[Открываю]
И он окончательно исчез из виду; отчаянный рывок за крышку — и вот она уже кувыркается в открытом космосе. Космос оказался темным и холодным, около восьми футов в высоту; она отрикошетила от двух стенок и врезалась головой в стенку саркофага, ударившись о щиток шлема ушибленным местом.
— Подушки безопасности, — пробормотала она. Она составляла в уме список: какому-то конструктору не поздоровится, как только она найдет возможность посылать сообщения. Ее прижало головой к саркофагу, а ноги болтались в пустоте. Подбородком она прощелкала меню скафандра, пока не отыскала
[Освещение/Внешнее/Шлем]
Луч налобного прожектора высветил саркофаг, пластиковые ящики в паутине строп, дальнюю стену. Она оттолкнулась, высвобождаясь, ударилась на этот раз о три стены, зато миновала саркофаг — препятствие номер четыре с половиной, подумала она, и меня не затошнит (что оказалось верным, но лишь потому, что ее желудок был пуст).
В другую сторону: снова ящики, снова стропы, снова стены — и двойные двери в конце. Открытый космос больше смахивал на контейнер для перевозки грузов.
Она кое-как пробралась в тот конец, где находились двери. Здесь имелась система аварийного снятия блокировки, помеченная желтыми полосками, но ее заклинило, или, скорее всего, беда заключалась в том, что сама НэН была такой оглушенной-костлявой-ослабевшей (сколько же это длилось?). Она отползла обратно к саркофагу, выискивая взглядом какой-нибудь рычаг.
— Если мне попадется ломик, первым делом я опробую его на тебе, — пообещала она дисплею саркофага.
Саркофаг был глубок и полон всяческих штуковин — все до одной миниатюрных размеров, хрупкие и прочно приделанные. Снаружи, однако, крепилась сумка, а в сумке лежал экранированный чехольчик для электронных приспособлений, а в чехольчике…
— А(и)да![8] — вскричала (а скорее, прохрипела) она.
Ее малышка — живая, живая, о! Она включилась в боевом режиме, и НэН дала ей осмотреться, потому как никогда не знаешь наверняка; однако же… «сетей не найдено».
— Все в порядке, А(и)да, мы в космосе, — объяснила НэН, хотя А(и)да не могла ее слышать из-за вакуума, надо будет потом поправить, однако сперва следует удостовериться, что ничего не повреждено. А(и)да, выйдя на ее экран, подтвердила личный код НэН — «яснее ясного», — хранившийся на ПЛУ, спрятанном под комком припоя. Но тем не менее кто-то над ним потрудился и был достаточно сообразителен, чтобы заблокировать при этом камеру. В журнале регистрации указывалось время попытки: 14.10.2042, а это было вроде-как-вчера — вследствие чего встал вопрос, что же за день вроде-как-сегодня? Впрочем, теперь, когда у нее была А(и)да, НэН почти не ведала страха, и в любом случае уже слишком поздно, так что она посмотрела. Ничего-ничего-ничего: ну да, она ненадолго отключилась, не такой уж это и сюрприз, если вспомнить обтянутые кожей ребра и все прочее… В общем, сегодня было 10.03.2043. Пять месяцев, даже чуть меньше — с этим она справится, и в любом случае что сделано, то сделано, ее занесло куда-то к черту на рога и скоро занесет еще дальше.
В сумке лежали какие-то шнуры, авторучка, растворимый кофе, кружка, грязная ложка, все до боли знакомое: кто-то (кто?) вывалил туда все содержимое ее письменно-обеденного стола. Ломика не нашлось — определенно, с этих пор нужно будет держать его рядом с кружкой.
Засунув А(и)ду в набедренный карман, НэН, пошатываясь, поспешила к двери. Ложка просто погнулась с первой же попытки. Однако в мозгах у нее немного прояснилось; она продела сквозь ручку сложенный петлей кусок стропы, просунула в петлю ноги, потянула — и почувствовала, как задвижка со щелчком стронулась. Ноги скользнули в другую сторону, и стропа захлестнулась вокруг ее талии, на случай если глубокий космос на этот раз окажется более глубоким; она толкнула, и дверь отворилась.
И космос действительно оказался глубок. Футов пятьдесят отделяли край контейнера от стены «внизу» и чуть меньше — вверх и в стороны. Дальний конец терялся в тени, и все помещение заполняли такие же контейнеры, притиснутые друг к другу и к стальной решетке креплений. Она позволила своему телу проплыть, медленно вращаясь, до конца привязанной стропы, потом в другом направлении еще футов сорок — и еще одна стена, на этот раз не глухая. Там были панели, кабели и двери: большой люк и два других, поменьше, и еще один наверху — и над этим светился тусклый зеленый огонек.
