— Все. Он ушел, — торжественно произнесла Лорка. Стрелка бессильно поникла, я протер глаза и спросил:
— И что?
— Да-да, и что, что? — встрял Стасик. — Я, так понимаю, нужен был для численности, да? Теперь колитесь, кого вызывали и что это за штучки. А то как дурак тут сижу, руками развожу… Ты откуда французский так хорошо знаешь?
— От верблюда. Выучила.
— Прикольно, — кивнул Стасик. — А теперь рассказывайте дальше.
Лорка вопросительно взглянула на меня. Я пожал плечами и сказал:
— Он все равно не отстанет. Наверное, надо рассказать.
Реакция Стасика на услышанное меня удивила. Очень сильно удивила. Он внимательно выслушал рассказ Лорки — правда, в усеченном варианте, но и про моего прапрадеда, и про дневник, и про Князя Собак там было. Лорка опустила лишь историю с убийством, как я и ожидал. Про револьвер она тоже ничего не сказала, а вот про камешек-амулет поведала, и Стасик сразу попросил показать. Странно, но именно вид обычного, в общем-то, камешка с дырочкой убедил Стасика окончательно. Он подбросил его на ладони (Лорка отошла в другой конец комнаты, стоило мне принести Саббаот) и пробормотал:
— Вот же блин… Бывает… Ё-моё. Леха, а ты это…
— Рожай уже, — сказал я.
— Слушай, как же мы теперь жить будем?
Вопрос Стасика меня убил. Убил потому, что я сам перед собой его вот в такой форме ни разу не, а он взял и спросил запросто… «Как мы теперь будем жить?» Люди вокруг ходят, ничего не знают, со своими мелкими делами, заботами и хлопотами, а рядом с ними — такое… Вот уедет Лорка, а мы останемся. И будем смотреть на каждого встречного, думая: а кто он?
— Посмотрим, — сказал я, хлопнув Стасика по плечу. — Ты с нами?
Стасик заозирался; почему-то у него был сейчас загнанный вид, и я понял, что он отдал бы что угодно, лишь бы оказаться подальше отсюда, у себя в квартире, среди картин, нарисованных черепами; бренчал бы на гитарке или смотрел бы по телеку документальный фильм про злобного Сталина. Но поздно — он уже ЗНАЛ. Из головы не выбросишь, ничего не переделаешь…
— С вами, — произнес он с видимым трудом. — А что от меня надо?
— Да ничего. — Лорка засовывала свою китайскую планшетку в пакет, планшетка не лезла, цеплялась углами.
Прошел кот, внимательно посмотрел, пошел дальше. Почему Захар не боится Лорки? Кошки, насколько я помню, очень чутко обязаны относиться к разной там нечистой силе, за три версты обходить, а Захар сидит и умывается. Или Лорка «чистая» сила, как сама мне объясняла? Показать бы коту полковника Бурова, проверить…
— Вы меня не разыгрываете? — выдал последнюю надежду Стасик, по-прежнему стоявший посередине комнаты.
— Не разыгрываем, — покачала головой Лорка. — В принципе, я тебе все рассказала только потому, что попросил Леша. Ты его друг, ты имеешь право знать.
— Не верю я, — сказал Стасик. Ну да, все правильно, вначале он во всем убедился, а теперь ищет пути к отступлению. — Никакой ты не демон. Обыкновенная девчонка, красивая, да, необычная, — с нашими не сравнить, все об этом говорят, но чтобы демон…
— Про хвост ее не спрашивай — злится, — предупредил я.
Лорка засмеялась.
— Давайте я лучше расскажу вам, что сказал мне граф.
— Не, это пипец, — пробормотал себе под нос несчастный Стасик и приготовился слушать.
2
Если бы кто-то рассказал мне месяц назад, что я ночью полезу в чужой дом, я бы не поверил. Ни за что не поверил бы. А если бы при этом добавили, что это будет дом начальника милиции…
— Стой, — сказала Лорка и прислушалась.
