Клиффорд Д. Саймак …И правда сделает тебя свободным[1]
Они покинули корабль в полной уверенности, что это именно то самое место.
Как и предполагалось заранее, никакой мало-мальской дороги не наблюдалось, чтобы как следует во всем разобраться, спустившись в долину. Они догадывались о причинах возникших осложнений и поэтому спокойно взирали на раскинувшийся ландшафт, сохраняя невозмутимость, оценивая ситуацию каждый по-своему.
В то время, как трое продолжали стоять, четвертый из прибывших парил в воздухе.
И все они испытывали интуитивную уверенность, что это именно и есть то самое место, частица легендарной умирающей расы, которая многие тысячелетия назад разрушила рутину заурядности, прокладывая себе путь в бездну манящей галактики. Но спасались ли все они от нудного бытия или попросту бежали от действительности, а может, по ряду других неведомых причин, суть которых уже невозможно определить, этот вопрос по-прежнему оставался открытым и горячо обсуждался в ученых кругах не приходя, впрочем, к каким-либо конечным результатам.
Те четверо, что оказались здесь, совсем не собирались исследовать и обсуждать теории и ненужные гипотезы. Они просто сознавали, что совершенно случайно натолкнулись на место, разыскиваемое уже в течение сотни тысячелетий. Это действительно было то самое место.
Меньше всего это напоминало город, хотя и могло когда-то так называться. Этакое вместилище жизни, знаний, интересной работы и прекрасной архитектуры. Но множество строений давно уже стали неотъемлемой частью ландшафта и ничто теперь не задерживало взора от их величавой громоздкости, с которой они когда-то пренебрежительно высились над землей, а потом по истечении времени преспокойно опустились в нее прахом и руинами.
Нет, это место совсем не напоминало нагромождение беспорядочных обломков цивилизации или наоборот — нерушимой мощи зодчества.
Архитектура выглядела весьма незатейливо, если можно так выразиться, даже примитивно. Да, многие здания давно разрушились, а прочие неторопливо сливались и растворялись в окружающих деревьях, зеленой траве холмов, на которых сами тихо покоились.
Ощущалось какое-то неуловимое величие в этом мирном пейзаже. Величие некой скромности и порядка, величие всего живущего в стремлении к заветной цели.
Один из прибывших убедился, что был не прав, полагая, что перед ними раскинулся большой город. Ну, конечно же, нет, это совсем не похоже на город, скорее, напоминает крупную деревню, и только.
По различным неуловимым признакам можно было смело предположить, что все постройки планировались явно гуманоидами благодаря характерным признакам в строении и возведении зданий.
И вот, наконец, выстраивая в единую цепочку все подмеченные детали, штрихи и умозаключения, уже не остается сомнений, что это действительно бывшее поселение гуманоидов.
Высшие разумные существа денно и нощно мечутся во Вселенной в поисках подобных мест, в которых таится разгадка, недостающее звено к познанию истины о предтечах. Многих постигла неудача в подобных делах, а некоторые так вообще сомневались в реальности существования забытых преданий. Никаких доказательств пока не существовало, имелись лишь мифы, обрывки записей и бесконечные чисто субъективные дебаты…
Да, это место разыскивали с незапамятных времен, но неизменно при этом терпели неудачу. Справедливости ради нельзя утверждать, что поиски проходили скрупулезно и последовательно — повод имел гораздо весомое значение, нежели конкретное местонахождение.
Сам факт являл собой достопримечательный эпизод в галактической летописи — нечто вроде мифа или красивой легенды, если такой термин для вас предпочтительнее. Вероятность обнаружения древнего мира — истоков человечества сводилась к ничтожной доле процента.
Но тем не менее, здесь действительно по всем признакам находилось такое вот почти нереальное место из забытых легенд. Звездный корабль опустился на вершине горного хребта, и прибывшая четверка могла воочию убедиться в достоверности противоречивых слухов.
Уж слишком много существует в космосе еще не изведанных звездных систем, разве до всех доберешься?!
— Это бесспорно то самое место, — молвил Пес, посылая телепатически импульс и поглядывая искоса на Человека, недоумевая, над чем тот так сосредоточенно размышляет. Похоже, что это место для него означает нечто большее, чем казалось на первый взгляд.
— Я искренне рад, что мы его нашли, — вновь послал импульс Пес, обращаясь непосредственно к Человеку, и тот уловил в этом беззвучном восклицании нотки участия и понимания.
