— Потому что наш «фокс» заберётся туда без проблем, — уверенно сказал майор.
— Да-а? — Катчинский окинул взглядом крутой подъем и покачал головой — Градусов шестьдесят будет…
— Давай, Фредди, с разгону — и вперёд! — приказал ему Ламберт, снова перезаряжая нагревшийся «МС».
— Между прочим, картер пробит, масло хлещет, — заметил водитель, сдавая назад — прямо в разросшиеся кусты.
«Вербарт» развернулся быстрее, затем начал медленно карабкаться в гору. Лейтенант выбрал правильную тактику и поднимался очень медленно, не давая гусеницам танка пробуксовывать.
— Вперёд, Фредди, чего ждёшь?
— А мы не подождём, пока Гальяно взберётся первым?
— Нет, нам нужно оказаться наверху раньше него, чтобы, в случае чего, прикрыть танк от гранатомётчиков.
— Как скажете, сэр. — Катчинский, переключив скорость, погнал «фокс-турбо» на штурм.
Броневик без особых проблем выбрался на окраину города, и Катчинский быстренько загнал его в небольшой садик с апельсиновыми деревьями и голубыми скамейками.
— Надеюсь, в доме никого нет, — сказал он, выбираясь из машины на цветочную клумбу.
— Я бы на это не надеялся, — тихо произнёс Ламберт и, подняв «МС», вышиб гранатой окно на втором этаже. Затем проделал то же самое со всеми окнами, не забыв и веранду.
Сзади застрекотали гусеницы, и «вербарт» тоже начал выбираться на ровное место.
В какой-то момент он стал «в свечку», обнажив стальное брюхо, и тотчас откуда-то слева — из другого садика, ударил гранатомёт.
Посланный под углом заряд срикошетил от днища и разорвал правую гусеницу. Однако танк уже занял нормальное положение, и его пушки ударили по позиции гранатомётчика.
Несколько секунд — и все перемешалось с песком, обломками кирпича и черепицы.
После этого на «вербарте» открылись десантные створки, и «корсары» стали разбегаться, как потревоженные муравьи.
Ламберт обернулся и облегчённо вздохнул. Теперь, когда его люди оказались вне тесных трюмов, можно было начинать привычную работу.
— Вперёд, Фредди, поднимемся на второй этаж, — сказал он и на ходу связался с Гальяно.
— Бросай машину, Питер! И отпускай стрелков. Вы сделали все, что могли, теперь там сидеть крайне опасно.
— Да, сэр, мы уже уходим.
Справа завязалась короткая перестрелка. Затем взорвалось несколько гранат, и Ламберту доложили, что захвачен «жёлтый дом».
— С железной крышей? — уточнил Ник.
— Нет, кажется, с черепичной.
— Проверьте тот, который с железной, кажется, там урайцы…
— Проверим, сэр.
Перед тем как войти в дверной проем — дверь была выбита гранатой, — Ник ещё раз оглянулся. Тод Элистер бежал от танка к небольшому пригорку. Второго стрелка и лейтенанта Гальяно видно не было.
Не успел Ник ещё раз вызвать его по радио, как с левого фланга показался «штурмвордер», и в следующее мгновение его пушка всадила в борт танка кумулятивный снаряд.
От такого мощного удара «вербарт» сдвинулся с места, и из его щелей полыхнуло пламя, однако пилот робота не успокоился и следующим выстрелом снёс одну из башен.
— Быстро в дом! — крикнул Ник и толкнул Катчинского вперёд.
Вместе они взбежали на второй этаж и осмотрелись. В одной из комнат лежал ураец, рядом с ним валялась длинная труба стомиллиметрового гранатомёта.
— Сэр, докладывает сержант Паккард. Наш взвод в сорока метрах от «штурмвордера»…
— Сидите тихо, — приказал Ник, понимая, что его люди горят желанием расквитаться за стрелка и лейтенанта Гальяно. Взводу «корсаров» было вполне по силам уничтожить большого робота, однако только ценой своих жизней. Это, однако, в планы майора Ламберта не входило.
— А не пора ли нам вызвать хоть какую-то подмогу? — спросил Катчинский. Он сидел под стеной, прижимая к себе штурмовую винтовку. По своим физическим данным считаться «корсаром» он не мог, однако Ламберт взял его за непревзойдённое водительское мастерство и пока ни разу об этом не пожалел.
— Обязательно вызовем, — отозвался Ник. Он осторожно выглянув в окно и тут же спрятался обратно. «Штурмвордер» стоял в десяти метрах от дома, где они с Катчинским прятались.
— Обязательно вызовем, — повторил майор и включил прибор дальней связи. — «Вольрекс», ответьте «охотнику».
— А-а, «охотник»! — обрадовался связист, видимо томимый скукой. — Какие новости?
