советующим подчиняться Курту во всем.
Сильные пальцы хватают меня за подбородок и дергают, вынуждая повернуться в его сторону.
— Я думал, мы договорились, что ты будешь примерной девочкой, — слегка прищурив глаза, обманчиво спокойно говорит он.
Не задумываясь о причинах своего поведения, трансформирую челюсть и выпускаю клыки. Рычать я тоже умею, пусть не так грозно и выразительно, как это получается у Курта, но умею.
Мой исполненный злости рык смешит Курта, настолько, что он дарит снисходительную улыбку.
— Ты ведешь себя глупо, девочка, — его большой палец скользит по моей нижней губе, едва ощутимо задевает один из клыков, в то время как остальные пальцы все так же крепко удерживают подбородок. — Даже дикий зверь понимает, что нельзя кусать руку, которая его кормит.
Я дергаю головой и вырываюсь.
— Вот только я не зверь, да и вы мне не хозяин, — говорю я немного резче, чем хотелось бы, и снова отворачиваюсь.
Яблокова, соберись! У тебя похмелье, ты злишься, но это не повод становиться самоубийцей.
Дернув ремень безопасности, встаю со своего места, стараясь не встречаться взглядом с Куртом, выхожу в проход и иду в хвост самолета, где расположился туалет.
На креслах впереди развалился спящий Микаэль. Тонкое одеяло скатилось вниз, ноги выставлены в проход, а на левой скуле расцветает синюшными красками смачный фингал.
М-да, даже Бандит никогда не приносил домой таких впечатляющих размеров произведение кулачного искусства.
Я немного притормаживаю и с любопытством наклоняюсь над парнем.
Надо же, а Курт не врал, говоря, что у лаэрдов регенерация на уровне. Еще тридцать минут назад, когда мы отъезжали от гостиницы, синяк был значительно больше, да и в целом все лицо выглядело намного хуже из-за опухшего глаза.
Заботливо накрыв Мика одеялом, ловлю на себе тяжелый взгляд Курта и возобновляю прерванное путешествие.
Сделав свои дела, чувствую, как тело проваливается в такой желанный сейчас сон, и кисло улыбаюсь. Еще когда мы только поднимались на борт самолета, Курт четко дал понять, что не отпустит от себя ни на шаг. Сесть рядом с Микаэлем лаэрд не разрешил, одной — тоже, а в его компании я злилась так сильно, что ни о каком сне и отдыхе и речи быть не могло.
Вернувшись к своему месту, я останавливаюсь в проходе и смотрю в уставшее лицо Курта.
— Можно я лягу на соседние сиденья?
Я уже внутренне готова услышать его непреклонное «нет», поэтому, когда мужчина протягивает руку со стаканом сока, немного теряюсь и удивленно приподнимаю брови.
— Это что?
— Это компромисс, — тихо поясняет он. — Пьешь сок вместо энергетика и можешь ложиться спать.
Предложение, кончено, весьма заманчиво, но существует одно существенное «но».
— У меня аллергия.
— На компромиссы?
Курт скалится, и меня внезапно одолевает желание выпрыгнуть прямо из самолета, лишь бы только избавиться от общества старшего из братьев. Правда, есть шанс, что демон догонит, поймает, и вот тогда-то мне уж точно не поздоровится.
— На цитрусовые, — осторожно признаюсь.
«Впрочем, на компромиссы тоже», — мысленно добавляю я.
Курт закатывает глаза, словно ему в полете предложили посмотреть плохо срежиссированный фильм.
— Не выдумывай, Эва, — раздраженно говорит он. — У демонов не бывает пищевых аллергий.
Я пожимаю плечами. Ну, нет так нет. Даже спорить с ним не собираюсь. Через час все сам увидит.
Забираю из его рук стакан и выпиваю, глядя исключительно в глаза мужчины. Если что, я его честно предупредила, а то, что не поверил, — так это не мои проблемы. Точнее, мои, но я готова немного потерпеть зуд, лишь бы увидеть эту самоуверенную морду растерянной.
Осушив стакан, ставлю его на столик, укладываюсь на соседних креслах, скидываю кроссовки и погружаюсь в поверхностный, рваный сон.
При посадке нас с Микой никто не будит и не заставляет пристегиваться. Зачем? Демонам высота не страшна, как и угроза разбиться насмерть. Мы, точнее, наши демоны выживут в любом происшествии.