Я притих, сунувшись под куст смородины, в тень. Ей хорошо: она подскочит, через забор прыгнет — и бежать, с ее-то возможностями… Зачем я во все это ввязался? Жил спокойно, читал Бушкова, бабке заборы чинил…
— Все нормально, — сказала Лорка. — Давай.
Дом у начальника милиции был обыкновенный: кирпичный, одноэтажный, по нашим временам вполне скромный. Никакой колючей проволоки или сигнализации, забор дощатый, мы его легко перелезли. Стасик остался на шухере: он отчаянно трусил, потому брать его в дом смысла не было. Он спрятался в телефонной будке с выбитыми стеклами, телефона в которой — сколько я себя помню — не было, стоит себе пустая мятая железная коробка на обочине, заросшей бурьяном. Фонарь на столбе разбили (в очередной раз) местные юные жители, не боявшиеся совершать столь героические поступки даже напротив жилища главного мента, потому Стасика видно не было.
Свет в доме не горел, но мне все чудилось, что кто-то смотрит из темных окон и дожидается, пока мы заберемся внутрь. А потом — съест.
— А как мы дверь откроем? — прошипел я.
— У меня ключ. Я открою.
Откуда у нее ключ? Отмычка? Я так и не разглядел в темноте, чем Лорка брякала, ковыряясь с замком, но дверь отворилась. Тихо, без скрипа. Чего это он не поставил дом на сигнализацию, хотел бы я знать? Или он поставил и сейчас приедут стада ментов на «бобиках»?
— Сигнализации тут нет, — уверенно заявила Лорка, словно мысли прочитала.
— А внутри там точно никого? — спросил я, не решаясь входить.
— Никого. Точно. Он уехал, а больше… больше там никого и быть не может.
— Мало ли, — буркнул я и тут же споткнулся в темноте обо что-то мягкое.
Мне сразу представился труп с разодранным животом, но Лорка посветила фонариком — это оказались старые помятые кроссовки. Прихожая была как прихожая: вешалка с одеждой, стол, на столе — несколько пустых трехлитровых банок донцами вверх, зеленая эмалированная кастрюля, журнал «Рыболов-спортсмен» за восемьдесят девятый год…
Нормальный он дядька, полковник Буров. Что я о нем знаю? То, что сказала Лорка? А почему, собственно, я ей верю? Почему она — хорошая, а Буров — плохой? Я ж его знаю с детства, когда он еще простым капитаном был; помню, как классе в пятом он поймал нас за школьной спортплощадкой — мы бычки собранные курили, — так сразу уши надрал. Банки вон, небось сам маринады на зиму делает, больше ж некому, жены нету… Рыбалку любит, наверное.
— Сюда, — сказала Лорка, открывая обитую дерматином дверь.
— Иду…
Внутри пахло табаком и немного кошками. Собственно, кошка и была первым, что я увидел: большая, белая, пушистая; она стояла в луче фонарика и смотрела на нас достаточно равнодушно. Потом махнула хвостом-метелкой и пошла в соседнюю комнату.
— Кошка, — сказал я тупо, хотя Лорка и без меня ее видела.
— Ну и что?
— Он же этот… Князь Собак.
— И что? Не говори чепухи, Леша.
— А она не… не расскажет?
Лорка чуть слышно хихикнула.
— Это простая кошка. Можешь поймать и погладить, только смотри, руки обдерет, ты ведь чужой. Ладно, идем дальше.
— А что мы ищем?
— Жезл.
— Ты говорила. А как он выглядит?
— Увидишь.
— Если Жезл — важное и ценное, он ведь это мог спрятать…
— Вот мы и будем искать. Ты не думай, что тут тайники и ямы со змеями. Обычный дом.