— Слушай внимательно. К городу Тинзену нужно срочно прислать подкрепление. Но никакой авиации, иначе урайцы снова ускользнут в лес. Ты меня понял?
— Понял, сэр, — отозвался связист, догадавшийся по тону «охотника», что тот вцепился в добычу.
— Повторяю — никакой авиации. У них отличная аппаратура помех, поэтому бомбы снова лягут в болото, а эти твари уйдут. Лучше, если операцию проведёт капитан Риппс. Знаешь такого?
— Конечно, сэр, — подтвердил связист. — Можно выполнять?
— Давай, дорогой, думаю, часа на полтора нас здесь ещё хватит…
Отключив связь, Ник убрал прибор в кармашек, и в этот момент по окнам ударил пулемёт «штурмвордера». Пули прошли очень высоко и только расковыряли штукатурку, однако это было неожиданно и потому неприятно.
— Наверное, связь засекли, — предположил Ламберт и, дотянувшись до обронённого убитым урайцем гранатомёта, осмотрел его.
Оружие было поставлено на боевой взвод, а его граната — активирована. Видимо, Ник выстрелил в окно как раз в тот момент, когда ураец собирался продырявить танк.
— Фредди, сейчас нам придётся убегать из этого дома, — предупредил майор Катчинского.
— Да, сэр, я понял. Хотите выстрелить из этой штуки?
— Хочу, Фредди… И через несколько секунд этот домик напрочь снесут ответным огнём…
Говоря это, Ник подбирался к окну все ближе, подтягивая за собой гранатомёт.
— Может, мне спуститься заранее?
— Боюсь, это невозможно, дружище, у этих роботов очень острый слух… — Ник осторожно положил гранатомёт на плечо и стал приподниматься. — И прямо сейчас, эти… ребята… стоят неподалёку и слушают нас…
Игнорируя оптические устройства, Ламберт навёл гранатомёт на глазок и только сейчас заметил, что в двадцати метрах от первого «штурмвордера» стоит ещё один. Он не двигался с места, и Ламберт понял, что вторая машина прикрывает своего коллегу.
«Надо рискнуть», — сказал себе Ник и положил палец на спусковую кнопку.
— На старт, Фредди… Внимание…
В следующее мгновение гранатомёт полыхнул ярким пламенем, нанеся удар практически в упор. Ламберт торопливо подхватил свой «МС», не глядя, что происходит с атакованным роботом, однако не успел он сделать и двух шагов, как дом сотрясло от сильного взрыва.
9
Очнулся он от треска рации. Повреждённая осколками разлетевшегося стекла, она сильно искажала передачу, и поначалу Ламберт никак не мог понять, кто пытается с ним связаться.
Опершись о кучу битого кирпича, он перевернулся на спину и осторожно сел. Как будто руки-ноги на месте, кровотечения нет. Сняв с ремешка рацию, майор слегка её потряс, и прибор заработал лучше.
— Ответьте, сэр, если вы живы! Ответьте, сэр!
— Все в порядке, — откашлявшись, произнёс Ник, поглядывая на улицу сквозь огромный пролом. — Майор Ламберт на связи…
— Это «Попрыгун» Том Ховерчук, сэр!
— О, Том, рад тебя слышать! — Чувствуя, что сознание снова мутится, Ник потряс головой. — Ты вообще где?
— Как вы и приказывали, сэр, наступал с востока. Нам удалось поджечь четыре танкетки и свалить одного «штурмвордера». Потом урайцы навалились, и мы снова отошли.
— Правильно сделали, — похвалил Ламберт, а сам подумал: «Поганое дело — пока я здесь валялся, ребята воевали без всякой команды».
— Правильно сделали, — повторил он. — Какие потери?
— Все живы, только у машины Адамса изуродован правый манипулятор.
— Эй, что-то я не вижу здесь урайцев, — заметил Ламберт, приходя в себя. Он ещё раз выглянул в пролом. И вправду, ни одного урайского робота. Атака «ирбасов» оттянула их на восточную окраину.
— Том! Том!
— Я на связи, сэр!
— А урайцы никуда не смылись?
— Боюсь, что нет, сэр. Они ещё в городе.
— Хорошо, как только отдохнёте, побеспокой их ещё раз. На рожон лезть не нужно, но покажите, что вы намерены с ними схватиться.
— Я понял, сэр, побеспокоим обязательно.
— Ну и ладненько…
Ламберт поискал вокруг себя «МС» и вскоре обнаружил его, изрядно пострадавший. Это было уже не оружие.
Решив спуститься со второго этажа, майор столкнулся с ещё одной проблемой — после выстрела пушки «штурмвордера» вместе со стеной исчезла и единственная лестница.
На первом этаже громоздилась только куча мусора, на которой лежал истекающий кровью Фредди.
