Миссис Нокс оттаяла еще больше, даже улыбнулась ненароком:
— Ладно, Джимми, побудь здесь, разрешаю поговорить с ней минуту на крылечке.
Вскоре в дверях показалась Бетти.
— Приветик. — Она повела глазами в сторону, давая понять: мама не на виду, но рядом и не пропустит ни слова.
Задачка: как поделиться новостями с Бетти и предостеречь ее, не встревожив мамашу и не вызвав шквал вопросов, на которые убедительно ответить нельзя?
— Ты это… гм… помнишь, в пятницу я птичку одну увидел? И тебе про нее говорил, и ты тоже захотела посмотреть? Это, оказывается, авис Саруманус. И их, между прочим, две.
— Авис Саруманус? — четко выговаривая, повторила Бетти.
— Ага, две птицы Сарумана, — рискнул «перевести с латыни» Джим.
Он не помнил, издавался ли «Властелин Колец» в США до 1964-го, но если даже издавался, крайне маловероятно, что мать Бетти его прочла.
— В общем, они здесь. Я и подумал: может, тебе интересно?
— Интересно. — Бетти аж побледнела, но сразу взяла себя в руки и прошлась по улице сторожким взглядом. — Ты это… присмотри за ними, ладно? Только не спугни. Хочу как следует изучить, выяснить, что их сюда привело, ну и все такое. Если сейчас спугнуть, кто знает, когда они снова прилетят?
— Хорошо, присмотрю, — с притворной неохотой пообещал Джим. — Как у тебя дела, нормально, надеюсь? Правда, по-другому и быть не может. В жизни не встречал столь серьезной девушки.
Сей неуклюжий комплимент предназначался для мамашиных ушей — пусть убедится, что ее опасения напрасны. Но, к собственному удивлению, Джим вдруг осознал, что в его словах звучит искреннее чувство.
Взгляд Бетти с улицы вернулся на его лицо, в глазах ясно отразились и ее подлинный возраст, и жизненный опыт, а затем появилась бесхитростная улыбка пятнадцатилетней девчонки.
— Спасибо. По-моему, ты тоже очень серьезный парень.
И говорила она это, похоже, не в шутку.
* * *В ночь с воскресенья на понедельник Джим подобрался к дому Бетти совсем рано, рискуя быть обнаруженным в еще далеко не кромешной тьме. Он занял привычный сторожевой пост, чтобы провести, если придется, несколько часов без сна и почти без движения.
Вокруг понемногу стихала дневная жизнь, гасли огни, в окнах за занавесками мелькали тени, по улице проезжали машины. В этих домах, быть может, живут дети, которые вырастут и станут изобретателями и новаторами, дав революционный толчок медицине, сельскому хозяйству, транспорту и многому другому, одарив человечество бесчисленными благами. И одновременно завалив отходами, убийственными для нижних звеньев пищевой цепочки. Безнадежно разрушив климатический баланс на планете. Отравив ее население тысячами всевозможных токсинов.
«Не бросай мусор мимо урны». «Не оставляй после себя грязь». Многие ли матери твердят это своим детям? «Содержи в порядке рабочее место». Многие ли мальчишки нынче слышат это от отцов? Всем бойскаутам и герлскаутам внушают: «Безопасность превыше всего». Но эти матери, отцы и дети бездумно подмешивают черт знает что к воде, которую сами же и пьют. И к пище, которую едят. И к воздуху, которым дышат. Если машины не содержать в чистоте, они ломаются — этому нас учит технология. Если вычисления производятся неправильно, погрешность никуда не исчезает — этому учит наука. Вот о чем твердит Бетти. Хайтек создал проблемы, ставшие неразрешимыми к 2040-му, но этого могло бы и не случиться, если бы человечество спохватилось раньше и занялось теми делами, которые оно столь неблагоразумно откладывало на потом. «Мы должны добиться, — рассуждал Джим, — чтобы оно задумалось вовремя и успело изменить свою судьбу, с помощью техники нашло решение проблем до того, как эти проблемы возникнут».
