— У меня к вам конкретное предложение, — заявил Сергей Анатольевич, — давайте организуем совместную экспедицию.
Такая мысль до сих пор не приходила мне в голову, но теперь она показалась мне довольно интересной.
Так или иначе — мне необходимо было разыскать этого «мутанта», но без проводника это сделать было бы непросто. И никто не подходил на эту роль лучше, чем мой новый знакомый.
Насколько я понимала, он прекрасно ориентировался в окрестных лесах, не говоря уже о том, что был настоящим энтузиастом. Его познания в естествознании мне тоже могли пригодиться.
Дело было за малым. Назначить время экспедиции и распределить обязанности. К чему мы и приступили в ту же минуту.
Сергея Анатольевича вполне устроила роль научного консультанта и проводника, роль начальника экспедиции взяла на себя я.
Без возражений Сергей Анатольевич принял условие о железной дисциплине в течение всей экспедиции.
Отдельным пунктом был принят вопрос «О спиртосодержащих напитках». Мы поладили на двух бутылках, одна из которых предназначалась для «умеренного потребления», вторая — для экстренных случаев.
Выступить мы планировали завтра утром.
Все необходимое для экспедиции было у меня с собой, во всяком случае, в Уфу мне возвращаться было незачем.
С годами у меня выработалась полезная привычка всегда иметь при себе «малый джентльменский набор секретного агента». К тому же оставлять в номере оружие и прочие «шпионские прибамбасы» небезопасно. В том числе — и для жизни любопытных горничных.
Так что в номере остался только кумыс и кое-какая мелочь.
Мы разложили на столе карту, на этот раз настоящую, хотя и нарисованную от руки самим Сергеем Анатольевичем. Он с гордостью сообщил, что это плод его многолетней краеведческой работы, и гарантировал ее абсолютную точность.
На нее мы перенесли пометки с моего листочка, а Сергей Анатольевич сообщил о двух других неизвестных мне встречах с «мутантом» и даже указал приблизительные координаты этих встреч на карте. И наши сведения почти совпали. Теперь мы с достаточной степенью вероятности могли ограничить свои поиски одним, хотя и немаленьким участком леса.
За этим занятием мы просидели до позднего вечера, но зато все детали предстоящей экспедиции были согласованы, маршрут намечен и нанесен на карту, и я предложила пораньше лечь спать, чтобы выйти из дома на рассвете.
Сергей Анатольевич «в порядке субординации» уступил мне место на кровати, сам же отправился спать на сеновал.
На прощанье мы выпили с ним по глотку «за успех экспедиции» и торжественно пожали друг другу руки.
* * *Честно говоря, я и сама не ожидала, что так быстро перейду «к активной фазе расследования». Но так уж вышло.
Секретный агент должен использовать любую возможность для успеха предприятия. А получить в свое распоряжение надежного проводника — это настоящая удача.
Я собиралась опросить еще нескольких свидетелей, проверить некоторые вызывавшие у меня сомнения сведения из громовского послания. Но тогда я рисковала бы упустить время, да и протрезвевший Сергей Анатольевич мог растерять львиную долю своего энтузиазма.
Поэтому я решила использовать появившуюся возможность, не откладывая в долгий ящик, и на все сто процентов.
Оставшись одна в доме, я подвела итоги моего пребывания в Башкирии. За эти два дня я успела освоиться с ситуацией, встретиться со свидетелями, сделать кое-какие выводы и подготовить экспедицию. Не так мало.
Хотя до сих пор у меня в голове, мягко говоря, был туман…
Но никакие опросы жертв, боюсь, не помогли бы мне прояснить ситуацию до конца. Это был тот самый случай, когда лучше один раз увидеть. А уж потом делать выводы.
Если бы у меня была возможность переговорить сейчас с Громом! Как бы мне этого хотелось!
То есть я могла позвонить ему по сотовому телефону в любое время, но Гром не позволяет этого делать без крайней нужды. А такой нужды формально у меня не было.
С другой стороны — я чувствовала недостаток информации. Пусть даже Гром сам знает ненамного больше меня, но ведь он послал сюда меня. Значит, предполагает, что для этого есть серьезный повод. Что он надеется здесь найти?
Неужели нельзя было хотя бы намекнуть? Или Гром боялся направить меня по ложному пути? Или не был уверен в своих выводах?
Как бы то ни было, но Грому я звонить не стала. Положившись на традиционное «утро вечера мудреней», я перевернулась на другой бок и приказала себе заснуть.