«Ну и ладно». — Ламберт не долго думая повис на руках и спрыгнул вниз. Вопреки ожиданиям, он не удержался на ногах и кубарем скатился аж до выбитой двери, где наконец поднялся и, пошатываясь, пробрался через завалы к раненому водителю.
— Да-а, — протянул майор. У несчастного Фредди левая рука отсутствовала по локоть.
Выхватив из ножен фирменный «корсаровский» клинок и разжав им исковерканные броневые пластины, Ламберт обнажил кровоточащие остатки руки.
Нику приходилось видеть вещи и похуже, но подобные картины всегда действовали на него очень сильно. Вот и теперь он окончательно оправился после контузии и застилавшая глаза пелена бесследно исчезла.
Остановив потерю крови специальной самозатягивающейся петлёй, майор вылил на рану целый тюбик медицинского клея и вколол Фредди двойную дозу тимонала.
— Что с рукой, сэр? Почему так жжёт? — тотчас спросил очнувшийся Катчинский.
— Все нормально, Фредди, тебя малость зацепило — только и всего.
Ламберт забросил раненого себе на плечо и уже собрался выйти на улицу, как вдруг услышал приближающиеся шаги.
«Не беда, парни, у меня есть чем вас встретить», — сказал себе Ламберт и одной рукой поставил на боевой взвод фаеркоп.
Слух не обманул Ламберта. Первым в дверном проёме показался урайский пулемётчик, и его тут же разнесло на куски выстрелом из фаеркопа. Впрочем, ему на смену выскочил ещё один пехотинец, и Нику пришлось бросить Катчинского на пол, чтобы не дать урайцу применить автомат.
Схватка была короткой, однако Ламберту досталось прикладом по шлему, и на глаза снова опустилась туманная пелена.
— Майор! — простонал лежавший на полу Катчинский. — Ну что ты за сволочь! Я же раненый! У меня вон руки нет, как выяснилось, а ты меня швырнул, будто мешок с дерьмом! — плаксиво прокричал Фредди, потрясая обрубком.
— Извини, иначе было нельзя, — с трудом переводя дух после рукопашной схватки, отозвался Ламберт.
Он выглянул на улицу, и тотчас в дом залетело несколько пуль. В каком-то из близлежащих зданий прятались урайцы.
— Все, быть мне теперь калекой на всю жизнь! — простонал Катчинский.
— Не бойся, Фредди, сделают тебе твою руку… О такой штуке, как остеопластика, слыхал?
— Остеопластика? — переспросил раненый, прерывая стенания.
— Ну да. — Ник снова попытался включить повреждённую рацию, но теперь она уже не работала даже частично. — Да, Фредди, есть такой способ — берут у тебя клетки и выращивают из них недостающие косточки, а потом собирают тебе новую руку.
— А разве такое возможно, командир?
— Да, дружище, теперь уже возможно. Наука здесь шагнула очень далеко. Это тебе не у нас — в Англизонских Мирах.
— У нас хоть войны нет.
— Это только пока, — ответил Ламберт, прислушиваясь к отдалённой перестрелке. Несколько раз ухнули пушки «штурмвордеров», потом им ответили «ирбасы».
Майор достал из кармашка прибор дальней связи, но и он не работал.
— Ох, худо мне! Как руку-то печёт…
— Скоро наши придут, Фредди. Потерпи немного.
— О-о-ой! Не могу больше…
— Хочешь ещё укол тимонала? — предложил Ламберт.
— Нет, от него раны плохо затягиваются… — ответил Катчинский. И, помолчав, спросил: — А точно руку восстановят, сэр?
— Точно, Фредди. Ты Симмонса знал, из второго взвода? Рыжего такого?
— Нет, наверное, это до меня было.
— Наверное. Так вот ему осколком мины штуковину напрочь срезало.
— Какую штуковину, сэр?
— Ту самую. Бедняга чуть дуба не дал, но вовремя его к врачам доставили.
— И что? — нетерпеливо спросил Фредди.
— А то — промашка у них вышла. Приделали парню новую штуковину, только раза в два больше.
— Да ну? — на бледном лице Катчинского появилось какое-то подобие улыбки.
— Вот тебе и ну. Парень вернулся домой на Онслейм, а девицы ему теперь прохода не дают.
— Ну понятное дело — попользоваться хотят…
— А вот и нет, — покачал головой Ник. — Сфотографироваться!
Забыв, казалось, о своей страшной ране, Катчинский натужно засмеялся В этот момент совсем рядом ухнула пушка «штурмвордера». Ему тотчас ответил ещё больший калибр, да с таким треском, что Ник понял — урайцу конец.
Спустя мгновение взорвался боекомплект, в воздух полетели горящие обломки вражеского робота.
— Очень кстати, Фредди, — прокомментировал Ник. — Очень кстати. Кажется, это был выстрел «кайнекса», а значит, мы продержались…
10
Полковник Паскаль Жако во всём любил точность. Пунктуальность превратилась у него в самую настоящую манию, удивляя порой самого полковника. Если он спрашивал об объёме прибывшего донесения, то его интересовало не только количество листов и даже строк — нет, ему непременно надо было знать, сколько в донесении слов. Если же речь шла о пространственных координатах, скажем, объекта выброски диверсионной группы, полковник требовал представлять их только в виде цифр с точностью до четвёртого знака после запятой.
— Рошаль, мне нужно досье на этого майора Ламберта, — как всегда немного капризным тоном потребовал полковник.
— Мне кажется, я уже принёс его вам, сэр, — ответил секретарь, который десять минут назад лично положил папку на стол шефа.
— Ну тогда придите и покажите мне, где оно, — желчно произнёс Жако и отключил селектор.
Рошаль тяжело вздохнул и поспешил в кабинет начальника Шестого Управления.
— Ну и где?! — спросил полковник, когда Рошаль, ссутулившись, остановился в двух шагах от стола шефа.
— Вот эта синяя папка, сэр. — Секретарь несмело кивнул в сторону стола.
— Правда? — изумился полковник. — Синяя говоришь? А из чего следует, что это досье майора Ламберта? Или постой, — Жако уже начал свою занудную игру и не мог остановиться, — постой, я попробую догадаться — наверное, на крышке папки так и написано…
Жако пододвинул к себе досье и, водя пальцем по указанному номеру и заглавию, с идиотской улыбкой прочитал:
— «Инвентарный документ досье-истории на майора специального десантно-штурмового подразделения „Корсар“. — Закончив читать, полковник поднял на Рошаля тяжёлый взгляд. — Ну, чего здесь не хватает?
— Бирки с количеством текстовой информации…
— Во-о-от! Наконец-то! — Полковник театрально всплеснул руками и откинулся на спинку кресла. — Где же эта злосчастная бирка, Рошаль?! Или я должен пересчитывать количество слов вручную, мусоля пальцы и занося в рот всякую инфекцию?! А ведь это прямая диверсия! Ди-вер-си-я!
— Прошу прощения, сэр, — пролепетал секретарь. — Должно быть, бирка отклеилась и лежит в сейфе на полке. Разрешите, я её принесу…
— Разрешаю, Рошаль, разрешаю! Иначе я не могу начать работать. Я не могу начать, потому что не знаю, сколько времени займёт у меня чтение этого документа, а значит, не могу планировать свой рабочий день. Знаете, сколько стоит мой рабочий день, Рошаль?
— Нет, сэр…
— Конечно нет, ведь это государственная тайна… Ладно, идите и принесите мне бирку.
Рошалю не нужно было повторять дважды, он пулей выскочил в приёмную, где стоял огромный несгораемый шкаф с досье.
К счастью, отвалившаяся бирка отыскалась сразу, и Рошаль немедленно доставил её шефу.
— Разрешите, я подклею, сэр, — произнёс секретарь, держа наготове клеящий карандаш.
— Да уж будьте добры, — сухо отозвался полковник. Рошаль быстро ликвидировал непорядок, и шеф, даже не взглянув на бирку, начал перелистывать досье.
— Просто не понимаю, почему я до сих пор не отправил вас на фронт, Рошаль. Почему вы протираете здесь штаны, в то время как другие… — Наткнувшись на какой-то интересный текстовой эпизод, полковник прервался на несколько секунд, но затем заговорил снова: — Так вот, я не понимаю, почему одни могут находиться в тепле и получать горячее питание, а другие должны сидеть в окопах и проливать кровь… Может быть, вы думаете, что я чересчур добренький и не могу сделать вам больно, Рошаль? Тут вы правы, я действительно не монстр, если это не вызвано служебной необходимостью. Своими руками я никогда никого не убивал, если не считать золотистого хомяка, но это было ещё в детстве, да и то, при ближайшем рассмотрении, это было всего лишь проявлением сострадания. Хомяк был болен и вскоре умер бы сам.
Пока полковник нёс этот бред, Рошаль согласно кивал головой. Рассказ о смерти хомяка он слышал раз сто.
У Жако было много странностей, однако это не облегчало участь вражеских агентов и диверсионных групп, для которых Паскаль Жако не уставал придумывать самые изощрённые ловушки.
Когда он вознамерился расширить поле деятельности своего Управления, руководство СИБ пошло ему навстречу. Жако развил деятельность на стратегических направлениях и скоро начал добиваться результатов. Сначала довольно скромных, а затем и более заметных. Значимость и Могущество Управления навигации и ориентации несказанно возросли, и Жако замахнулся на одну из самых важных урайских тайн. Он решил выяснить, откуда движется поток «чёрных кристаллов», положенных в основу конструкции гравитационных орудий.