Стихли последние шумы, в окружающих домах погасли последние лампы. Джим перестал носить наручные часы со светящимся циферблатом, когда узнал, что в них содержится радий, но, по его прикидкам, сейчас было чуть за полночь.
Он услышал шаги, шелест слишком торопливо раздвигаемых кустов. Появились оба парня, они шли на полусогнутых, пригнувшись. Подступили к окну Бетти, заглянули. Снова тот, что покрупнее, держал нож.
Никогда еще Джиму не давалось так трудно сидение на месте. Кто бы ни были эти двое, их необходимо поймать с поличным, чтобы вина была неопровержима. Тогда, быть может, они не рискнут отмалчиваться, расскажут, почему охотятся за такими, как Бетти.
А значит, Джим должен ждать в засаде и наблюдать.
Тот, что покрупнее, с помощью ножа растворил окно и полез в спальню, изрядно при этом шумя. Джим не упустил момент, поменял позу: вот он уже на корточках, готов в любую секунду сорваться с места. Бетти не убьют в ее комнате. Раньше так не делали и сейчас не станут. Вновь и вновь он мысленно повторял эти успокаивающие слова, а сердце билось от страха все пуще.
В окне появилась Бетти. Медленно перелезла через подоконник, спрыгнула на землю. Здоровяк не отставал, держал нож на виду. Второй парень схватил Бетти за руку и поволок за собой, но она упиралась и вырывалась, и происходило это в считаных футах от укрытия Джима.
— Вы кто? — услышал он шепот девушки.
— Друзья из две тысячи тридцать девятого, — неубедительно пробормотал здоровяк.
— Друзья? С ножом? Угрожают убить, если не встану и не пойду с ними? Ни шагу больше не сделаю, пока не узнаю, кто вы такие.
Отвечал тот, что поменьше, скороговоркой:
— Это для твоего же блага. Мы, как и ты, из две тысячи тридцать девятого, но сейчас объясняться не можем. Потому что небезопасно. Ты шагай, не шуми, и все будет в порядке.
Бетти глядела на меньшего парня в упор; он не выдержал и отвернулся.
— Конрад Олдэм? Профессор, это вы?
Конрад Олдэм вытянул в струнку свое четырнадцатилетнее тело и попытался сыграть с ней в гляделки, что оказалось задачей непростой: юная Бетти была на пару дюймов выше.
— Доктор Нокс, хоть раз в жизни прислушайтесь к чужому мнению. Мы действуем в ваших интересах. И я все объясню, вот только перейдем в более…
— Профессор, вы же не участвуете в Проекте. Выступали против, насколько я помню.
Джим заметил блеск зубов: Конрад Олдэм улыбался девушке, пытался ее успокоить.
— Теперь участвую, ведь ситуация изменилась. Повторяю, все будет хорошо, только позвольте мне объясниться. Вам, как я понял, не представилось возможности поговорить с теми, кто уже знает, каково это — жить сейчас? Мы восполним все пробелы, если пойдете с нами. — Последнее обещание, судя по тону Олдэма, должно было развеять все сомнения Бетти.
Но она энергично замотала головой и спросила:
— Что вы здесь делаете?
— Крайне важно, чтобы вы получили свежую информацию. Да сами подумайте, разве Проект мог прислать меня с другим поручением?
— Почему Проект направляет ко мне человека, зная, что я имею основания ему не доверять?
Олдэма явно привело в замешательство упрямство Бетти. Он не придумал ничего умнее, как повторить:
— Все объясню, когда мы уйдем отсюда.
— Как объяснили Полу Дэвидсону и Чарли Беннету? — спросила Бетти.
На это Олдэм ничего не ответил. Зато его массивный спутник перестал изображать из себя друга-приятеля и помахал ножом.
— Ну что, приступим? — проворчал он.
— Нет! — цыкнул на него Олдэм. — Слишком много подчищать, если найдут… — Фраза повисла.
— …Мой труп, — договорила Бетти. — Профессор, но какой смысл? И кто этот, с вами?
— У вас есть только один шанс… — начал Олдэм угрожающе.
— В чем причина, я спрашиваю. Мы же с вами ученые. Бывает, не сходимся во мнениях, спорим. Но убивать-то…
Олдэм не дал ей договорить: он, похоже, всерьез разозлился.
— Вы и такие, как вы, слушать не привыкли. Нужные нам ответы кроются в научных исследованиях и прикладных технологиях. Если стреножить науку, проблемы лишь усугубятся, а этот ваш чертов Проект даже не стреножить ее пытается, а повалить и связать, да вдобавок заклеймить! Как виновную во всех бедах! Нет, уважаемая коллега, не бывать по-вашему! Такой ошибки человечество себе позволить не может.
— Это я-то слушать не привыкла?! — выкрикнула ему в лицо ничуть не менее разгневанная Бетти. — Наглая ложь! Нет, профессор, это вы слышите и видите лишь то, что вас устраивает, предпочитая не замечать горькую правду! По-вашему, это научный подход?
— Можете как угодно выкручивать мои слова, но факт остается фактом: вы намерены привести человечество к гибели, а я — к спасению!
Снова подал голос здоровяк.
— Человечество обречено, — со смешком заявил он. — Всем нам конец, и тот, кто противится воле Всемогущего, должен быть остановлен.
Даже в ночной темноте Джим увидел, как глаза Бетти полезли на лоб.
— Профессор! С кем вы связались?!
Олдэм пожал плечами.
— «Если бы Гитлер вторгся в ад, я, по меньшей мере, неплохо отозвался бы о сатане». Это сказано Черчиллем. У меня был доступ к необходимому оборудованию, а у этой компании — к финансовым средствам. Бывают случаи, когда без союзников никак не обойтись.
Олдэм пожал плечами.
— «Если бы Гитлер вторгся в ад, я, по меньшей мере, неплохо отозвался бы о сатане». Это сказано Черчиллем. У меня был доступ к необходимому оборудованию, а у этой компании — к финансовым средствам. Бывают случаи, когда без союзников никак не обойтись.
— А точнее, без подельников, готовых проливать кровь. Делать за вас грязую работу. — У Бетти вдруг сел голос. — Они мертвы? Наши ребята? Вы знали, кто они и где живут… Как же вы могли?
И снова Олдэм отвернулся.
— Никого я не убивал. И Гордон тоже, — кивнул он на подручного. — Как можно убить в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом тех, кто дожил до две тысячи тридцать девятого? С точки зрения логики — исключено.
— Это и есть ваше оправдание?
— Они прожили долгий век, — упирался Олдэм. — Докажите мне, что человек, бывший в две тысячи тридцать девятом дедушкой, умер в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом? Это абсурд, явное противоречие причинности. А значит, и не было никаких смертей.
— Вот же подонок! Хладнокровная гадина…
— Молчать! — Гордон поднял нож и зыркнул на Олдэма. — Нравится тебе это или нет, а придется ее заткнуть.
Джим точно пуля вылетел из своего укрытия, одним длинным прыжком подскочил к Гордону, прежде чем оба похитителя сообразили, что происходит. Гордон уже поворачивался, но закончить движение не успел — кулак врезался ему в бок со стороны почки. Здоровяк взвыл от боли и зашатался, а Джим поймал и выкрутил кисть с ножом, потом заломил руку Гордону за спину. Тот рухнул лицом в траву, и удар был столь силен, что едва не вышиб дух из парня.
Олдэм сначала таращился на Джима с открытым ртом, а когда опомнился, полез в карман. Но достать ничего не успел — тыльная сторона девичьей кисти обрушилась на его нос. Профессора повело назад, он схватился обеими руками за лицо, и тут Бетти пнула его в пах.
— Сколько же лет я об этом мечтала, — сказала она, когда Олдэм скорчился на земле.
Джим выдернул ремень из брюк Гордона и связал парня, после чего перешел к Олдэму.
— Не рыпайся, а то прикончу. — Должно быть, это прозвучало убедительно, поскольку профессор мигом замер.
Джим обернул руку своим носовым платком, вынул из кармана у Олдэма нож-выкидуху и бросил в сторону.
— Бетти, — прохрипел Олдэм. — Доктор Нокс! Выслушайте! Я могу помочь. Вы — последняя, вам это уже известно. В Проекте есть наш человек, он выдал все имена. Мы нашли даже тех, кого не было в списке, но они явно имели отношение… В одиночку вам будет, слишком трудно, но мое содействие — это шанс достичь успеха! Я не убивал, клянусь, и не хотел… все смерти — на Гордоне. Давайте объединимся, давайте работать вместе…
— Ты в самом деле думаешь, что я такая дура? Что поверю тебе? Ну да, профессор, ты же всегда был о женщинах невысокого мнения. И поскольку одно обстоятельство нашей встречи, похоже, ускользнуло от недюжинной наблюдательности моего высокоученого собеседника, позволю себе указать: я вовсе не одна.
— Что будем делать с мерзавцами? — спросил Джим. — Если отпустим, они снова попробуют нас прикончить. Под замок тоже не посадишь.
Виделся только один выход, но Джима он совсем не устраивал. Бетти повернулась к нему, по лицу расползлась недобрая улыбка.
— Ты прав. Держать их взаперти мы не можем. Не желаю я им и того, что они приготовили для нас. Но эти ребята наверняка сбежали из своих семей, а правосудие в шестьдесят четвертом, насколько мне помнится, не очень-то жалует малолетних бродяг. — Она опустилась на корточки рядом с Гордоном, прижала коленом к земле рукоятку его ножа и провела, морщась от боли, запястьем по лезвию. Встала, мазнула кровью из неглубокой раны по щеке и перевела дыхание.
* * *Долгий, полный ужаса крик Бетти разлетелся в ночи, эхом отскакивая от стен пригородных домов, — и вот уже в округе зажигаются окна, распахиваются двери.
Когда появились первые взрослые, кое-кто и с оружием, Бетти стояла, вцепившись в Джима, тряслась и заливалась слезами.
— Эти двое залезли ко мне в комнату, — кричала она, показывая на Олдэма и Гордона. — Угрожали ножом, говорили, что хотят со мной сделать… Всякие гнусности обещали! И похвастались, что убили других ребят! А Джим за меня волновался, он пришел проверить, все ли в порядке, и заглянул в окно… Когда меня потащили наружу, он бросился на негодяев, не побоялся даже ножей, он такой смелый… настоящий герой!
Бетти ненадолго прекратила полупритворную истерику, чтобы глянуть на Джима с восхищением и благодарностью — хоть и наигранными, но такими пылкими, что он едва не расхохотался. Нет, спохватился юноша, веселиться нельзя, иначе нам могут не поверить. Кое-кто из взрослых уже одобрительно хлопал его по спине и называл молодчиной. Другие схватили Олдэма, у которого, похоже, язык отнялся от страха, а затем и Гордона — тот вопил, что все они прокляты, пока кто-то не врезал ему от души по физиономии.
Вскоре прибыли полицейские, и эти дюжие парни не лишили себя удовольствия поставить лишний синяк Олдэму и Гордону, когда надевали наручники и запихивали злодеев в машину.
— Бродяжничество, проникновение со взломом, угроза оружием, похищение, — перечислил блюститель порядка отцу Бетти. — А также… — полицейский глянул на девушку и закончил шепотом: — Попытка изнасилования и убийства. Не беспокойтесь, судья хорошенько позаботится об этой парочке. Упечет до скончания века.
