— Я тебе ничего не говорила.
— Но ты же знаешь?
— Да, знаю. От поворота на твою дачу еще километров десять вперед, по старой Волоколамке. Да, должно быть, не больше десяти километров.
— Десять километров — это немного. Я проеду впереддо поворота на?… Ну, не хочешь, не говори. Кавалер мой уже готов. Короче, я тебе позвоню.
— Спасибо тебе огромное.
— Да пока не за что. И не переживай ты так: найдется твой Марк.
— Я уже и не знаю, что думать. Я чувствую себя такой виноватой…
— Все, побежала машину заводить. Бог с ней, с теплой печкой, домой поеду! Целую! Пока!
Звонок.
_ Да?!!
_ Рина держись
— Ох, нет!
— Держись, Рина. Если не я, то кто-нибудь все равно сообщит. Здесь уже милиции полно.
— Нет!!!
— Тебе нельзя сюда приезжать. Это ужасно.
— Что там?! Что там такое?!!
— Его машина перевернулась, похоже, занесло, упала с моста. Речушка мелкая, так, ручеек, но высота… Съезд со старой Волоколамки в сторону скоростной трассы. Здесь уже и милиция, и пожарные.
— Пожарные?!!
— Его машина горит. Это Марк, Рина. Трудно определить, но, кажется, горит именно «Опель-универсал». Я сейчас на мосту. Пропустили с трудом, но я сказала, что, возможно, знаю этого человека… Ты меня слушаешь?
— Да.
— Что у тебя с голосом?
— Ты уверена, что это Марк?
— Когда потушат пожар, я спущусь вниз и попытаюсь на него взглянуть. На то, что от него осталось. О господи, господи!
— На это же невозможно смотреть…
— Ничего, я же врач. Мы на практике в морге…
— Я, кажется, почту сегодня еще не брала.
— Ты в порядке?
— Да, кажется. Но почта.
— Какая почта, Рина? Ты в порядке?! Вызови «скорую», немедленно!
— Мне тоже надо будет ехать?
— Куда?
— В морг.
— Рина, мужайся. Этого не избежать. Ты жена, ты должна увидеть его тело и…
— Тело!
— Держись! Я же не могу быть одновременно в двух местах! Погоди, пожар, кажется, потушили. Ничего еще не ясно. Держись.
— Ника!
— Я тебе перезвоню.
— Господи, только бы это был не Марк! Толькобы это был не…
Звонок.
— Нет!!!
— Это Марк, Рина. Это Марк.
— Как же долго-то!
— Подойти было просто невозможно! Ты себе даже не представляешь, что здесь творится! Он обгорел просто до неузнаваемости! Какой-то жалкий клочок дубленки чудом… Рина?!!
— Нет.
— У него золотое кольцо на пальце. Ты помнишь это кольцо? Оно, конечно, само по себе ничего не значит, но камень… Там гравировка. Ты помнишь?
— Да. Я сама ее делала. Ходила к граверу. Большой черный камень, полудрагоценный. Мне еще говорили, что в золоте это не будет смотреться, но я, кажется, впервые в жизни заупрямилась. С внутренней стороны камня надпись…
— «Марку с любовью на всю жизнь»
— Это он. Какая же глупая надпись! Глупее я ничего не могла придумать! Господи, какая же дура! Только теперь начинаю понимать, какая дура!
— И еще. Рина? Ты меня слушаешь?
— Да.
— Он держал документы на машину в железном ящичке?
— Да. У Марка во всем был порядок. Открыть ящичек, положить документы, закрыть ящичек, запереть на замочек, убрать ящичек, положить в карман ключик…
— Рина!
— Все, все.
— Так вот, этот ящичек сейчас вскрыли. Там документы.
— Я уже поняла, что это Марк.
— Ты так спокойно это говоришь.
— Да.
— Только не вздумай что-нибудь с собой сделать! Тебе сейчас, должно быть, будут звонить. Из милиции. Надо, чтобы ты опознала тело, подписала бумаги.
— Хорошо.
— Я не могу все время с тобой разговаривать.
— Я знаю.
— Не могу занимать твой телефон.
— Я знаю.
— Ну что мне делать?
— Ничего. Ничего не делать.
— Я еще нужна здесь. Мне надо протокол подписать.
— Подписывай.
— Меня зовут.
— Иди.
— Ну, все?
— Все.
— Дождись меня. Обязательно меня дождись!
— Дождусь.
— Целую.
— Целую.
— Пока.
— Пока.
Длинные гудки.
— Добрый вечер. Вы позвонили в частное детективное агентство. Сожалеем, но наш рабочий день закончен. Оставьте свое сообщение на автоответчике или перезвоните утром по этому же номеру. Мы работаем с десяти часов. Наш адрес…
Звонок.
— Не надо.
— Простите?