— Теперь-то мы кое-что узнаем, — заметил Паук.
Все догадывались о чем идет речь. Предстояло выяснить, насколько эта древняя раса отличается от прочих гуманоидных представителей, превосходя тех по интеллекту или же наоборот.
— Вглядитесь повнимательнее, — откликнулся Шар, — сдается мне, что это дело рук каких-то мутантов.
Человек не проронил ни слова, спокойно стоял и рассматривал тихий пейзаж.
— Да послушайте же, вы! Нам просто повезло, что мы натолкнулись на этот мир. Захоти мы специально его отыскать, нам вряд ли сопутствовала бы удача! — загорячился Пес.
— Однако не стоит забывать, что перед нами стоят совершенно иные задачи, — напомнил всем Паук. — Времени едва хватит на беглый осмотр.
— Самое важное заключается в том, что мы теперь точно знаем — такое место на самом деле существует, — примирительно заметил Шар. — Мы направим сюда наших специалистов и они уж сами разберутся что и как.
— Нужно задержаться, — нарушил молчание Человек, сам немного удивляясь такому решению. — Пусть ненадолго, но мы задержимся здесь.
Паук спроецировал так свою мысль, что возникло нечто, напоминающее ехидную ухмылочку, от которой Человек осекся и замолчал.
— Как тут пустынно, — заметил Шар, — они все давно покинули эти места.
— Скорее всего, они деградировали, — заявил Паук. — Ну, предположим, нам посчастливится кое-что обнаружить, некий хлам оставленный. Ну и что с того? Стоит ли так суетиться из-за противоречивости вздорных преданий и дутых версий?
— Я с тобой не согласен, — огрызнулся Пес.
— Да не можем мы здесь задерживаться! — упорствовал Паук.
— Мое мнение — нам НЕ СЛЕДУЕТ оставаться на этой планете вообще, — добавил Шар. — Нас послали не затем, чтобы мы, наконец, нашли это место. Какое наше дело? Нам, что, нечем больше заняться?
— Но мы первыми наткнулись на этот мир, — не сдавался Пес, — обидно вот так улететь и ничегошеньки не узнать.
— Ну-ну, — продолжал Паук, — тогда принимайся спешно за дело! Давай задействуй всех роботов, запускай землеройную технику!
— Если никто не будет против, — не выдержал Человек, — я предпочел бы лично спуститься в долину. Пешком. Осмотрюсь там как следует. А вы пока продолжайте, не отвлекайтесь.
— Я пойду с тобой, — откликнулся Пес.
— Спасибо, но это не обязательно.
Никто не воспрепятствовал желанию Человека. Трое остались внимательно наблюдать, как тот спускается в долину с молчаливыми зданиями. Затем они приступили к активации роботов.
Когда трое покончили со всеми делами, солнце уже садилось.
Человек поджидал их на вершине горы, сидя на корточках и в раздумье рассматривая деревню.
Он не стал расспрашивать, что смогли обнаружить его компаньоны, он словно заранее знал результат их проделанной работы. Он обошел даже окрестности, но так и не смог полностью ответить на все интересующие вопросы.
Они первыми нарушили молчание.
Пес постарался говорить как можно деликатнее:
— Странно, конечно. Никаких существенных доказательств о развитии этого общества. Ни малейшего намека на малую зацепку. Скрепя сердце, можно предположить, что они действительно регрессировали. Нам не удалось обнаружить никаких остатков от достижений машиностроения и прочих орудий прогресса.
— Да, я видел всевозможные атрибуты, скрашивающие быт, — согласился Человек, — приспособления для комфорта и уюта, но и только.
— Это все, что нам осталось. Дальше искать не имеет смысла, — заявил Паук.
— Никаких следов гуманоидов, — подытожил Шар. — Ничего живого, ни конкретного проявления умственных способностей.
— Когда прибудут специалисты, — молвил Пес, — они уж точно что-нибудь да выявят. Вот увидите!
— Сомневаюсь, — возразил Паук.
Человек перестал рассматривать деревню и перевел взор на своих спутников.
Пес явно сожалел, что удалось так мало обнаружить. Да и та малая часть нисколько не продвинула их к познанию истины. В нем сохранилась какая-то доля преданности и веры к Великой людской расе, и, хотя тысячелетия стерли грани различия животного и человека, он по-прежнему испытывал симпатию к людям, которые когда-то были большими друзьями его предков.
Паук, казалось, был вполне удовлетворен поисками. Никаких видимых следов подтверждения Величия людей не было обнаружено и теперь все эти россказни и легенды останутся красивой сказочкой, не более. Придется человечеству потесниться и перестать корчить из себя Великую расу Вселенной. Пусть-ка теперь полюбуются на величие Пауков и прочих негуманоидов, поглядывая исподлобья со своего края галактики.
Шару было решительно все равно. Отправляясь в космос в качестве главы экипажа, ему совершенно было безразлично — останутся гуманоиды и впредь ведущими во Всемирном Галактическом Совете или им все же придется подвергнуться известному унижению и насмешкам со стороны. Для Шара ничего не имело значения, кроме конкретного выполнения поставленных перед ними задач в достижении намеченного плана, точное и целеустремленное движение ко всему прогрессивному. Шар уже потерял всякий интерес к деревне, да и к населявшим ее когда-то людям, там, или мутантам. Все это копание древнего никак не может положительным образом отразиться на прогрессе.
— Я тут решил, — начал Человек, — что мне необходимо еще задержаться. Если нет возражений, тогда на этом и закончим.
— Мы не против, — выразил общее мнение Шар.
— Скоро совсем стемнеет, — заметил Паук.
— И появятся звезды, — подхватил Человек. — Может, даже взойдет Луна. Кто-нибудь из вас заметил, есть ли здесь Луна?
— Нет, — отрубил Паук.
— Мы скоро отбываем, — обратился к Человеку Пес. — Я сообщу тебе когда старт.
И, конечно же, появились звезды. Солнце еще освещало западный небосклон, когда проступили первые, наиболее яркие. Затем появились еще и еще, и, наконец, все небо запестрело ярким красочным узором далеких светил. Луна себя не желала обнаруживать. Если она и существовала, то пока не показывалась.
На вершину гор опустилось холодное покрывало прохлады. Человек принялся собирать всевозможную древесину, которая в изобилии окружала его. Он набрал целую охапку мертвых ветвей деревьев и высохших кустарников и, повозившись немного, развел огонь. Получился совсем маленький костерок, но в непроглядной тьме он пылал ярко и уверенно. Человек сел поближе и хотя пламя давало немного тепла, оно успокаивало и создавало атмосферу компании, когда не чувствуешь одиночества.
Он сидел у костра и продолжал разглядывать деревню, машинально повторяя про себя, что все-таки здесь что-то не так. Не может быть, размышлял он, чтобы Великая раса так опустилась за минувшие тысячелетия.
Он испытывал острое одиночество, и это чувство усилило одинокая древняя планета, горная прохлада и холодные незнакомые звезды. Надежда еще не покинула его сознания, но в любой момент могла развеяться в прах, исчезнуть навеки, подобно легкому прикосновению утреннего ветерка. Лучик надежды еще теплился, и Человек подумал тогда о своей расе гуманоидов, которых отныне все будут считать просто некими приспособленцами, отодвинутыми на задворки Империи. И не будет больше Великой расы. Все человечество отойдет на задний план. Зато как возвысятся в Империи Пауки, Шары и прочие разумные и полуразумные, для которых-то и названия не подобрать.
С человечеством, как с Незыблемой Великой Расой, будет навеки покончено. Приспособленцы, не более того.
Где-то вершилась Судьба Могучего Разума, и приспособленцы послужили обычным недостающим звеном, соединительным мостом временного разрыва проявления Всемирного Братства…
Преодолевая все тяготы, рассуждал Человек, они сыграли свою необходимую в истории роль… Нет, не верится, что так все и складывалось! Слишком уж упрощенно получается. Все прошлые достижения и успехи человечества перемешать с прочими группами существ и спокойно подвести результат под одну черту!
Появился Пес и неслышно замер рядом. Он просто стоял и вместе с Человеком задумчиво смотрел на молчаливую деревню. Языки костра причудливо играли отсветами на его скафандре, и он был прекрасен, сохранив неуловимые признаки животной дикости, так прекрасно сочетающиеся с местной природой.
Пес все же решил нарушить тишину, висевшую над миром и составлявшую неделимую часть безмолвной долины.
— Огонь просто завораживает, — вздохнул он. — Я очень редко вижу у нас огонь.
— Знаешь, — сказал Человек, — огонь был первым шагом, ступенькой наверх в развитии человечества. Для меня костер — это святой символ.
— У меня тоже есть свои символы, — серьезно произнес Пес. — Даже у Пауков некоторые имеются. А вот у Шаров совершенно ничего нет.
— Им можно только посочувствовать, — произнес Человек.
— Не позволяй своим чувствам одержать над тобою верх, — посоветовал Пес. — Шар, к примеру, жалеет тебя. Он вообще готов всех жалеть, кроме себя, лишь бы не отклоняться от заданной программы. Я знаю, ты предпочел бы здесь остаться, но нам, к сожалению, пора…
— Ты прав. Я остаюсь, — тихо сказал Человек.
— Брось. Ты не можешь тут остаться, — спокойно возразил ему Пес.
— Я остаюсь, — уже громче и решительнее повторил Человек. — Не забывай, что я всего лишь обыкновенный Человек и вы со спокойной совестью можете отправляться дальше без меня.
— Мне следовало догадаться, что этим все кончится. — Пес замолк на мгновение. — Если пожелаешь, я схожу на корабль и принесу все твои пожитки?
— Только в том случае, если это тебя не затруднит, — живо откликнулся Человек. — Честно говоря, мне совсем не хочется идти самому.
— Шара это известие здорово расстроит, — предупредил Пес.
— Не сомневаюсь.
— И учти, тебя понизят в статусе и надолго отстранят от полетов. Пройдет неизвестно сколько времени, прежде чем ты включишься в привычный темп жизни.
— Не волнуйся, я знаю на что иду.
— А Паук заявит, что все человечество — толпа сумасбродов. Причем, выдаст это в своей специфически ехидной манере.
— Мне все равно, — отмахнулся Человек. — И вообще абсолютно безразлично, что он там съязвит.
— Ну, тогда все в порядке, — заявил Пес. — Пойду за твоим багажом. Что там у тебя? Книги, одежда и небольшой контейнер?
— Про еду не забудь.
— Само собой, — заверил Пес. — Что, что — а уж про еду я никогда на забуду.
Когда звездный корабль растворился в ночном небе, Человек собрал свой незатейливый скарб. С приятным удивлением он отметил, что Пес оставил человеческих продуктов больше, чем того полагалось. Позаботился, значит.
* * *Было очевидно, что жители этой деревни когда-то жили благоустроено и со вкусом. Правда, большинство комфортабельной утвари по истечении времени было разрушено и пришло в полную негодность. Но тем не менее, не составляло особого труда восстановить мысленно, как примерно все выглядело при живых хозяевах.
Им совсем были не чужды понятия красоты и изящества. Приусадебные участки полностью запущены, но если повнимательнее приглядеться, то можно отметить чудом сохранившийся куст или отдельный цветок со следами длительной и заботливой процедуры выведения такого сорта. Время печально изменило первозданную красоту растений, добавив к вялому виду неприятно-горьковатый запах.
Жители деревни были, вне сомнения, образованным народом. Многочисленные ряды книжных полок говорили сами за себя. Стоило ему снять одну из книг, как облака пыли заполнили все вокруг.
Сохранились остатки зданий, которые вполне могли сойти за старинные театры. Руины общественного форума, где население собиралось, чтобы подискуссировать или послушать последние новости дня.
Он даже явственно уже ощущал атмосферу спокойствия и счастья, некогда царившие в этом мире.
Но ни малейшего намека на техническую революцию. Ни одной частички от допотопного двигателя, ни предположительных мастерских или что-то в этом роде. Не было следов двигательных платформ, да и вообще ничего не говорило в пользу жителей деревни о стремлении вырваться в космос. А ведь они обязаны были знать о звездах хоть что-нибудь. Не встречались и оборонительные сооружения, даже приличной автострады, ведущей в другие места, и то близко не намечалось!
Идя по улице, он представлял этот мир, но каким-то уж очень неправдоподобным он вырисовывался. Человек искренне жаждал всем сердцем проникнуться в смысл бытия загадочной деревни. Он оставался ночевать в покинутых домах, очищая их от мусора и тлена. Скромные костерки составляли ему оживленную компанию, а перед отходом на покой он подолгу просиживал на уличных каменных плитах или сломанных скамейках, уставясь на звездные скопления и размышляя, что когда-то под этим небом бродили счастливые люди.
Он блуждал по извилистым тропам, которые порядком заросли, и не терял надежды отыскать заветный ключ ко всем загадкам. Человек не торопился. Что-то говорило ему: мол, не суетись, не нервничай. Так ты ничего не достигнешь!