Но не так-то просто это сделать, если с вами в одной комнате находится кошка с клешнями вместо лап. А она, как назло, прониклась ко мне нежными чувствами и не отходила ни на шаг от постели, а время от времени и вовсе пыталась залезть ко мне под одеяло.
Сначала я ее по-хорошему уговаривала не делать этого, но, промучившись таким образом около часа, я наконец не выдержала и вышвырнула ее за порог.
И как только я это сделала, под кроватью зашевелились мыши. Видимо, мышки решили отпраздновать это событие олимпийскими играми.
Они совершенно не обращали на меня внимания и бегали по комнате. Еще немного, и они обнаглели бы окончательно и тоже полезли бы ко мне под одеяло.
Испытывая муки совести и позднего раскаяния, я вышла на свежий воздух и ласковым елейным шепотом пыталась вернуть в дом незаслуженно обиженное созданье.
Но сколько я ни повторяла «кис-кис», кошка как сквозь землю провалилась или демонстративно гуляла сама по себе, догадываясь о моих проблемах.
Видимо, у кошек-мутантов на базе комплекса неполноценности развивается обостренное чувство собственного достоинства.
Поняв это, я вынуждена была отказаться от дальнейших попыток вернуть ее расположение.
Под утро я все-таки заснула, а когда открыла глаза, то увидела умывающуюся как ни в чем не бывало «киску». Она тщательно вылизывала свою клешню, мурлыкая от удовольствия.
Как она проникла в комнату через закрытую дверь, останется для меня загадкой на всю оставшуюся жизнь.
Появившийся через некоторое время Сергей Анатольевич никак не мог объяснить себе моей утренней свирепости и смотрел на меня с недоумением. А я не торопилась поделиться с ним своими ночными кошмарами и молчала «как рыба об лед».
Но я не злопамятна, во всяком случае, долго сердиться не умею и уже после завтрака улыбалась ему, как ангел. Тем более что Сергей Анатольевич, оказывается, проснулся задолго до меня и позаботился о продовольственном обеспечении экспедиции.
Сделал он это настолько основательно, что мы еле застегнули довольно вместительный рюкзак, и я с трудом оторвала его от земли.
Я предложила ограничиться половиной этого запаса, но Сергей Анатольевич поспешил меня заверить, что ему такая тяжесть нипочем и что меня это не должно волновать, поскольку перенос продовольственного запаса входит в непосредственные обязанности проводника, а никак не начальника экспедиции.
Я, может быть, и поспорила бы с ним по этому поводу, но моя сумка была ненамного легче, причем ее содержимое могло оказаться нам не менее полезно, чем еда.
Выложила я только модельную обувь и несколько модных тряпок, которые в лесу мне были ни к чему.
Сергей Анатольевич хотел было предложить мне кое-что из своих вещей, но, увидев меня в горных ботинках, джинсах и кожаной куртке, он смутился и засунул их под кровать.
Наскоро перекусив, мы отправились в путь.
Даже по деревенским понятиям было еще раннее утро, но тем не менее я попросила Сергея Анатольевича выбрать такой маршрут, чтобы выйти из поселка незаметно.
Не то чтобы я чего-нибудь опасалась, но афишировать своих намерений не хотела. А по нашему внешнему виду их понял бы даже ребенок.
Сделать это оказалось совсем не трудно, потому что лес начинался в нескольких десятках метров от дома.
Когда мы уже входили в него, я спиной почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась.
На заднем крыльце покинутого нами дома сидела ненавистная мне кошка-мутант и глядела нам вслед своими круглыми желтыми глазами.
«Долго ли, коротко ли…» — говорится обычно в сказках, и это же я могу сказать о начале нашей экспедиции.
Время для меня летело незаметно, потому что ходить по лесу с Сергеем Анатольевичем было не менее интересно, чем по Эрмитажу в сопровождении хорошего искусствоведа.
Только теперь я понимала по-настоящему, как мне повезло.
Я не замечала и половины того, что ему бросалось в глаза, хотя всегда считалась наблюдательной даже среди своих коллег.
Сергей Анатольевич оказался настоящим следопытом и читал лес как книгу. Любая сломанная ветка и примятая травинка рассказывали ему свою историю, не говоря уже о том, что ни одна лесная тварь не могла укрыться от его взгляда.