— На выход — туда, — сказала она А(и)де, несмотря на вакуум. Потянула за стропу, медленно разворачиваясь вокруг своей оси. «Этот трюм слишком велик, — думала она, — чересчур уж велик для корпоративного суборбитального корабля или околоземного шаттла». Она снова втащила себя внутрь контейнера, взяла сумку, кинула в нее пару мотков стропы и вылезла обратно, после чего поплыла вдоль контейнера, хватаясь за вмонтированные в стену удобные поручни — наконец-то хоть что-то сконструировано по уму!
Между контейнером и дверью зиял прогал футов в сорок-пятьдесят, и к тому же наискосок. Она ухватилась за поручни и поджала ноги; не было никакой возможности поглядеть вверх, чтобы уточнить цель…
— Нашлемная камера, — добавила она в свой список.
И отпустила руки. Прыжок получился больше похожим на кувырок, но ее желудок уже примирился с плавающим режимом, и она развернулась достаточно, чтобы увидеть стремительно надвигающуюся дверь. Ей едва хватило времени вытянуть руку и ухватиться за решетку рядом. Она сильно ударилась, но удар пришелся на этот раз по коленям и бедру, а не по голове.
Зеленый огонек, как выяснилось, означал все же не «Выход», но и «Мостик» ее вполне устраивал. Тут располагались кнопочная панель и экран, темный и не подающий признаков жизни. Дверного звонка не обнаружилось, так что она принялась колотить по двери кулаком в перчатке — своим слабеньким костлявым кулачком, — потом ухватилась за рукоятку и принялась пинать дверь, пока нога не заболела. Она подавила вырвавшийся всхлип и тут увидела над рукояткой надпись, гласившую: «Ручное управление шлюзом». Какое-то правительственное бюро безопасности по ошибке сделало все как надо, вплоть до поясняющих стрелочек с надписями «потянуть на себя, повернуть вверх», — и дверь распахнулась! Снова рукоятки, снова стрелочки, затем шипение, лязг, долгий прерывистый вздох (изданный ею) — и внутренняя дверь тоже открылась.
Мостик пустовал, никого не было дома, и она подозревала, что вряд ли этот кто-то просто вышел прогуляться, чтобы вскорости вернуться и обнаружить, что его овсянку съели, а в его кровати кто-то спит. Здесь не было никакой кровати, если уж на то пошло, да и овсянки тоже — только диспетчерская совершенно делового вида, двадцать на пятнадцать на десять или что-то около того. Вдоль одной стены — ряд шкафчиков, вдоль другой — длинный пульт да узкая полоска окна, загороженная снаружи металлической шторой. По крайней мере, если верить индикаторам скафандра, здесь имелся воздух. Скафандр уже доходил до кондиции — или это она сама доходила, — так что она решила рискнуть и откинула зажимы, готовая тут же захлопнуть их. Однако процесс прошел без шипения, а воздух кабины оказался хоть и с холодноватым металлическим привкусом, но годным для дыхания.
Все пульты были безжизненными и не отзывались на запросы, кроме одного экрана, предлагавшего
[Введите код]
НэН подозревала, что оставлять корабль совершенно незащищенным было против правил… однако зачем попусту гадать? Она пошарила в кармане и открыла чехольчик.
— А(и)да, детка, как у тебя дела?
— НэН, у меня все в порядке, — ответил низкий, мелодичный голос. Точнее, это был голос самой НэН — все встроенные образы оказались совершенно ужасны, и в любом случае НэН никогда не пользовалась встроенными параметрами. «Все в порядке» означало в точности это самое, полную проверку системы. Создатели А(и)ды уверяли, что она пригодна для работы в вакууме, в условиях радиации и под водой до тридцати метров, однако ведь рыночные дроиды-продавцы все как один закоренелые лжецы, независимо от того, насколько совершенен товар.
— Что ты знаешь о низкоэнергетических транспортных судах?
— Контекст?
— Космический корабль. Непилотируемый. Большой.
— Низкоэнергетические перевозки (траектории перехода с одной стабильной орбиты на другую), требующие минимального запаса скорости. Они используют места со слабыми границами устойчивости — часто это точки Лагранжа[9]. Внутри Солнечной системы такие перевозки неофициально называются Межпланетной транспортной сетью. Вкратце — это дешевый, но медленный способ перемещаться между планетами и лунами.
— А сами корабли? Ну, ты понимаешь, действующие?
— Действующие низкоэнергетические транспортные маршруты, в порядке тоннажа перевозимого груза: с переходной орбиты Земли на…
— А сами корабли? Ну, ты понимаешь, действующие?
— Действующие низкоэнергетические транспортные маршруты, в порядке тоннажа перевозимого груза: с переходной орбиты Земли на…
— Погоди, как насчет пассажирских маршрутов?