Сквозь рваный болезненный сон чувствую, как кто-то терпеливо обувает меня, закутывает в одеяло и поднимает на руки.
Сонно приоткрыв один глаз, удостоверяюсь в том, что Курт опять решил поработать бесплатным извозчиком, и снова сплю. Когда я приоткрываю глаза в следующий раз, мы уже куда-то едем в машине. Я все еще на коленях у Курта, а вот Микаэля почему-то поблизости нет. Неужто старший брат избавился от младшего, пока я дрыхла? Ну, ничего. Я еще отомщу за Мажора. Вот только еще пять минуточек посплю…
— Эва, — кто-то легонько дотрагивается до моей щеки кончиками пальцев. — Мы приехали. Пора просыпаться.
Я сонно вытягиваю ноги, упираюсь в дверцу машины и открываю глаза.
— Выспалась? — негромко спрашивает мужчина, и я широко зеваю в ответ. — Завтракать будем?
Не раздумывая, киваю и радостно улыбаюсь.
Курт проводит рукой по моим волосам, убирая по пути пару непослушных прядей.
— Вот почему ты не можешь всегда быть такой мягкой и послушной? — с легким укором в голосе замечает Курт.
Сказанное задевает меня, и я вспоминаю, что злюсь на Курта-командира. Скинув с себя остатки сна, сползаю с коленей лаэрда и оглядываюсь.
Мы с лаэрдом все еще сидим на заднем сиденье машины, зато водитель и охранник уже вышли и мерзнут на улице. Тот факт, что я спала на руках Курта, заставляет меня почувствовать неловкость.
Ситуация ухудшается, когда Курт протягивает шубку, одолженную мне Микаэлем.
— А где моя куртка?
Шуба, конечно, красивая, мягкая и греет превосходно, но я ее не покупала, а быть должной кому-то из Дамиров не хочется.
Яблокова, вообще-то на тебе все вещи чужие.
— Она в багажнике, вместе с твоим рюкзаком и вещами, — говорит мужчина, сверяясь с наручными часами. — А что? Тебе что-то нужно?
Не говоря ни слова, дергаю ручку дверцы и выпрыгиваю на улицу.
— Эва! — рычит за моей спиной Курт, и я торопливо захлопываю дверцу.
Двое удивленных мужчин стоят всего в паре шагов. Интересно, кто из них водитель?
— Откройте, пожалуйста, багажник, — прошу я, обращаясь сразу к обоим.
Тихо пищит брелок в руках одного из них, я киваю в знак благодарности и торопливо обегаю машину. Дверь со стороны Курта громко хлопает.
— Могла бы просто сказать, — его голос так же холоден, как и воздух на улице.
Мелко дрожа, поскольку стою на морозе в одном пиджаке и майке, я торопливо вынимаю черную широкую куртку от костюма для катания и одеваюсь. Затем беру свой рюкзак, просовываю руки в лямки и поворачиваюсь к Курту.
— Завтракать? — примирительно спрашиваю, оглядываясь по сторонам в поисках кафешки. — Предлагаю вон туда, — показываю пальцем в сторону знакомой вывески.
Лаэрд оборачивается, смотрит в указанном направлении и протягивает свою ладонь. За ручку я не ходила с пятого класса, да и в карманах держать руки теплее, но есть в этот момент во взгляде Курта нечто такое, что я решаю сделать маленькую уступку и протягиваю ладонь.
Держась за руки, словно первоклашки на первое сентября, мы входим в полупустой зал кафешки и занимаем столик в самом углу. Водитель с охранником усаживаются чуть в стороне.
— Эва, давай еще один компромисс?
Я заинтересованно наклоняю голову, всем видом демонстрируя, что готова выслушать предложение.
— Аврора очень хочет с тобой поговорить и объясниться, — в лоб говорит Курт. — Ты соглашаешься увидеться с ней через час, а я не препятствую вашим с Микой отношениям.
Откинувшись на спинку стула, пристально смотрю в глаза мужчины. Безумно хотелось бы узнать, о чем беседовали братья, пока я принимала прохладный душ в номере Курта, и почему в результате душевного семейного разговора на лице Микаэля появился внушительных размеров фингал. Курт явно против, но против чего?