Оставалось только удивляться, как этому не очень молодому и ведущему далеко не спортивный образ жизни человеку удавалось вышагивать километр за километром без малейших признаков усталости.
Оставалось только удивляться, как этому не очень молодому и ведущему далеко не спортивный образ жизни человеку удавалось вышагивать километр за километром без малейших признаков усталости.
Часа через два пути мы сделали небольшой привал у лесного ручья, не напиться из которого было невозможно.
Мы в своих городах настолько привыкли к той «мертвой воде», что течет по нашим трубам, что почти не замечаем ее отвратительного хлорного привкуса и не менее тошнотворного запаха.
Сергей Анатольевич по этому поводу прочитал мне целую лекцию. Он считал водопровод одной из самых роковых ошибок человечества. По его словам, «построенный еще рабами Рима», он с самого начала своего существования проявил себя с самой коварной стороны, незаметно и систематически отравляя древних римлян.
— Именно благодаря водопроводу их средний возраст не превышал тридцати лет. И если вы думаете, что современный водопровод чем-то лучше римского, — с пылом заявил он, — то вы сильно ошибаетесь.
И не говорите мне об очистных сооружениях. Если бы люди были немного умнее, то запретили бы водопровод на веки вечные, вместе с ядерной бомбой и бактериологическим оружием. А его изобретателей объявили бы врагами человечества. Хотя человечество и не запомнило их имен. И невелика потеря…
Медленно, но уверенно мы приближались к местам обитания «оборотня». Я поняла это по тому, как переменился Сергей Анатольевич.
Он совершенно перестал сообщать мне о своих наблюдениях, хотя поначалу не упускал случая продемонстрировать свое превосходство.
Уже несколько раз он останавливался возле какой-нибудь сломанной ветки, подолгу ее рассматривал, после чего бормотал что-то себе под нос и шел дальше.
И чем дальше, тем тревожнее становилось выражение его лица.
Что-то не нравилось ему в лесу, и я не могла понять — что именно.
— Что происходит? — в конце концов спросила я его напрямик.
Сергей Анатольевич попытался отделаться шуткой, но я напомнила ему, что интересуюсь этим не из праздного любопытства, а как начальник экспедиции. И если его что-то волнует, то скрывать это от меня он попросту не имеет права.
Это напоминание произвело на него должное впечатление.
— Я не пытаюсь от вас что-то скрыть, но пока не совсем уверен…
— В чем? — настойчиво потребовала я ответа.
— Еще раз повторяю — я не уверен, но мне кажется, что… нас кто-то преследует.
— Почему вы так думаете?
— Может быть, вы не заметили, но мы уже были на этом месте, — немного смущаясь, ответил Сергей Анатольевич. — Я сделал это, чтобы проверить свои подозрения, — словно оправдываясь, добавил он.
— Нас преследует… зверь? — уточнила я, хотя уже догадывалась, что никакое животное не обеспокоило бы Сергея Анатольевича до такой степени.
— Нет, — уверенно сказал он, но тут же добавил: — Но и не человек.
После этих его слов тишина вокруг нас стала гнетущей.
Только теперь я обратила внимание, что давно уже не слышу птичьих голосов. Может быть, это было совпадением, но оно показалось мне зловещим.
— Вы хотите сказать…
— Не знаю.
Непосвященному такой диалог показался бы странным, но мы очень хорошо поняли друг друга — судя по всему, нас преследовало то самое существо, ради которого мы и предприняли эту экспедицию.
В этот самый момент совсем рядом с нами громко хрустнула ветка, и Сергей Анатольевич сорвал с плеча ружье.
По этому почти судорожному движению я поняла, насколько напряжены у него были нервы. Я задержала дыхание и старалась не производить ни звука.
— У вас есть оружие? — шепотом спросил Сергей Анатольевич.
Я утвердительно кивнула и расстегнула сумку. Через секунду у меня в руке был надежный пистолет крупного калибра, и я оглядывалась по сторонам, чтобы оценить нашу позицию на случай нападения.
Мы стояли посреди поляны, и непонятно было, хорошо это или плохо для нас. С одной стороны — мы были на виду, а с другой — никто не мог подкрасться к нам незаметно.
Противник у нас был необычный, и одному богу известно, как с ним нужно было себя вести.
Мои сомнения разрешил начавшийся дождь, который, набирая силу, застучал по листьям.
Мы поспешили спрятаться под деревом, встав спинами к стволу и лицами в ту сторону, откуда донесся испугавший нас звук.
