Это играет толстый подросток лет четырнадцати, лицом еще мальчик. Лицо старательно и вдохновенно.
Обычная хрущоба, бедная и аккуратная.
— Гошенька, кончишь заниматься — и сразу спать. — Его мать, усталая серенькая женщина, надевает плащ. — Завтрак на столе. Картошку разогрей!
Целует и идет к двери:
— Я ушла. Закройся.
24. Работницы ночной смены втягиваются в проходную фабрики.
Вдруг одну из них окликают:
— Здравствуй, сестрица.
Это наш старик в кресле скупо улыбается из темноты Гошиной маме.
— Ты?! — Она ошарашена.
— Да, многие удивляются, что я еще жив, — хмыкает старик.
— Сколько лет прошло…
— Никакой арифметики, никаких мемуаров.
— Почему здесь? Что тебе нужно? братец…
— Старость… — вздыхает старик. — Должок решил отдать. — И протягивает ей деньги.
— Что — как тогда?
— Да ну… я уж двадцать лет, как завязал.
— Я ничего не хочу о тебе знать! — Она его боится. — Мне на смену пора!
— Ну, возьмешь больничный…
25. Утро в ее квартире. Сидят со стариком на кухоньке. Лицо сестры разнежено воспоминаниями и надеждами.
— Только учти — он очень ранимый и нервный, — говорит она.
— Я понимаю, — ласково кивает старик.
— И вырос без мужской руки… хотя она так нужна иногда…
— Столкуемся, — улыбается старик.
Входит мальчик — взлохмаченный, в трусах и майке.
— Доброе утро, — говорит он и уставляется удивленно на старика. — Извините… — пятится за дверь, стесняясь трусов.
— Вот мой Гоша, — любовно демонстрирует она. — Гошенька, это твой дядя, Владимир Евгеньевич.
— Очень приятно, — растерянно говорит мальчик. — А ты не говорила, что у меня есть дядя…
— А раньше нечего было говорить, — отвечает старик.
26. Аэропорт, толчея. Одетая в новое сестра с огромной сумкой прощается с мальчиком. Объявлена посадка на Сочи.
— С чего это он тебя на курорт отправляет? — подозрительно спрашивает мальчик. — Миллионер, что ли? Граф Монте-Кристо?
— Он очень добрый, — говорит она. — И у него была очень тяжелая жизнь. Вы поладите, вот увидишь.
— Ты там не утони, — покровительственно говорит мальчик. — Ты ведь на море никогда не была. И полечись как следует.
— Музыку не пропускай, — она целует его в макушку и проходит.
27. Мальчик смотрит, как в небе набирает высоту самолет.
В телевизоре аэропорта играет симфонический оркестр.
Мимо проходят несколько парней, один толкает его, извиняется, в это время другой вытаскивает кошелек у него из кармана.
28. Офис главаря. Измученный до истерики, он орет[4] на своих:
— В асфальт закатаю! Вы у меня свои уши есть будете… без соли!!!
— Ну как провалился, — разводит руками начохраны.
— Все накидки прокачиваем, — уверяет советник.
— Подключай всех! — командует главарь. — Одноклассники, родственники, подельники — искать! — Тычет в кнопки коммутатора: — И телефоны — на прослушку, контролируй лично! Гони ФСК — за что я деньги плачу?!
29. Вечер в хрущобе сестры. Короткий звонок в дверь.
Старик напряженно слушает — и гасит свет.
Еще звонок. Длинный, настойчивый.
Старик едет на кухню, берет кухонный топорик, занимает позицию сбоку от входной двери.
В дверь стучат ногой.
— Вы дома?.. — доносится из-за двери.
Старик открывает — впадает усталый мальчик, опускаясь на стул.
— У тебя должен быть свой ключ, — с сердцем говорит старик.
Мальчик виновато пожимает плечами.
— Почему поздно?
— У меня деньги украли…
— Ну и что?
— Пришлось идти пешком…
— Откуда?
— Из Внукова.
— Кретин, — говорит старик, отъезжая. Бросает: — Пожрать приготовь.
Мальчик переодевается. Старик курит.
— Ты что, оглох? — бросает мальчику.
— Я хотел переодеться, — растерянно говорит тот.
— Пепельницу подай.
— У нас нет пепельницы… Вообще-то… извините… у нас дома не курят.
Под тяжелым взглядом старика ставит блюдечко под пепел.
30. Мальчик неумело хозяйствует на кухне.
— Мясо пожарь, — командует голос из комнаты. Мальчик обзирает пустой холодильник.
— У нас нет мяса, — сообщает он.
— Почему? — раздражается голос.
31. Едят в комнате макароны. Старик отодвигает тарелку.