— Вот-вот, думал я, озираясь и включая свой фонарик. Обычный дом, обычный дядька-мент. Телевизор «Тошиба», видак, дивиди… магнитола китайская с рынка. Диски с фильмами — наши старые комедии, «Бриллиантовая рука», «Полосатый рейс»… «Место встречи изменить нельзя»… На полках — собрание сочинений Бунина, подписное, у нас тоже такое есть… Ага, и Гюго в красных обложках, и Чехов… Охотничье ружье на стене. Его по правилам нужно хранить в специальном сейфе, но для начальника милиции законы, понятное дело, не писаны. Я снял ружье с крючка, прикинул, как его раскрыть.
— Ты что там? — обернулась Лорка, которая разглядывала вещи на полке.
— Оружие, — сказал я.
— Не надоело?
— Нет. Слушай, а этот… ходячий покойник? Ну, анука.
— Алука?
— Во, алука. Если он тут шастает? Спрятался в чулане?
Я нашел рычажок и разломил двустволку. Ого! В обоих стволах — патроны, желтенько и маслянисто блестят. Мне сразу стало спокойнее. Эх, не взял я волшебный камешек Саббаот, чтобы Лорке спокойней было. А пригодился бы.
— Алуки здесь нет, я его чувствую. А Пах… Ты думаешь, Пах боится обычного оружия? — спросила Лорка. Под ногами шмыгнула кошка, я автоматически дернулся. — Вот-вот, еще пальнешь сдуру. Положи его, Леша.
— Ты ищи что нужно, а я буду присматривать, — сказал я и ружье, конечно же, не повесил, наоборот, взвел курки. Раньше я с ружьями дела не имел, но все и так понятно.
Лорка хмыкнула и принялась рыться в письменном столе, а я повернулся и тут же врезался прикладом в холодильник.
— Не греми! — бросила через плечо Лорка.
Я промолчал и решил посмотреть, что же жрет Князь Собак. Лучше бы я этого не делал.
На решетчатых полочках ярко освещенного изнутри «Атланта» были аккуратно расставлены стеклянные банки с различным содержимым. В одних зеленела или краснела слизь, похожая на желе. В других в мутноватой жидкости плавали отрезанные человеческие кисти и какие-то другие органы, похожие на узловатые клубни… В пластиковом контейнере горкой лежали глазные яблоки. После этого зрелища меня и вывернуло прямо на ковер.
Я промолчал и решил посмотреть, что же жрет Князь Собак. Лучше бы я этого не делал.
На решетчатых полочках ярко освещенного изнутри «Атланта» были аккуратно расставлены стеклянные банки с различным содержимым. В одних зеленела или краснела слизь, похожая на желе. В других в мутноватой жидкости плавали отрезанные человеческие кисти и какие-то другие органы, похожие на узловатые клубни… В пластиковом контейнере горкой лежали глазные яблоки. После этого зрелища меня и вывернуло прямо на ковер.
— Что ты? — Лорка бросила свое занятие и заглянула в холодильник. — Ч-черт… Закрой.
Я сплюнул.
— Зачем это ему?
— Откуда же я знаю…
— Надеюсь, у тебя в холодильнике только пакет молока, упаковка с яйцами и мороженая курица?
Лорка фыркнула и снова полезла в письменный стол. Хмыкает, фыркает… Ей хорошо, кровососке, небось не то видела. Еще неизвестно, что там папундель ее ест… Я еще несколько раз сплюнул и подумал, не прополоскать ли рот водой из-под крана. Потом представил, как Пах моет там руки, и не стал. Может, не только руки он там моет…
Де Гурси якобы сказал (якобы — потому что, со слов Лорки, стрелка на планшетке писала по-французски… все вокруг в последнее время со слов Лорки, а если она врет?), что у Бурова-Паха есть Жезл. Штука, которая дает власть. Старинная, ее сделал тысячи лет назад чувак с совершенно непроизносимым именем не то в Аравии, не то в Персии — если это не одно и то же место.
