— Что я говорил? — буркнул Климов.
— Да, ты оказался прав на шестьдесят процентов, — седой не иронизировал. — «Невод» удерживает в фокусе лишь «вертолетчика» и нашего, в «БМВ».
— Вертолет летит в Питер, — уверенно заявил Саша. — «Сокол» заглянул в его комп-навигатор.
— Плохо дело, — Владислав задумался. — Постараемся там его встретить.
— Расползается зараза? — Климов невесело усмехнулся. — Опаньки! Смотрите, куда этот «старфакер» заруливает!
— Куда? — Владислав повертел головой. — Поворот как поворот.
— Это да. Если не брать в расчет, что на карте нет никаких поворотов.
— И такое бывает, Вася, если дорога ведет на закрытый объект.
— Эта дорога ведет к бывшим стратегическим складам, а ныне складам Гуманитарной Миссии, — сказал Барков.
— Еще хуже дело, — совсем помрачнел седой. — Ты понимаешь, что происходит, Василий?
— Ну, так, в общих чертах. Хотите перехватить курьера?
— Нет, это уже ничего не изменит.
— А вдруг они только начали, вдруг это первые ласточки?
— Пояснее нельзя выражаться? — недовольно спросил Барков.
— Минуточку, — Владислав открыл смарт и выбрал сетевой справочник. — Вот нашел, начальство миссионерских складов… Смарт, выбрать, позвонить.
Когда Владислав Валерьевич представился, благодушно настроенный директор складского комплекса стал и вовсе разлюбезным. Он охотно выложил всю затребованную начальником Европейского отдела СБН информацию и даже не спросил ордера. Видимо, считал, что такой серьезной и честной организации, как Гуманитарная Миссия, нечего скрывать от общественности, а от «Невода» тем более.
— Итак, сейчас у вас на складе формируется груз для отправки в Конго. Я правильно понял?
— Да, господин начальник, все верно. Очень большая партия. Продукты, медикаменты, товары первой необходимости… Ну, знаете, там… одеяла, утварь, посуда…
— Понятно. И это происходит в рамках так называемой Африканской программы ООН. По одному большому конвою в каждую страну. Так?
— Да, это очень солидная программа помощи африканским странам. В последние годы, знаете ведь, там очень плохо с урожаями, постоянные засухи, и все такое… Гуманитарная Миссия, это самое… делает доброе дело, господин начальник. За шесть месяцев были отправлены примерно одинаковые партии почти во все африканские страны… Ну, знаете, там… кроме ЮАР и Конго. Вот эта, последняя, пойдет в Конго завтра.
— А предпоследняя?
— А она была отправлена пятью «Ил-200» вчера в Джабути.
— Куда?
— Ну, знаете, Эфиопия? Там, этот самый… порт такой.
— Джибути. Интересно, — Владислав задумчиво потеребил бородку. — Вы можете сбросить мне перечень стандартного содержимого партии?
— Конечно, но… это самое, ничего особенного: продукты, дешевые товары, лекарства… Часть товаров мы сбиваем в гуманитарные комплекты, ну, знаете, там… чтобы всего было понемногу, а остальное просто переупаковываем в прочные мешки и отправляем по назначению.
— Спасибо, всего хорошего.
— Всегда рад помочь.
Связь прервалась.
— Как тебе список? — Владислав протянул Баркову свой смарт.
— Я вижу его и так, — Саша пожал плечами. — Знать бы еще, что искать… Вроде бы действительно ничего особенного. Если вы хотите понять, в каком из мешков курьер решил спрятать микрочипы, я уверенно отвечу — в любом.
— Разве я сказал, что курьер должен что-то спрятать?
— А для чего он сюда приехал? Явно, чтобы отправить содержимое кейса в Африку контрабандным путем. Не так?
— Так. Только это не микрочипы.
— Не существенно.
— Сунет кейс среди мешков, с собаками не найдешь, — высказался Климов. — А там, на месте, в «Джабути», другой курьер его заберет, и все дела.
— Мешки и коробки будут перегружать как минимум дважды, — возразил Владислав.
— Тогда в коробку засунет. И крестиком пометит.
— И будет «джабутский» курьер искать ее месяц или два, — Саша усмехнулся.
— Может, в кейсе радиомаячок установлен.
— Тогда он не пройдет таможню. Или служба безопасности аэропорта его вычислит.
— А он включится только по прибытии!
— А если задержка рейса?
— А включится по сигналу со спутника.
— Нет, Александр прав, — вмешался в спор Владислав. — Перевозчики научились вычислять даже неактивные приборы. Курьер не будет рисковать.
— Упаковка, — вдруг сказал Барков. — Все дело в упаковке!
— Не понимаю, — признался Владислав.
— Директор сказал, что перед отправкой весь товар упаковывают в новые мешки. Если в каждый бросить по паре микрочипов, их не найдут никакие приборы.
— Ну да! — Климов фыркнул. — Если этим будет заниматься один человек. А если три бригады? Как за всеми успеть?
— Постой, Василий, в этой мысли что-то есть. Я тут получил донесение из Парижа. Мой друг, инспектор Лесаж, пишет о странных голографических наклейках… А что, если содержимое кейса составляют такие же наклейки? Например, ярлыки с логотипом миссии.
— Ну-у, не зна-аю, — скептически протянул Климов. — Пока это теория. Вот если б добыть парочку таких ярлыков… Хотите, я схожу?
— Лучше я, — вызвался Барков. — Тебя могут остановить. Начнут задавать вопросы, разбираться…
— А тебя не остановят?
— На проходной электронные турникеты. С ними я «договорюсь». А на территории столько народу, что никто меня и не заметит. Сорвать пару наклеек и вернуться — дело на двадцать минут…
…Все получилось, как Саша и планировал. Ровно через двадцать минут Климов вывел машину на МКАД, а еще через час троица вошла в холл главного здания «гольф-клуба».
— Надо срочно отдать эти ярлыки на экспертизу, — Владислав похлопал по карману. — Я спущусь в лабораторию, а вы пока отдохните.
— Я к своим, — Барков, устало сутулясь, направился к лестнице.
— А я в ресторан, — Климов бросил вслед Саше сочувственный взгляд и покачал головой.
Владислав разделял его сочувствие, но ровно настолько, чтобы эмоции не мешали делу. На войне, как на войне. А в том, что заговор Главного поставил мир на грань войны, Владислав больше не сомневался…
— Что исследовать? — с воодушевлением спросил встретивший Владислава в лаборатории Лихачев.
— Ярлыки.
— Какие?
— Вот эти… — седой вынул из кармана прозрачный пакетик. — Где же они?
В пакете было пусто. Владислав Валерьевич поднял на эксперта удивленный взгляд. Тот лишь развел руками. «Бывает…»
— Тв-вою… душу, — процедил сквозь зубы Владислав. — Прости, Иван Павлович, но других слов нет.
— Понимаю, — Лихачев нервно поправил очки. — Утечка элементов Системы?
— Видимо, так.
— Тогда… надо объявлять «оранжевую» боеготовность.
— Да, придется, — Владислав тяжело вздохнул. — Включай системы охраны в режим М-станнера.
— А как же Барков?
— Баркова я увезу.
— Он уже научился отличать доступные «Соколу» приборы от «чистых»?
— Пока нет, но осталось не больше десяти часов. И до запуска Системы, думаю, не дольше. Удачи, Иван.
— Вам того же, Владислав Валерьевич.
Смарт седого вдруг сыграл простенькую мелодию. Владислав удивленно посмотрел на приборчик. На дисплее светилась очень редкая иконка — конвертик. Это означало, что на смарт пришло короткое письменное сообщение — весьма популярное на заре мобильной эры SMS.
Владислав пробежал глазами текст и тут же переключил машинку в режим оповещения избранных абонентов.
— Александр, Вася, по коням! Поступило сообщение от Тамары!
Вася появился в холле одновременно с Владиславом.
— Где она, что с ней?
— С ней все в порядке. Ребята из отряда защиты успели вовремя. Но нам лучше поспешить. «Красные» по-прежнему у нее на хвосте. Где там Александр?
— Я здесь, — Саша спускался по лестнице как-то неуверенно, будто брел в темноте. — Что-то происходит… я не чувствую… пропал коннект с «Соколом»…
— Все хорошо, Александр, — седой подхватил Сашу под локоть. — Это включились системы М-защиты резиденции. Сейчас мы выйдем на свежий воздух, и вам полегчает. Вася, проводи Александра в машину. Я присоединюсь к вам через пару минут. Мне надо кое с кем связаться…
* * *— И все же я не понимаю тебя, Владислав. Какое дело Службе безопасности «Networld» до гуманитарных грузов? Это же не в нашей юрисдикции.
Начальник Африканского отдела СБН развел руками и улыбнулся почти сочувственно, будто сожалея о напрасно потраченном коллегой времени. Владислав несколько секунд пристально изучал темнокожего товарища и, когда пауза подошла к критическому рубежу, кивнул, сохраняя при этом недовольное выражение лица. Получилось нечто противоречивое, а потому вдвойне выразительное. Он будто бы сказал без слов: «При всем уважении, Генри, но ты либо слепой, либо упрямый осел, если не видишь или не хочешь видеть связь…» Вслух, конечно, Владислав выразился более корректно:
— Я считаю иначе, Генри. Мы обязаны обращать внимание на все, что ставит под угрозу работоспособность «Невода»…
— Но при чем тут махинации с гуманитарными грузами?! — нетерпеливо перебил его Генри. — Это дело полиции. Мы предоставляем законникам инструмент и не обязаны вместо них работать.
— Все так, — Владислав чуть повысил голос — почти незаметно, но вполне достаточно, чтобы Генри вспомнил о субординации. Формально они занимали одинаковые должности, но Владислав был наиболее опытным и авторитетным из всех региональных шефов СБН. — Все так, Генри, но ты слишком узко смотришь на проблему: если террористы не готовят нападение на серверный центр или представительство «Невода», значит, все в порядке. Так нельзя. Наша работа заключается не только в том, чтобы выявлять источники прямых и явных угроз. Мы должны предвидеть, угадывать тенденции, едва уловимые веяния, понимаешь?
— Смутно, — темнокожий коллега заскучал. — Извини, Влад, но пока ты лишь напустил тумана. Я по-прежнему не понимаю, как факт того, что вагон консервов ушел налево, может быть связан с угрозой для спутниковой Сети. Не вижу никаких причинно-следственных связей. Кроме чисто уголовных, естественно. Возможно, это слишком глубоко для меня.
— Все консервы были доставлены по назначению, — спокойно продолжил Влад. — Равно как и все предыдущие грузы. Гуманитарная Миссия работает четко и предельно честно. За последние полгода она отправила свои конвои во все африканские страны, кроме ЮАР. До региональных складов грузы дошли в полной целости и сохранности.
— Ах, вот что тебя смущает, — Генри рассмеялся. — Ну, знаешь, такое бывает. Теперь не все воруют. Даже в Африке. Думаю, в этом немалая заслуга «Невода».
— Дело не в том. На всех коробках и мешках были наклеены ярлыки миссии. Очень странные ярлыки, Генри. Мало того, что они обеспечили грузам полную неприкосновенность, они еще имеют способность самоуничтожаться. Тебе это по-прежнему не кажется странным?
— Думаешь, это хорошо замаскированный канал контрабандистов? Наркотрафик? Или оружие?
— Я побывал на складах миссии. Ничего похожего. Но ведь это гигантские площади. На них среди мешков и коробок можно спрятать танковую дивизию. А к моментам отпуска товаров со склада и погрузки в самолеты я опоздал. Последний груз ушел буквально вчера в Джибути. Вот поэтому я и обращаюсь к тебе. Пусть твои люди проверят конечные пункты.
— Ну что ж, — Генри задумчиво потер подбородок. — Теперь более-менее ясно. Груз проходит таможни, а затем обезличивается. Даже если это не откровенная контрабанда, криминальный душок все равно имеется. Например, на складах получателя можно заново маркировать товары, но уже не всю партию, а лишь сколько потребуется. Остальное уйдет налево. Так бы сразу и говорил. Я прикажу Бекиле разобраться в ситуации.
— Да. Только пусть подойдет к заданию со всей серьезностью. Проверкой накладных тут не обойтись, подделать карго-манифесты не проблема.
— Если в них будет указано заниженное количество товаров, мы получим прямые улики.
— Я уверен, что на складах в Джибути товар будет еще в целости. Помнишь, я сказал, что миссия работает четко? Товар обезличится, когда партия будет раздроблена и уйдет в регионы. Пусть Бекила сосредоточится на складе миссии в Аддис-Абебе.
— Тогда дело хуже, — засомневался Генри. — Как Бекила объяснит полицейским, почему они должны проверять склады такой уважаемой организации, как Гуманитарная Миссия? Если накладные будут в порядке, никакой судья не даст им санкцию.
— Придется что-то придумать, Генри. Единственное доказательство — обезличенный товар.
— До которого нужно будет как-то добраться. Да-а, задачка.
— Мы же СБН, Генри. Бекила может сослаться на служебную необходимость.
— А хозяева складов сошлются на закон о неприкосновенности частной собственности и пошлют его подальше.
— Пусть пригрозит снятием наблюдения. Без присмотра «Невода» склады станут лакомым куском для грабителей. Думаю, в Эфиопии еще не забыли беспорядки семнадцатого года. Бекила сам говорил, что призрак Эритрейской войны до сих пор бродит по стране.
— Скорее не призрак, а хорошо законспирированные группы провокаторов-сепаратистов. Захват Эфиопией Джибути и повторное присоединение Эритреи возродило былые проблемы… Хорошо, я согласен с тобой, Влад. Разумный план. Бекила все сделает как надо. Ты же знаешь, он серьезный человек…
…Когда экран смарта погас, Генри Мванба выдохнул с облегчением. Разговор с Владиславом отнял немало сил. Ведь Мванбе приходилось тщательно подбирать слова. И дело не в том, что уроженец Габона плохо говорил по-русски. Как любой из дюжины высших руководителей «Невода», он в совершенстве владел пятью обязательными языками. Просто на протяжении всей беседы Мванбе приходилось контролировать себя, чтобы не сболтнуть лишнего, не выдать Владу, что африканский коллега знает гораздо больше начальника Европейского отдела СБН. Генри промокнул белоснежным платком лоб и, вновь склонившись над смартом, буркнул: «Первая линия».
Соединение установилось мгновенно, хотя со стороны могло показаться, что смарт никак не отреагировал на приказ хозяина — его экранчик остался темным.
— Я говорил с Владом, — сказал Мванба, обращаясь к пустому экрану. — Он вышел на след миссии.
— Неважно, — спокойно ответил невидимый абонент.
— Он может все испортить!
— Внедрение идет полным ходом. Влад не в силах что-либо изменить, даже если докопается до сути.
— Вам легко говорить! Если он докопается, то в первую очередь выйдет на меня, а не на вас. Я рискую остаться без работы, и это в лучшем случае!
— Без паники, Генри. Мы опережаем и его, и всех ему сочувствующих на два шага. Не забивай голову мелочами, займись лучше ЮАР. Если груз не будет доставлен в Йоханнесбург до середины месяца, ты действительно останешься без работы.
— Они не хотят принимать подарки от миссии.