— Из тебя повар, как из моего хера оратор — встанет и молчит, — мрачно говорит старик. — Кофе свари.
— У нас нет кофе, — хмуро отвечает мальчик.
— Что у вас есть, кроме несчастий. Выпить принеси.
— Чего — выпить?
— Водки!
— У нас нет водки…
— Пр-ролетарии!.. Хоть карандаш-то с бумагой у вас есть?
Мальчик дает карандаш и бумагу. Старик пишет, протягивает ему:
— Отойдешь на пять кварталов. Позвонишь по этому номеру из автомата…
— Зачем идти-то столько? у нас же телефон…
— Молчать, когда я говорю. Скажешь одну фразу: «Судья заказал процесс». И запоминай ответ внимательно! Запоминай, будет ли там слово «погода»! Понял? Но чтобы разговор продолжался не больше тридцати секунд! Понял? Через тридцать секунд бросай трубку. Часы есть?
— Нет, — виновато потупляется мальчик.
— Ты как целка: все «нет» да «нет»! — Дает ему свои часы.
32. В электроосветительном отделе магазина, среди люстр и торшеров, измученный, потный продавец снимает телефонную трубку и, слушая, судорожно сглатывает.
Он привязан к стулу. Два бойца смотрят выжидательно-приказно.
— Все сделаю, — говорит в трубку продавец. — Пусть кинет стрелку. Шороха не будет, с него слезли.
В трубке раздаются короткие гудки.
— Все-таки предупредил, сука? — злобно спрашивает боец.
В ширинку продавца вставлен патрон с проводом от настольной лампы. Боец щелкает выключателем — продавец выгибается, трясется и дико орет.
33. Телефонная станция: ряды шкафов-реле с ячейками до потолка, циферблаты приборов пульта, за экраном с тумблерами — оператор в креслице, в наушниках. Крутит подстройку.
— Не успеть определить, — сообщает другому, стоящему за его плечом. — Уличный автомат, меньше тридцати секунд.
— Ну хоть район-то можешь засечь? — спрашивает тот нервно.
34. В квартире мальчик за стенкой играет на скрипке.
Старик открывает дверь в туалет. Громко:
— Сортир у вас — мышеловка. Иди сюда — помоги!
Мальчик выходит со скрипкой. Смотрит растерянно.
— Ну! — говорит старик.
Мальчик кладет скрипку и смычок.
— Я долго ждать буду? Бери под мышки! Да не так! Разверни. Нич-чего ты не умеешь.
Мальчик неловко, приподняв, тащит его в туалет.
— Ничего, значит, не сказал про погоду? — задумчиво говорит старик с унитаза.
35. Вечером старик лежит в постели. За стенкой — скрипка.
Старик резко свистит. Входит мальчик.
— У тебя от скрипки зубы не болят? — интересуется старик. — Открой форточку! Не люблю, когда накурено…
36. Утром мальчик собирается в школу.
Старик ловко перебирается с постели в кресло. Ноги укрывает покрывалом.
— Куда? — спрашивает старик.
— В школу.
— Зачем?
— Учиться…
— Чему? Как быть бедным? А ты че — бедный и такой жирный? Ты сколько весишь?
— Не знаю…
— Неси весы!
— У нас нет весов…
— Тьфу. Тебе ж хуже. А ну-ка сто приседаний!
Мальчик приседает. Вот уже не может встать… ноги дрожат.
— От слабости в коленках скрипка не поможет, — замечает старик. Дает ему исписанный лист:
— Купишь по списку. В одиннадцать вернешься. — Дает деньги.
— Я не успею, — несмело говорит мальчик, читая.
— А ты постарайся. — Вслед мальчику — старик: — Возьми такси.
37. Сестра звонит с курорта: загар, пляж, море: — Он вовремя ушел в школу? А на скрипке он играет? Только будь с ним помягче, он такой впечатлительный.
38. Мальчик вваливается в дом с грудой покупок: мешки еды и питья, гантели на веревочке на шее и пара костылей под мышкой.
Старик в кресле: глаза закрыты, лицо неживое. Из него тянется проводок с вилкой, включенный в розетку.
Мальчик подходит, смотрит со страхом на этого робота без признаков жизни. Осторожно трогает рукой.
Не открывая глаз, старик вдруг произносит:
— Я подзаряжаюсь.
— К-к-как? — заикается мальчик. — В-вы ненастоящий?..
— Это аккумулятор электромотора, в кресле, дурак, — говорит старик. — Банзай Ниппон! А ты думал — я Терминатор? Принес? — веселеет. — Наливай!
39. Старик со вкусом пьет кофе и виски, курит — и считает:
— Семнадцать… восемнадцать… девятнадцать…
Мальчик стоит перед ним, толстый, в одних трусах, и разводит дрожащие руки с большими гантелями.