Еще у него могут быть другие магические прибамбасы, мелкие, но действенные. Все это нам следовало отыскать. Волновало меня одно: почему Лоркины родаки, раз уж они такие правильные демоны, сами во все это не лезут? Пускай бы Стефан сам разбирался, что они девчонку-то шлют? Про ее маман я вообще молчу. Она только ходит как привидение и молчит постоянно, я и видел ее всего пару раз. А у Лорки спросить неудобно, она и так мне столько всего рассказала…
Ну вот опять: я ей, получается, должен быть благодарен. Доверие оказали, помощи попросили… Буду ведь потом жалеть, жопой чую. Что я бате скажу?
— Есть! — торжествующе прошипела Лорка.
— Я подошел, но в полумраке ничего толком не увидел — так, что-то мелкое у нее в руке.
— Точно оно?
— Точно.
— Постой-постой, — сказал я. — Зачем я-то сюда перся, ты можешь объяснить? Ты сказала, что я могу сделать то, чего не можешь сделать ты, так? И вот ты преспокойно ковыряешься у него в столе, находишь нужную вещь…
— Это ерунда, мелочь. Но то, что я ее нашла, очень хорошо.
— Покажи хоть.
Черт, это снова был камешек. Маленький, синий, типа драгоценный, красиво ограненный. Такой и из старой маминой серьги можно выломать запросто. Бирюза, аметист, аквамарин — есть разные синие камни.
— И что он делает?
— Долго объяснять. Мы должны найти Жезл. Все остальное — ерунда, мелочь.
Я промолчал, потому что давно понял — не хочет говорить, значит, и не скажет, не к чему клянчить. И пошел в спальню.
Кровать у полковника-демона была старинная, с металлическими шишечками, высокая. Несколько пухлых подушек, на стене — кто бы мог подумать?! — репродукция «Трех богатырей», да и вообще вся обстановка какая-то старушечья, шкафчики полированные, трюмо, сервант со стеклянными дверцами… Или ему мода пофиг?
А вот и сейф. В котором, по идее, должно храниться ружье. А раз оно висит на стенке, значит, в нем хранится что-то другое. Что можно спрятать в сейфе? Понятно что — Жезл.
Я присел на корточки, положил двустволку на пол и подергал сейф за рукоятку. Заперт. Маленький, узкий и высокий, как раз под ружье по габаритам.
— Лор! — позвал я.
— Чего? — отозвалась она, чем-то брякая и шурша.
— По-моему, я нашел.
Лорка появилась в дверях, мне в глаза ударил луч ее фонарика.
— Где?
— Да вот же.
Она сделала шаг к сейфу, присела рядом со мной, протянула руку и остановила ее в нескольких миллиметрах от дверцы.
— Что такое?
— Ничего.
Лорка потрясла головой и дотронулась до серебристой краски. Ее передернуло и буквально отшвырнуло так, что плечом она врезалась в спинку кровати. Я вытаращился на красное пятно, медленно таявшее на дверце сейфа там, где только что прикоснулся Лоркин палец, и только потом повернулся к ней:
— Ты жива?
— Жива… Это он, Алекс! Он внутри! Теперь ты понял, зачем я тебя позвала?
Лорка лежала на боку и тяжело дышала, растирая пострадавшую руку.
— Не понял, — буркнул я.
— На сейфе — заклятие. Ты видел, что со мной стало. А ты можешь касаться его безнаказанно.
— Это ты так думаешь. Если твой Пах не дурак, он все предусмотрел.
— Он не мог предусмотреть, что я обращусь за помощью к человеку. Мы редко имеем дело с людьми, хотя раньше кое-кто из шедим нанимал слуг и охранников среди вас…
Вот и меня наняли. Возвращение к древним традициям. Бросить бы ее тут рядом с сейфом, который она все равно не сможет открыть! Почему-то я разозлился, и Лорка, которую еще недавно я любил, теперь меня бесила. Как к ней обращаться — масса, мэм? Опахалом над ней махать? Нет, обидеть она меня не хотела, у нее в разговоре это проскальзывает само собой. В порядке вещей.
— Не сердись, — попросила Лорка тихо. Она быстро понимала, если сморозит обидную глупость, да вот только не всегда.