— Не подтверждаю. Не существует действующих пассажирских маршрутов, использующих низкоэнергетические перевозки — несмотря на эффективность, перелеты по таким траекториям гораздо медленнее, чем по эллиптическим гомановым. Стоимость жизнеобеспечения и создания удобств для пассажиров превышает экономию топлива.
— Черт побери! Ладно, что ты там говорила?
— В порядке тоннажа перевозимого груза: с переходной орбиты Земли на ПО Луны, с ПО Земли в L1 Земля-Луна, с ПО Земли на ПО Марса, с L1 Земля-Луна на ПО Земли, с ПО Земли на L2 Солнце-Земля, с ПО Европы на ПО Ганимеда…
— Стоп, стоп, давай только про те, что с Земли. И выбери такие маршруты, на которые нужно больше пяти месяцев.
— Все действующие маршруты занимают больше пяти месяцев. Повторяю, это дешевый, но медленный способ перевозки. Дальше?
Тем временем НэН отнесло вверх и вбок. Она оттолкнулась от потолка, обхватила ногами один из стульев перед пультом и прищурилась, глядя в загороженное окно.
— Хм-м, ну ладно, послушай: у тебя есть график отправлений с Земли на период… э-э… в две недели, начиная с четырнадцатого октября две тысячи сорок второго?
— Да, имеются семь единиц, удовлетворяющих параметрам «космический корабль», «непилотируемый», отправка с переходной орбиты Земли, низкоэнергетические перевозки, период с 15 по 28 октября 2042 года. Уточни понятие «большой».
— Ну, примерно восемьдесят футов в ширину, а в длину… хм-м… около сотни. Здесь есть трюм и мостик, насчет двигателя и всего прочего не имею понятия.
— Четыре из запланированных отбытий имели целью транспортный узел в L1 Земля-Луна, перевозка товаров легкой промышленности и фармацевтических продуктов, размеры кораблей значительно меньше заданных параметров, учитывая твой обычный предел погрешности.
— Вот за что я тебя держу, крошка!
— Другие три судна подходят под все характеристики: Земля — Луна, 15 октября; Земля — L2 Солнце-Земля, 19 октября; Земля — Марс, 22 октября.
— И надолго это? Назови даты прибытия?
— Рейс Tata-CASC L287A, на Луну через L5, выход на переходную орбиту Луны 10 мая 2043 года, переход на низкую окололунную орбиту 12 мая. Рейс ESA Ex92-NASA Gen20 выходит на галоорбиту возле L2 Солнце-Земля 29 сентября 2043 года. MarsCon E15 выходит на марсианскую орбиту захвата 15 февраля 2044-го.
НэН отчаянно озиралась в поисках какого-нибудь логотипа корпорации, визитной карточки, настенного календаря, чего угодно. Пульт упрямо отказывался выдавать какую-либо информацию, так что она обратилась к шкафчикам: инструментальный набор, сделано в Китае — от этого никакого проку; два аварийных безразмерных скафандра, не таких вонючих, как у нее, и гораздо более ненадежных, если забыть о клейкой ленте; дюжина баллонов с воздухом для них же — это, возможно, пригодится; четыре пакета снэков, готовых к употреблению, и четыре литра воды — пол-литра тут же исчезло за несколько болезненных глотков. Под пакетами с едой обнаружилась авторучка, которую она попыталась ухватить, а после гонялась за ней по всей кабине. «Предоставлено Орбитальным сберегательным банком». Она швырнула ручку в бесполезное окно — дзынь! — и принялась описывать в пространстве медленные, задумчивые круги. Окна.
— А(и)да, если бы мы могли видеть звезды, ты бы сумела — ну, знаешь, вычислить наше расположение, сделать триангуляцию, в общем, как-то понять, куда мы направляемся?
— Маловероятно. У моей камеры недостаточное разрешение для измерения звездного параллакса.
— Вот черт! — НэН ухватилась за спинку кресла. — А(и)да, милая, ты не хочешь сходить прогуляться?
* * *Воздушные шлюзы по обе стороны главного люка трюма были оснащены системой ручного управления, но она требовала нескольких добавочных шагов — возможно, чтобы какой-нибудь новичок случайно не запустил себя в космос. И не то чтобы она сама была новичком — пять месяцев летного опыта как-никак, пусть и в бессознательном состоянии, но ведь есть же мышечная память и все такое… Тем не менее она вернулась, прихватила еще строп и привязала два конца по отдельности к специальным скобам в стенах шлюза, после чего как следует подергала за них, перед тем как открывать внешнюю дверь. Ее дыхание было быстрым и поверхностным, кровь бухала в ушах — вот тебе и безмолвие космических просторов! Затем дверь скользнула в сторону, уходя из луча ее налобного прожектора; снаружи было темно, ее глаза заметались по сторонам, приспосабливаясь. Какая-то дымка — может быть, конденсируется выходящий воздух? — но при движении луча рисунок не менялся. Это звезды, Млечный Путь, догадалась она; ей не так уж часто доводилось выходить из дома по ночам, да и днем, если уж на то пошло. Однако сейчас она как раз собиралась выйти из дома, нравилось ей это или нет; ее руки, одна поверх другой, сжимали край двери.