— На весы! — командует старик.
Мальчик встает на весы: виновато:
— Шестьдесят два… с половиной.
— За каждый сброшенный килограмм плачу тебе сто баксов. Таких цен на сало и в Монте-Карло нет, понял?! За неделю имеешь шанс разбогатеть и превратиться в человека. Ладно, садись, — наливает рюмку и придвигает ему.
— Я-я… э-э… — неуверенно произносит мальчик.
— Заслужил — прими! — говорит старик, чокается с ним и пьет.
Мальчик глотает и поперхивается.
— Давай-давай, — поощряет старик. — Курить мать не позволяет? Так и быть — я добрый.
Мальчик неумело закуривает, кашляет.
— Конец перекура! — орет старик. — К снаряду!
Мальчик обреченно берется за гантели, выжимает.
40. Главарь на площадке продажи автомобилей.
Продавец расхваливает чудо-джип:
— Ручная сборка, штучная работа. Это тебе не «мерс» — супер… крепость на колесах!
Раскрывает дверцу, стучит по стеклу и обшивке:
— Не берется бронебойным из пулемета.
Пинает колесо:
— Пенопластовая прокладка, индикатор давления, автоподкачка — не спускает при любых пробоинах.
Демонстрирует ручной дистанционный пульт:
— Бортовой компьютер, локаторное слежение за дорожным полотном… Если кто приблизился на метр — она не пищит, как дура, а сразу дает сигнал на пульт, и на экране видно, кто подошел: скрытая телекамера.
Главарь хмыкает, кивает. Продавец восторгается:
— Скрытый порт курсового пулемета.
В крыле открывается амбразура.
— Амбразура для легкого стрелкового оружия.
Открываются две узкие щели.
— Вот этой клавишей фиксируется вес. При увеличении массы даже на пятьдесят грамм — машина сигнализирует изменение: бомбу подложить невозможно.
Главарь кидает на капот бумажник. Пульт пищит.
— На случай погони — масляный бак, двадцать литров сбрасываются на всю ширину колеи. Короче — это машина Фантомаса! Последний визг «Крайслера».
Главарь смотрит под низ, трогает зачехленный нарост на крыше:
— А это что?
— Стеллаж для двух НУРСов класса «земля-земля». Один комплект входит в стоимость, ставим при покупке.
— Ну, ставь, — велит главарь. И садится в джип: — Дайка я пока кружок сделаю. Погоняю немного.
Дает газ и выезжает с площадки.
41. Главарь за рулем в этой машине.
Сзади протягиваются две руки: одна пережимает горло, вторая приставляет к нему лезвие опасной бритвы.
— Хорошая машина, — одобряет сидящий сзади старик.
— Чего ты хочешь? — хрипит главарь, осторожно руля.
— Только закона, — мурлычет старик. — Или забыл, кто я? А?!
— Я помню…
— А на кого ж руку поднял, сученыш? Езжай, езжай.
— Ты убил мою собаку…
— Я спас твоих людей, гнида. Войны захотел? Жмуров мало?
— Никто не смеет плевать на меня… Давай, пиши, ну!
Не отнимая бритву от его сонной артерии (показалась кровь), старик ощупывает его подмышку, шарит под сидением:
— Ствол в бардачке? Тихонько вытащи… протяни назад…
Главарь выполняет. Старик берет пистолет, взводит курок.
— Поставь-ка эту крепость на колесах на компьютер… меньше, километров на сорок… посмотрим, как она сама умеет ездить.
Главарь выполняет. На баранке — его рука в перстнях.
— Руки перед собой! Тихо-онько пересядь вправо…
Он передвигается на правое сидение — пистолет уперт в затылок.
Старик вынимает из его нагрудного кармана радиотелефон.
— А теперь — вали вон! — командует старик.
— Еще встретимся, — хрипит главарь, выскакивая на ходу.
Падает на мостовую, катится через лужу — и на четвереньках, в грязи, лицо расквашено — с ненавистью смотрит вслед машине.
42. Рабочий салон спецсамолета, облака за иллюминаторами. Босс без пиджака, за столом совещаний, смотрит на определитель своего телефона — и говорит в трубку:
— Ты что… с его спутникового телефона звонишь?
— Позаимствовал, — кратко отвечает трубка.
— Но это не так просто — собраться, — говорит босс.
— Ты что — Москву потерять хочешь? — орет трубка.
— Ржавый — в Париже, Капитан — в Якутии… Это ведь быстро не делается. Я свяжусь, но раньше следующей субботы невозможно.
Босс подписывает какой-то документ. Берет у стюардессы коктейль. Самолет идет на посадку.