— Я знаю, что это милиция.
— Совершенно верно. Майор Севастьянов Александр Александрович.
— Как вы там оказались?
— Вы меня вспомнили, Марина Сергеевна?
— Не жалуюсь на плохую память.
— Это наш район. Истринский. Я дежурю сегодня. Вот ведь петрушка какая! А? Опять я к вам с плохим известием! Вы уж простите.
— Я знаю.
— Ах, да. Подружка ваша здесь. Марианна Николаевна.
— Ника, да.
— Почему Ника?
— У нее имя длинное: Марианна. Марианна Николаевна Николаева. Я Марина, она Марианна. С детства повелось: я Рина, она Ника.
— Понятно. Ника так Ника. Извините, я тоже очень волнуюсь. Мне вас жаль, честное слово. Сначала дядя, теперь муж… Беда…
— Куда мне надо ехать? Опять в морг? Или сначала к вам?
— Нет, для начала опознать надо.
— Скажите, вы уверены, что это Марк?
— Куда деваться. Факты, конечно, проверим. Тут ваша подруга рассказала в основном. Как муж вам из машины звонил. Когда это было, не припомните?
— Послушайте, мне сейчас…
— Не до того, да. Может, за вами машину служебную прислать?
— Спасибо, у меня, то есть у мужа, есть, то есть был… То есть был муж, а у него был, то есть есть…
— Понятно. Значит, сами доберетесь. А может, все-таки машину?
— Мне сейчас ехать?
— Ну, в общем… Нет, сюда вам не надо. Завтра приезжайте прямо в городской морг. Нет, сначала ко мне, то есть… Тьфу ты! Сам запутался! В общем, запишите телефон, позвоните мне, а потом…
— Мобильный?
— Что мобильный?
— У вас тоже есть мобильный телефон?
— Должность такая, Марина Сергеевна. Я человек постоянно востребованный. Это есть величайшее изобретение человечества: мобильный телефон. Если бы вы знали, как мне стало…
— Боже мо-о-ой!
— Что такое? Что?
— Он умер! Умер!!!
— Да у вас истерика самая настоящая! Вы одна там, в квартире?
— Одна.
— Подруга ваша уже едет. Держитесь, Марина Сергеевна. Вы говорите со мной, говорите.
— Не могу…
— Держитесь. Говорите, ерунду какую-нибудь говорите. Но только не бросайте трубку. И не молчите.
— Деньги…
— Что?
— Это все дорого.
— Дорого?
— Разговоры по мобильному телефону. Марк говорил.
— Марк говорил? Что еще он говорил?
— Ничего.
— Она уже едет. Как только протокол подписала, я ее к вам отправил.
— Послушайте, мне еще шофера надо найти.
— Какого шофера?
— Анатолия. Он ехал с мужем до поворота.
— А, этого. Нам бы тоже его найти не мешало. Как только объявится, пусть мне позвонит.
— Ника знает.
— Что знает?
— Его телефон. Послушайте, я вам заплачу.
— За что?
— За разговор. Не бросайте меня. Не бросайте.
— Хорошо. Тьфу ты, да не нужны мне ваши деньги. Послушайте, вы его очень любили?
— Кого?
— Мужа.
— Да. Любила. Да. Лучше бы я его просто отдала.
— Кому, простите?
— Ей.
— Ей?
— Любовнице.
— Так у него была любовница?
— Ну да. Он к ней ездил каждую субботу.
— Откуда вы знаете?
— Я звонила в частное детективное агентство. За Марком следили.
— Ах, вот как? Значит, вам доложили, что у вашего мужа любовница, фотографии, наверное, представили? Так?
— Нет. Мне не нужны никакие фотографии.
— И что вы?
— Ничего.
— Как это ничего? Меры какие-то приняли? Все-таки вы женщина обеспеченная, муж подлец…
— Не смейте!
— Не понял?
— Не смейте так о Марке! Не смейте!!
— Теперь понял.
— Ничего вы не поняли! Ничего!
— Успокойтесь, пожалуйста, Марина Сергеевна! Или поплачьте.
— …
— Поплачьте, будет легче.
— Не-е-е-т…
— Короче, я вас завтра…
— Не-е-е-т…
— Ну, не надо уж так, в самом деле!
— Он умер! Умер…
— Держитесь. Сейчас ваша подруга…
— В дверь звонят.
— Ну, слава богу! Значит, уже добралась. Передайте вашей Нике, ну, Марианне Николаевне, чтобы тоже ко мне зашла. У меня есть к ней парочка вопросов…
Длинные гудки.
— Капитан Севастьянов слушает.
— Это Рина.
— Кто, простите?
— Марина Сергеевна Водопьянова.
— Ах, да! И что?
— Мы нигде не можем найти шофера.
— И что?
— Анатолия нигде не можем найти.