— Придумай что-то другое. Кто будет отрабатывать версию Влада в Эфиопии?
— Бекила. Самый въедливый и упорный из всех моих комиссаров. Это меня и беспокоит больше всего. Он же прямой наследник великого предка, упорство у него в крови.
— Ты не мог назначить кого-нибудь другого?
— Влад мог заподозрить подвох. Да и не положено отдавать поручения через голову комиссара. Он, конечно, может свалить все на плечи своих подчиненных, но, думаю, этим делом займется сам. Он очень уважает Влада.
— Хорошо, ты меня убедил. Я подключу свои контакты в Аддис-Абебе. Его проконтролируют. Что-то еще?
— Нет, господин Главный, больше ничего.
— Тогда работай, Мванба, работай. Забудь про Эфиопию, сосредоточься на ЮАР. Система не будет ждать, когда ты раскачаешься…
8. 06 июля, 21 час (время московское)
Вызов застал комиссара СБН по Эфиопии, Кении и Сомали Абебе Бекилу в самый неподходящий момент. Благо что это был письменный приказ из африканского офиса СБН, а не сеанс прямой связи с Мванбой. Комиссар Абебе весьма дорожил своей репутацией. Он не смог бы пережить позора, выйди сейчас на связь начальство. Комиссар СБН по ЭКС — солиднейший человек, фактически четвертый в любой из трех стран после президента, премьер-министра и генерального прокурора, и вдруг сидит на унитазе. Понятно, что дело житейское и неудобство в такой ситуации должен испытать начальник, но все равно удачно, что приказ послали S-почтой.
Бекила внимательно прочитал документ и причмокнул. Серьезное дело. Ссылка на Влада и гриф «Взято под личный контроль». Подпись Мванбы. Никаких промежуточных исполнителей-составителей документа. Да, точно серьезное дело.
Предварительные выводы Абебе удовлетворили. В ссылке указывалось, что Влад просит заняться делом безотлагательно и лично. И подписано: «С уважением, В.В.». Ну что ж, раз с уважением, все будет сделано хорошо и даже лучше. Уважение Бекила ценил превыше всего. Если задуматься — больше, чем деньги. Ведь ни для кого не секрет, что комиссара не раз приглашали работать в правительства всех трех стран ЭКС на самые высокие должности с очень высоким окладом. Очень высоким. Но Бекила рассматривал все предложения с другой позиции. Его интересовал уровень. Быть министром в правительстве Эфиопии, Сомали или Кении, конечно, весьма почетно, но служить комиссаром Службы безопасности «Networld» все-таки солиднее хотя бы потому, что ты автоматически становишься Гражданином Мира, деятелем международного уровня. Министров много, а комиссар один на три страны. И любой министр кланяется тебе первым. Кроме премьеров и министров иностранных дел, пожалуй.
А что касается денег, то в Эфиопии, да и соседних странах к ним принято относиться уважительно, но без фанатизма. Хороший дом, плодородная земля, тучное стадо или богатый платиновый рудник гораздо важнее кучи эфиопских бырров, кенийских и сомалийских шиллингов или валютных счетов за границей. Но даже это не столь важно, как знатный род. Например, такой, как род Бекилы. И если ты достоин памяти своих именитых предков, то можешь с чистой совестью уважать себя сам и рассчитывать на уважение других. Поэтому-то Абебе и ценил уважение превыше всего. Ему было чем гордиться по любому из вышеозначенных пунктов. С предками все в порядке — прадед был национальным героем, дед и отец тоже прожили достойные жизни. У Абебе имелись дома в Найроби и Могадишо, а сеть закусочных в Аддис-Абебе и рудники на востоке Эфиопии приносили ему стабильный доход в быррах и долларах. Но в первую очередь именно образование, ум и кристальная честность позволили ему получить должность президентского уровня. Так что «четвертый человек в любой из трех стран» это вовсе не преувеличение.