Дождь становился все сильнее, и даже густая крона приютившего нас дерева была не в состоянии защитить от холодных потоков воды с небес.
Стало так темно, что уже в нескольких шагах практически ничего не было видно.
Совсем рядом сверкнула яркая молния, и в тот же миг прямо над головой загрохотал оглушительный раскат грома.
И не успел он затихнуть, как из темноты раздался протяжный нечеловеческий вопль. У меня по телу пробежала нервная дрожь.
— Господи, — прошептал Сергей Анатольевич и, кажется, перекрестился…
Глава 4 Следы невиданных зверей
Дождь не прекращался до глубокой ночи. Как мы ни старались, ни на мне, ни на Сергее Анатольевиче не осталось ни одной сухой нитки.
Если бы не моя кожаная куртка, я наверняка подхватила бы воспаление легких.
Развести в таких условиях костер было невозможно, и вот тут-то и пригодился «НЗ» моего мудрого проводника.
Он не без удовольствия припоминал все мои возражения по этому поводу и отказывался уделить мне даже глоток спасительной жидкости, пока я не признала свою вину.
Ко всем нашим бедам налетело столько комаров, что они чуть не сожрали нас заживо.
Ночка обещала быть веселой, и, стуча зубами, мы уныло обсуждали свое положение.
На наше счастье, неподалеку от того места, где застал нас ливень, росли сосны. Сергею Анатольевичу удалось нарезать колючих веток и в конце концов развести костер.
Через несколько минут от нас повалил пар, а когда с помощью топорика мы нарубили побольше дров, то окончательно согрелись и даже избавились от гнуса. Хотя подлые создания уже успели напиться нашей крови, и все открытые участки тела были в укусах и расчесах.
Тем не менее меня неудержимо потянуло в сон, но слишком свежи были воспоминания о душераздирающем вопле в двух шагах от нас, чтобы окончательно расслабиться.
Сергей Анатольевич предложил спать по очереди и вызвался первым заступить на вахту.
Я не стала с ним спорить и тут же провалилась в небытие, прикорнув на куче колючих сосновых лап.
Когда я открыла глаза, Сергей Анатольевич клевал носом у полупотухшего костра.
Посмотрев на часы, я убедилась, что давно наступил час моего дежурства. Жалея меня, Сергей Анатольевич, сколько мог, боролся со сном и просидел так почти до самого утра.
Мы поменялись с ним местами, и я с благодарностью обнаружила, что мой благородный спутник не только дал мне возможность как следует выспаться, но и приготовил царское угощение.
Рядом с костром лежало несколько теплых печеных картофелин и пара огурцов.
Я хотела поблагодарить его за заботу, но он уже храпел.
Как ни странно, аппетит у меня нисколько не пострадал, и я съела все до последнего кусочка.
Через пару часов я разбудила своего благодетеля и позвала его в путь.
Прежде всего Сергей Анатольевич попытался разыскать какие-нибудь следы вокруг нашего лагеря, но дождь не оставил ему такой возможности.
Мы отметили на карте место своего ночлега и пошли дальше.
Сергей Анатольевич предложил осмотреть одно «любопытное местечко поблизости», где, по его словам, он собирался переночевать, выходя из дома. Только проливной дождь не позволил ему вчера реализовать это намерение.
— Может быть, это спасло нам жизнь, — неожиданно сказал он.
Догадываясь, что могут означать эти слова, я достала пистолет и снова сняла его с предохранителя. Судя по всему, мы направлялись в «логово зверя».
«Местечко» оказалось действительно любопытным.
Это была самая настоящая пещера, довольно глубокая и просторная. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, насколько удобнее было бы нам расположиться в ней, особенно во время дождя.
Но как только мы проникли внутрь, я убедилась в справедливости подозрений своего спутника.
Это было похоже на стоянку первобытного человека, как я ее себе представляю, или берлогу хищного животного.
На земле валялись многочисленные кости мелких животных, обглоданные до белизны, и клочки шерсти.
В воздухе стоял омерзительный запах тухлятины и испражнений, и всякое желание оставаться здесь у меня тут же пропало.
Можно было себе представить, как встретил бы нас хозяин пещеры, заявись мы сюда под вечер.
— Он был здесь недавно, — сказал Сергей Анатольевич.
В подтверждение своих слов он осветил угол пещеры, где в своей омерзительной обнаженности моему взгляду предстала ободранная тушка какого-то зверька.