43. По городу, с медленным туповатым автоматизмом, едет черный джип без водителя. В кабине старик резко говорит в телефон: — В Москве. А ты думал, уже в Могилевской губернии? Давай сбор, срочно! Держу базар. …Не мог раньше, трубы на секе. Лепеня достань. Корня достань. …В субботу, в следующую субботу, понял? Не бздимо.
44. На улице рядом с битым главарем с визгом тормозит БМВ. Главарь сдирает и швыряет грязную куртку, прыгает в машину:
— Черный крайслер-джип без номеров! В сторону Вернадского!
Берет у одного из сидящих пистолет, передергивает затвор:
— Быстрее! Не уйдет…
Машина резко рвется вперед.
45. На небыстром ровном ходу джип наезжает сбоку на ларек, сдвигает его к следующему, их оба — к следующему, двигает весь ряд: звенят стекла, сыплется товар, выскакивают и орут лотошники.
Уперев разъезжающуюся кучу ларьков в стену дома, джип буксует.
Следом влетает БМВ, навстречу — джип-«Чероки», из машин скачут бойцы с оружием — профессионально окружают джип, открывают.
В джипе — пусто.
— Ушел, — говорит один боец.
— Подстава ждала, — определяет начохраны.
— «Фантома-ас…» — Главарь в ярости расстреливает приборную доску.
46. На тротуаре старик сидит в своем кресле, испепеляя взглядом виноватого мальчика.
— Где такси?! — орет старик.
— Он не захотел дожидаться… — разводит руками мальчик.
— Муд-дак… — бессильно говорит старик. — Быстро кати! — орет.
Мальчик быстро катит его в проходной двор. Старик тычет в телефон.
47. Телефонная станция, та же аппаратная, тот же сотрудник:
— Разговаривает, — докладывает он в трубку. — Записываю.
Переключает аппаратуру, слушает, смотрит:
— Закончил разговор с Парижем. Номер 437-46-393. Набирает. Цюрих… Что? Как я могу не дать ему соединения, спутник сбить, что ли?!
48. Огромный кабинет: модель танка под стеклом, портрет Президента на стене, знамя России над столом. Генерал за столом распекает стоящего навытяжку подполковника: — Да? Только автопеленгатор? А вертолетный полк ему не нужно? Вот наглецы, честное слово, еще командуют, а? Тебе сколько дали за этот доклад, а?! Ладно, дай ему два пеленгатора. Потом мне доложишь.
49. «Газик»-фургончик, набитый радиоаппаратурой. На экранчике вращается луч-развертка локатора, засекая отметку.
— Сто сорок семь, — говорит оператор.
Пищание пеленга.
В треске и помехах аппаратуры — голос старика:
— Тебе мало отвязанных в городе? Мало чеченцев, татар? А платить за мокруху кто будет — бабки с чего? Ты с кем работать будешь — с ложкомоями? Он же сопляк, отморозок оборзелый. Не будет беспредела, пока я здесь, понял? В субботу!
Старший группы ведет линию карандашом по карте.
— Вот сюда давай, — показывает карту водителю.
50. Фургончик влетает во двор.
Писк пеленгатора громок. Отметка горит в центре экрана.
Выскакивают из машины. Озираются.
Пустой двор. Мусорные баки.
В баке лежит трубка радиотелефона и пищит.
Один сплевывает. Солдатик ржет.
51. Это пищит трубка в руке сестры на курорте: загар, пляж, море. — Наверное, погулять поехали, — благодушно произносит она.
52. На тротуаре старик говорит мальчику:
— Не будет тачки — убью. Плати любые деньги.
Расходятся — мальчик в одну сторону, старик — в другую.
53. Четверка главаря в БМВ замечает далеко впереди старика на кресле, спускающегося в подземный переход.
— Вот он! — орет один.
— Точ-но, — цедит водитель, резко газуя.
Тормозят прямо у спуска, влетают вниз на машине, опрокидывая лотки с цветами и сигаретами. Бегут, оглядывая пространство.
Газетчики, книготорговцы, парфюмерия, нищие.
— Не проходим мимо, подходим, играем и выигрываем. — Лотерея.
— Пирожки, горячие пирожки с мясом-рисом. — Лотошница.
«Собираю на похороны матери» — картонка на груди. «Куплю ваучер», «Куплю сломанные механические часы» — еще картонки.
Четверка бандитов мечется, смотрит, возвращается в машину:
— Давай наверх! Вдоль той стороны!
В переходе своя жизнь. Пьют пиво, листают порники.
Входит бомж в хорошем плаще. Говорит нищему, сидящему у стены:
— Полчаса прошло. Давай — как договорились.
Тот — седые патлы из-под засаленной кепки, окурок в углу слюнявого рта, флакон «Тройного» в кармане рваного бушлата, сидит на картоне, мелочь в рваной коробке — поднимает голову: старик!