— А(и)да, — прошептала она, — ты это видишь?
Таблетка была примотана у нее на лбу куском клейкой ленты из инструментального набора — единственное, что смогла придумать НэН, чтобы обеспечить обзор и одновременно возможность разговаривать.
— Отчасти, — кисло ответила А(и)да. («Кисло» было одной из первых моделей поведения, которые НэН добавила в профиль образа помощницы.) НэН нагнула голову.
— Так лучше?
— Не особенно. Нам следует отодвинуться подальше от корабля.
— Надо было просто выбросить тебя на стропе, одну.
— Моя неспособность маневрировать затрудняла бы весь осмотр в целом.
— Хорошо-хорошо, вечно одни и те же отговорки! Будто сейчас мне легко!
Однако это было действительно легко. От нее требовалось просто отпустить руки.
— Ну ладно, на счет «три». Раз… Два…
— Три, — сказала А(и)да, и они поплыли в невесомости. Передняя часть корабля выглядела как квадратная дыра, вырезанная в скопище миллионов квинтильонов звезд. Ее сердце так и подпрыгнуло при виде скользнувшей в поле зрения ярко-красной точки, однако это был просто какой-то огонек на носу корабля — ходовой огонь или что-то вроде того. Она добралась до конца стропы, одной из двух, и начала разворачиваться к кораблю, но тут вторая стропа натянулась, и ее медленно повело по сложной траектории, вынося из-за черного края трюма. Ее сердце все еще работало на повышенных оборотах, но в шлеме это звучало поспокойнее, особенно после того как она задержала дыхание. Может быть, задержала слишком надолго — область ее зрения неожиданно потемнела с правой стороны, но А(и)да, уловив ее озабоченный возглас, пояснила:
— Поляризация щитка. Мы выходим на солнечную сторону.
И вот он — корабль, тянущийся далеко вперед, и вот оно — солнце, сияющее и ослепительное, несмотря на щиток, а она все продолжала вращаться, и больше здесь ничего не было: корабль, солнце, звезды и маленькая вращающаяся точка с неожиданно переполнившимся мочевым пузырем и примотанным к голове компьютером.
НэН заглотила полные легкие воздуха и проговорила:
— А Земля? Может, она сзади?..
— Не подтверждаю. Земля в зоне наблюдения, приблизительная видимая величина минус два и пять, в настоящий момент она находится примерно в двадцати градусах вверх и влево от центра твоего поля зрения.
Там не было ничего, кроме звезд, крошечных, малюсеньких звездочек, одна из которых, возможно, светила чуть ярче остальных.
— Черт подери!
— Ничего не поделаешь, — сказала А(и)да.
* * *Новый список: места, где она меньше всего желала бы оказаться. Номер первый и единственный: там, где она находилась сейчас, — снова в своем саркофаге. Тут было тесно, темно и стоял дурной запах; с другой стороны, в ее студии в Рино было не лучше. Что еще роднило ее апартаменты с этим местом, это наличие воздуха, а также еды и воды, даже если последние поступали лишь посредством иглы и насоса. Снова залезть туда было не так-то просто; она предприняла долгий обратный путь через трюм, осматривая другие контейнеры, которые были снабжены штрих-кодами и пометками, однако не обнаружила ни доступных пониманию упаковочных реестров, ни знакомых логотипов — скажем, замороженной пиццы или «Блайнд рэйдж колы» (излюбленный напиток Девы Утрат). После этого она потратила еще больше времени, исследуя саркофаг. Снаружи он был гораздо больше, здесь имелся пульт управления, более детальный, хоть и не намного лучше того, что находился под крышкой. BengaTek RETAIn — Rescue Emergency Transport Autonomous Internetworked, «аварийно-спасательное автономное межсетевое транспортное средство» — расшифровала А(и)да. «Дурацкая аббревиатура», — подумала НэН, но не стала высказываться, поскольку и у самой А(и)ды в имени содержалась пара букв из нее. На крышке мигали красные лампочки, экран демонстрировал уведомления: «Датчики не подсоединены», «Внутривенное питание не подключено», «Потребление кислорода ниже номинальных параметров». Но перед этим имелась серия предупреждений подсистемы обеспечения работы мозга: «Отказ внутривенного насоса № 2», «Приток успокоительных 0 %», «ВНИМАНИЕ: пациент выходит из состояния комы».