— Бетти говорит, они назвали имена двух ребят, — сказал мистер Нокс. — И утверждали, что убили их. Я ее попросил записать имена мальчиков и города, где они жили.
Полицейский забрал бумагу и сурово зыркнул на Олдэма с Гордоном.
— Убийства? Если окажется, что это правда, мерзавцы никогда не выйдут на волю. Не поможет им и несовершеннолетний возраст.
— Вот этот, который помельче, орет, что он явился из будущего, — сообщил второй полицейский. — Совсем мальчишка, и уже полоумный маньяк. Хотя нынче такие детки пошли…
— А все доктор Спок, — посетовал первый.
— И эта музыка идиотская, — ругнулся второй, садясь в машину. — Песенку «Louie, Louie» слыхал? И как от такого можно балдеть, спрашивается?
Когда полицейские уехали, мистер Нокс протянул руку Джиму.
— Мы с миссис Нокс побаивались, как бы ты не заморочил девчонке голову. Но с этой минуты, сынок, ничего против тебя не имеем. Лучшего выбора я нашей Бетти не пожелаю.
* * *— Как прошло Рождество? — спросил Джим, усаживаясь рядом с Бетти на крыльцо.
— Даже лучше, чем я ожидала. — Бетти протянула толстый журнал. — Я написала рассказ про Олдэма и Гордона, о том, что они натворили, и сейчас получила письмо от издательства: берут. В таких случаях положено давать героям вымышленные имена, но я оставила наши.
— Что за журнал?.. — Джим, глянув на обложку, впал в ступор. «Аналог сайенс фикшн»?! У тебя взял рассказ сам Джон Кэмпбелл?
— Ага. По-моему, неплохо.
— Я просто…
— Так вот, — продолжала Бетти, — мы с тобой здесь упомянуты, и это разойдется тысячами номеров. Однажды рассказ попадет в электронные базы данных. В две тысячи сороковом поиск сразу выявит и случившееся с нами, и зловещую роль Олдэма и Гордона.
— Так ты что же, использовала реальные события? — торопливо листая журнал, спросил Джим. — Прямо так и написала про путешествия во времени?
— Разумеется. Надо же было отправить сигнал, причем так, чтобы в следующем веке его непременно получили и верно поняли. А как еще можно известить Проект о судьбе всех остальных бедолаг? И о том, что Джеймс Джонс — настоящий герой?
— Бетти, никакой я не…
— Энциклопедия Джонс, мне лучше знать, кем на самом деле является мой будущий супруг! Вместе мы напишем много рассказов и романов, заложив в них все то, что должны знать о будущем люди, и преподнеся им эту информацию в доступной форме. И ты опубликуешь свою игру, а я однажды снова официально стану доктором Нокс, и тогда мы займемся научными исследованиями. Все у нас получится, дорогой.
Джим, слушая ее, улыбался до ушей.
— Еще как получится. Интересно, кто-нибудь из читателей догадается, что в твоем рассказе правда? Кто-нибудь отличит научные факты от вымысла?
— Да тут все правда, от первого и до последнего слова, — щелкнула ногтем по журналу Бетти. — Ведь нарочно такое не придумаешь, согласись.
Перевел с английского Геннадий КОРЧАГИН
© John G.Hemry. Betty Knox and Dictionary Jones in the Mystery of the Missing Teenage Anachronisms. 2011. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2011 году.
Джон Кэссел Очищение
Иллюстрация Майи КУРХУЛИЕе отец преподавал электротехнику в университете и страстно увлекался вакуумными лампами. Когда ей было восемь, он научил ее ремонтировать старые радиоприемники. Сидели они, бывало, на высоких табуретках в его подвальной мастерской да изучали почерневшие внутренности старых «филко» и «стромберг-карлсонов».