— Я понимаю, что Анатолия. А вы понимаете, что уже двенадцать часов? Ночь на дворе.
— Анатолия нигде не можем найти.
— Я понимаю, что Анатолия. А вы понимаете, что уже двенадцать часов? Ночь на дворе.
— Поздно уже, да? Но вы же сами сказали…
— Так что с шофером?
— Его мобильный телефон не отвечает. А дома говорят, что не приходил.
— Куда?
— Домой он не приходил.
— А что ваша подруга?
— Она здесь, со мной.
— И что говорит?
— Что довезла его до поворота. Анатолий пошел направо, ему до дома минут пятнадцать ходу, а Ника поехала искать Марка.
— И что, он так и не появился дома, ваш шофер?
— Нет, не появился.
— Куда же он делся?
— Мы не знаем.
— Так. Все это подозрительно.
— Что?
— История, говорю, подозрительная. А у вашего мужа с собой были деньги?
— Деньги?
— Ну может, он собрался сделать крупную покупку?
— Возможно. Он что-то про дачу говорил. И про поставщиков. То есть я ничего толком не знаю, но не отрицаю, что у него могла быть с собой крупная сумма денег.
— Порядка?
— Несколько тысяч долларов. Десять, двадцать, тридцать…
— Ничего себе! В наше время и за меньшее убивают!
— Что вы хотите сказать?
— А ничего не хочу. Надо ждать результатов вскрытия и искать этого Анатолия. Короче, теперь мне особенно интересно увидеть Марианну Николаевну. Вашу Нику. Она последняя видела шофера. А муж точно ничего не говорил вам про деньги?
— Мы с ним вообще никогда не говорили про деньги. То есть он, конечно, говорил, что испытывает определенные материальные трудности, но у меня денег никогда не просил.
— А у вашего дяди?
— Мы об этом никогда не говорили.
— Как так?
— Так.
— Как же вы решали денежные проблемы? Например, делали крупные покупки?
— Какие покупки?
— Ну, шубу себе или холодильник, например.
— Мне все покупал дядя. И в дом тоже все покупал дядя. Это просто кошмар какой-то!
— Что?
— Как же я буду теперь жить?!
— Да, вопрос. Вы спать не хотите?
— Что? Спать?!
— Да. Понимаю. Не до того. Как там ваша подруга?
— Ника? Пытается меня утешить.
— Ну пусть пытается. До завтра, Марина Сергеевна. А шофера мы будем искать.
Звонок.
— Да.
— Рина, ты в порядке?
— Нет.
— У тебя голос какой-то мертвый. Извини, что я сегодня не смогла уехать с тобой. Эта сцена в морге…
— Ничего.
— Мне завтра на работу…
— Понимаю.
— Я, конечно, сейчас должна быть с тобой.
— Не обязательно.
— Рина, тебе плохо?
— Да. Мне плохо.
— Я понимаю: зрелище было не из приятных. Ты и не взглянула толком. Этот вид и запах… Кошмар! Я врач, но и у меня… Рина?
— Он же так чудовищно обгорел! Его красивое лицо! Совершенно невозможно узнать! Но его вещи… Почему вещи целы, а Марк так обезображен, почему? Это кольцо с черным камнем, его золотая цепь…
— Это металл, Рина. А человек… Он из плоти… Что тебе в милиции сказали?
— Что Марк был пьян. Вскрытие установило, что пьян. Сильно пьян. Ха-ха!
— Почему ты смеешься?
— Он же сказал, что выпил совсем немного! И в этом соврал! Даже в мелочи. Что это? Неужели же для меня за всю нашу жизнь не нашлось ни единого слова правды? Как же это? Почему?
— Это все, что тебе сказали?
— Кажется, еще что-то про удар по голове. Мол, непонятно, получена травма до падения машины с моста или уже после. То есть до того, как он умер, или же…
— Как это непонятно? Что они имели в виду?
— Что его могли ударить по голове. Мол, рана, от которой он умер, находится на затылке, а у кресла есть, то есть был подголовник. В салоне нет ничего такого, что могло бы привести к подобного рода травме… Но он же не сказал мне, что едет в машине не один! Хотя… И это ложь. Ни слова правды. За всю жизнь ни слова. Да все они знают! Все! Просто не хотят мне говорить! А почему? Почему?!!
— Какая странная история…
— Ника?
— Да-да. Я тебя слушаю.
— Что у тебя с голосом?
— Ничего. Абсолютного ничего. Просто очень жаль Марка. Я, знаешь, тоже не железная. И Анатолия не нашли.
— Не нашли?
— Его мобильник не отвечает, а дома сказали, что так и не объявлялся. Странно.
— Может быть, они правы, говоря о деньгах? Марк вполне мог везти туда деньги.
— Туда?
— Ну ей. Может, она просила что-нибудь купить? Например, норковую шубку? Ей бы очень пошла норковая шубка. Алла. Красивое имя, правда?
— Рина! У Марка не было больших денег!
— Откуда ты знаешь? И что ты вообще про него знаешь? Может, он брал деньги у дяди?
— Твой дядя умер. Послушай, Рина, ты бы проверила свои драгоценности. Вдруг Марк…
— Как ты можешь!
— А что тут такого? Он имел любовницу, ему надо было на что-то ее содержать.
— Деньги, деньги, деньги… Все просто зациклились на этих деньгах! Не понимаю.
— Да, тебе не понять.
— Мало я страдала! Да, я не могу понять, что такое материальные проблемы, но другие проблемы ничуть не… Что вы все про меня знаете? Что?
— Я не хотела тебя обидеть. Извини. Как ты себя чувствуешь?
— С каждым днем все хуже. После того как позвонил Марк… Ну… тогда, в последний раз, из машины. Я вздрагиваю теперь от каждого звонка. Хотя, казалось бы, ничего ценного у меня уже не осталось. Ни семьи, ни любви. Только, пожалуй, дружба. Не бросай меня хоть ты, Ника!
— Я всегда буду с тобой.
— Спасибо тебе…
— Пустяки! У тебя как с сердцем? Все в порядке?
— Какое там в порядке! Таблетки без конца пью! И эти звонки…
— Может, отключишь телефон?
— Я… не могу.
— Почему?
— Не знаю. А вдруг что-нибудь важное?
— Что может быть важного?
— Не знаю, но… я не могу. Не могу объяснить, почему не в состоянии отключить телефон. Мне все время кажется, что она объявится.
— Кто она?
— Она.
— Рина, ты в порядке?
— Не знаю. Я должна с ней поговорить.
— Да забудь ты об этом! У нее сегодня один, завтра другой. О себе думай.
— Я осталась совсем одна.
— Понимаю.
— Ничего ты не понимаешь!
— …Я просто не знаю, чем тебя утешить.
— Ничем. Если не хочешь, не звони больше.
— Ну, как я могу тебя бросить?
— Не бросай. Послушай, у тебя, наверное, дела.
— Да.
— Так ты иди.
— Ты справишься?
— Попробую.
— Ну пока?
— Пока.
— Целую?
— Целую.
Звонок.
— Алло?
— …
— Алло?
— …
— Да говорите же, наконец!
— …
Короткие гудки.
Звонок.
— …
— Марина, девочка, это ты?
— А кто же еще?
— А почему молчишь?
— Это вы, Федор Миронович?
— Ну конечно! Почему ты мне не позвонила перед тем, как поехать к этому капитану Севастьянову?
— Зачем?
— Ну как ты не понимаешь!
— Не понимаю. Ничего не понимаю. Он все время задавал странные вопросы. А чаще всего спрашивал, зачем я звонила в детективное агентство?
— А зачем ты звонила?
— Я не могу сказать. Не хочу.
— Мариночка, ты хотя бы понимаешь, что происходит?
— Нет.
— Отныне ты должна говорить, что на все вопросы будешь отвечать только в присутствии своего личного адвоката. И без меня к Севастьянову не ходить. Поняла?
— Нет.
— Господи, девочка, тебя же подозревают в убийстве!
— Меня?! Но я все время была дома!
— А твой детектив? Он где был?
— Не знаю.
— Зачем ты ему звонила? Хорошо, хорошо, можешь не отвечать. Даже лучше, что я ничего не знаю. Глупо было говорить тебе про банковский счет на три миллиона, но мне даже в голову не могло прийти, что ты так распорядишься деньгами Виктора!
— Как распоряжусь?
— Зачем тебе надо было устраивать слежку за Марком? Конечно, твой детектив ничего не скажет, мужик тертый. Одно слово: профессионал. Хоть в этом повезло. Ты давала ему какое-то поручение?
— Да. Давала.
— Ну и забудь об этом. Они, конечно, выяснят, что деньги на счет агентства были переведены. Но ты говори, что это была плата за слежку за Марком. Только это.
— Так и было.
— Ты один раз переводила деньги?
— Два.
— Господи, девочка, неужели же нельзя было расплатиться наличными! Такие дела так не делаются, ты это хоть понимаешь?!
— Какие дела?
— Ничего, в крайнем случае мы добьемся судебно-психиатрической экспертизы. Ты ляжешь в хорошую клинику…
— Нет!
— Мариночка, они все узнают. Ты сделала великую глупость, надо было просто обратиться ко мне. Ты как ребенок.
— Ребенок… Я подумала, что эта девушка беременна…
— Что?
— Ничего.
— Ты все поняла?
— Да.
— Даешь показания только в присутствии своего личного адвоката, так?
— Да.
— Если что-нибудь случится, немедленно звони мне.