— Проехали, — сказал я. — Значит, уверена, что меня не долбанет?
И осторожно щелкнул пальцем по сейфу. Он гулко отозвался, но ничего страшного не произошло.
— Вот видишь.
— Один черт, мы его не откроем, — сказал я. — В замок из ружья пальнуть? Разбудим весь квартал, люди сбегутся…
— Попробуем его унести. — Лорка села по-турецки, но руку продолжала растирать, морщилась. Небось проклятие Князя-демона — не саму себя грызть… Попробуем унести. Мы пахали…
Я попробовал оторвать сейф от пола — получилось неожиданно легко. Ружье оставлять не хотелось, но пришлось; я сходил и аккуратно повесил его на прежнее место. Хватит револьвера, если что. «Трэнтер» я взял, не сказав об этом Лорке ни слова, и теперь он успокаивающе торчал за ремнем.
Едва не поскользнувшись в своей блевотине, я тихонько выругался.
— Прости, что не могу помочь, — сказала Лорка. — Очень тяжело, да?
— Нормально.
В самом деле было нормально, я достаточно далеко мог бы унести эту рогозу, но куда? В Лоркин гараж? На себе по ночным улицам? Засекут, мало не покажется… Такси вызвать? Точно. Сомневаюсь, что Буров будет искать свой Жезл при помощи милиции, это не ружье, вот если бы я ружье украл…
— Вызови по мобиле тачку, — велел я Лорке. — Через десять минут возле трансформатора, на углу Кирова и Мценской.
Это отсюда пара кварталов, подстраховаться не мешает. Она позвонила, объяснила диспетчеру, куда подъехать и куда потом поедем (я угадал: в гараж Стефана). Убрала телефон в кармашек рубашки и сообщила:
Белая «десятка», номер семьсот тридцать пять, сейчас будет.
— Пойдем тогда, — кивнул я, обматывая сейф покрывалом с кровати.
Сопровождая меня на почтительном расстоянии, Лорка двинулась сзади. Из дома я вышел практически не таясь. Выходит от начальника милиции парень с ящиком, завернутым в тряпку, — что тут криминального?
Стасик сидел в своей телефонной будке тихо, как мышь. Высунулся, спросил:
— Чего тащишь?
— Сам не знаю, — признался я. — Вылезай, щас такси приедет, поедем дальше. Тут все спокойно без нас?
— Спокойно… Куда это «дальше поедем»? Мне домой надо!
— Помоги хотя бы дотащить!
— Сейф все же был тяжелее, чем показалось сначала. Стасик ухватил сейф за угол тряпки, и мы вместе потащили его, стараясь двигаться в тени. Лорка шла поодаль, по-прежнему тиская руку, — болела, наверное.
— Ладно, поеду… — проворчал Стасик. — Дурака из меня делаете, ей-богу.
Такси уже стояло на месте. Приближаясь, мы постарались выглядеть как можно более естественно: стали переговариваться, хихикать. Стасик заметил:
— Вот и аппарат! Уважаемый, нам на Вторую Лесную.
— Это сто пятьдесят рублей будет стоить, — сказал водитель, молодой совсем пацан в бейсболке. По радиовызову это стоило примерно рублей семьдесят, но парень прикинул, что нас трое, уже поздно, а мы еще и с грузом.
— Идет, — сказала Лорка, которая была нашим денежным мешком. В конце концов, это ее предприятие.
— Багажник открой, — попросил я.
Водитель вылез, открыл багажник, переложил там поудобнее какие-то свои железяки.
— Продаете?
— А?
— Сперли чего? — уточнил он, глядя, как мы пихаем сейф.
— А… Не, швейная машинка, — сказал Стасик, захлопывая крышку. — От бабки везем, чинить. Засиделись, блин, самогонка там у бабки… А хотя, если хочешь, купи. Меньше забот. Бабке соврем, что совсем сломалась.
Он взялся за рукоять, словно намереваясь вновь открыть багажник, но водитель махнул рукой: